Телепрограмма "Прокладывая путь"

Учебные экскурсии

Беседа ученого-каббалиста д-ра Михаэля Лайтмана

с Эли Винокуром, контент-менеджером отдела воспитания организации "Каббала народу",

Лимор Софер-Петман – психотерапевтом, специалистом по педагогической психологии, и

Моше Адмони, руководителем отдела молодежи организации "Каббала народу"

15 февраля 2011 г.

Э. Винокур: Здравствуйте! Я рад приветствовать вас на очередной передаче цикла "Прокладывая путь", где мы говорим о воспитании. С нами в студии Лимор Софер-Петман, психотерапевт, которая много работает с молодежью, а также Моше Адмони, ответственный за работу с молодежью в Бней Барух, и д-р Михаэль Лайтман. Сегодня мы поговорим конкретно о работе инструкторов с группами детей и подростков. Начнем с первой проблемы, которую представит Лимор.

Л. Софер-Петман: Здравствуйте, д-р Лайтман. Одна из особенностей работы с группой подростков…

М. Лайтман: О каком возрасте мы говорим?

Л. Софер-Петман: От 12-13 лет до 18 примерно. Так вот, одна из особенностей, которая бросается в глаза – это существенные отличия между ними.

М. Лайтман: В каком смысле? Разница в возрасте и, как следствие, отличие в поведении?

Л. Софер-Петман: Именно. В результате создается различие в развитии, самовыражении и поведении. Интересно, что иногда именно молодые люди проявляют способность четко выражать свою позицию, а взрослые даже проигрывают в этом, выглядят по-детски.

М. Лайтман: Потому что дети меняются.

Л. Софер-Петман: Да, и темп изменений очень быстрый.

М. Лайтман: Но не всегда они представляются умнее. Бывают периоды путаницы и падений, а затем вновь подъем.

Л. Софер-Петман: Совершенно верно. Подросток то проявляет самостоятельность, то снова становится ребенком. Вопрос в том, насколько возможно работать вместе или все-таки стоит разделять их по возрастам?

М. Лайтман: Под понятием "вместе" вы имеете в виду, что старшие дети учат младших?

Л. Софер-Петман: Нет.

М. Лайтман: А, просто группа, в которой находятся дети разных возрастов? Нет, конечно, это неправильно. Как 13-летние дети могут быть вместе с 16-17 летними? Это просто как дети вместе с взрослыми. Нет, это неправильно. В каббале говорится о большой разнице между возрастами 3-6, 6-9, 9-12, и в периоде от 13 до 20 также есть разделение.

Л. Софер-Петман: Разделение все-таки есть?

Э. Винокур: Какое разделение должно быть в возрастном периоде от 13 до 20 лет?

М. Лайтман: Нужно сделать три группы.

Л. Софер-Петман: Каждые два года – группа?

М. Лайтман: Да, одна группа 13 – 15 лет, в зависимости от уровня детей.

Л. Софер-Петман: И от того воспитания, которое они получили.

М. Лайтман: Да. Затем группа 15 – 17 лет. Это подростки, приближающиеся к зрелости. И последняя группа, начиная с 18 лет, с которыми уже можно говорить как с взрослыми.

М. Адмони: Всегда ли нужно формировать группы исключительно по возрастному признаку? Например, у нас есть дети 12-13 лет, которые рассуждают так, что я могу им только позавидовать. И, напротив, есть молодые люди 17-18 лет, которые менее развиты. Может быть, можно формировать группы по уровню развития, а не только по возрасту?

М. Лайтман: Если ты возьмешь группу детей, скажем, 12-13 лет, поместишь их в какие-то ограниченные рамки и скажешь, что это мир, то дети быстро научатся в нем ориентироваться. Им будет все ясно: там взрослые, здесь дети, все упорядочено. Они будут чувствовать себя уверенно, обсуждать с тобой проблемы и даже спорить. Когда же их мир начнет расширяться и усложняться, то им уже будет сложнее разобраться во всевозможных ситуациях. Появляются новые отношения между подростком и остальным миром, между полами. Этот новый мир может пугать, например, службой в армии или просто выходом в большой мир без границ, без привычных рамок. Сама мысль о том, что нужно выйти из-под опеки родного дома, семьи и школы пугает, несмотря даже на то, что все эти рамки давно надоели, но они все-таки давали уверенность и поддержку. Вдруг именно в старшем возрасте подростки начинают чувствовать испуг перед большим миром, в котором нет ограничений. И здесь нам очень важно помочь им сделать этот прорыв в большой мир: в армию, на заводы, в длительные путешествия, в больницы, банки и т.д. Мы должны показать им жизнь такой, какая она есть. Они встают утром и не идут в школу, а всей группой едут в разные места: туда, где работают врачи, инженеры, рабочие. Они должны узнать жизнь, мир. Пусть полдня проведут в автобусе и посмотрят на пассажиров - это тоже жизнь, которую они будут впитывать в себя.

