22. Естественное снижение темпов технического прогресса
Люди не хотят изменений до тех пор, пока они не будут абсолютно уверены в неприемлемости текущего варианта развития событий.
Вера в то, что наука будет продолжаться вечно, это просто вера, происходящая из нашего врожденного тщеславия.
Ещё одной предпосылкой интеграции мирового сообщества является естественное завершение широкого технического прогресса, что вполне реально из-за ограниченности земных ресурсов.
Идеологи капитализма и либерализма (например, Фрэнсис Фукуяма в книге «Конец Истории») видят в научно-техническом прогрессе одну из основ существования современной рыночно-либеральной общественной системы. На научно-технический прогресс опираются также экономические теории эндогенного роста. Такой подход закономерен. Пока существует научно-технический прогресс, остаётся место для инновационной конкуренции, частной инициативы и наращивания потребления. Пока идёт научно-технический прогресс, человечество может продолжать активно развиваться, не испытывая особой необходимости в кардинальных общественных изменениях.
В опоре на научно-технический прогресс с идеологами капитализма солидарны также и марксисты. На роль науки и техники ссылались ещё Маркс и Ленин, критикуя закон убывающего плодородия почв. Два с половиной века активной модернизации вроде бы подтвердили правоту марксизма. Эффективность сельского хозяйства и промышленности непрерывно растёт. Но с приближением к "пределам роста" ситуация меняется, и закон убывающего плодородия почв или в более общем виде – закон убывающей производительности оказывается всё-таки работающим. У науки и техники не получается эффективно преодолеть проблему пределов роста.
Исследователь экономики Марк Голанский показал в свой книге «Новые тенденции в мировой экономике», что производительность труда ограничена нехваткой ресурсов. Научно-технический прогресс сумеет обойти это ограничение только в том случае, если сосредоточит свои усилия не на росте производительности труда, а на увеличении КПД, то есть не на прибыли, а на экономии и качестве. На основе закона роста производительности труда Марк Голанский рассмотрел формулу:
П = К*Е/L
Где: П – производительность труда; E – валовое количество высвобожденной человеком энергии природы; К – КПД высвобожденной энергии природы (этот коэффициентпоказывает, какая доля высвобожденной энергии используетсяэффективно на поставленные человеком цели); L – полезные затраты труда(энергии человека) на экономическую деятельность.
Валовое количество высвобожденной человеком энергии природы E не может бесконечно повышаться из-за ограниченности ресурсов. Переменная L – это произведение количества населения планеты на среднюю полезную затрату труда отдельным человеком. При этом средняя полезная затрата труда в долгосрочной перспективе снижаться не может. Люди стремятся зарабатывать и потому не согласны работать меньше. Это можно назвать законом развития человека. Следовательно, с приближением к пределам роста производительность труда может увеличиваться либо за счёт уменьшения населения, то есть на основе бесконечных войн и кризисов, либо за счёт роста КПД. Иной путь развития, – когда научно-технический прогресс находится на службе у бизнеса, – ведёт в тупик, поскольку обостряет проблему истощения природных ресурсов. Чем быстрее идёт такой паразитический НТП, тем быстрее мы упрёмся в тупик в нашем развитии.
Я нисколько не призываю искусственно останавливать прогресс науки и техники, необходимо лишь изменить точку приложения сил этого прогресса. Пока ребёнок растёт, о нём заботятся родители. Так и о человечестве Природа, по всей видимости, заботится, пока оно развивается. Но когда ребёнок перестаёт расти, от него уже требуют взрослого поведения. А мы ведём себя в мире, как в детском саду – потребляем без оглядки, бездумно играемся, враждуем без причины. Взросление потребуется от всего человеческого сообщества в целом. До сих пор нас выручали прорывы на технологическом фронте, но это не будет продолжаться вечно. В нашем мире невозможно развивать технологию бесконечно.
