12. Наука и разум
Я мыслю, следовательно, я существую.
Если мыслим идеал, способный соединить людей в некоторого рода религию будущего, то он не может быть обоснован иначе, как на научных данных. И если справедливо, как это часто утверждают, что нельзя жить без веры, то последняя не может быть иной, как верой во всемогущество знания.
Мировой экономический кризис, явно свидетельствующий, что хозяйственная деятельность человечества приближается к пределам своего роста, заставляет нас усомниться во всемогуществе знания. Этот же кризис выбивает почву из-под ног радикальных материалистов, полагающих, что производительные силы определяют всё. Мы видим, что не только нарастающая разобщённость в производственных отношениях не исправляется широчайшим обобщением производительных сил, происходящим в наше время, но и весь мир уходит у нас из-под ног, поражённый нерешаемыми экономическими, экологическими и прочими проблемами. Глобализация вроде бы должна привести человечество к процветанию, но уже становится ясным, что это не произойдёт лишь на законодательной основе. Чтобы справиться с кризисом, недостаточно принять верные законы и заново переделить собственность. Поэтому человечество вынуждено возобновить поиск решения, выходящего за рамки производительных сил и производственных отношений. И тут оказывается, что предложений много, а ответа нет.
Наиболее популярное решение вопроса, как человечеству справиться с надвигающимися проблемами, предлагаемое в различных формах философами, романтиками и мечтателями, – это повышение сознательности и разумности людей. Упование на человеческий разум и науку свойственно многим учёным, людям культуры и искусства, эзотерикам и просто идеалистам. Казалось бы, что может быть более действенным, чем начать мыслить объективно, отбросить ложные концепции и стереотипы, здраво оценить надвигающиеся проблемы, найти решения, перестроив общество идеальным образом? Разве недостаточно просто понять, что нужно относиться друг к другу гуманно, снизить потребление до разумных пределов и стабилизировать народонаселение, начать заботиться об экологии, сделать экономику эффективной и справедливой и т.д.?
Но вот ничего не получается. Например, развитые страны говорят – чтобы решить экологические и экономические проблемы нужно по всему миру снизить потребление энергоресурсов на тридцать процентов. На что развивающиеся страны отвечают – вот вы и снижайте. Наше потребление гораздо ниже вашего. Кто прав? У каждого своя логика. А в результате страдают все. Так разум движет людьми и народами или эгоизм?
Интересно проследить, как человечество продвигалось в поиске сознательных решений. Издревле делались попытки построить всевозможные «Города Солнца», где все проблемы решены за счёт разума и гуманизма, благодаря сознательности его жителей. Ещё Платон писал, что решение состоит в том, чтобы философы правили городами или же правители стали философами. С тех пор эту мысль повторяют на все лады. И не учатся на опыте истории, что философ у власти – это катастрофа.
Фрэнсис Бэкон усилил опору на разум научным подходом, став его основателем в новое время. Его лозунг «Знание – сила» становился всё более очевидным с развитием научно-технического прогресса. Рене Декарт вообще всю систему мироздания попытался вывести из разума, провозгласив свой основной принцип, вынесенный в эпиграф этой главы. В эпоху просвещения и революций философы получили достаточно возможностей на практике опробовать решение Платона. Начиная с Жан-Жака Руссо, системы разумного правления государством множатся, как грибы, и вступают друг с другом в непримиримую борьбу вплоть до гражданских и мировых войн.
Упование на разум достигло своего апогея во второй половине 20-го века, когда стало очевидно, что прогресс науки и техники побеждает бедность, а ядерное оружие является не только угрозой, но и фактором, сдерживающим войны. Однако эта эйфория продолжалось недолго и начала сходить на нет, когда человечество обнаружило пределы роста и связанную с ними массу глобальных опасностей, кроящихся в неограниченном развитии. Наука, как оказалось, снабдила прогресс цивилизации колёсами и первоклассным мотором, создав иллюзию нашего всемогущества, но не дала нам тормозов. И будет теперь человечество мчаться на этой машине, пока не врежется в стенку глобального кризиса и смуты.
При этом выяснилось, что научный прогресс тоже имеет свои ограничения, разобранные Джоном Хорганом в его книге «Конец науки». Натолкнувшись на пределы, развитие науки и технологии постепенно виртуализируется, меньше занимается материалом и больше энергией. На этом пути ручеёк науки, возможно, сольётся с интегративным вектором эволюции, окажется полностью направленным на единение человечества. И в этом варианте прогресс науки продолжится.
До сих пор наука и техника занимались сжатием пространства, времени и работы. Мы быстрее ездим и быстрее обмениваемся информацией, мы сохраняем наши усилия на будущее, мы передаём часть нашей работы машинам. Решая эти проблемы, наука, в сущности, приближала людей друг к другу. Если она теперь, в силу естественных ограничений, займётся отношениями людей непосредственно, очеловечит и виртуализирует свою работу, то она постепенно из науки разума превратится в науку желаний и в таком виде станет востребованной на новом витке эволюции. Это означает, что вся наука вновь станет интегральной, совместив в себе физику, психологию, философию и все остальные дисциплины и направив всё это на наше сближение друг с другом.
