Вожди грядущей революции
Каждый раз когда общество, род человеческий хочет взять новую ступень и изменить свое положение к лучшему, по-настоящему крупные перемены осуществляются путем революций – в мировоззрении, в социальной структуре, в государственном устройстве. Каждая революция продвигала нас к следующему состоянию, а затем, когда и оно оказывалось неудовлетворительным, новая революция помогала сделать новый шаг вперед.
Так идет наше развитие – через революции, через ступени обновления.
Сегодня мы стоим перед следующей, неизбежной и неотвратимой революцией, разворачивающейся в самой сокровенной сфере нашей жизни – в отношениях между нами. В грядущую эпоху они кардинально изменятся, и вместо того чтобы быть чужими, далекими друг другу, мы ощутим близость и взаимосвязь, заживем по принципам взаимности, поддержки, как братья в дружной семье. Эта революция отношений окажет колоссальное влияние на текущую ситуацию.
Давайте же сфокусируемся на особой грани, характерной черте всех революций – и тех, что были, и той, что на очереди: всегда этот процесс возглавляли личности, придающие ему ход и увлекающие за собой других.
Лидеры революций, тогда и сейчас
Не бывает революции без революционера, дерзнувшего заявить в полный голос то, о чем другие только думали, не осмеливаясь заговорить. Такой человек вершит перемены на деле.
Если ограничиться революционерами двадцатого столетия, такими как Ленин, Че Гевара, Мартин Лютер Кинг, Нельсон Мандела, то можно разглядеть общие черты, свойственные им всем. Они начали свое дело в молодости, они были образованными людьми, чувствующими "подземные" процессы в обществе, чувствующими народ, его боль. Они страдали вместе с ним от несправедливости, и, "созревая", готовясь на этом огне, постепенно формировали новую повестку дня, революционную идеологию.
В итоге, как видно из истории, они действительно добивались колоссальных изменений в обществе и мире.
Вопрос: Давайте сопоставим лидеров революций двадцатого века с лидерами близящейся сегодня революции. Есть ли между ними разница? Или мы ждем всё того же предводителя, который встанет, поднимет стяг и поведет за собой человечество?
М. Лайтман: Прежде всего, само слово революция может пониматься по-разному и не всегда верно.
Мы знаем, что, в целом, человек, будучи желанием наслаждений, живет для того, чтобы удовлетворять свое желание. С этой целью он меняет формат общественных отношений, переходя от одной модели к другой: от семьи к деревне, от деревни к городу, от города к государству, к международным связям. Всё это утоляет потребность человека, его желание наслаждаться и чувствовать себя хорошо.
Так здоровый эгоизм ведет дела, так мы развиваемся от поколения к поколению – и потому раз от раза должны в чем-то меняться. Причем перемены, вызванные ростом нашего эгоизма, не могут происходить непрестанно, каждое мгновение, тем более что мы не сознаём скорости этих процессов. Лишь в нынешнем поколении темп кардинальных изменений явно ускорился – тогда как раньше они происходили раз в несколько сот лет. Соответственно, и революции, проистекавшие из необходимости приводить социальные отношения в соответствие с нашим внутренним развитием, случались довольно редко.
Кроме того, следует понимать, что революции в прошлом не были такими уж мощными и радикальными. В конечном счете, новое состояние рождалось из старого, пускай в борьбе, в боях, в диспутах, неизменно присущих переходам от рабства к относительной свободе, от феодализма к капитализму.
Это влекло за собой большие преобразования – не только во взаимоотношениях между людьми, но и в отношении к Высшей силе (т.е. в религиях), а также в промышленности и экономике. По сути, Промышленная революция, по необходимости, изменила отношения между нами, и это неизбежно потребовало дальнейших социальных нововведений.
Само собой, всегда были люди, выражавшие общие чаяния. К тому же, разные слои общества всегда по-разному относились к переменам. Множество факторов и обстоятельств участвуют в этом процессе. Однако в целом, развитие обусловлено тем, что человек, общество приходит в соответствие с глобальными условиями, с Природой.
Раньше мы двигались вперед благодаря тому, что Природа вызывала в нас те или иные подвижки, которые, усваиваясь, порождали внутренние отклики и перемены. Вследствие этой реакции мы должны были и сами менять что-то.
Вообще, любопытно, что чем ближе к нашему времени на шкале развития поколений располагались преобразования, тем они были резче и тем больше требовали от людей понимания, согласия, участия.
Скажем, при переходе от первобытнообщинных отношений к рабовладельческим не вспыхивали войны и революции – ведь новшества были относительно выгодны и хозяевам, и их рабам. А затем эта трансформация вылилась в общественный процесс и увенчалась созданием нового властного режима с соответствующими законами и системой их соблюдения.
