Жирный шрифт: оригинальный текст изучаемой статьи
Обычный шрифт: слова преподавателя
Бааль Сулам, "Мир":
Весь труд, все усилия и страдания, круговращающиеся в поколениях и во времени, напоминают нам образ хозяина дома, который прилагает большие усилия, чтобы приготовить роскошную трапезу для приглашенных гостей.
А ожидаемая цель, которая обязана раскрыться в конечном итоге, напоминает трапезу, которую гости вкушают с огромным наслаждением. Сказано об этом: "Суд есть суд истинный, и всё готово к трапезе".
Итак, есть трапеза, на которую надо привести гостей. А гости должны запастись аппетитом – т.е. голодом, большим желанием, соответствующим желанию хозяина. Он всё для них подготовил, но проблема именно в том, что гости не могут оставаться равнодушными к трапезе, – напротив, они должны по-настоящему желать этого наполнения. И желание это должно проявиться в них изнутри, самостоятельно, по их собственному выбору.
Мы знаем, как неприятно испытывать голод, если никакой трапезы не видно. А видеть ее заранее нам нельзя, потому что тем самым мы лишь приглушим свой аппетит и подойдем к столу без правильной внутренней подготовки, без подлинного стремления, когда важно лишь это, и ничто другое.
А значит, здесь со стороны низшего требуется некое действие, чтобы подготовить себя к трапезе. Речь идет об очень глубокой, "хитрой" подготовке. Не хозяин побуждает к ней гостя, но сам гость формирует в себе необходимые желания, чтобы с аппетитом вкусить все угощения хозяина. И более того – вкусить так, чтобы это было лишь во благо хозяину, а не для себя лично.
Нельзя использовать свой аппетит естественным образом, нельзя наполнять себя естественными для эгоизма наслаждениями. А потому сперва требуется целая серия последовательных исправлений, пока гость не поднимется на ту ступень, где станет подобен хозяину. Там суть уже не в трапезе, она отходит на второй план, исчезает – их дух возвышается над ней, уже без всякой связи с ее блюдами и яствами.
Таким образом, творению необходимо пройти через вереницу поэтапных изменений в своем желании.
Изначально оно было устремлено к малым, овеществленным усладам, лишь ради собственной пользы, в полном отрыве от Хозяина. На первом этапе, чтобы с чего-то начать, нужен лишь простейший расклад – наслаждения и страдания, чтобы "пообтереться" между ними.
Но затем анализ обретает направление на ступень, более высокую, чем получение еды от Хозяина, который ее дает. В наших отношениях появляется что-то человеческое: за расчетом "дают – бери" возникают новые вопросы, обнажаются новые пласты.
И само собой, развитие протекает только в госте, пока он не почувствует, что просто обязан вернуть благо Хозяину, поскольку иначе сгорит от стыда.
А затем выясняется, что задача вовсе не в том, чтобы нейтрализовать стыд. Наоборот, очень хорошо, что он у меня есть, – ведь благодаря ему я могу почувствовать свою отдачу Хозяину и насладиться ею намного больше, чем какой-то там едой со стола. Сколько бы ее ни было, это всего лишь уровень нэфеш, а возможность доставить удовольствие Хозяину – уже ступень руах.
Далее я принимаю Его угощение, но, опять-таки, Ему во благо – и это уровень нэшама.
Но я по-прежнему ощущаю результаты в себе, тогда как подлинная отдача должна быть беззаветной, бескорыстной, лишенной какого бы то ни было отклика в награду. Я хочу просто отдавать, возвышаясь над любой констатацией результатов своих усилий. Я прошел весь путь и теперь в своей отдаче не хочу даже знать, что она доходит до Хозяина. Лишь бы Ему было хорошо, а откуда пришло к Нему это благо – от меня или от других – неважно. Такова ступень света хая.
Ну а затем мы постигаем Его самого, в отрыве от расчетов между гостем и Хозяином у стола с яствами. И это – свет йехида.
Так, восходя на всё новые ступени отдачи, человек постигает Творца.
По ходу этого процесса меняется только гость, и желание, которое он обретает, должно быть его собственным, исконным. А потому здесь необходим "обрыв связи" с Хозяином, чтобы, несмотря на раскрытие Творца, человек каждый раз обнаруживал в себе новое желание.
Таким образом, наша проблема состоит в том, чтобы оберегать эту точку разрыва, собственную суть – "нечто из ничего". Гость постоянно, всё более и более явственно опирается на нее, оттеняет ее еще и еще, потому что без этой точки у него нет никакого права на существование.
Что же касается "трапезы" и связанных с нею светов и сосудов, всё это сохраняется только до конца исправления, когда мы раскроем Хозяина в слиянии с Ним.