Люди понимают подсознательно, что наука в её современном виде не способна сделать их счастливыми. Тем не менее, разум всё-таки сохранял ореол божественности, с его помощью люди мечтали перестроить свою жизнь во всех областях. Однако все практические попытки опереться в построении общества лишь на разум и сознательность, начиная с общин и городов, основанных древнеримскими и древнегреческими философами-романтиками, и заканчивая израильскими социалистическими кибуцами, неизменно терпели крах. И если первое поколение идеалистов ещё как-то умудрялось преуспевать при помощи разумного подхода, то их дети и внуки вовсе не разделяли отцовскую методику и возвращались к обычным человеческим проблемам и стандартным путям их решения.
Тогда начали возникать теории о том, что нечто мешает людям быть добрыми и сознательными. Типа знаменитого – «люди у нас хорошие, только квартирный вопрос их испортил». Появились и до сих пор процветают всяческие «...измы». Они утверждают что, – стоит освободить человека от пагубного влияния государства (анархизм), от эксплуатации (социализм), от чужеродных влияний (национализм), от бедности и бесправия (либерализм), от неравенства (демократия и антирасизм), от комплексов (психоанализ) и т.д., как сразу же сознание человека расцветет, и люди сами построят рай на Земле. Практика опровергает одну за другой эти надежды и потому растёт число циников, утверждающих, что человек плох по самой своей природе и ему не поможет ничего, разве что действительно каким-то чудом или с помощью медленного, но последовательного просвещения он превратится в сознательную высококультурную личность, возвышающуюся над собственной природой.
Но есть ли у человечества время на медленное последовательное просвещение? Можно ли надеяться на чудеса? Да и поможет ли только просвещение, каким бы всеобщим, глубоким и добрым оно ни было? Можно ли разумом переломить эгоистическую природу человека?
Вы стремитесь к знаниям? Разум подскажет вам, где их приобрести. Вас мучают угрызения совести? Разум найдёт выход, как начать себя уважать. Вы хотите помогать людям? Разум подскажет, кому нужна ваша помощь. Вы ищете любовь? Разум, проштудировав массу подсказок из области культуры и психологии, найдёт пути реализации для вашего желания. Вас волнует проблема свободы воли? Разум и тут милостиво расскажет вам, где её искать, без излишней скромности указав на себя.
Но ни один разум в мире не пошевелит ни одной извилиной, чтобы подумать о чём-то противоречащим желаниям человека. Сила человеческой воли это не что иное, как борьба различных желаний в нас. Разум поможет их сопоставить и решить, что важнее. Но и тут он решает не один. На определение доминанты влияют инстинкты и рефлексы. Разум не способен сам создать мотив, в нём нет ничего, кроме того, что было извне введено в систему, называемую человек. А вводятся в нас лишь факторы наследственности и внешние раздражители, то есть, влияния окружающего мира. Эти влияния развиваются в нас, перерабатываются и сопоставляются. Эти же влияния в раннем возрасте определяют алгоритм работы нашего разума. Кроме наследственности и окружения, на нас ничего не влияет, и значит, эти факторы определяют всё.
Разум подобен компьютерной программе, в которой заранее заданы параметры ввода, алгоритм работы и жёсткие рамки выходных данных. И вся работа этой программы – найти, как уложиться в эти жёсткие рамки. Иными словами, разум – это лишь определённая реакция на желания и ощущения человека, точнее, на сформулированные, то есть, высказанные желания и ощущения. Разум – это реакция на внутренний диалог желаний. Если же нет внутреннего диалога, то нет и внутреннего мира. В таком состоянии возможна лишь вереница образов и сон разума.
Иногда нам кажется, что мы способны пойти против своих желаний. Но это лишь потому, что в нас возникли новые желания, противоречащие старым, запечатлённым в памяти. И разум пытается просчитать, как сделать, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Если мы поумнеем, если научимся углубляться в проблему до любого уровня абстрагирования, даже если наш разум станет абсолютным, универсальным и бесконечно быстрым, мы тем самым, лишь увеличим точность просчёта, но не создадим ни одной новой овцы и не прогоним ни одного старого волка.
Изначально, по своему эволюционному происхождению, разум – это не более чем способ повысить шансы представителей своего вида на выживание и размножение. Это подтверждается широким распространением на Земле единственного разумного существа – человека – и его симбионтов – домашних животных. Функция разума изначально состояла в поиске способов удовлетворения желаний. Отсюда следует, что весь наш разум находится в зависимости от наших желаний. Значит, решение проблем человечества не в повышении сознательности и не в пробуждении сознания, а в правильном развитии и использовании человеческих желаний. Если мы и можем воспользоваться разумом, то только лишь для этого. И это очень серьёзная роль.