Однако это не стало результатом осознанного анализа и последующих выводов – просто сама жизнь требовала подъема на следующую ступень. Под воздействием Природы, мы поняли однажды, что рабовладение уже не выгодно и дальше продолжаться не может. Условия, создавшиеся в торговле и производстве, потребовали, чтобы раб был заинтересован в своем труде и освобожден из полного бесправия, поскольку это позволяет получать с него намного больше прибыли.
Так, со временем, раб превратился в подчиненного работника, а потом вообще стал свободен. Так или иначе, всё в этом процессе зависит от желания наслаждений, от расчета на то, какую выгоду я могу извлечь из кого-то, а он – из меня.
Итак, Природа вызывает в нас изменения по ходу нашего внутреннего развития, а от нас каждый раз требуется переварить, понять и прочувствовать их, соглашаясь с общим процессом, с его переменами, с его адаптацией и усвоением в человеческом обществе.
Именно в этом состоит наша лепта, наше участие. Мы должны держаться середины: хотя Природа заставляет нас меняться, мы все-таки должны сами производить перемены.
Так сочетаются эволюция и революция. Человечество проходит через внутренний эволюционный процесс и наряду с этим – через инициированный социальный процесс обновления отношений в обществе. И хотя всё вызывается Природой, с нашей стороны необходимо понимание, осознание и реализация.
Вопрос: Где же здесь место лидера, революционера, который идет во главе и влечет за собой других?
М. Лайтман: Всегда так бывает: лидер собирает вокруг себя группу соратников и другие, всё более внешние круги, пока дело не доходит до масс, довольно пассивных, но вовлекаемых в процесс перемен.
Вопрос: Что выделяет революционера из общей пассивной среды?
М. Лайтман: Способность зажигать других. Ведь потребность, желание перемен к лучшему есть и у них тоже, а он должен "купить" их соответствующими обещаниями. При этом, как правило, революционер более развит, больше понимает и чувствует и потому видит пользу в несколько ином свете. А кроме того, он знает, как обращаться к людям и в каком виде преподносить им необходимость революции, т.е. преобразований в сфере социального устройства. Если человек успешен, если он действует в подходящее время и в подходящих обстоятельствах, то добивается своего.
Революционеры всегда были людьми образованными, они отдавали себе отчет в происходящем, разбирались в общей картине, а также обладали мощной харизмой. Кроме того, подле них находились помощники, способные зажигать массы. Таким образом они и возглавляли развитие.
С другой стороны, слово революция не всегда уместно. Несомненно, речь идет о переменах, но таких, которые уже заложены, уже теплятся в обществе, – и нужно лишь извлечь их наружу, как бы вскрыть, распечатать, перевести из потенциала в действие.
История демонстрирует нам примеры разных поколений: всегда лидерами были люди интеллигентные, как раз выходцы не "из народа", а из высоких слоев, и в то же время способные подключиться к массам, чтобы повести их навстречу преобразованиям. Никогда это явление не ограничивалось уровнем элит – но оттуда распространялось в широкие слои.
Исключение составляет революция, перед которой мы стоим сегодня. Она будет особенной, единственной в своем роде.
В принципе, процесс всё тот же: Природа работает над нами и меняет нас, подталкивая к переменам. Однако на этот раз перемены обусловлены не тем, что желание уже есть и только окружение еще не выстроено соответствующим образом, – как это бывало при переходах от одной формации к другой. Нет, сегодня мы должны менять себя самих. Прежде чем революция изменит лицо нашего общества, надо изменить человека. Таким образом, от нас требуется предварительная работа, зачин, без которого ничего не выйдет.
Вот почему нам надо "идти в народ" и обучать его новым отношениям, новым законам, по которым мы будем жить. Именно это инициирует Природа, именно это она "внедряет" в нас. А следовательно, первым делом необходима "воспитательная" революция: мы должны, всеми силами входить в народ и обучать его.
По внешним признакам, это отчасти похоже на то, что большевики во главе с Лениным хотели сделать в России. Они тоже распространяли печатные материалы, общались с массами людей, вели работу на заводах и фабриках, "на каждом углу" объясняя свой посыл. И хотя это было изменением не человека, а общества, – все же они вели агитацию, объясняя, чтó нужно делать.
По ходу дела они адаптировались к народу и обращались действительно к бедноте, к простолюдинам, которые были очень далеки от той индустриальной революции, которая требовалась стране, чтобы развиваться и не быть аграрным придатком Европы.
Вопрос: Итак, следующая революция станет революцией в воспитании и потребует предварительной агитации во всех слоях общества. Только после этого почва будет готова к решающему моменту – к изменению человека. В таком случае, какими качествами должны обладать лидеры будущей революции?
М. Лайтман: Прежде всего, они будут наставниками, "армией наставников". Они должны обращаться к народу, в особенности, через виртуальные сети, используя интернет, поскольку он охватывает весь мир и позволяет донести свой посыл до каждого, не "заморачиваясь" типографской продукцией.
Вообще, подлинная революция в наши дни вершится не в столицах. Возникла иная ситуация: революция ушла внутрь и на первом этапе, прежде всего, происходит в человеке.
