Из урока 15 марта 2005 года

Шамати, Послания, № 3

(прочитать Послание)

Моим друзьям...

Прочитав ваше письмо от месяца Тевет, отвечу вам кратко и обобщенно. Я уже писал вам, что существует категория «подслащенных судов» (дини́м мемутаки́м). И следует понять это, готовясь к вступлению в чертоги Творца. Бывает иногда, что человек чувствует себя в приниженном состоянии, как будто нет у него ни Торы, ни работы, и охватывают его суетные мысли мира, и т.п. Тогда он приходит в отчаяние и думает так: «Уж точно не обо мне сказано: "Я создан, чтобы служить Господину моему". Ведь это относится к людям высокого полета, от рождения обладающим хорошими и добродетельными качествами, рассудительностью и желанием прилежно учить Тору. Все время жизни их разум и сердце заняты Торой и работой...»

Человек – это желание наслаждаться. Весь мир он воспринимает лишь внутри сосуда этого желания и не может судить иначе. Ощущение властвует над ним, вне зависимости от рассудочных доводов о том, что раньше ощущения были другими, что у него бывали подъемы, когда он как будто возносился надо всеми, чувствуя себя по-особенному, и Творец относился к нему по-особенному, воистину останавливая на нем Свой выбор. Когда человек ощущает опустошенность внутри своего кли, этим обуславливаются его суждения. «Всякий отрицающий отрицает согласно своему изъяну». Выходит, что все прошлые состояния уже не могут перекрыть то, что раскрывается в его нынешнем сосуде, поскольку ощущение «правит бал».

Почему же ощущение всегда властвует над человеком? Потому что каждый раз раскрывается новое кли, которое больше предыдущего. Если в прошлом состоянии что-то было выражено, если ощущалось величие духовного и Творца – то теперь, когда раскрывается новый сосуд, ему свойственна еще бо́льшая величина и опустошенность. Ощущение это доминирует и подавляет предыдущие состояния. А потому у человека никогда не бывает ни малейшей возможности спастись от падения в новое кли. Как мы проходили, даже рабби Шимон, прежде чем взойти на последнюю, самую высокую ступень лестницы, тоже почувствовал себя «Шимоном с рынка». По мере восхождения, каждое новое падение, предшествующее будущему подъему, достигает небывалой доселе глубины.

Что же тогда человеку нужно делать? Способен ли он заранее подготовить себя к падению? Способен ли не почувствовать его? А если почувствовал, то пускай разум сразу очнется, пускай все загодя созданные механизмы помогут ему верно отнестись к падению, восприняв его правильно, целенаправленно и эффективно. Возможно ли такое? И если да, то как к этому подготовиться?

«...С другой стороны, если взять такого человека, как я, то мое место в хлеву. Сказано: "Это не пустое слово для вас, ибо это жизнь ваша и долголетие ваше" – и сказано это не обо мне». Но иногда бывает подслащение во время приниженности, когда человек пробуждается и прозревает: «Не знал я, что до такой степени погружен в суету времен, упуская из виду цель, которой нужно соответствовать. Поется в песне: "Восславится во мне, ибо желает меня" – и я тоже должен думать так, потому что у всех сыновей Израиля "есть доля в будущем мире"...»

Если человек проходит все состояния, будучи направленным на цель, то все они одинаково важны. Ни одно из них не приходит просто так. В одном состоянии человек подготавливает свои пустые сосуды, во втором – понимает и определяет ситуацию, испытывая в этих сосудах осознание зла, противоположность Творцу, тьму. Затем человек раскрывает в себе зло потому, что не может обратиться к Творцу. Он уже понимает необходимость в этом обращении, но неспособен на него.

Впоследствии он все-таки обращается к Творцу, однако чувствует при этом, до какой степени его сдерживает собственное кли, не позволяющее ему приподняться. Это означает, что кли «варится» в своем авиюте, оно подобно коню или ослу, который не может выбраться из ямы. Когда же наконец человек издает крик, то должен чувствовать, что кричит не он сам – это Творец сжалился над ним и предоставил возможность возопить о чем-то истинном, так как иной крик не приносит результата.

Человек ощущает, до какой степени он неспособен нацелиться на эту точку, сфокусировав на ней взгляд. Можно устремиться на что угодно кроме точки истины, поскольку она означает намерение ради отдачи, а этого человек требовать не в силах.

Когда же он обращается с просьбой – видит, что не «сила его и крепость руки его добыли ему богатство» (см. Тора, Дварим, 8:17). Творец дал ему это внутреннее осознание, эту силу, поскольку человек сделал всё, что на него возложено. Тогда он получает свыше пробуждение нужной мощи и верного качества. Сам Творец взывает изнутри человека, обучая его тем самым, каким должен быть правильный крик. Так раскрывается верное кли, и в соответствии с этим человек получает свыше реакцию, ответ, т.е. силу с намерением ради отдачи. В нем формируется экран и возникает намерение – истинный отраженный свет. В этом состоит всё наполнение человека – способность отдавать – и тогда он выходит на ступень Святости. По мере того как действия эти прокатываются по человеку, он взрослеет.

«...Сказано: "Остановился и укрыл свет для будущих праведников". И теперь, когда я далек от всего этого, нельзя отчаиваться, но надо лишь быть уверенным в Творце, ибо Он слышит молитвы всех уст, и даже если уста мои говорят не совсем то, что следует – конечно же, тринадцать свойств милосердия пробудятся и на меня...»

Уста человека не могут в точности изложить потребность – так, чтобы он получил правильную реакцию. Ведь вся наша работа заключается в раскрытии верной потребности. Не надо просить всего того, к чему пробуждается наше желание, но на фоне этого нужно четко выявлять потребность в отдаче. Мы выявляем ее из тьмы, видя, что способны увлечься всеми остальными желаниями – поэтому они в нас и оживают, тогда как именно эта потребность не пробуждается. И вот, благодаря пробуждению всех других потребностей, мы должны выявить их нецелесообразность – в таком случае, проявляется верное желание. Я поднимаю молитву перед молитвой, обретая потребность в потребности, которой у меня нет: «Дай мне правильное желание!»

