Ролевые игры в группе девочек и вопрос самореализации
А. Ульянов: В сегодняшней беседе мне хотелось бы раскрыть понятие «занятие».
И. Винокур: Мы говорили о том, что дискуссии и ролевые игры помогают детям уяснить их место в мире и коллективе.
М. Лайтман: Большую роль в этом играет театральное искусство.
И. Винокур: После этого Вы сказали, что следующим этапом являются игровые занятия – вплоть до игр с элементами напряженности, опасности. Не могли бы Вы пояснить, что это значит? Зачем нужна опасность?
М. Лайтман: Человек так устроен, что его поведение и поступки определяются теми образцами, которые он видел в жизни. Он усвоил, что в одних случаях надо вести себя и реагировать так, в других – иначе. Человек все время извлекает из своей памяти различные шаблоны и воплощает их в реальности, поэтому, чем больше мы будем работать над этим с детьми, в особенности с девочками, тем больше у нас будет шансов достичь желаемых результатов в воспитании. При этом мы не «посягаем на права» и не ограничиваем поведения детей какими-то конкретными рамками. Что такое, в сущности, воспитание? Это всегда набор образцов поведения, которые человек получил от общества. Согласно этим образцам он живет, постоянно копируя в своем поведении некие формы из окружающей среды. Это и есть воспитание. Я понимаю, что вам не терпится спросить: а где же права индивидуума? Неужели мы не оставляем человеку никакой свободы действий?! Где же он сам? Ответ: никакой свободы нет.
И. Якович: Помнится, Вы говорили о необходимости учить ребенка тому, как работать с шаблонами поведения, обучать гибкости в поведении, придавать ребенку чувство уверенности в себе, чтобы он мог распознать, какое поведение адекватно конкретной среде. Всего этого не происходит автоматически.
М. Лайтман: Этого не происходит автоматически оттого, что в нашем арсенале есть множество образцов. Поэтому весь наш выбор заключается в том, какой из образцов стоит использовать в соответствии с внешней обстановкой, а какой не стоит. Этому мы и обучаем. Иными словами, существует некое число поведенческих шаблонов для каждой ситуации, а я должен выбрать наиболее подходящий.
А. Ульянов: Психология говорит то же самое. В соответствии со многими теориями, ребенок, сам того не понимая, повторяет различные модели поведения, виденные им ранее. Так утверждал Скиннер.
И. Якович: Сказанное Вами ни в чем не противоречит существующим в психологии теориям.
М. Лайтман: Дети также учатся, глядя на нас. Например, ребенок кричит. При этом он ждет от тебя определенной реакции, проверяя, как ты отреагируешь на его крик, на его требование. Нам кажется, что он делает это просто так. Это неверно. Ребенок воспроизводит одну и ту же модель поведения, потому что он не знает заранее, чего ожидать в ответ. Он должен получить от нас пример поведения, подход, связь с ним. Поэтому он так себя ведет. Мы думаем, что дети снова и снова ведут себя плохо. Нет, для ребенка это не «снова». Он не чувствует контакта, четкой реакции, а потому продолжает ее искать. Дети непрерывно учатся и постоянно испытывают нас.
И. Винокур: Мы говорим о девочках в возрасте 12-16 лет. Вы сказали, что после обсуждений есть этап игр, которые могут содержать элементы опасности и нервного напряжения. Могли бы Вы пояснить, зачем нужно чувство опасности? Что дает ребенку ощущение опасности? И какими должны быть подобные игры?
М. Лайтман: В природе мы наблюдаем, как львица берет своих детенышей на охоту, учит их преодолевать различные препятствия и опасности. Детей необходимо подготовить к жизни. Как же можно иначе? Если ребенок не знает, что такое опасность, чего стоит остерегаться, что же он тогда вообще знает? Как он может быть готовым к жизни? Он будет принимать «за чистую монету» то, что видит в фильмах, думая, что так и надо. Но необходимо научить ребенка правильной реакции, анализу и синтезу события, чтобы был психологом самому себе в каждой ситуации. Он должен знать, как помочь людям в конкретной ситуации, нужно или не нужно вмешиваться. Мы должны подготовить его ко всему, что бывает в жизни, а жизнь, как известно, не всегда «сахар».
И. Винокур: Верно. Опасность может возникнуть и со стороны природы, когда потребуются навыки выживания, и на улицах города.
М. Лайтман: Эта опасность реальная.