И, действительно, уже видны пределы научно-технического прогресса. Горизонт близок. Во-первых, это пределы фундаментальной науки, хорошо разобранные Джоном Хорганом в его книге «Конец науки». Во-вторых, это пределы ископаемых ресурсов, на доступности и эффективности которых построена вся наша технология. В-третьих, это пределы людских ресурсов, ограниченных нашим земным шаром и социальными условиями. В-четвёртых, это социально экономические ограничения на технический прогресс. Изобретения и усовершенствования должны быть рентабельными и социально осуществимыми. Всё это означает, что рано или поздно человечество будет вынуждено перейти с технологического на духовно-гуманитарный прогресс. Возможно, что не стоит искусственно торопить этот переход, но к нему необходимо быть готовым.
О близком завершении НТР свидетельствуют также факты: уменьшение количества фундаментальных научных открытий в последние десятилетия, статистика снижения темпов экономического роста. Экономистами отмечен, например, тот факт, что увеличение численности исследователей и разработчиков в США с 1950 по 1990 г. в 5 раз не привела к значимому ускорению темпов экономического роста. Роберт Шапиро, бывший заместитель министра торговли США, в своей книге «Прогноз на будущее» пишет, что компьютеризация работы множества предприятий, финансовых и торговых структур не дала того увеличения эффективности, которое ожидалось. Этот вывод основан на исследованиях, проведенных международной консалтинговой компанией Маккинзи. Ещё раньше об этом писали российские экономисты О. Григорьев и М. Хазин. («Добьются ли США Апокалипсиса»). Статистические исследования показали, что эффективность в современном обществе достигается за счёт новых отраслей – компьютеры, мобильные телефоны и т.д., но не за счёт эффективного внедрения новых технологий в старые производственные отрасли. При этом возникновение новых отраслей требует возникновения новых потребностей у людей. Но наш распорядок жизни уже так забит, что новым потребностям в нём просто нет места.
Существует мнение, что научно-технический прогресс основан лишь на изобретениях, что кто-то сидит, думает и неожиданно изобретает, и необходимо лишь обеспечить социальную и законодательную базу для изобретателей. Однако это не так. От социальных, юридических и экономических условий зависит, превратятся ли изобретения в инновации, от них зависит также мотивация изобретать и совершенствовать. Но сама возможность изобрести что-то реальное не основывается на одной лишь мотивации. Архимед не изобрёл электричества, хотя по легенде его стремление к знаниям было настолько сильным, что это стоило ему жизни. Все изобретения закономерны и становятся возможны только лишь в определённых условиях при вложении необходимого числа ресурсов – как материальных, так и людских. Причём, каждый следующий скачок НТР требует на порядок больше ресурсов.
Окончание технического прогресса отразится и в виртуальной области, которая уже находится во вполне объективном кризисе. У компьютеров и умных мобильных телефонов тоже нет перспектив бесконечного роста. Интернет и вообще СМИ представляются бесконечным резервом творческого производства без увеличения траты ресурсов. Но нельзя забывать, что кто-то всё это должен потреблять. При этом виртуальность обладает таким свойством, что один созданный продукт может удовлетворять бесконечное множество людей. Более того, выживают лишь те виртуальные продукты, которыми массово пользуются. То есть, в самом деле, в виртуальной среде не нужно много производителей, а это непреодолимое препятствие для бесконечного количественного роста производства.
Столкнувшись с ограничениями науки и технологии, инновационная мысль двинулась в сторону обмана. Как умудриться обмануть потребителя, чтобы он приобрёл ненужный ему товар? Как сделать так, чтобы он поскорее выбросил покупку и побежал за новой? Как обмануть государственный контроль и всяческие союзы потребителей? Особенно блещут всевозможными формами обмана инновации в финансовой области, где все они направлены на спекуляцию. Финансовая система фактически перестала выполнять свою функцию – поддержку кредитами производственного роста, и переключилась на самопоедание – поддержку кредитами спекулятивных инноваций.