Л. Софер-Петман: Превратить неведомое в знакомое.

М. Лайтман: Да, и как можно больше. Это нужно делать, конечно же, не в 17 лет, а начинать намного раньше и постепенно. В процессе таких экскурсий дети начинают видеть, для чего они учатся, почему нужно понимать мир и людей, правильно выстраивать отношения. Тогда они поймут, что школа готовит их к жизни, а потому необходима. Ведь сегодня они не знают, зачем она нужна: родители уходят на работу, а потому оставляют меня в этом месте для присмотра.

М. Адмони: Вернемся к делению на возрастные группы. Вы могли бы подробнее остановиться на том, какие темы и какие акценты должны быть в работе воспитателей в каждом возрасте?

М. Лайтман: Я думаю, что в каждом возрасте нужно говорить обо всем. Вопрос только в том, в какой форме это передать. Ребенку в возрасте примерно с 6 лет уже нужно объяснять все. С 2 до 6 лет закладываются основы общего мировоззрения, а с 6 лет мы начинаем объяснять им мир более подробно и должны объяснять все. В течение одного года нужно познакомить детей со всеми аспектами жизни человека в обществе, и делать это с помощью экскурсий, о которых мы говорили. Я еще раз подчеркиваю, что половину школьного времени ребенок должен находиться вне стен школы.

Э. Винокур: В школьном автобусе?

М. Лайтман: Да. А после этого провести работу в классе, обсуждая увиденное: что люди делают, для чего нужен продукт, который они выпускают, где они этому учатся и т.д. Нужно обращать их внимание не только на объект экскурсии, но и на людей, животных, механизмы, которые там действуют. Так ребенок познает жизнь. В конечном счете, чего мы требуем от школы? – Подготовить человека к жизни.

Л. Софер-Петман: Обсуждение после такой экскурсии действительно очень важно. В сущности, они получают материал, ощущения, которые затем необходимо обговорить.

Э. Винокур: И все же, есть отличие в выяснениях между группами детей 13-15 и 15-17 лет?

М. Лайтман: Различие в глубине обсуждения, в том, насколько мы раскрываем мир и можем объяснить положительные стороны жизни и отрицательные. Почему бы, например, не показать детям тюрьму? Подумай, как это правильно сделать. Представь, что они входят, и за ними закрывается стальная дверь. Они остаются на тюремном дворе, осматриваются, затем им открывают двери камер. Даже полицейского участка достаточно!

Э. Винокур: Мы с ними это делали.

М. Лайтман: Вы увидите, как сильно это воздействует на ребенка. И тогда ты начнешь думать, в каком возрасте это можно сделать, как нужно предварительно подготовить детей, какие примеры внутри тюрьмы показать, что объяснить из происходящих там событий. Может быть, прежде стоит повести их в армейскую тюрьму как более легкую или в больницу. Здесь тоже нужно продумать, в какое отделение ты их ведешь в соответствии с возрастом. Я уже рассказывал, какие сильные впечатления получил, когда в бытность студентом впервые побывал в родильном зале. Это был просто шок, несмотря на то, что я воспитывался в семье врачей, много читал и слышал немало откровенных разговоров на эти темы. Сегодня, конечно, все более открыто, но, тем не менее, сам вид крови и всего процесса оставляет след на всю жизнь.

М. Адмони: С детьми обязательно должен быть взрослый инструктор или с небольшими группами могут работать молодые люди 17-18 лет? Есть различие в их отношении к детям?

М. Лайтман: Это очень специфические вещи. Даже если мы показываем детям какое-то производство – строительство, гараж или завод, - то подробно объясняем весь процесс. У ребенка после экскурсии должно быть четкое представление, где он был, что и как делают на этом месте, какие правила безопасности для работы там существуют, почему нужно их соблюдать и т.д. Ты объясняешь ему часть нашей жизни, и он уже знает, к чему эта часть относится, а не просто смотрит. Конечно, желательно, чтобы с детьми были их старшие товарищи и подростки, которые знают больше, могут посоветовать, поддержать, дать пример. Но это не должно мешать их первому эмоциональному отношению к увиденному, ведь в присутствии старших дети меняются, хотят выглядеть серьезнее. Нужно брать это в расчет.

М. Адмони: Допустим, есть две группы разных возрастов, но дети хорошо знают друг друга, растут вместе и т.д. Должны ли мы в группе старших детей делать акцент на их подготовке к работе с младшими или они растут отдельно и только иногда исполняют роль инструкторов?