И. Винокур: Какие занятия Вы рекомендуете проводить с детьми, чтобы помочь им приобрести необходимый опыт?
И. Якович: Я подумала о вопросе ориентации. Многих родителей беспокоит вопрос, насколько 12-летнему ребенку можно позволить самостоятельно ездить в транспорте, куда и как. Можно, к примеру, дать девочкам такое задание: оставить их в каком-то месте, чтобы они сумели добраться домой. Разумеется, делать это днем, а не ночью. Можно ограничить их во времени и в денежных средствах. Это подходит?
М. Лайтман: Можно и так. В качестве игры это может быть хорошо. Своеобразная игра на выживание.
И. Якович: Конечно. Ведь мы выживаем в условиях города, а не на лоне природы.
И. Винокур: Как же дать детям возможность встретиться с настоящей жизнью и чему-то научиться?
А. Ульянов: Не подвергая их опасности.
М. Лайтман: Я думаю, что это возможно в ходе совместных походов. Я слышал, что сегодня утром наши ребята ходили на экскурсию в суд. Очень интересны их впечатления! Сначала был процесс по делу об изнасиловании, и детей удалили из зала заседания. Затем начался другой процесс, и им позволили зайти. Представьте себе: большая группа наших ребят присутствовала на судебном заседании!
И. Якович: Это может многому научить.
М. Лайтман: Я думаю, что можно устроить игру на «выживание», но только как игру.
И. Якович: Приемлемо ли придумывать им такие игры?
М. Лайтман: А почему бы и нет?
И. Винокур: Например, во время экскурсии или в летнем лагере.
М. Лайтман: Конечно. Их нужно научить способам ориентации на местности – по солнцу, луне и т.д.
А. Ульянов: Но в этом нет ощущения опасности и насилия, о котором мы говорили.
М. Лайтман: Относительно опасности и насилия будет достаточно, если мы покажем детям полицию и тюрьму. Они будут знать, чего надо остерегаться. Это максимум, что мы может сделать со своей стороны.
И. Якович: Мы показываем им последствия неосторожности, в том числе больницу или реабилитационный центр.
М. Лайтман: А все остальное можно изучить в процессе ролевых игр. Эта форма помогает человеку стать гибче, легче адаптироваться в любой среде.
И. Якович: Я хочу поделиться ощущениями от занятий актерской игрой с девочками. С одной стороны, эти занятия доставляют огромное удовольствие, как детям, так и взрослым. С другой стороны, после эмоционального возбуждения, которое сопутствует этим занятиям, бывает очень сложно сконцентрироваться и организовать обсуждение. Девочки начинают общаться между собой, часть из них слушает воспитателя, часть нет. Стоит ли вообще пытаться организовать дискуссию после такого мероприятия, или оставить все как есть? В чем причина эмоционального возбуждения и повышенной разговорчивости?
М. Лайтман: Нужно дать детям успокоиться. Я сомневаюсь, что дискуссия сразу после занятия может быть продуктивной.
И. Якович: Мы, воспитатели, чувствуем, что принуждаем детей к дискуссии.
М. Лайтман: Вот видите! Я считаю, что в процессе самих занятий дети постепенно обретают опыт. Самое важное – это время до занятия. Стоит объяснить группе, что сейчас мы будем разыгрывать такой-то случай. Какие у вас предложения? Кому подходит та или иная роль? То есть мы все планируем заранее, а также обговариваем, как будем реагировать на неожиданные повороты в игре. Мы настолько все обыгрываем, что человек, который затем в жизни будет попадать в самые различные ситуации, будет точно знать, как себя вести.
И. Якович: Кроме того, ребенок приобретает знание: что именно он думал и чувствовал в той или иной ситуации.
М. Лайтман: Он может представить себя в любом состоянии: от самого низменного до самого высокого, от самого постыдного до самого почетного, насколько хватит его фантазии. И ребенок будет знать, как подобает вести себя в каждой ситуации.
Однако главный вопрос состоит в том, для чего нужно уметь себя вести? Для того чтобы сохранить самоуважение? Это наше автоматическое естественное стремление, природная склонность. Нам ясно, что мы в первую очередь стремимся не уронить себя, каждую секунду выбираем, как нам «держать себя» с остальными. Или же я в каждом действии буду играть с иной целью?
