Ежедневный урок

Подлинное равенство должно доставлять нам удовольствие, и поможет в этом только любовь, взаимное поручительство.

А иначе человечество будет погружаться во всё новые и новые беды.

Надо, по крайней мере, стремиться к этому, понимать, что это необходимо...

Обмани меня так, чтобы я не смог не поверить

По своему отношению к своему телу, к своим желаниям – можно оценить свое продвижение. Только относительно этой работы измеряется восхождение по духовным ступеням.

Но известно, что тело не способно совершить ни малейшего движения, если оно не приносит наслаждения, которое бы компенсировало затраченную энергию, оправдало затраты, давало горючее. Как возможно заставить тело что-то делать без этого? Разум даже не начнет думать в такую сторону и рассчитывать. В желаниях сердца не возникнет никакого внутреннего движения.

Само физическое тело человека не сможет сдвинуться с места – ведь все определяется желанием, которое обязано видеть перед собой наполнение. Как же мы можем совершать движения, не приносящие наполнения нашему эгоизму – которые называются "отдающими" (лишма). Это же невозможно!

Как хотя бы приблизиться к такому? Невозможно приблизиться – только за счет обмана! Для этого мы можем использовать влияние окружения или другое внешнее влияние, которое разжигает в нас "зависть, вожделение, честолюбие, выводящие человека из этого материального мира" и приносит телу эгоистическое наполнение. Так, чтобы у него не осталось выбора, и ему пришлось двигаться.

Но всякое изменение возможно только за счет света, возвращающего к источнику. Этот свет приходит к нам даже тогда, когда мы совершаем действия по эгоистическим мотивам. Ведь понятно, что иначе мы не способны пошевелиться.

Но если я, все же, хочу совершить действие якобы не ради своего удовольствия, то приходит окружающий свет и приближает меня к этому.

Радуйся двойной работе

Есть условие: "Если оставишь Меня на день – Я оставлю тебя на два дня". Подобно сказанному, что раскрывая одну меру, высший скрывает вдвое больше – ведь это необходимые условия для создания духовного сосуда.

Человеку намеренно дают возможность оступиться, что называется "оставить Творца на день" – и тогда он вынужден работать и исправлять это два дня. То есть он оставляет ту ступень, на которой находился, падает, совершает прегрешение. Но падает он уже на худшую ступень – не на эгоистическую ступень, обратную той отдаче, в которой находился, а еще на ступень ниже – не на минус первый (-1), а на минус второй (-2) этаж. И тогда ему приходится подниматься на +2-й этаж.

А когда он, наконец, доходит до +2 этажа, то падает на минус 3-й - и должен подниматься на +3-й. Так происходит наше продвижение, поэтому нам только на благо такие действия, когда мы падаем и потом вынуждены работать вдвойне.

Главное, не потерять силы, позволяющие выстоять – ведь видишь, что не получаешь никакой награды. И поэтому нам нужно каждый раз пытаться найти для себя все более высокое вознаграждение, все больше оторванное от материальной жизни. Надо научиться оценивать свою награду относительно общей пользы: насколько она может быть такой, что я работаю, а получает – общество.

Я должен постараться, чтобы свет, возвращающий к источнику, приблизил меня к такому отношению - чтобы я получал все больше горючего для работы, от которой получаю не я, а все остальные. Этим и измеряется мое продвижение.

Будет смысл уйти в пустыню

Возможно, человек работает только от того, что получает от этого удовольствие. Скажем, я приезжаю на конгресс, потому что для меня это радостное событие, и мне нравится встреча с товарищами, соединение, музыка, танцы. Я получаю удовольствие от ощущения единства, песен, уроков – от всего.

Спрашивается: а если бы мне все это не доставляло удовольствия, я все равно бы приехал? А если бы я страдал – я был бы там или нет? До какой меры?

Важно ли мне быть вместе с другими, несмотря на то, что я мучаюсь? Или возможно я остаюсь там потому, что мне просто некуда сбежать или мне стыдно перед другими, а в душе я все проклинаю. Или я просто приехал получить удовольствие в такой приятной компании.

А может быть, я чувствую, что это приближает меня к Творцу, и я когда-то смогу достичь раскрытия и заработаю вечность, совершенство, что-то выше этого мира, и потому прилагаю усилия?

Готов ли я стараться ради достижения духовного мира, даже не чувствуя, что он принесет мне награду? Готов ли я поступиться материальным миром ради духовного? Здесь есть очень много расчетов.

Если человек приезжает на конгресс и получает удовольствие – это тоже хорошо. Но нужно ясно понимать, что наслаждаешься. А духовное измеряется способностью оторваться от наслаждения – сделать сокращение, выйти за пределы своих "шкурных интересов".

