Война с безликим врагом
Вопрос: Прошедшая война оставила в людях такое чувство, будто мы потеряли контроль над ситуацией и возможность жить нормальной жизнью в своей стране. Мы привыкли к постоянному ощущению тревоги, неизвестности, ожиданию сирены, невозможности спокойно спать ночью.
Война как бы закончилась, но мы чувствуем, что не достигли мира и безопасности, решения этого конфликта. Заключено соглашение, но ему никто не верит. Мы уже были свидетелями семи договоров о прекращении огня, которые были нарушены. Где же гарантии, что этот будет выполняться?
Внешнее давление растет, и Израиль попадает в международную изоляцию. Эта война нанесла большой ущерб экономике Израиля и вызвала волну увольнений. Остается чувство незащищенности, расшатывания наших основ: армии, правительства. Что же с нами происходит и что можно сделать в этой ситуации?
М. Лайтман: Я очень сопереживаю этому общему чувству страха, тревоги, разочарования, горечи, беспомощности, и в то же время полон надежды и уверенности, каких не было прежде.
Мне кажется, что в этот раз наш народ, наконец, прочувствовал всю шаткость нашего положения и сможет пробудиться к правильному требованию безопасности и стабильности, о которой он раньше не заботился и даже пренебрегал.
Я помню, как Шестидневная война пробудила во мне такие сильные переживания, будто я заново родился. Я почувствовал себя евреем, имеющим свою страну, которая сейчас правильно устанавливает себя, идет вперед и строит себя по-новому. С этого момента я начал прилагать все усилия для того, чтобы выехать из бывшего Советского Союза и переехать в Израиль. Целых семь лет, с 1966 до 1974 года, я был в отказе и боролся за возможность репатриации.
Было ощущение, что Израиль продвигается в правильном направлении. Но когда я приехал в Израиль, то почувствовал, что народ находится в какой-то эйфории после Шестидневной войны. Было такое ощущение, что мы сильные и нас не волнует весь остальной мир. Мы были похожи на самоуверенного ребенка, не понимающего своих границ, своих сил, обязанностей.
Эта победа негативно сказалась на нашем народе, настолько переполнив его гордыней, что это уже выходило за пределы необходимой национальной гордости. Мы потеряли в этом всякую меру и вышли из равновесия, пренебрегая всеми границами, которые были обязаны установить для себя. Мы были обязаны воспитывать свой народ, правильно организовывать жизнь внутри государства и вне его. Но вместо всего этого было только чувство пренебрежения, гордости, уверенности в своем геройстве.
И после войны Судного дня не было заметно, чтобы народ получил какое-то исправление. Я думаю, что Голда Меир, бывшая в то время главой правительства, надеялась, что после нее будет сделан серьезный внутренний анализ, который позволит пересмотреть свое отношение и достичь какого-то равновесия между враждующими сторонами. Но этого не случилось. Народ был как будто глух.
И все последующие военные операции оставили такой же след: ливанская война, теракты, взрывы в автобусах – это была изнурительная война с террористами. К этому еще добавилась война в Персидском заливе, когда мы ничего не могли сделать с Саддамовскими ракетами, которыми нас обстреливают. У нас было множество возможностей для внутреннего анализа, но мы ими не воспользовались.
Только сейчас, в последней войне, мы впервые почувствовали, что находимся против врага, которого невозможно победить обычными средствами. Не с кем подписывать мирные соглашения, ведь это не государство, а просто банды террористов, с которыми ничего нельзя сделать.
С государством можно было бы воевать, сражаться, прийти к какому-то итогу в этой войне и тогда подписать соглашения и на этом успокоиться. Мы знали бы, что эти соглашения будут выполняться хоть в какой-то мере и держать нас в неких рамках.
Но здесь не с кем подписывать договор. Разумеется, те соглашения, которые мы подписываем сейчас, ничего не стоят. Как только террористы получат возможность, они тут же нападут на нас, даже не вспомнив об этой бумаге, на которой стоят их подписи.
Кроме того, мы подписываем договор не с ними, ведь не признаем такое право за Хамасом. А они вообще не признают нашего права на существование. Война с террористами – это война с безликим врагом. Он может сегодня обещать тебе все, что угодно, а завтра делать все, что ему захочется.
Поэтому мы, безусловно, не достигнем никаких мирных соглашений. Прекращение огня может продлиться несколько месяцев или лет, а может закончиться уже завтра. И все это осознают: и мы, и они. На нас давят ООН, Соединенные Штаты, Европа, но и они понимают, что эти договоры ничего не стоят, ведь сами имеют такую же проблему с этими террористами.
Поэтому они хотят за наш счет заключить с ними договоры, которые позволять Европе и Америке существовать спокойно. Бросить Израиль как кость собаке. Нам же нужно постараться не превратиться в такую кость, ведь мы зависим от Европы и Соединенных Штатов, а потому находимся в трудной ситуации.
Но все эти условия как раз и пробуждают во мне большую надежду, что народ Израиля, наконец, начнет выяснять, в чем состоит решение и от чего мы зависим, какая сила может помочь нам, где она находится. И тогда мы действительно перестроим свою жизнь по-новому.