Детям можно объяснить просто: сейчас мы играли так, чтобы не «уронить себя», а теперь давайте сыграем так, будто нам неважно чувство собственного достоинства, а важно, чтобы меня поняли. Тогда каждая девочка должна немного поступиться своим чувством гордости в пользу общения и связи с другим человеком. Ей придется в чем-то пойти на уступки. А потом от нее потребуется еще больше: быть вместе с партнером.
Например, кто-то сильно разозлился на меня, потому что я его обидел. Я очень сожалею и хочу подойти к нему, быть с ним вместе, снова наладить связь. А он не может, потому что я поступил с ним крайне плохо. Что мне делать в такой ситуации?
Постепенно мы показываем ребенку разные формы поведения: от «оксфордского» стиля, когда для меня главное «не уронить себя», до искреннего и дружеского поведения, когда я отменяю себя, и единственное, что для меня важно, – это единство с другим человеком. Мы даем ребенку пройти многочисленные промежуточные состояния, почувствовать каждое из них и понять, где оно в нас находится.
И. Якович: В игровой форме?
М. Лайтман: Да. Ребенок при этом осознает, какие внутренние ресурсы он может задействовать в каждом конкретном состоянии. Игра на самом деле больше, чем просто игра; в игре мы познаем себя. Я не просто играю относительно кого-то, а постоянно извлекаю из себя различные образы самого себя. В некоторые из них я позволяю себе облачаться в реальной жизни, а в некоторые – нет.
И. Винокур: Игра позволяет мне нарушить запрет?
М. Лайтман: Да. В этом вся суть.
И. Якович: Чему это учит детей? Не стесняться? Обрести уверенность? Распознавать различные роли в обществе? В чем смысл прохода через различные промежуточные состояния, о которых Вы упомянули?
М. Лайтман: Смысл в том, что ребенок начинает понимать, что в нем заложены все образцы поведения.
И. Якович: Девочки это знают, просто они никогда не дают этому выхода.
М. Лайтман: Нет-нет, есть состояния, которые они еще не проигрывали. Они не играли в отмену себя перед другим человеком, отмену своего эгоизма.
И. Якович: Эти образцы мы обычно скрываем.
М. Лайтман: Да. Поэтому следует в них играть с последующим обсуждением: какая цель обязывает нас вести себя тем или иным образом? Как правило, самая глупая цель наполняет меня гордостью и заставляет вести себя как «мачо».
А. Ульянов: Гордыня?
М. Лайтман: Верно. С детьми нужно говорить о том, как нам ставить себе иные цели, и что мы выигрываем от объединения между нами. Здесь можно упомянуть о цели Природы и уточнить, какой выигрыш я получаю.
И. Якович: Можно ли таким способом показать детям не только выигрыш от объединения, но и духовную цель построения правильного общества?
М. Лайтман: Непременно.
И. Винокур: Иногда актеры сталкиваются с тем, что теряют границы между образом, который играют, и самим собой.
М. Лайтман: Прекрасно! Ты должен дружить и объединяться с товарищами, несмотря на ненависть и нежелание быть с ними вместе. В группе ты обнаруживаешь такую ненависть, которой не знал в обычной жизни. Так происходит потому, что между товарищами раскрывается духовное разбиение. Тем не менее, ты должен изображать «хорошего мальчика», постоянно говорить о важности окружения, о важности цели, несмотря на то, что этому полностью противоположен.
А. Ульянов: При этом граница размывается…
М. Лайтман: Разве это не игра? Игра! Игра – основа всего исправления. Это игра: я принимаю иную форму поведения, тогда как внутри я просто дикарь. Я намеренно, через игру, а не по-настоящему, начинаю вести себя как хороший человек. Я играю так, пока не вызову на себя доброе воздействие управляющей силы природы. И она превращает эту игровую форму в истинную реальность. Так, если ребенок, который хочет стать летчиком, в течение двадцати лет будет играть в летчика, то в итоге он им станет.
И. Якович: На самом деле?
М. Лайтман: Да. В такой форме мы себя строим.
И. Винокур: В чем цель данного процесса? Какого результата должны достичь девочки?
М. Лайтман: Это зависит от конечной цели – она обязывает. Ставя перед собой конкретную цель, ты собираешь все возможные формы и начинаешь играть целенаправленно.
И. Винокур: В обыденной жизни девочки сталкиваются с многообразными формами поведения. Во что им следует играть? К чему они должны стремиться, на какую человеческую потребность отзываться?