М. Лайтман: Иногда - как в жизни, когда старшие присоединяются и помогают младшим. Конечно, мы должны готовить будущих воспитателей, для которых это станет профессией. Но вся группа старших может только иногда присоединяться к младшим. Мы не должны отнимать у маленьких возможность быть только в своем обществе.

Э. Винокур: В предыдущих передачах мы говорили о том, что нужно разговаривать с детьми на темы, которые им интересны. Возможно, что молодежи в 17 лет вовсе неинтересна экскурсия в больницу или поездка в автобусе. Как соединить это вместе?

М. Лайтман: 17 лет это, наверное, слишком поздно. Мы говорим о работе, которую начинаем намного раньше.

Э. Винокур: Я вижу, что в 11-12 лет дети, действительно, очень хотят экскурсии, и им это нравится. В 17 лет они уже не возбуждаются от любого предложения куда-то поехать или пойти. Посещение больницы не представляется им аттракцией.

М. Лайтман: Мы не должны просто таскать их по всем этим местам. После того, как они поймут в целом, как устроено и функционирует общество, я бы начал брать их в более специфические места. Лучше всего разделить детей по интересам и склонностям, и идти с ними в такие места, которые могут привлечь их профессионально.

Э. Винокур: Например, тех, в ком больше развиты технические способности, взять на предприятия хай-тека…

М. Лайтман: Да, а тех, кому ближе искусство – туда, где его можно увидеть и т.д. Даже если они ничего не будут там делать, а просто покрутятся, то уже впитают в себя атмосферу этих мест, и это очень важно.

Э. Винокур: Как должно проходить затем обсуждение: в каждой группе отдельно или все вместе?

М. Лайтман: И так, и так. Как в человеческом обществе есть разделение по профессиям, и есть связь между людьми разных профессий, так и с детьми. Но нужно каждому ребенку предоставить возможность увидеть все. Я думаю, что это стоит сделать. Человек должен почувствовать энергетику разных мест и людей: тех, кто занимается компьютерами, по сравнению с теми, кто пишет музыку. Ребенок должен почувствовать разницу между служащим банка, следящим за изменениями на бирже, и работником большого государственного учреждения. Каждый себя проверит, увидит большой мир. Пускай и на рынок сходят, почему бы и нет?

Л. Софер-Петман: Дать им возможность почувствовать себя на этих местах?

М. Лайтман: Да. Например, если есть девочки, которым интересна мода, отведи их в магазины-бутики и дай им возможность посмотреть, легко ли отработать там целый день, обслуживая требовательных покупателей.

М. Адмони: Скорее, покупательниц.

М. Лайтман: Я говорю совершенно серьезно: дети должны прочувствовать все стороны жизни.

М. Адмони: До сих пор мы говорили о необходимости раскрыть детям глаза на мир и подготовить их к полноценной взрослой жизни. Но что происходит между ними? Речь идет о двух возрастных группах: 12-15 и 15-17 и старше. Есть ли разница в подходе и выстраивании отношений между детьми внутри группы?

М. Лайтман: Я думаю, что если общий процесс организован правильно, то и общение между детьми будет более полным и интересным, а не ограниченным примитивным и агрессивным сленгом, как мы это видим сегодня. Школа должна стать настоящей школой жизни, т.к. должна показать все стороны человеческого существования. Дети за время учебы должны как можно больше выходить за рамки самой школы и участвовать во внешней жизни.

Сегодня школа стала ненавистным местом, где процветают агрессия, наркотики, даже проституция. Нужно вывести детей оттуда, дать им возможность встречаться со значимыми людьми, участвовать в настоящей жизни. Это предотвратит множество проблем.

Дети должны почувствовать, что значит жить в большом обществе. После этого не нужны никакие слова. Вместо того, чтобы лгать им и объяснять мир на словах – надо показать, что это такое. Затем увиденное остается только обсудить, т.к. каждый увидел и почувствовал по-своему и людей, и их поведение. Такое обсуждение будет живым и интересным. А что они сегодня учат в школе? Сухой материал, который дети не чувствуют.

Л. Софер-Петман: Вы говорите об экскурсиях, которые должны ребенка чему-то научить. Ведь могут быть и просто экскурсии, в которых дети остаются пассивными и совершенно не участвуют в происходящем. Мы сегодня видим, как много проблем в поведении проявляется именно в экскурсиях. Молодежь считается самыми проблемными гостями в любом месте, т.к. они мешают, шумят, зачастую их совершенно не интересует, что им показывают и объясняют.