«...С сегодняшнего дня и далее я надеюсь, что буду идти вперед, хотя не раз уже говорил так, а в итоге по-прежнему оставался в своей низости». Итак, человек говорит в ответ, что существует категория «мир-год-душа». Три этих параметра должны объединиться в одно время, в одном месте и в одной душе.

Стоя напротив Творца, человек не знает, как устремиться к Нему. Творец – это цель, но скрытая. Как же нацелиться на Него? Следовательно, нам нужны какие-то дополнительные параметры, детали восприятия и замеры, задавая которые, мы правильно наводим себя на далекую и неразличимую цель. Таких параметров три: «мир-год-душа». Если человек приходит к верному внутреннему определению того, что такое «мир», «год» и «душа», если он объединяет их вместе с собой в одно целое, то действительно «ловит на мушку» скрытую за ними цель, Творца, и достигает Его. Иначе говоря, вместо Творца перед нами тогда проступает понятие «мира-года-души», сведенное в одну точку относительно человека.

А потому человек говорит, что сейчас, конечно же, пришло время выйти из всевозможных плохих состояний. «Пришедшему очиститься – помогают». Он сразу же приступает к работе с еще большей настойчивостью и силой. Во время «внутренних переговоров» человек также не испытывает страданий от приниженности, видя, что все дни жизни был столь презрен – наоборот, во время «внутренних переговоров» он испытывает приятные ощущения и душевный подъем, поскольку теперь ему светит величие, которого он затем удостоится. Это означает, что окружающий свет светит ему издалека.

Когда же это происходит? Когда человек чувствует, что не связан с целью. Это ему ясно. А то нам иногда кажется, что мы поддерживаем с ней контакт. Нет, именно когда мы не связаны с целью, но располагаем надежными средствами ее достижения, когда мы держимся этих средств и готовы прилагать усилия, уверенные в действенности того, что имеем – тогда, сообразно с этой уверенностью, на нас льется окружающий свет, и мы получаем помощь свыше.

И хотя пока что он далек от царских чертогов, т.е. еще не удостоился очистить свои келим с намерением ради небес – в любом случае, у него есть подсветка от того света, который облачится в него позже. Выходит, что это низкое состояние не вызывает у него страданий – наоборот, человек испытывает удовольствие. Это и называется «подслащением судов». Иными словами, текущее состояние представляется ему не столь уж плохим. Всё это происходит потому, что человек не оглядывается назад, в прошлое, а смотрит вперед, т.е. на свет, который обретет позже. Таким образом, он слит с Творцом через окружающий свет. Однако в двух вышеописанных состояниях человеку все-таки трудно обрести способность судить и выяснять для себя, какое из этих состояний он должен взять на вооружение.

Человек еще не достиг цели. Останавливает его это? Требует ли он того, чтобы цель была доступна? Ведь желание наслаждений беспокоится лишь о том, чтобы без промедлений оказаться в конечной точке. Или же человеку достаточно правильного стремления? Ведь достижение цели возложено не на него – Творец определяет необходимость в продвижении и дает его человеку, которому остается лишь устремляться на правильное кли. Таким образом, верное устремление, верное желание – это уже наполнение, и дело тут не в получении изобилия, не в констатации фактов. Если человек поверяет себя таким образом – пускай он еще не достиг цели – само стремление уже вызывает «подслащение судов». И этого ему достаточно, он ограничивается тем, что есть. Стремление к Творцу наполняет его и удовлетворяет.

Но все-таки, поскольку цель состоит в том, чтобы раскрыть духовную жизнь, человек стоит перед дилеммой: как сохранить устремление и достигнуть при этом наполнения?

Как правило, если человек еще не обучился путям работы, он подобен влекомой тени. Иногда свыше ему показывают состояние отчаяния, а иногда – подслащение униженности. Однако, так или иначе, если человек не может выбрать для себя, что именно ему взять – в любом случае, он не должен верить в то, что состояние отчаяния является истинным. Но должен человек сказать, что он еще не обучился работе и находится в гнезде пращи, перебрасываемый свыше из состояния в состояние.

Если же человек впадает в первое состояние, в отчаяние, тогда он действительно мертв. А иногда человек сам умерщвляет себя, уходя в место забвения и навлекая на себя опасность. Как правило, подобное состояние вызывается окружением и называется «смертью».

Человек готов совершенно отключиться от цели, и ему неважно, каким будет результат. Он готов потерять всякую связь с будущим. Здесь возникает вопрос: сам ли он доходит до такого? Или проблема в том, что он не подготовил окружения, которое будет поддерживать его в период болезни, слабости и даже «смерти»? Ведь даже если человек «мертв», нужно производить соответствующие исправления, нужно исправлять или «погребать» мертвое желание наслаждаться. Не бывает совершенно неисправимого состояния. Если же человек все-таки погрузился на такую глубину – проблема в том, что он не организовал заранее всех деталей своего окружения, чтобы оно удерживало его в период падения и немощи.

Так же и в этом мире мы подготавливаем для себя необходимые условия: больничная касса, пенсионные отчисления, всевозможные системы и учреждения, занимающиеся детьми, престарелыми, слабыми слоями, больными. Когда человек ослабевает, те, кто находится в других состояниях, помогают ему. А затем и он сам участвует в помощи другим.

Дело тут не просто в том, чтобы избежать состояния «смерти» и получить помощь в момент необходимости. Выстраивая механизмы окружения, человек тем самым использует взаимовключение сосудов. Ведь все пребывают в нем, а он – во всех. Без этого недостижимо слияние и совершенство для сосуда, в котором может раскрыться Творец. А потому, хотя человеку вроде бы и не надо было выстраивать это кли, он все-таки обязан формировать его. Иначе ему не обрести духовный сосуд. Ведь духовное кли – это и есть включение человека в других.