М. Лайтман: Они должны уметь наладить контакт с людьми и общаться с ними так, чтобы их правильно воспринимали и понимали. С любым человеком – от последнего преступника и до законченного праведника – следует вести себя достойно, совмещая самоуважение с добрым отношением к другим. Нужно соблюдать пропорцию во всем: не обижать другого, не принижать себя больше надобности и не возноситься в пустой гордости – это основа нашего поведения. Моя способность отказаться от своего эгоизма, оттолкнуть наслаждение и удерживать себя посередине является критической точкой, в которой я должен находиться каждое мгновение своей жизни. Двигаясь по точкам гармонии и равновесия с природой, мы развиваемся. Видите, и здесь должно быть равновесие. Мы ищем его везде: и в самой плохой форме, и в самой хорошей мы стремимся к равновесию в соответствии с внешними условиями.
И. Винокур: Итак, девочки обучаются находить в каждом человеке – от закоренелого преступника до самого благопристойного человека – точку объединения с ним, равновесия, связи.
А. Ульянов: В дальнейшем это позволит девочкам избежать нападения того же преступника.
М. Лайтман: Да-да, это понятно.
А. Ульянов: Я бы не сказал, что в данном случае выигрыш очевиден. Важно указать на него.
И. Якович: Умение выпутаться из неприятной ситуации?
А. Ульянов: Умение изначально в нее не попасть.
И. Винокур: На следующем этапе воспитание должно приблизить девочек к цели. Что именно в общении с другими людьми они должны им передать? Какое-то особое отношение?
М. Лайтман: После того, как они научились устанавливать правильные отношения с людьми, чувствуют другого человека, а он чувствует их, по возникшему «каналу» можно передать ему некое воодушевление, чувство общности, тепло. В этом заключаются азы коммуникации между людьми, их объединения.
И. Винокур: Таким способом они передают свое желание, о котором мы говорили?
М. Лайтман: Да, сначала внутреннее желание. Если бы мы правильно представляли себе весь мир, отождествляли себя с ним, были бы связаны совместным существованием, тогда все, что есть в каждом из нас, «переливалось» бы в него.
И. Якович: А может ли такое воспитание помочь девочкам разобраться в себе, уметь себя контролировать?
М. Лайтман: Разумеется. Они постепенно учатся понимать себя в каждом состоянии.
И. Якович: А как им достичь внутреннего равновесия? Ведь когда ты в дисбалансе с самим собой, очень сложно думать о ком-то еще.
М. Лайтман: Допустим, полчаса назад я пережил какое-то состояние. Теперь я прошу вас изобразить меня таким, каким я был полчаса назад. Покажите, каким вы видели меня, как я вел себя по отношения к вам, красиво или нет. То есть я предлагаю вам игру, чтобы попытаться «проникнуть» друг в друга, понять друг друга.
И. Якович: Почувствовать.
М. Лайтман: Да, почувствовать другого человека. Но не делайте это напоказ. Проникаясь кем-то, я воспринимаю в нем что-то положительно, а что-то отрицательно, и эти чувства выражаю через те же эмоции – плач или смех. Сначала я должен прочувствовать то же самое, что чувствовал другой человек, понять его ощущения.
И. Якович: Можно сначала спросить этого человека, что он чувствовал?
М. Лайтман: Можно, но потом действуй самостоятельно. Спросил – достаточно, теперь играй.
А. Ульянов: Разыгрывать ситуацию могут только те, кто в ней непосредственно участвовал, или любой наблюдающий со стороны?
М. Лайтман: Играть может любой, кого назначили.
И. Якович: Назначают воспитатели?
М. Лайтман: Да.
И. Якович: Делать это спонтанно, не готовясь к игре заранее?
М. Лайтман: Конечно, спонтанно. Если недостает информации, всегда можно спросить. Чего мы хотим добиться? Чтобы каждый мог включить в себя состояние другого. Именно это важно, а игра раскрывает человека.
И. Якович: Если девочка может почувствовать других, она находится в большей гармонии с собой?
М. Лайтман: Нет, просто она поймет, что и другие люди переживают схожие чувства. Поэтому можно простить, понять, поговорить, и каждый поймет другого, потому что каждый ощутит внутри себя целый мир. Как сказано: «человек – маленький мир», – в нем есть все свойства.
И. Винокур: Все сказанное нами актуально и для мальчиков?
М. Лайтман: В меньшей степени. Девочки более экспрессивны.
И. Винокур: Имеет ли значение актерский талант или важна лишь способность освободиться от чувства превосходства?