Поэтому существует условие. Прежде всего, я должен получать огромное наслаждения от соединения с другими, любить их, наслаждаться самим действием. Но я жертвую всем этим наслаждением и готов его не получать.

Допустим, я попадаю в такое падение и не получаю никакого удовольствия от встречи, и даже страдаю, ненавижу группу, товарищей, соединение, песни, танцы, все вокруг. Но я нахожусь в прежнем вдохновении, с тем же отношением, той же мотивацией и горючим, и участвую во всем. Только потому, что этим доставляю удовольствие Творцу – или товарищам.

Сейчас мы ожидаем конгресса в пустыне Арава. Но способны ли мы оценить свое продвижение, чтобы каждый пришел без всяких своих личных расчетов, а сделал только общий расчет на всех вместе.

То есть мне должно быть не важно, что я ощущаю: хорошо мне или плохо. Или мне, наоборот, важно, что мне приятно или неприятно – чтобы подняться над этим ощущением.

Может быть, я жду от этого конгресса какого-то желанного результата: что мы выйдем вместе, вместе добьемся, вместе достигнем, вместе раскроем! Или может быть, я думаю не обо всех, а о себе одном, а с другими соединяюсь по безвыходности, чтобы помогли мне достичь цели.

А возможно, я могу пожертвовать всем этим будущим миром ради товарищей, чтобы они его раскрыли, а я нет. Так, чтобы я даже про это не знал и не чувствовал, не имея возможности возгордиться.

А может быть, я делаю это ради Творца – но так, чтобы Он не знал, что это я доставил Ему удовольствие, и я сам тоже не хочу это знать.

То есть спрашивается: как нам суметь оторваться от любого собственного интереса? Так, чтобы мы не знали и не имели ничего, кроме возможности приложить усилия, без всякого дополнительного горючего и компенсации, чтобы единственной наградой – было само усилие.

Если мы сможем приблизиться к такому требованию, тогда будет смысл уйти в пустыню…

Этот нестерпимый знак равенства

Вопрос: Люди, требующие социальной справедливости, хотят немедленно получить ответ. Что мы можем им сказать?

Невозможно ввести в обществе равенство и справедливое распределение, удовлетворяющее всех, если сначала не выстроить это общество как семью.

Все мы разные, у каждого свои потребности, и каждому полагается своя норма, отличная от других. В таком случае, как же нам угодить всем?

Это возможно только при условии, если всех нас связывают узы любви, которая восполняет мне недостачу от того, что кто-то имеет больше. Человек отрывает от себя что-то и дает другому – скажем, отказывается от своей порции ради сына. Это совсем не то, что заказать ему еще одну порцию. Поступиться чем-то своим приятнее, чем просто дать ему что-нибудь. Ведь этот "кусок пирога" ты восполняешь любовью – наслаждением с совершенно другой ступени, более высоким, более отвлеченным.

Итак, равенство и справедливое распределение могут быть только относительными, т.е. согласованными с реальными различиями людей. Чтобы научиться договариваться "по-семейному", мы должны выстроить между собой правильные взаимоотношения, а для этого требуется интегральное воспитание общества.

Надо объяснять это людям всеми доступными средствами, с помощью клипов, песен, драм… Можно показать, как человек понимает это на собственном горьком опыте. Скажем, он желает всем добра, а в ответ получает презрение.

Он раздает всем тот самый творог, из-за стоимости которого люди вышли на демонстрацию, а через день видит за углом свалку из неиспользованных упаковок.

Тогда он дает каждому по тысяче долларов. Некоторые на радостях покупают себе алкоголь и наркотики, а другим даже этого подарка не хватает до получки, и они предъявляют ему претензии…

Разве могу я облагодетельствовать всех на единый лад? Пускай даже у меня есть неисчерпаемые сокровища, из которых я щедрой рукой рассыпаю подарки для всех. В итоге все передерутся и растерзают друг друга. Человек не может вытерпеть, даже когда он имеет столько же, сколько другие. Ему необходимо, чтобы у других было чего-нибудь капельку меньше.

Раздели щедроты поровну на двоих – и они загрызут друг друга, не в силах вынести этого равенства. Ведь паритет лишает нас ощущения жизни – мы живем лишь на контрасте, на превосходстве друг перед другом. Я готов получить половину зарплаты, если ты получишь еще меньше. Для меня это лучше, чем получить десятикратный оклад, в то время как ты получишь двадцатикратный. Такого я вытерпеть не смогу.

