Раскаяние – это первый этап исправления
Перед началом нового года принято читать специальные покаянные молитвы, прося прощение за все ошибки и преступления, совершенные в прошедшем году. Обычно человек просит прощения за причиненное кому-то зло – и не потому, что таким образом можно его исправить. Но раскаяние – это осознание того зла, которому мы умышленно или не умышленно стали причиной.
Известно, что даже в суде учитывается раскаяние в своем поступке и извинения перед противоположной стороной. Иногда суд постановляет, что обидчик должен попросить прощения у обиженного, и если тот простит его, то это смягчит наказание.
То есть просьба о прощении – это уже своего рода исправление, ведь я признаю, что причинил вред. И хотя я еще не исправил его, но расписываюсь в том, что обязан исправить. Раскаяние – это уже первый этап исправления, и потому нам нужно ценить его и принимать во внимание.
Просят о прощении – в конце года, в конце цикла, при завершении духовной ступени. Мы заканчиваем духовную ступень в хорошем состоянии, ведь Тора всегда говорит о возвышении – и при этом, мы переживаем крушение. В конце года приходит день 9 Ава, со всеми связанными с ним несчастьями: разрушением Первого и Второго Храмов и другими.
А вслед за этим наступает период "Покаяния" (Слихот), когда мы раскрываем итоги разбиения, осознаем, насколько разбиты, низменны, презренны, и тогда просим прощения.
Интересно, что именно этот месяц, в который мы пребываем в раскаянии, в слезах, с разбитым сердцем от осознания своего зла, называется "ЭЛУЛЬ", что по первым заглавным буквам расшифровывается, как "Я к Любимому, а Любимый ко мне".
Но если я обнаруживаю себя во зле, значит, виноват Творец, который создал мое злое начало. Почему же я должен просить за это прощение? "Я к Любимому, а Любимый ко мне" – Он организовал все мои преступления, а я обязан в них раскаяться.
Выходит, что желанный итог проделанной работы, обретенной новой ступени – в том, чтобы раскрыть заключенное в нас зло. Мы обнаруживаем это зло и относим себя к нему, признавая, что оно внутри нас, и мы хотим избавиться от него. Иначе бы это не было осознанием зла.
Ведь если человек чувствует зло своего эгоизма, то немедленно желает освободиться от него. Раскаиваясь в содеянном, я таким образом подписываюсь, что хочу избавиться от таких свойств в себе, но только пока не знаю, как это сделать. Я пока на это не способен – мне не хватает сил, понимания. Но я уже вижу, что это – зло. То есть я констатировал свое состояние.
Речь идет о нашем соединении, ведь только в нем все исправление. Значит, все зло раскрывается против единства, которого мы не хотим, отталкиваем, избегаем любыми способами. В этом и заключается все наше зло, весь эгоизм.
Разумеется, эгоистическое начало дано нам свыше, от Творца. И плачем мы не о том, что оно в нас есть – а о том, что не хотим освободиться от него! Мы плачем от того, что солидарны с этим эгоизмом и готовы оставаться с ним навечно! Мы сожалеем не о самом зле, а о том, что согласны жить в нем.
Все претензии нужно предъявлять Тому, кто создал меня с таким эгоизмом. А в чем же состоит мое собственное прегрешение? Моя вина в том, что я не проделал достаточной работы за счет данных мне Творцом средств, чтобы освободиться от этого греха. Об этом я и плачу, о своем бездействии, о нежелании выбраться из эгоизма.
Выходит, что мы плачем о своей неспособности выйти из эгоизма и просим Творца помочь нам, обнаруживая свою слабость перед раскрывающимся злом.