О таком человеке сказано: «среди мертвецов свободный». Поскольку человек мертв, он освобождается от заповедей. Ведь он считает, что все заповеди, полученные им от учителей, не принесли никакой пользы, а потому больше не испытывает потребности придерживаться их.

Человек пришел к такому состоянию, когда уже не видит никакого средства, способного ему помочь. «Будь что будет», – говорит он и становится «мертвым» с духовной точки зрения. В таком случае, лишь кто-то со стороны – группа или Творец – может ему помочь.

Совет здесь лишь один: вернуться в окружение живых людей, т.е. к тем, кто еще придерживается заповедей, полученных от учителей. Правда, в таком состоянии человек не в силах поверить, что в его обществе есть люди, относящиеся к разряду «живых». Ему кажется, что мир померк...

Ведь «всякий отрицает согласно своему изъяну». Человек не считает, что его товарищи испытывают подъем, и даже если видит их в приподнятом настроении, то относит это на счет чего-то иного, но никак не духовного. «Им приятно оставаться в хорошем настроении. Они удовлетворяются славной компанией, да и вообще жизнь у них складывается нормально». Человек не связывает приподнятое настроение товарищей с духовным, с целью, с продвижением, поскольку не может увидеть в этом причину для радости.

...И куда бы он ни посмотрел, лишь неодушевленные тела попадаются ему на глаза. Лишь в одном он может приложить старания и увидеть, продолжает ли все-таки его общество придерживаться заповедей учителя. Но иногда и этого свыше не дают ему увидеть. Тогда он обнаруживает перед собою хитреца и уже не может обманываться тем, что идет прямым путем.

Это уже раскрытие: человек видит, что не следует прежнему пути. Здесь, так или иначе, имеет место большая помощь свыше.

Ведь иногда человек не видит и этого, падая на самое дно, на последнюю ступень, и превращаясь в неживой уровень. Он ни в малейшей степени не осознаёт своего состояния по отношению к цели, к товарищам, к тому, что было вчера, – и оказывается в полнейшей бессознательности. Иными словами, он не получает свыше даже самого малого свечения, относительно которого можно было бы хоть в чем-то определить свое состояние. Человек ощущает лишь текущее положение дел, без всякого отношения к духовному, к продвижению, товарищам, к себе прежнему. Это наихудшее из возможных состояний.

И поскольку видит, что дела его нежеланны, испытывает ужасные мучения, тогда как члены общества не видят своего истинного состояния, или же у них даже нет времени на то, чтобы увидеть свою презренность, а потому они со спокойным сердцем ведут безмятежную жизнь.

Так он думает. В этих состояниях человек начинает уважать себя, представляя ситуацию следующим образом. Он страдает и пребывает в осознании зла, на самом дне ступени, вдалеке от Творца. Всё, что он сейчас претерпевает, обусловлено расширившимся кругозором, осознанием процессов, идущих в его опустошенных сосудах. Остальные же, в отличие от этого, подвержены легкомыслию и по-детски глупой радости. Не понимая серьезности положения, они веселы и получают своего рода подслащение, а также возмещение за свое состояние. Выходит, что его отчаяние и страдания правдивее и предпочтительнее их состояний. Они как дети, а он – действительно взрослый человек, осознаю́щий всю тяжесть ситуации. Вот, до какой степени человек начинает почитать себя и свое состояние.

Живя в страданиях, человек тщится иногда получить наслаждение от суетной жизни этого мира, однако и это не может дать ему душевного удовлетворения.

Здесь Рабаш лаконичен. Переход из одного состояния в другое занимает иногда дни, месяцы и годы. При этом человек может отделиться от группы и на долгое время погрузиться в отчаяние. К тому же, тело не позволит ему все время оставаться в отчаянии, а потому человек начинает забывать обо всем и окунаться в дела этого мира, чтобы немного подсластить свою жизнь – лишь бы не испытывать отчаянья и горя. Соблазны этого мира могут захватить его, вовлекая в те или иные обязательства – и вот уже человек начинает видеть в них оправдание текущему состоянию. Так проходят месяцы, а то и год-два, пока человек не увидит, что всё это, по сути, ничего ему не дает. Тогда он возвращается к констатации простого факта: состояние, вызванное отчаянием, не принесло ему никаких выгод. Он далек от цели, и текущие занятия не наполняют его. Побег оказался абсолютно бесплоден.

И хотя видит, что другие наслаждаются материальной жизнью, недоумевает при этом, почему сам он осужден судьбой и неспособен получать от жизни душевного удовлетворения подобно другим. Человек идет по улице и смотрит на проходящих мимо людей: один спешит на работу, другой – по делам своего бизнеса, третий – в ешиву, и ни у кого на лице не видно следов мук и страданий, все веселы и радостны.

У каждого есть возможность отыскать себе удовлетворение в каком-нибудь занятии, посредством работы, домашнего очага, футбола, пива, приятелей или чего-то еще. В то же время, сам он не в силах ничем заняться или проводить свое время так, чтобы это приносило ему радость и наполнение.

«Почему же именно я ни в уважении, ни в заработке не вижу достаточного повода для наслаждения? Даже те, чье материальное положение хуже, чем у меня, все-таки не испытывают таких страданий, чтобы перестать довольствоваться жизнью...»

Даже если у людей нет хлеба, дома, семьи, работы, окружения и друзей, если они не достаточно образованы, чтобы читать и получать от этого удовольствие, если они не обладают тем же взглядом, что и он, если не могут разъезжать и посещать в разные места, короче, если они ограничены в своих способностях и возможностях – это все-таки не мешает им отыскивать себе источники наполнения. А он не в силах, и, хотя у него вроде бы есть для этого все возможности, остается несчастным и опустошенным.

«...А сам я вижу в жизни мало смысла, и во всех материальных удовольствиях не нахожу достаточной услады. Правда, я не говорю, что если материальные удовольствия не столь сладки, как мне хочется, то можно от них отказаться – ведь любую мелочь, не сто́ящую и гроша, все-таки не принято выбрасывать. Однако меня тревожит вопрос: почему я, в отличие от окружающих, не испытываю столь больших наслаждений, которые вызывали бы у меня такое же удовлетворение?»