Вопрос: Какова же эта внутренняя революция? Что она собой представляет?
М. Лайтман: Как и при любой другой революции, человек должен отчаяться в текущем положении. Однако вместе с тем, он должен понимать причины этого положения: оно не зависит ни от хищнических элит, заботящихся только о себе, ни от правительства, которое реально ничего не делает. Здесь всё дело в человеческой природе.
Никто не виноват, и мы никого не собираемся "взгреть", уничтожить или сменить на другого – ведь другой будет таким же, если не хуже. Нет, мы видим, что наш ненавистник, наш враг – это наше естество. Оно и есть тот хищник, который в нас засел, – эгоизм, пекущийся только о себе. Во мне и в каждом из нас гнездится зверь, непрестанно радеющий лишь за себя самого. Он смотрит на мир из человека и прикидывает: "Как бы мне насладиться? Как бы воспользоваться всем и каждым исключительно себе на благо? Как бы попрать каждого? Ведь это тоже доставляет удовольствие…"
Таким образом, прежде всего, человеку нужна революция в понимании причин своей судьбы: "Оказывается, весь я целиком нахожусь в зависимости, в подчинении у зверя, что таится во мне".
И тогда все мы придем к согласию в том, что необходимо создать систему нашего внутреннего исправления. Она покажет нам, что это за "зверь" – наша природа, наше злое начало, наш эгоизм, разрушающий все начинания, не позволяющий обуздать и усмирить его. Напротив, он всегда верховодит нами и, даже "выписывая восьмерки в воздухе", все равно остается главным. Как бы я ни хотел вырваться из-под его власти, возобладать над ним – в итоге я все равно обнаруживаю всё ту же звериную морду, что правит мной, пускай в другом обличье, в другом одеянии. У меня просто нет иной природы, кроме нее.
Этот процесс называется "осознанием зла": я знакомлюсь со зверем в себе и сознаю, насколько он лют, насколько изощрен в своем всевластии, которое не оставляет мне ровным счетом ничего.
Только одно может спасти меня – если я подключаюсь к другим. Тогда мы находим между собой точку единства и действуем, исходя из нее. В таком случае мы можем усиливать свое единение всё больше, попирая зверя, злое начало в себе, отбрасывая его, отстраняясь от него. Это единственный способ.
Работа в этом направлении – и есть "интегральное образование", или "наука объединения". Название не суть важно. Важно то, что так мы реализуем первый этап революции.
Выходит, что будущий революционер – это проводник, путеводитель, учитель, инструктор. Он не восстает против кого бы то ни было, не подстрекает одну часть народа против другой или одно государство против другого. Большевикам как раз нужна была война, чтобы с ее помощью взять верх над ослабленными элитами. Здесь же ничего такого нет – ведь мы стоим перед человеком. Пускай он "ворочает жернова" или "сидит на троне" – неважно. Ведь все, от мала до велика, от верхушки до низов, больны одним недугом, все подчинены власти злого начала, все рабы под пятой эгоизма.
И потому каждый должен пройти через перемены, через учебу, чтобы осознать происходящее, понять процесс человеческого развития, текущую ступень и следующую ступень, на которую мы должны взойти. Кто мудр, тот зряч, он уже обрел разум и чувство. И вот тогда, сообразно с внутренними переменами, мы начнем вводить изменения в обществе.
Это не восстание, не мятеж, не террор – это должно идти изнутри, согласно ступени исправления, согласно пониманию и осознанию, согласно глубинному желанию человека. И потому сработает только система агитации, объяснения и воспитания, когда общество своей властью над человеком меняет его. Лишь так можно идти вперед. И отсюда вырисовывается образ будущего революционера.
Вопрос: Значит, это проводник, наставник, и задача его – привести человека и общество в целом, включая все пласты, к осознанию собственной природы, которая несет нам несчастья и разрушает жизнь, не позволяя выстраивать добрые взаимосвязи с другими. Она – тот внутренний ненавистник, что затаился в нас. Выходит, что человек или группа людей, которая встанет во главе будущей революции, – это педагоги, абсолютно несовместимые с силовым подходом, конфликтами и противостоянием?
М. Лайтман: Верно. Насилие здесь совершенно неуместно, поскольку вся эта революция базируется как раз на равенстве. Мы находим силу для перемен в единстве, а подлинное единство возможно только между равными.
Наставник велик, высок, сведущ, силен – это так. Но в своем отношении к другим он как раз ниже всех: он поддерживает их, обучает их, служит им. Здесь нет места новой элитарности.
Далее, проявляют себя его посланцы – люди, способные работать на местах. А затем, по мере того как люди меняются, настает черед организаторов, которые выстраивают новое общество, соответствующее внутренним переменам в его членах.
Вот и выходит, что революция вершится внутри – и сообразно с этим определяет для нас новый облик социума.