Вопрос: Сейчас рынок труда наполняет так называемое "поколение Y", или "поколение Google". Это люди, которые родились на сломе Советского Союза и представляют собой совершенно другое поколение, выросшее в период терактов, страшных катастроф, развития Интернета и цифровых технологий.
Многие работодатели не знают, как мотивировать этих людей, потому что они не смотрят в завтрашний день, а хотят всё "здесь и сейчас". Это очень большие индивидуалисты, склонные отвечать только за свою узкую часть работы и сразу же получить за это вознаграждение. Как их мотивировать?
Никак. Вы спрашиваете у меня решение, не принимая во внимание, что людей надо переделывать. Если мы не изменим их, то ничего не сможем сделать. Это прекрасное поколение, готовое к переменам. Оно оторвалось от прошлого, и потому произошел очень серьезный разрыв между поколениями.
Поэтому я вижу в России большие перспективы по сравнению с Западом, и уж точно – с Америкой, где будут огромные проблемы, ужасные катастрофы, баррикады, фашизм – все, что угодно.
В России это можно сделать совершенно иным путем, потому что произошел разрыв между поколениями, и нынешнее поколение выросло как бы без почвы, словно подвешенное в воздухе.
На Западе американский и даже европейский индивидуализм взращивался веками. Он находится в их культуре и в их религии.
В России другая религия, другая культура. И какими бы россияне ни выглядели индивидуалистами, они отличаются от тех, что на Западе. Их нельзя сравнивать, хотя внешне они похожи на "крутых".
Дело в том, что у них нет никакой базы, на которую можно было бы опереться, только внутренняя поведенческая механика и больше ничего. Применение к ним интегрального воспитания, основанного на демонстрации четких законов и тенденций природы, законов нашего развития, на исследованиях науки, изучающей, что с нами сегодня происходит, должно дать им эту базу. И тогда мы сможем очень быстро найти с ними общий язык.
В чем их проблема? – Нет прошлого, нет будущего! И они правы – для них есть только "сегодня".
Если мы им объясним: "Вот – прошлое; это – настоящее; а это – будущее. Посмотри, как все идет?!", – то мы дадим им "лошадку", которую они смогут оседлать и двигаться.
Мы покажем им, что "завтра" все-таки есть, и как туда надо "въезжать". Кроме того, те, кому уже тридцать, задумываются: "Что будет через пять – десять лет?". Их тоже надо брать в расчет. Над этим материалом надо работать.
Они ощущают, что у них действительно нет никакой базы, потому что те основы, которые они считали незыблемыми, на Западе сейчас рушатся.
Поэтому они вдвойне лишены всего: не только прошлого и будущего, но и настоящего, не имеющего никаких основ. Если мы покажем им всю интегральную палитру, как это перетекает во всей информационной метаморфозе, то сможем привести их к новой парадигме.