Человек пока что судит себя не сравнительно с целью, а лишь сравнительно с наполнением других людей. Он просто видит себя отчаявшимся, жалким и пустым. Ему нужно наполнение, неважно какое – лишь бы оно принесло ему удовлетворение, лишь бы ради этого стоило жить.

Представим себе это в виде чертежа и допустим, что материальные наслаждения составляют 40% всего наслаждения. В таком случае, они смогут удовлетворить тех, кому достаточно сорока процентов. Однако если человеку доводилось отведать вкус духовных наслаждений, достигавших 60-процентного уровня, тогда ему трудно привыкнуть к «блюдам», в которых содержится не более сорока процентов. Вот, почему все веселы и радостны, тогда как он живет в страданиях. Ведь он нуждается в 60-ти процентах наслаждения. Однако, как сказано выше, он не отбрасывает ни одного наслаждения, пускай даже однопроцентного. И поэтому «чревоугодник сердится». Хотя он получает те же наслаждения, что и другие, однако сердится, желая отыскать то 60-процентное наслаждение, к духовному вкусу которого уже привык.

Дело в том, что человек ощущает опустошенность в собственных сосудах, и не может измерить ее относительно других людей. Он обнаруживает пустое кли, которое ранее было наполнено, а теперь, после добавки авиюта, опустошилось. Сообразно с этим человек и поверяет свое состояние. Если, допустим, он зарабатывал по 2000 шекелей в месяц, затем в один из месяцев зарплата поднялась до 5000, а потом упала до 3000 – человек сравнивает три тысячи не с двумя, а с пятью тысячами. Иначе он не может, ведь это кли уже опустошилось, и он не в силах удовлетвориться малым. Опустошившийся сосуд придает человеку соответствующий масштаб для замеров.

А потому, встав на этот путь, мы уже не можем довольствоваться возвратом к материальной жизни. Если же мы видим, что у людей как будто получается ощутить наполнение от материальной жизни – значит им просто пока не раскрылось то, насколько они опустошены. Нужно еще какое-то время: возможно, несколько месяцев или даже несколько лет. Однако им раскроется тот факт, что текущий процесс не несет наполнения.

Тот, кто почувствовал вкус духовной жизни, пускай даже через крохотное свечение – уже неспособен довольствоваться материальным состоянием. Мы можем наблюдать это на примере распространения света в парцуфе (таами́м) и его исхода (некудо́т). Весь этот процесс призван к тому, чтобы создать в человеке кли.

Следовательно, нет никакой возможности измерять состояние человека относительно других людей, удовлетворяющихся материальной жизнью. Каждый должен понимать, что наполнения которые в нем побывали, так или иначе, сформировали сосуд. Если сейчас он довольствуется чем-либо меньшим – это не удовлетворение, а побег от страданий, дабы не ощущать боли. Однако все равно в конечном итоге человек достигнет такого состояния, когда ему придется вернуться к пустому сосуду, оставшемуся от духовного, и продолжить вести его к исправлению и наполнению.

Однако в материальном изначально невозможно наслаждаться ничем кроме тонкого свечения, как сказано в святом Зоаре. Речь идет об урезанном наслаждении...

«Тонкое свечение» – это та подсветка Высшего света, которая может входить в желание наслаждаться ради получения, находящееся под системой скверны (клипо́т), под махсомом, в этом мире. Мы знаем, что после разбиения сосудов в мире Некудим и после разбиения парцуфа Адам Ришон возникли две системы, созданные Творцом одна напротив другой: нечистые миры АБЕА напротив чистых миров АБЕА. В них находится душа.

Нечистые миры АБЕА обязаны функционировать, предоставляя человеку пустые сосуды, дабы ему было что исправлять. Чтобы дать человеку пустые келим, т.е. желания и намерения ради получения, заниматься которыми ему покажется выгодным, – напротив них нужны соответствующие свечения. Тогда человек каждый раз обнаруживает, что тут есть возможность легко заработать, пребывая в намерении ради получения. Он тянется к ним и таким образом увеличивает свои сосуды получения.

Чтобы механизм этот действовал, чтобы мы раз за разом тянулись к намерению ради получения, а затем исправляли его на намерение ради отдачи – в намерении ради получения необходимо присутствие свечения, к которому-то нас и влечет. Ведь человеку нужно не просто намерение с вектором на отдачу или получение – ему нужен свет. Так вот, напротив намерения ради получения имеется очень маленькая подсветка, однако она кажется нам большой и близкой вследствие самой человеческой природы. И она раскрыта. Речь идет об особом свете, который называется «ногой буквы коф (обезьяны)», «волоском тфилина», «козлом отпущения», «последними водами». Есть различные названия маленьких свечений, находящихся в системе нечистых миров АБЕА, с помощью которых система эта может притягивать человека к себе и снабжать его пустыми испорченными сосудами.

Мы находимся под системой нечистых миров АБЕА. Наше желание наслаждаться суетами этого мира очень мало. Напротив этого желания присутствует подсветка, к которой мы тянемся посредством телесных и человеческих страстей. Она-то и называется «тонким свечением». Таким образом, «тонкое свечение» – это та малая подсветка, которую можно принимать в сосуды получения. Нужна она для того, чтобы оживлять человека по ходу его продвижения на подготовительном этапе. Когда же человек завершает период подготовки и через махсом вступает в духовное – он включается в чистые и нечистые миры АБЕА. Там ему встречаются другие свечения, о которых мы говорили.

...И потому, пускай даже человек уже мертв, пускай он утратил вкус духовной жизни, однако, вспоминая о том, что привык отведывать вкус наслаждений, превышающих материальные, он испытывает страдания и лишается душевного удовлетворения. Об этом сказано: «Червь (рима́) для мертвого – что игла для живой плоти». Иными словами, когда человек мертв, и он вспоминает вкус наслаждения, вызванного душевным подъемом (рима́) – это для него как игла для живой плоти.

