Вопрос: Что нового несет нам конгресс на севере Израиля, по сравнению с последним конгрессом в пустыне Арава?
Мы уже говорили об этом вчера на собрании товарищей, обсуждая, как меняются наши впечатления от семинаров и отношение к ним. Очевидно, что с каждым разом начало дается всё труднее: нам тяжело приходить на семинар – зато и погружение внутрь, в ощущение единства, происходит быстрее, а воодушевление растет и становится более проявленным, более оформленным.
То же относится и к конгрессам. Ведь конгресс – это своего рода семинар, только комплексный, состоящий из нескольких частей. И соответствующим образом мы должны к нему относиться.
Понятно, что к ближайшему конгрессу, к воодушевлению, которое на нем необходимо, сложнее подготовиться, по сравнению с конгрессом в Араве, на котором все мы чувствовали себя так, словно выходим из Египта и приближаемся к горе Синай. Там было что-то от легенды, там жило приключение. А сегодня перед нами рутина: приезжаем на новое место, монтируем всё необходимое, проводим уроки… Нет былого вдохновения, его заменила "стандартная процедура".
И это хорошо – так наша природа очерчивает для нас более зрелое отношение к делу, чтобы мы постарались проникнуть внутрь своего ощущения и воодушевиться от вещей более глубоких.
Скажем так: в Араве мы достигли корневого уровня своего сосуда-желания, в нас горел огонь, и мы чувствовали себя героями, которых ждут приключения в неизведанных землях. Ну а теперь мы перешли к первому или второму уровню: здесь и желание "толще", и отношение должно быть более серьезным. Здесь уже нет места той "воздушной" эйфории, тому детскому энтузиазму – нам надо искать всё это внутри, в глубинах ощущения и понимания, в толще чувства необходимости. Вот что важно.
Сегодня мы обязаны достичь единства в трудных условиях, без изначального воодушевления, в желании большей глубины. И надо быть благодарными за то, что мы получили эту глубину. По-видимому, нам все-таки удалось сделать что-то в прошлом, а теперь мы должны достичь воодушевления намного более сильного, чем раньше, уже не детского, а более зрелого.