Искры - это самое главное, от них зависит все наше исправление. Прямой свет, облаченный в отраженный свет - свет и сосуд становятся одним целым, дополняя друг друга. Ведь они полностью зависят один от другого, совершенно на равных.
Отраженный свет, послуживший для раскрытия прямого света, а теперь потерявший его, превращается в грубый, поврежденный свет, а потому называется искрой. Когда-то он был самым важным - отраженным светом, от которого зависело все раскрытие Творца. А теперь он словно сверженный царь - это очень нехорошее состояние: неприглядное, бессильное, униженное.
Это отраженный свет, у которого нет сил быть отраженным светом - светом любви и милосердия. Сейчас им можно воспользоваться в любых целях: хочешь обмануть кого-то, можешь вести себя так, будто желаешь ему добра, и хитростью использовать его для своей выгоды. Ты пользуешься отраженным светом отдачи, но твоя отдача фальшивая, а потому она приводит к еще большему разбиению, фальши, самым большим преступлениям с помощью того же отраженного света, который потерял свою силу любви, позволяющую быть отраженным светом.
Святость после разбиения становится пособницей нечистых сил, начинает прислуживать им. Мое желание насладиться использует все мое понимание отдачи ради максимальной эгоистической выгоды, делая эгоизм чрезвычайно хитрым. Вся человеческая мудрость и интеллект превращаются в слуг его эгоистических желаний.
Пока прямой и отраженный свет облачались друг в друга, они дополняли один другого. Но когда они расстаются, отраженный свет грубеет и остается внизу разбитым. Если же мы повернем его в правильную сторону, то он способен дать нам впечатление от света, который соответствует ему в духовном и с которым он когда-то совместно работал.
Если мы стараемся держаться этого отраженного света, то он начинает формировать в нас свойства, подходящие прямому свету, новые качества, определения, понимание, какому свету он может соответствовать, когда на него облачится.
Так мы работаем с искрами, впечатлениями от отраженного света (решимот). Мы не просто стремимся к какой-то абстрактной отдаче, но познакомившись с ее искрами, информационными генами, решимот, начинаем понимать, что за свет должен предстать перед нами, то есть изучаем его по противоположным ему свойствам. Внутри скрытия мы понемногу начинаем различать Творца. Сама темнота раскрывает нам свет, день.