Человек в борьбе с желаниями

Человек Осевого времени учился дистанцироваться от своих желаний, ибо осознал, что именно они и влекли его на путь добра или зла, пытался управлять ими, выстраивать их по приоритетам, располагая между полюсами. Наиболее максималистским было отношение к желаниям в буддизме. Вспомним четыре благородные истины: жизнь есть страдание, а причиной страданий являются желания, жажда жить, «привязанности», которые вовлекают людей в кругооборот новых рождений (колесо сансары). И почти одновременно в далекой Греции Платон сравнивал человека с возничим колесницы, которую влекут желания-кони, нуждающиеся в строгой узде.

Этические системы, созданные для обуздания и очищения желаний, предъявляли к каждой отдельной личности высокие требования, так как были направлены на отказ или, точнее, на подавление эгоизма. В эту эпоху человечество очень близко подошло к открытию альтруистической силы как главного закона мироздания. Принцип «возлюби ближнего своего, как самого себя» стал главным практически во всех осевых учениях. Причем само понятие «ближний» чрезвычайно расширилось, включая в себя любого человека.

Об этом принципе говорится в Пятикнижии – Торе – (Левит 19:18) и он распространяется на все авраамические религии. В буддизме «правильное поведение» включало, прежде всего, запрет приносить какой-либо вред живому существу (ахимса). Конфуций в своем списке добродетелей, отличающих «благородного мужа», поставил гуманность (жэнь). «Чего не желаешь себе, того не делай людям», «тот, кто искренне стремится к человеколюбию, не совершит зла», – писал он в трактате «Лунь юй». Каждому мусульманину вменялось в обязанность подавать милостыню (закят): «Вам не достичь благочестия, если не будете делать жертвований из того, что любите».

Желания, связанные с удовлетворением физических потребностей, стремление к богатству и власти если и не отрицались полностью, то, во всяком случае, утрачивали свою ценность. Ибо сам статус мирской жизни, телесного, материального в человеке снизился – в противовес естественной витальности мифоритуальной культуры. «Героями времени» стали аскеты, монахи, подвижники, презревшие все мирские наслаждения, одержавшие верх над смертной плотью, пребывающие «в духе».

Осевое время положило начало отчаянной борьбе с «нечистыми» суетными желаниями. Это был неравный бой, так как достичь полного морального совершенства, строго придерживаться всех заповедей и предписаний было практически невозможно. Расхождение между идеалом и практикой стало важной и весьма болезненной проблемой и для каждого отдельного человека, и для общества в целом. Ощущение трагического несоответствия между тем, что должно быть, и тем, что есть на самом деле, придавало внутренней жизни человека предельную напряженность. Тем более что в каждом конкретном случае за ним оставалось право выбора между добром и злом, грехом и праведностью.

Однако именно эта раздвоенность, внутренний конфликт, порыв к идеалу служили оправданием греховности и несовершенства человека, придавали смысл его существованию. И в каждом конкретном случае право выбора между земным и небесным оставалось за ним. Каждый раз выбор определял его последующую судьбу, увеличивал или уменьшал шансы на спасение. Хотя праведниками, разумеется, могли стать очень немногие, это было гигантским шагом вперед. Даже поступая неправильно, греховно, человек всегда в той или иной степени осознавал этот факт, как и то, что воздаяние постигнет его в земной или загробной жизни.