Когда он был жив, всё его наслаждение состояло лишь в Торе и работе. Он ощущал вкус самоотверженной работы ради доставления удовольствия своему Создателю. А если, не приведи Боже, в нем пробуждался какой-либо грех, т.е. страсть желания наслаждаться – он испытывал от этого страдания. Это и означает «иглу», грех (ма́хат – хет) в живой плоти, когда он был слит с жизнью. А теперь, вспоминая подъем, он ощущает себя мертвым и тоже испытывает страдания.

Однако есть правило: память о мертвом тоже стирается из сердца. Иначе говоря, человек забывает, что когда-то жил, а теперь пребывает в состоянии смерти. Тогда мы окунаемся в поток жизни, присущей общности в целом, и уже не страдаем от такой жизни. Мы доходим до того, что забываем обо всем и достигаем состояния, которое называется: «среди мертвецов свободный». Человек становится свободным от всех заповедей, полученных от учителя, и приходит к забвению: он забывает даже о том, что когда-то выполнял какую-то работу. Это и называется: «забыть о мертвом». Ему кажется, что в текущее состояние он погружен все дни своей жизни. И даже этот расчет он забывает производить, просто отдаваясь на волю течения, захлестывающего мир.

Отсюда следует, что несколько состояний сменяют друг друга, прежде чем нам удается подключиться к источнику жизни, живительному для всех душ.

1) Человек забывает производить какой-либо расчет на свое текущее состояние.

2) Он производит расчет с самим собой, видит, что мертв, вспоминает время подъема и ощущает тогда жизнь в страданиях, подобно игле, греху в живой плоти. Однако же он приходит в отчаяние!

4) Производит расчет и видит, что он мертв, однако ему светит свет уверенности, он укрепляется и принимает на себя обязательство в том, что с этого момента и далее будет идти путями работы в категории подслащения.

5) Человек работает над заповедями разумом, а сердце задействует по мере возможности, по принципу: «всё, что в твоих руках и силах сделать – делай». Тогда человек ощущает вкус в изучении Каббалы, хотя и не понимает духовной сути вещей. Так или иначе, учеба светит ему светом, кроющимся в Торе, и человек ощущает вкус в работе выше знания а также свою удаленность, вызванную желанием наслаждаться. Он стремится лишь к работе по отдаче, пока Творец не пожалеет его и не скажет ему слово мира. Как сказал мой отец и учитель: «Услышу, что скажет Бог, ибо скажет слово мира народу Своему и приверженцам Своим, лишь бы не возвратились они к глупости».

Такие состояния человек проходит в процессе возрождения. Разумеется, можно подробно проинтерпретировать каждое из них, однако Рабаш описал их в сжатом виде, и мы пока что оставим всё как есть.

И действительно, здесь нужно уяснить трудный и серьезнейший вопрос. Мы удостоились услышать слово живого Творца из уст Ари, а также моего отца и учителя, и увидели, что ничто не сокрыто от него. Каждый раз, удостаиваясь склониться пред ним сердцем и душой, мы уже сами ощущали, что пребываем в духовном пространстве, которое выше всех сует этого мира. Как же случилось, что мы остались в текущем состоянии, каждый на своем уровне? Ведь каждый из нас должен был находиться на более высокой, чем сейчас, ступени.

Как такое может быть: раньше мы пребывали в высоком состоянии, в согласии, а теперь оказались на столь низкой ступени? Что к этому привело? Почему мы соглашаемся? Почему у нас нет позыва вернуться назад? В чем польза от этого состояния? И как из него выйти?

Вопрос этот раскрыт в Торе. Я уже истолковывал для вас рассказ о выходе народа Израиля из-под власти фараона и объяснял, почему, пожелав вывести Израиль из Египта, Творец нуждался в согласии фараона. Ведь разве Он не всемогущий? Я разъяснил, что «фараон» – это тело, а тело должно любить Творца всем сердцем. Однако любовь невозможна по принуждению...

Фараон, т.е. это желание обязано прийти к констатации своего истинного состояния, и только тогда с ним можно продолжать работу.

...А потому следует спросить: если известно, что работа должна вестись выше знания – почему же тогда Творец показывал знамения фараону? А также непонятны слова: «Я ожесточил сердце его, дабы совершить Мне эти Мои знамения в среде его». Возникает вопрос: ведь в таком случае Он отнял у фараона возможность выбора? Мало того, что сердце человека с юности порочно – Творец к тому же раз за разом всё больше ожесточал его. Значит у человека нет ни малейшей возможности выбирать добро и презирать зло?

Мы поймем это из того, на что указал нам мой отец и учитель. Основой нашей работы должно быть намерение ради отдачи, однако в случае знамения становится трудно работать с намерением лишма. «Дабы совершить Мне эти Мои знамения в среде его» – именно выше знания уже трудно работать с намерением лишма. А главное, если есть вопрос «Кто?» (буквы: מי, «ми») – возникает возможность для соединения с категорией «эти» (буквы: אלה, «э́ле»). И благодаря двум этим факторам раскрывается имя Творца («Элоки́м», אלהקים). Ибо «эле» без «ми» не существует, как разъясняется в Предисловии к комментарию Сулам на книгу Зоар. Главное, нужно, чтобы раскрылись буквы Торы. Ведь «невежа неблагочестив», и нужен именно приверженец Торы, а иначе выходит, что «отдающий дочь свою замуж за невежу как будто вкладывает ее в львиную пасть». Иными словами, смерть неотвратима, если он не приверженец Торы.

Дело в том, что мы, так или иначе, пребываем в Конце Исправления. Нам лишь нужно самим прийти пониманию нашего состояния, наших келим. Мы изучаем свои взаимоотношения со светом, самостоятельно ищем верное намерение и находим его. Иными словами, нам нужно раскрытие желания, раскрытие кли, раскрытие намерения, и здесь поблажки быть не может. Это возложено на человека. Иначе мы так и не ощутим, что находимся в Бесконечности – в наших глазах Бесконечность будет выглядеть как этот мир. Ведь «этот мир» – суть состояние Бесконечности, в котором мы находимся и которое открывается нам сообразно с нашими текущими сосудами. Ничто не меняется кроме меры раскрытия или сокрытия – она и называется «этим миром». Выходит, что Творец не может поступиться нашими усилиями в том, чтобы выявить сосуды и тем самым снять сокрытие.