М. Лайтман: Должна быть соответствующая подготовка. Мы говорим о группах, с которыми работаем несколько лет. Мы их приводим, например, в аэропорт, туда, где ремонтируют самолеты. Мы даем им возможность посидеть в самолете, им рассказывают, как все работает, в чем заключается работа летчиков, как проверяют багаж пассажиров и т.д. Это не может быть неинтересно.

Л. Софер-Петман: Может быть, дать им возможность что-то сделать самим?

М. Лайтман: Возможно. Нужно показать им то, что не каждый взрослый видел. Тогда это будет интересно. Мы должны показать ребенку жизнь, чтобы затем она не стала для него полной неожиданностью, когда все то, чему его учили в школе, оказывается ненужным. Я думаю, что для этого не нужно много денег, а преимущества налицо. Кроме всего прочего, это даст возможность вывести их из стен школы, где они варятся в одном котле, а это избавит нас от множества проблем.

Л. Софер-Петман: Вы имеете в виду поведение?

М. Лайтман: Да, ведь именно от скуки они начинают вести себя в школе агрессивно, не знают, как избавиться от злости и гнева. А здесь они почувствуют себя совершенно по-другому.

Э. Винокур: Есть ли в процессе таких экскурсий место для выяснения отношений между детьми?

М. Лайтман: Для этого нужны специальные обсуждения.

Э. Винокур: Т.е. мы должны работать по двум направлениям. Одно – ознакомление с внешним миром, а второе – изучение самих себя, своей природы.

М. Лайтман: Когда мы приводим их куда-то, и специалист рассказывает им о своей специальности, то они начинают понимать, для чего нужно знать математику, физику, биологию, географию и т.д. Это понемногу начинает проникать в сознание ребенка и оформляться в четкое понимание, для чего нужно учиться. Поэтому обязательно, чтобы в каждом месте дети получали подробные объяснения всего происходящего и связывали это с учебным процессом.

Э. Винокур: Но есть ли возможность для формирования отношений между детьми в подобных экскурсиях или все направлено только на впитывание каждым в себя всего происходящего? Ведь они выходят на подобные экскурсии вместе, всей группой. Стоит ли как-то акцентировать на этом внимание?

М. Лайтман: Возможно, что да, но главная цель - получение впечатления.

Л. Софер-Петман: Можно дать групповое задание, в котором каждый получает какую-то часть.

М. Лайтман: Конечно, это обязательно. Каждый должен записывать и затем составить отчет: что видел, какое получил впечатление. Мы должны организовать все так, чтобы ребенок изучил то место, где побывал.

Л. Софер-Петман: Изучил основательно, не поверхностно.

М. Лайтман: Да. Такие экскурсии 1-2 раза в неделю могут стать средством для сброса лишнего напряжения.

М. Адмони: О чем стоит беседовать с детьми после того, как они вернулись с экскурсии и обменялись впечатлениями?

М. Лайтман: Нужно объяснить, что сегодня они познакомились еще с одной частью большого мира. Нужно выяснить, в чем функция этой части, что именно она делает для всего общества, какие люди там работают. Т.е. здесь мы связываем функционирование отдельного предприятия или учреждения со всем обществом и подчеркиваем, что каждая часть обязана что-то делать для общества. Мы снова возвращаемся к понятию глобального мира. Обязательно нужно обсудить, какого типа люди могут работать на этом месте, какими знаниями и какими чертами характера они должны обладать. Из таких отдельных кубиков мы формируем у детей понимание жизни. Вместе с этим они начинают по-другому относиться к учебным предметам.

М. Адмони: Они поймут, что сами должны будут стать необходимой частью общества?

М. Лайтман: Да. Я помню, что когда в школе учил химию, то ненавидел этот предмет, т.к. совершенно не понимал, для чего мне нужно знать, как одни атомы и молекулы соединяются и реагируют с другими. И только увидев в аптеке, где работала моя родственница, как делают лекарства - а их тогда делали прямо на месте, смешивая различные вещества в точных пропорциях, - мое отношение к этому предмету изменилось. Я понял, что тело человека тоже является огромной химической лабораторией, и стал иначе к этому предмету относиться. Тогда у меня появилось терпение и готовность слушать об этом в школе.

Э. Винокур: Итак, сегодня мы говорили о делении на возрастные группы и об одном из главных методов в работе с детьми – учебных экскурсиях. Проводить такие экскурсии желательно 1-2 раза в неделю, каждая из них должна сопровождаться подготовкой до экскурсии и обсуждением после нее. Экскурсии должны, в конечном счете, внести свой вклад в формирование понимания, для чего существует мир, почему нужно его изучать, и в чем проявляется связь каждого из нас с миром. Хочется пожелать, чтобы нам удалось осуществить все это. Спасибо всем участникам разговора. Спасибо телезрителям. До встречи в следующих программах.

Перевод: Галит Шайкевич.