Конечно, когда общество перестроится и придёт к интеграции, технический прогресс может возродиться вновь. Возродятся все изобретения, положенные на полку из-за их потенциального вреда прибыли. Продолжится качественный прогресс, несвязанный с повышением добычи ресурсов, поскольку система распределения уже не будет ему мешать. А с концом психологии потребительства и гонки вооружений освободятся средства на развитие науки. В таком виде у НТР, конечно же, тоже будут свои границы, но пока цивилизация не единая, эти границы значительно ближе к нам.
Пока мир не пришёл к единству, мы не можем сбалансировать наше сосуществование с Природой. Природное окружение мы подменили техникой, но и жить в мире техники нам тоже становится всё тяжелее. Ведь к этому миру приходится постоянно приспосабливаться, компенсировать отрыв от Природы, уход от неё в торопливую и загруженную высокотехнологичную жизнь. Психологи и социологи, исследовавшие эту проблему, пишут о необходимости для человека сбалансировать свою жизнь. Так, Д. Нейсбит в книге «Мегатренды» ещё в начале восьмидесятых годов описал тенденцию стремления людей к душевному комфорту, вызванную развитием техники. Более глубокую концепцию техно-гуманитарного баланса развил А. Назаретян в своей книге Цивилизационные кризисы в контексте универсальной истории. Он связывает векторы эволюции и гуманизацию общества, происходящую параллельно с развитием техники. Действительно, продолжающийся рост и развитие, и в частности, развитие техники, требует на каждом этапе дальнейшей интеграции, что и обуславливает гуманизацию общества. Но эта гуманизация половинчатая. Мы научились находить компромиссы и видеть выгоду в добрососедских отношениях. Настоящая гуманизация общества произойдёт лишь тогда, когда никакой иной перспективы развития и выживания больше не останется.
Невозможно точно спрогнозировать скорое естественное завершение технологического прогресса. Хотя на горизонте уже виден его предел, но пока что сценарий завершения НТР может сильно поколебаться в ту или иную сторону. Возможны и значительные концептуальные ошибки, как в случае того известного прогноза, когда в 1872 году мэрия Лондона заказала исследование транспортной ситуации в городе. Прогноз ученых был неутешителен – если развитие конного транспорта пойдет теми же темпами, то через сто лет Лондон будет покрыт пятиметровым слоем лошадиного навоза. Развитие науки и техники, позволившее изобретение автомобиля, перечеркнуло этот прогноз. Знаменательно при этом, что производство автомобилей потребовало серьёзной перестройки экономики, а вслед за ней и социальной жизни.
Скорее всего, человечество ещё ждёт новый, последний прорыв в технологиях. Со скрипом мы набираем силы на последний бросок НТР. Генетика и нанотехнологии ещё не сказали своего последнего слова. Возможно, что возникнут новые технологии и на основе квантовых явлений. Но этот завершающий прорыв, скорее всего, не только усугубит проблемы безработицы и разобщённости людей, но и вскроет полный технологический тупик впереди. Нам станет ясна невозможность следующего прорыва. Для того чтобы он был достаточно крупным, чтобы серьёзно отодвинуть пределы роста капиталистической экономики, потребуются колоссальные затраты людских, финансовых и материальных ресурсов. У мирового общества на сегодняшний день их просто нет.
К тому же, не стоит слишком сильно рассчитывать даже и на один дополнительный научно-технический прорыв. К примеру, развитие генетики тормозится по этическим и экономическим соображениям правительствами множества стран. С учётом этого торможения, человечество может просто не успеть создать значимых в экономическом плане разработок в биотехнологиях. Более того, некоторые разработки в области генетики и медицины могут даже усилить экономические проблемы. Скажем, удлинение жизни обострит проблемы безработицы и пенсионного обеспечения.
Кроме того, наше сегодняшнее мышление не подходит для более глубокого научного исследования Вселенной. Необходимо интегральное восприятие мира, чтобы продолжить путь открытия и объяснения новых законов Природы. Без такого восприятия мира, без такого образа мышления невозможно, как хотел Эйнштейн, создать единую теорию поля, поскольку единая теория не может не учитывать влияние человека и его мышления, как вершины природной пирамиды.