Всё относительно. Так придем ли мы когда-нибудь к равенству? Что это, вообще, такое – социальная справедливость? Как ее отмерять? Ведь сколько людям ни давай, они все равно останутся недовольны. И это мы должны объяснить – если не сразу, то постепенно, шаг за шагом, пока человек не поймет, что искусственное равенство между нами невозможно.

Тогда он задастся вопросом: что делать? И ответ будет прост: подлинное равенство должно доставлять нам удовольствие, и поможет в этом только любовь, взаимное поручительство. А иначе человечество будет погружаться во всё новые и новые беды. Надо, по крайней мере, стремиться к этому, понимать, что это необходимо. Это и есть цель нашего распространения.

Экран – это максимальное подобие Дающему

Вопрос: Что значит, что "решимот включаются в экран"?

После первого сокращения (цимцум алеф), главным во всей работе становится экран.

Экран – это моя единственная забота, то место, где я постоянно ощущаю себя. Все остальное, кроме экрана – это другие условия, предназначенные для того, чтобы поддерживать экран, и определяющие его форму, характер, точную направленность.

Моя задача – сконцентрироваться только на экране. Какое мне дело до того, какие во мне возникают желания, какой есть свет, что там происходит в жизни – если было принято решение, что отныне и далее, я всегда стараюсь быть подобным высшему. А подобие с высшим обеспечивает экран.

Все остальные условия, внешние и внутренние, что бы ни случилось – все собирается и концентрируется в одном этом понятии, которое называется "экран" (масах). И я думаю только о нем: как мне сделать самое оптимальное и максимальное действие, из всех возможных, чтобы стать подобным Творцу – в каждом состоянии.

Меня не волнует ни само состояние, которое от меня не зависит, ни то, что я ощущаю внутри – ничего! Мне важно лишь понять, что я получил это от Него, и в этом состоянии, куда меня привели, выполнить такое действие, которое сделает меня подробным Ему. Вот и все!

Пусть это будет самое маленькое состояние (катнут) или самое большое (гадлут), или какое-то посередине между тем и этим – не важно! Ведь это все приходит от Него. Я же все внимание устремляю на экран.

А "решимот, включенные в экран" – это данные, с которыми я работаю. Это информация обо мне самом, о высшем – о предшествующем мне сверху состоянии, о низшем – отовсюду. "Решимот" – это "записи" всех моих впечатлений от всего, что было и будет. Все эти данные собираются в экране, а моя работа – выяснить их, отсортировать в порядке важности и согласно ним действовать, чтобы уподобиться высшему.

Формула проста – оптимум. То есть сделать максимум возможного, выбрав самое лучшее.

Впустить Зоар в сердце

Этот мир предоставляет нам возможность получать воодушевление от группы, от товарищей.

Пускай они такие же, как я, и даже хуже меня. Пускай они, как дети, понарошку тянутся к великому, еще ни в чем толком не разбираясь. Свыше им придают импульс, и они приходят в группу с воодушевлением новичков. Ясно, что своих сил у них еще нет, что их продвигают к исправлению.

Однако я, со своей стороны, должен присоединять к их внешним действиям свое намерение: я хочу быть как они, хочу проникнуться таким же деятельным воодушевлением, вместо того чтобы рассудительно предрекать им скорое расхолаживание. Я должен вдохновляться их делами, перенимать от них максимум энергии и впечатлений, включаться в них – и приобщать к этому свое намерение. Я хотел бы гореть, как они, сознавая важность отдачи, пускай даже лишенной всякого отклика, всякого подтверждения, всякой возможности личной выгоды.

Таким образом, приобщая к внешним действиям товарищей свои намерения, я могу подниматься, учиться, получать воздействие от группы. И неважно, на каком уровне она находится, – я всегда могу присоединять к ее делам свое состояние, свои намерения, и так восходить.

Самая простая и надежная проверка – на уроке по Книге Зоар спросить себя: озабочен ли я тем, чтобы это мне помогло? Действительно ли я не хочу ничего, кроме этого? Действительно ли моя тревога столь велика?

Мы вместе уже долгие годы, мы вместе старимся. Так продвигаемся ли мы к этому?

Очень важный момент развития Человека в нас – когда я сижу перед книгой и вижу в ней, в ее воздействии свое единственное спасение. Все прочие источники воздействия я оставил – они уже проверены, и оказалось, что они пусты и сухи. Лишь открывая Книгу Зоар, я чувствую в ней дыхание огромной силы. Однако я словно отделен от этой силы перегородкой и должен произвести некое действие в себе, снять скорлупу с сердца, чтобы Книга оказала на меня свое влияние.

К этой точке мы и должны прийти.