М. Лайтман: Только освободиться. Каждый из нас – лучший актер в мире, таких и в театре не найдешь. Любой человек может стать актером, если правильно его развивать.
А. Ульянов: Как можно помочь человеку раскрепоститься? Обычно есть некий внутренний зажим: мы боимся уязвить свою гордость, не знаем, как нас воспримут другие. Как раскрепостить группу девочек?
М. Лайтман: Если ты изображаешь не себя, то нет никакой проблемы: «Это не я!» Таким способом я себя охраняю.
А. Ульянов: Тем не менее, я опасаюсь, вдруг в моей игре все равно распознают какие-то мои черты? Поэтому я все равно немного стесняюсь.
М. Лайтман: Актерское мастерство предполагает психологическую подготовку, в ходе которой человеку помогают отключиться от себя и почувствовать другого.
А. Ульянов: Имеет ли смысл пригласить профессиональную актрису, которая могла бы объяснить девочкам, как раскрепоститься?
И. Якович: Естественно!
М. Лайтман: Да, мы говорили об этом.
А. Ульянов: Она может провести практическое занятие.
М. Лайтман: Да, притом мы не сразу приступаем к таким продвинутым формам занятия. Сначала мы просто играем между собой, как в обычном детском театре.
И. Винокур: Вы говорили, что игра как способ подняться на новую ступень зависит от силы природы, приближающей нас к совершенству. Как нам запустить это процесс?
М. Лайтман: Если я играю, и у игры есть заранее заданная цель – достичь определенного результата в жизни, я тем самым вызываю эту силу, и она продвигает меня к результату. Так у маленького мальчика, который хочет стать летчиком, есть цель, которая с годами становится все серьезнее. Если он идет к этой цели, то запускает силу, которая его развивает, и он становится летчиком. То же самое неосознанно делает каждый.
И. Якович: На каком этапе они должны понять, в чем состоит цель?
М. Лайтман: Мы говорим о цели и формах жизни постоянно! Обучение начинается с трехлетнего возраста – понемногу, в нескольких словах. Конечно, дети еще не все понимают, но они находятся вместе с нами, поют, включаются в общую атмосферу.
И. Якович: Есть место разговорам о смысле жизни?
М. Лайтман: Сначала дети должны просто видеть нас, взрослых, и включаться в атмосферу. Ребенок учится на примерах, повторяя то, что делают взрослые. Это называется «обезьянничанье». Но впоследствии мы начинаем пояснять ему все увиденное: для чего, зачем, почему.
А. Ульянов: Не могли бы Вы кратко сформулировать, в чем состоит цель девочки-подростка? К чему ей стремиться?
М. Лайтман: К тому же, что и мужчине. Я не думаю, что относительно цели у мужчины есть какое-то преимущество перед женщиной.
А. Ульянов: Можно конкретнее?
М. Лайтман: Цель жизни в том, чтобы я и мои дети – ведь это самое близкое для женщины – достигли совершенной жизни в вечной гармонии.
А. Ульянов: Для девочки четырнадцати лет понятно, что такое «я и мои дети»?!
М. Лайтман: Поверь мне, она прекрасно это поймет.
А. Ульянов: А что такое гармония?
М. Лайтман: Речь идет о гармонии в нашей жизни: уверенность, комфорт, спокойствие, радость, возможность развиваться, любовь к детям и мужу – все, чего хочет женщина. Этого можно достичь, если мы вместе будем стремиться к духовной цели.
А. Ульянов: А эта цель достигается через связь, которую мы пытаемся выстроить в ходе игры?
М. Лайтман: Если мы хотим хорошей жизни, то вынуждены связать себя с духовной целью. Иначе мы ничего не достигнем. Именно женщина остро ощущает, чего ей не хватает в жизни. Мужчина так не чувствует, поскольку он менее связан с природой, и ему легче «витать в облаках». А женщине необходима самореализация здесь, в этом мире: семья, дети, она сама вместе со всеми, дающая им все необходимое и получающая от них чувство отрады и наполнения. Именно женщина обязана знать, что если не связать все эти «низкие» земные понятия с высшей целью, то и в этой жизни тоже не получить наполнения.
А. Ульянов: А цель в том, чтобы достичь такой связи между нами, чтобы в ней было нечто более высокое и глубокое?
М. Лайтман: Цель в том, чтобы в связи межу нами раскрыть высший Закон Природы.