...А Тора – это категория средней линии и она включает в себя оба фактора: «ми» и «эле», вместе составляющие имя Творца «Элоким». Соответственно, если человек приступает к истинной работе и начинает ощущать вкус в ней – тогда у него уже есть возможность оступиться в аспекте желания наслаждений. Иными словами, у него уже есть основа для занятий Торой и заповедями, поскольку он ощущает в этом вкус более утонченный, чем во всех суетах этого мира. А следовательно, у него уже нет нужды в категории веры выше знания, поскольку чувство наслаждения само по себе означает неопровержимое знамение того, что стоит быть работником Творца.

Нельзя, чтобы ступени подъема к встрече с Творцом, ступени слияния представлялись человеку приятными. Ведь тогда он, конечно же, потянется к этим состояниям в силу их приятности, в силу наполнения, а не потому, что хочет обрести их над желанием наслаждений, над получением, свободный от него, подобно Творцу, и движимый лишь тем, что речь идет о ступенях отдачи.

В чем здесь опасность и почему нельзя продвигаться иначе? Дело в том, что, продвигаясь в отдаче, человек не просто повышает количественные показатели. Его отдача идет за счет использования сосудов получения. Человек отдает ради отдачи на фоне всё увеличивающегося желания наслаждаться, а затем получает ради отдачи, т.е. раз за разом использует всё большее желание. А потому, задействуя сосуд желания наслаждаться, человек обязан каждый раз удостоверяться, что сосуд этот чист от самонаполнения и готов к наполнению светом отдачи, светом хасадим. Лишь после этого человек может правильно работать со своим желанием. Таким образом, наша работа всегда делится на два состояния: сначала нужно сделать сокращение и обрести исправление веры, свет хасадим, который станет наполнением сосуда, а затем внутрь этого наполнения можно будет получать свет хохма т.е. работать с сосудом, ведя получение ради отдачи.

Вопрос: Как человек проводит границу между наслаждением и наполнением светом хасадим? С одной стороны, мы говорим, что само стремление должно служить ему наполнением, а с другой стороны, нужно идти верой выше знания, без наслаждений. Как это сочетается?

Наполнение первого типа называется «светом хасадим», а наполнение второго типа называется «светом хохма». Разница между ними заключается в связи с Творцом, в том, чувствую ли я желание Творца и использую ли его. Желание наслаждений, раскрывающееся в получении ради отдачи, я ощущаю как желание Творца, а не свое собственное. Если мы достигаем уровня Бины, то начинаем использовать желание наслаждений в качестве семи ее нижних сфирот (ЗАТ дэ-Бина). Мы получаем в него, чтобы отдавать – и это уже совершенно иное наслаждение по сравнению с удовольствием от получения. Я не просто ощущаю света́ НаРаНХаЙ в 620 раз бо́льшие, чем раньше – я ощущаю иное качество наслаждения. Это уже не возросший свет хохма, который раскрывался и прежде в сосудах получения. Это совершенно иной свет, и его невозможно отделить от наслаждения, которое я испытываю, совершая отдачу Творцу.

Состояния эти не поддаются описанию, потому что желание наслаждаться, раскрывающееся после исправления хафец хесед, я связываю с Творцом, а не с собою. Это желание Творца, а не мое собственное. Так же Бина принимает семь своих нижних сфирот, чтобы с их помощью работать по наполнению других. Разве это ее желание? Оно уже не выглядит таковым.

Вопрос: Почему это не считается ее желанием?

Потому что она использует его не для самонаполнения, а для того чтобы наполнять Творца. Так разве желание это может принадлежать ей? Тут дело в определении.

Вопрос: Допустим, я обретаю новое желание, уподобляя его желанию Творца. Почему же оно не считается моим?

Оно не твое потому, что ты используешь его во благо не себе, а Ему. Считаются ли семь нижних сфирот Бины ее собственным желанием?

Реплика: Это как бы не ее желание. Оно не ей на пользу.

Об этом я и говорю. Тогда творение обнаруживает, что имеющиеся у него сосуды даны Творцом в качестве возможности для служения. Желание наслаждений не относится к самому творению. Оно дано творению для служения, для отдачи Творцу. Творение видит, что в желании наслаждений нет никакого изъяна, что обладание им – это поистине надел, счастливая возможность. Если бы у Бины не было АХАПа, разве она могла бы что-то сделать? Однако понимание это приходит после того как мы обретаем ступень Бины, полное исправление хафец хесед.

Тогда мы называем это «воскрешением мертвых» (желаний). Требуется, чтобы они восстали в своих пороках и т.д. Человек как будто не знаком с желанием наслаждений, которое было у него раньше. Теперь, в отличие от прежних состояний, он видит в нем совершенно иные возможности для использования. «Не думал, что, кушая салат, я могу доставить столь большое удовольствие Хозяину. Благодаря этому, у меня есть с Ним связь, и Он наслаждается. А я и не знал. Раньше я наслаждался самим салатом, а теперь и думать забыл о подобном наслаждении». Я обнаруживаю, что благодаря этому «блюду», сути которого мы понять не в силах, я могу установить с Ним связь.

Представь себе, что ты давно хотел поговорить с одним человеком, но не имел к нему доступа. И вдруг выясняется, что один из твоих родственников его знает. Теперь ты можешь прийти к нему на день рождения, принести какой-нибудь подарок, поговорить, наладить отношения. Раньше ты не знал, с какой стороны к нему подступиться, и вдруг получаешь возможность свободно войти к нему в дом. Ты и не догадывался, что такое возможно.