Как я показал на схеме, разум способен оказывать ответное влияние на желания человека, но не непосредственно, а через всю цепочку, проходящую через внешний мир, то есть, через влияние окружения. Отсюда следует, что человек не способен в одиночку измениться внутренне. Меняя себя, он изменяет весь мир, и, меняя весь мир, – меняет себя.
Некоторые учёные, как, например Джон Гелбрейт, предсказывали, что, поскольку в век индустриализации социальный вес инженеров, учителей и учёных значительно вырос, это даёт шанс перестроить общество с позиции разума. Однако мы видим, что это не произошло. И даже революция Интернета мало что меняет. Несмотря на все старания Римского клуба, почти никаких сдвигов в предотвращении мирового кризиса не видно. Даже достижения в области экологии оказались проблематичными. Например, переход на биотопливо незначительного количества производств, вызвал продовольственный кризис в мире. Перед голодом проблемы экологии отступают на второй план. Все упования на разумное управление нашей цивилизацией, все эмоциональные призывы Аурелио Печчеи и многих деятелей Римского клуба, все расчеты потенциальных катастрофических проблем неограниченного экономического и социального роста, сделанные Джейем Форрестером и другими учёными, всё выплеснулось в никуда и не изменило ничего.
Дело опять же в том, что разум сам по себе ничего не значит. Если бы он стал коллективным, то есть, начал бы базироваться на интегрированном желании людей, тогда интеллигенция действительно могла бы стать силой. То есть, мы снова видим, что без интеграции человечество не решит стоящих перед ним задач.
Мы не понимаем, до какой степени мир стал взаимосвязанным. Любое, самое, казалось бы, необходимое, логичное и полезное изменение, может отразиться совершенно непредсказуемым образом чем угодно и где угодно. Разумом становится просто не просчитать все последствия любого нашего действия. У человечества даже экономику с экологией совместить не получается, что уж говорить про учёт всех связей глобального мира. Необходим совершенно иной подход к жизни и к управлению обществом. Не придя к полной интеграции, человечество не сможет предотвратить фатальные кризисные тенденции и ошибки при попытках справиться с глобальными проблемами.
Существует распространённое мнение, что ошибки зачастую допускаются в силу влияния окружения. И действительно, под влиянием общественного мнения люди и целые народы иногда совершают совершенно иррациональные действия, вредные и для них и для окружающих. Достаточно вспомнить примеры религиозного, националистического и классового фанатизма. И ведь, казалось бы, достаточно было подумать, чтобы обнаружить всю пагубность предполагаемого действия. Следовательно, необходимо опираться не на влияние окружения, а на науку и разум. Но этот вроде бы логичный вывод неверен. Очевиден факт, что влияние окружение – это очень действенное средство, раз оно может заставить людей действовать иррационально и даже с явным вредом для них самих. Следовательно разум – это слабое средство, раз он не в состоянии ничего противопоставить влиянию окружения. Но почему бы тогда не воспользоваться действенным средством ради добра? Можем ли мы устремляться к любви и альтруизму, имея лишь слабого помощника – наш разум? Влияние окружения – это самое сильное оружие в мире. И как любую силу, его можно обратить в добро или во зло. И разумом также необходимо пользоваться в благородных целях, но он, в сущности, лишь вспомогательная сила.
Люди, на самом деле, достаточно умны. Мы в своей жизни решаем суперсложные задачи, умеем учитывать множество вариантов. Но мы не способны воспользоваться этим разумом, чтобы услышать друг друга, понять друг друга. Мы отвергаем чужое мнение и чужой образ мыслей на корню, и потому весь наш мощный разум остаётся бесполезным грузом. Человек оказывается закрытым в тесной клетке своих стереотипов и не может относиться к другим людям, как к членам своей семьи, не может учитывать их интересы, считаться с их аргументами, с их ощущениями. В такой ситуации бесполезно пытаться стать умнее. Невозможно, как в сказке о бароне Мюнхаузене, вытащить самого себя из болота за волосы, каким бы сильным человек ни был. Так и разуму необходима помощь извне, чтобы, постоянно ломая стереотипы, решать глобальные проблемы. Чтобы изменить ситуацию, необходимо, чтобы общество побуждало человека принимать других, отвечать за других. Если мы научимся этому, тогда и разум нам пригодится.
Не нужно дискредитировать стремление к разуму и рациональному знанию. Это стремление тоже является желанием, которое необходимо развивать и интегрировать. Но не стоит при этом подменять стремление к рациональному знанию верой в могущество разума. Тысячелетний опыт показывает нам, что сам по себе разум не приводит к решению. Он лишь путь проверки, правильно ли мы работаем с желаниями, и способ повлиять на них через построение нужного окружения.
Нельзя полагаться на волю случая или на чей-то неподтверждённый авторитет. Необходимо проверять, достигли мы нужных результатов или же нужно что-то менять. Лишь эксперимент является критерием истины. Лишь по результатам, «по плодам» можно узнать правильность той или иной теории выхода из глобального кризиса, верность советов того или иного мудреца. Проверку результатов разум сможет сделать, но привести к результатам, без того, чтобы прежде изменилось окружение человека, он не в состоянии.