Мы всегда в какой-то степени знали, что делать, куда идти. Всегда нас природа подгоняла сзади: мы хотели развиваться, делать больше, шире, развивать технику, технологию – всё, что только можно.
А сегодня – нет, мы ничего не хотим. Мы как-то заглохли, притихли. Наш эгоизм, который на протяжении всей истории человечества являлся его движущей силой, перестал работать. Он не вызывает в нас никаких побуждений, не подталкивает нас вперед. Мы прошли много формаций в обществе, мы развивались, строили, создавали, делали революции. Человечество всё время пыталось что-то сделать, идти вперед. Мы были в поиске.
А сегодня поиска нет. Мы не имеем никакой парадигмы, никакого уверенного четкого плана – что мы хотим, куда развиваться. Это то, что характеризует наше время.
И самая главная проблема, что это касается абсолютно всех. Такого в мире никогда не было. Все страны и континенты: Океания, Азия, Северная и Южная Америка, Европа, Дальний Восток, Япония, Китай, Африка – развивались каждая по-своему, каждая в своем темпе и не так уж зависели друг от друга.
И вдруг мы оказались настолько зависимыми, что эта проблема стала глобальной. Мы очутились в мире, где всё взаимосвязано. Мы не желаем этого, но взаимосвязь такая четкая, что проявляется каждый день и касается буквально каждого из нас. Если где-то в мире что-то происходит, то это обязательно и очень быстро сказывается на нас. Мы видим, что происходит с биржами в Нью-Йорке, в Токио, в Германии, во Франкфурте, что происходит с нефтью, с металлами… Если где-то произошло землетрясение, ураган или "проснулся" вулкан – всё это отзывается на всех. Мы находимся в таком зыбком мире, что даже не представляем, что делать дальше.
Если мы начертим простой график - развитие эгоизма по оси времени, то увидим, что все время мы развивались более-менее равномерно, и только в ХХ веке наше эго резко выросло. Мы рванули вперед во всех областях жизнедеятельности: в технологии, в образовании, в воспитании, в покорении земли, в освоении космоса. И вдруг мы очутились на "прямой". Мы достигли эгоистического максимума, и он нас больше никуда не толкает. К этому состоянию мы пришли, начиная с конца прошлого века.
Это очень серьезная проблема, которой занимаются большие люди и большие умы. Но сегодня мы уже приходим к ее исследованию, пониманию, начинаем осознавать, что же произошло.