Если же человеку не дадут вкуса к работе, то он не сможет продолжать ее, потому что трудно сразу приступить к работе выше знания – начинаем мы с ло-лишма, а затем приходим к лишма. И порядок здесь такой же, как при обучении ребенка ходьбе: его держат за руку и ведут, а когда начинает ходить, его отпускают. Сначала он падает, и его снова поддерживают, а он снова падает – таков порядок, пока он не научится ходить без всякой поддержки. Тогда человек может работать лишма и, удостаиваясь многого, уже знает, как вести себя, чтобы пребывать в состоянии отдачи, хотя он и ведет сейчас обильное получение. Ведь он приверженец Торы, иными словами, он постоянно занимался Торой, дабы знать, как вести себя, чтобы всё его намерение было ради небес. Тогда начинается период, когда ему раскрывают тайны Торы, суть которых – «изобилие, изливаемое на работников Творца».

После того как человек научился ходить самостоятельно, ему раскрывают, как и куда идти дальше. Речь идет о целенаправленности действий. Все наши состояния соответствуют тому порядку, который Рабаш здесь описывает – подобно примеру с ребенком.

Из вышесказанного поймем, что означает «ожесточение сердца», которое Творец обещал Моше. После всех чудес и удивительных дел, даже если мы обретем какое-то осознание величия в том, что касается как подъема духа, так и откровений Торы, пускай во время действия мы будем испытывать от этого большое и мощное воодушевление, пока не решим, что нет иного кроме Него и что возвышаться стоит лишь для того чтобы служить Творцу – вместе с тем, не надо думать, что тем самым упразднится место для работы в отношении того, что человек должен раскрыть, поскольку он тотчас склонится перед учителями, и у него не останется возможности для выбора.

В отношении того, что человек должен выбрать, пообещал Творец: «Я могу сделать то, реальность чего тебе не понять». Творец посылает «ожесточение сердца», но после всех знамений и раскрытий человек тотчас забывает обо всем и должен заново начинать свою работу. Ты можешь спросить: к чему все эти знамения, если человек забывает о них? Однако период знамений однозначно определяет, что сто́ит быть работником Творца. Это называется поддержкой...

Творец расширяет сосуды человека, проводя его через всевозможные крайние состояния. Дело тут в реакции на происходящее. У человека остаются решимот, пусто́ты, которые потом нужно заполнить. Иногда их заполняет Творец, а иногда это обязан делать сам человек. Точно так же мы учим ребенка ходить, поддерживая его и показывая, как сделать несколько первых шагов, чтобы потом он произвел их самостоятельно. Таким образом, сначала мы подготавливаем для него кли, сосуд вместе с наполнением, когда он еще не умеет ходить и нуждается в нашей помощи. А затем мы отпускаем его, и у ребенка остаются решимот, впечатления, воодушевление от того, что он как будто бы сделал, не зная, что делает это вместе с нами. Когда его отпускают, он видит, что не в состоянии повторить то же самое в одиночку. Тогда он обнаруживает, кто он есть, в чем состояла помощь, насколько он от нее зависит, и т.д. Всё это нужно для того, чтобы сформировать в человеке пусто́ты, с которыми он продолжит затем самостоятельно сливаться с данным действием и с целью. Поддержка Творца, которую человек обнаруживает, – это, в сущности, и есть то пространство, которое потом он должен будет заполнить сам.

Это называется поддержкой и приходит не за счет человека, а за счет Того, кто поддерживает. Однако вместе с тем человек приучает себя продвигаться как описано выше в примере с ребенком. А потому даже мы удостоились услышать слова живого Творца из уст Шхины, говорящей из гортани моего отца и учителя. В любом случае, выбор остается за нами, и даже если он раскрыл нам множество вещей, это делалось лишь для того, чтобы наставлять нас, дабы мы смогли идти без поддержки.

Поэтому при любом откровении Торы, которое раскрывал он пред нами, при ощущении душевного подъема и прочной уверенности в том, что необходимо посвятить себя лишь работе на благо Творца – тотчас приходит «ожесточение сердца», как сказано: «Я ожесточил сердце его». Цель этого в том, чтобы затем у нас появилась возможность выбора со своей стороны, ибо это и называется усилиями без вспомогательной поддержки. Ведь намерением Творца было привести нас к желанному совершенству, а потому остался каждый в таком состоянии, которое не подошло бы его ученику.

В той части Торы, которая описывает выход из Египта, рассказывается о том, до какой степени Творец раскрывался Моше и Аарону, служа опорой для выхода из изгнания, и посылая удары фараону. Тем самым, человек выявлял состояние и с хорошей, и с плохой стороны. Он каждый раз удерживал оба этих раскрытия: и положительное, и отрицательное. И во время раскрытия перед Израилем и Моше, и при «ожесточении сердца» фараона человек обязан был поддерживать равновесие. А иначе сосуды не раскрывались бы верным образом, дабы можно было приподняться над ними, над желанием наслаждений, что и называется «выходом из Египта».

Поэтому «ожесточение сердца», тяжесть состояния, конечно же, обязана соответствовать текущему раскрытию. Как в примере с ребенком: человеку оказывают поддержку, раскрывают методы использования сосудов, а затем отпускают. И чем дальше он продвигается, тем бо́льшие проблемы и трудности перед ним ставят. Факторы эти обязаны уравновешивать друг друга. Иначе он не будет идти вперед.

Если Бааль Сулам оставил нас, говорит Рабаш, это не значит, что сейчас мы не знаем, как продвигаться. Конечно же, Творец сформировал для нас это состояние потому, что теперь мы можем продолжать путь самостоятельно. Благодаря всему тому наполнению и содействию, которое мы от него получали, теперь нам нужно двигаться дальше, находя поддержку именно в действиях меж нами. Так и нужно идти.

Мы должны укреплять себя согласно тому, что сказано в моем предыдущем письме: праотец наш Яаков не умер, иными словами, свойство истины живет и существует вовеки. И пускай осуществятся слова: «Не бойся, раб Мой Яаков, – сказал Творец, – и не страшись, Израиль, ибо спасу Я тебя издалека и потомство твое – из страны пленения их». Даже если мы предельно удалены, спасение приходит от Творца во мгновение ока, и удостоимся прийти к истине, т.е. доставить удовольствие своему Создателю, да будет на то Его воля.

Вопрос: Нельзя ли пояснить пример с больничной кассой?

Мы в своем состоянии все-таки отличаемся от ребенка, которым движут силы природы. Когда его поддерживают, в нем возникает позыв к ходьбе. Он и сам хочет этого, сгорая от нетерпения, хотя еще не умеет ходить. Он прямо-таки ждет того мгновения, когда его возьмут за руки. Итак, находясь в природе ребенка, мы ощущаем естественный импульс к продвижению. В течение всего процесса развития физических и человеческих желаний мы испытываем к ним естественный позыв. Раскрываются решимот, и нас просто толкает к этому.

Однако если мы хотим вырастить точку в сердце, то, кроме пробуждения, приходящего свыше, всё остальное здесь обуславливается усилиями, которые нам нужно добавлять со своей стороны. Мы должны сознательно участвовать в процессе. Если я не задействую себя осознанным образом, то не продвигаюсь.

Человеку может казаться, что в течение десятилетних занятий Каббалой он активно движется вперед, но пусть знает: продвижение его обусловлено лишь такими решениями, когда он действительно постановляет, что хочет совершать действия, относящиеся к духовным шагам. Иначе не выйдет, иначе подъем приходит за счет Творца. Возможно, человек и получает от этого разнообразные впечатления, однако это еще не продвижение, это еще не его собственные шаги вперед. Просто свыше его пока что обучают, обеспечивая подготовительную базу. Это может быть вызвано разными причинами, связанными с кругооборотами, с группой. Тут много чего кроется, и тем не менее, человек пока не сделал ни одного самостоятельного шага. Ведь вместо детской природы мы обязаны привносить свой собственный целеустремленный порыв. А потому человеку нужно заботиться о том, чтобы у него была тяга, стремление делать духовные шаги, направленные против желания наслаждаться.

В материальном мы и сами хотим двигаться, естество обязывает, и ребенок радуется, переполняясь жаждой движения. Он постоянно вертится, не в силах угомониться, природа берет свое. Если бы в отношении духовного мы могли действовать так же, как ребенок в этом мире – чего же больше? Но откуда брать силы? Так вот, говорится, что только группа, учеба, вообще внешние факторы могут обеспечить нам нужный подъем. Над этим и нужно работать. Не надо полагать, что это придет само собой, природа тут не поможет.

От Творца может прийти еще одно пробуждение, и еще одно. Поначалу пробуждения могут зиждиться на положительных эмоциях, а затем, возможно, будут вызываться различными ударами, страданиями. Неважно, каким путем придет пробуждение – оно призвано лишь встряхнуть нас, напомнить нам о главном, а не отнять у нас свободу в том, чтобы добавлять собственные усилия, выбирать правильное окружение и продвигаться с его помощью. Таким образом, вся поддержка, которую мы получаем, подобно младенцу, который учится ходить, и все усилия, которые мы должны добавлять от себя: наше желание, крик о том, чтобы нас поддерживали, чтобы с нами что-то делали – всё это может прийти лишь от группы. От нее мы получим подъем и позыв к цели.

Почему это происходит именно так? Потому что тем самым мы соединяемся с общей системой Адам Ришон. По мере того как ты совершаешь действия с тем, чтобы подсоединиться к этой системе и продвигаться вместе со всеми – тебе дают способность двигаться вместе со всеми. Ведь это одно и то же. Тогда твое пробуждение устремлено в верном направлении. У тебя не будет возможности выбрать продвижение навстречу Творцу, если возможность эта не обусловлена окружением, остальными душами. Как ты сможешь продвигаться к Творцу, не соединившись с ними? Ведь у тебя не будет кли. А потому, если ты хочешь включиться в такую группу и выстраиваешь себя по отношению к товарищам, чтобы получать от них воодушевление и самому воодушевлять их – в той же мере ты становишься более способным и готовым к восприятию отдачи от Творца. Это одно и то же.

А значит, то, что естественным образом присуще ребенку, у нас должно выражаться в тяжелой работе с товарищами. Ребенок от природы получает позыв к продвижению, к развитию, к крику о помощи и поддержке в своих первых шагах. То же самое я обретаю здесь благодаря группе – принудительно, осознанно и осмысленно, путем работы против своего эго. В этом и состоит различие между нашей природой, оснащенной намерением ради получения, и духовной природой, которую мы с трудом обретаем вопреки желанию. Нам нужно проявлять готовность принять подъем, устремленный к этому. Благодаря прикладываемым стараниям мы затем получаем истинное желание – желание отдавать.

Сейчас мы не понимаем, что представляет собой желание отдавать. Нам кажется, что оно похоже на желание наслаждаться, только называется по-другому. Мы не понимаем, что речь идет о совершенно иной форме, и не можем представить себе отдачу. Она представляется нам по аналогии с получением: «Ну отдача – и что с того?» А это нечто иное. Сейчас отдача выглядит в наших глазах набором средств для получения.

Итак, нужно прилагать усилия, стараясь уподобиться ребенку, движимому природой. Я хочу, чтобы фактор окружения, группы передавал мне импульсы к продвижению в духовном. Усилие, совершаемое мною относительно окружения, приводит меня к тому, что я действительно получаю желание. Ведь с окружением у меня ничего не выходит: я вижу свою неспособность, прихожу к надлому. Однако это изменится, когда придет свет и исправит меня.

Тогда почему нам нужен свет? Почему бы нам самим не наладить взаимоотношения с окружением? – Потому что Творец должен быть внутри сосуда. Выходит, что я стремлюсь к обретению кли и к последующей помощи Творца, причем всё это: и я, и кли, и Творец – едино. Стремление, действие и получение оплаты – всё это одно целое. Всё сводится к единой точке, и она называется «точкой слияния».

Перевел Олег И.