"Мрачное будущее Европы. Решение есть!" – "Новая жизнь" №432
Правый радикализм поднимает голову
Вопрос: В Европе всё более популярен крайний национализм, несущий с собой ксенофобию, неонацизм и противостояние единому Евросоюзу. Недавно праворадикальные политики отпраздновали большую победу на выборах в Европейский парламент.
Впервые серьезное представительство получил сектор, выступающий против иммигрантов и граничащий местами с неонацистской идеологией, а то и поддерживающий ее.
Только от французского "Национального фронта" во главе с Мари Ле Пен в Европарламент прошли 24 депутата. Норвежская Партия прогресса крайне правого толка получила более 16% голосов избирателей. Партия "Истинных финнов" завоевала 19%, голландские ультраправые взяли 10%. Те же процессы происходят в Австрии, Венгрии и в других странах.
Аналитики и комментаторы приводят этому три основные причины:
-
Высокая безработица, оставляющая многих молодых людей без дела.
-
Экономический кризис, охвативший европейский континент.
-
Разочарование прежней политикой, которая не оправдала ожиданий.
В целом, мы видим, как тяжелая ситуация приводит к усилению крайне правых настроений. Как именно работает этот механизм? Каким образом неприятности и невзгоды в разных сферах наводят людей на мысль о том, что им поможет именно эта часть политического спектра?
М. Лайтман: Полагаю, европейцам нравятся праворадикальные концепции. Ведь они предлагают заботиться о себе, а не об иммигрантах. "У нас нет работы, у нас сокращаются социальные субсидии – так зачем нам принимать чужаков? Если бы мы использовали их для выполнения тех или иных работ в течение определенного срока – другое дело. Но вместо этого большая их часть оседает в стране и не обременяет себя трудоустройством…"
Во многих европейских городах стала уже привычной эта картина – посреди дня улицы полны выходцами из иммигрантской среды. Они праздно проводят время, пока коренные европейцы работают. "Так зачем же принимать их и платить им деньги?"
Кроме того, многие недовольны конфликтом цивилизаций: "Они против нашей культуры, против нашей системы образования. Они не желают учиться у нас, становиться как мы, включаться в наше общество. Вообще, им претит абсорбция в европейской среде. Так зачем они Европе?"
Я лично задавался подобными вопросами уже десятки лет назад, когда Великобритания впервые открыла границы для иммигрантов из своих бывших колоний. Мне было совершенно непонятно, чему радуются европейцы, принимая людей, крайне далеких от Европы по своему менталитету. Одно дело – символ доброй воли, и другое дело – дверь, открытая настежь ради узкопартийных целей в рамках политической борьбы.
Пока партии, приходящие к власти, беспокоились за собственное реноме и упреждали критику в свой адрес, иммигрантский наплыв всё расширялся. В конечном итоге миллионы новых граждан заполнили крупные города, "застолбили" в них целые кварталы и наводят там свои порядки – иногда вместо полиции, которая предпочитает обходить эти районы стороной. Там строятся мечети, там отмечаются мусульманские праздники, там царит другой дух, принесенный из стран исхода.
В Америке сосуществование разных народов изначально выстраивалось на других принципах. Соединенные Штаты были созданы именно как "плавильный котел", где все соединялись между собой и формировали "американскую культуру" – правда, вокруг англосаксонского ядра. В основу ее лег элемент первопроходчества, завоевания и освоения новых земель – то есть совершенно иной посыл.
Европа же, со своей древней культурой, пустила к себе людей, которые с ней совершенно не считаются. И потому есть зерно истины в нынешних ультраправых движениях. Они хотят защитить свою отчизну, свою страну, своих детей, которым они предпочитают давать те средства, которые сегодня тратятся на иммигрантов. Одним словом, есть немало справедливых посылов в их претензиях, и они, конечно же, будут усиливаться еще и еще.
Пока они держатся в рамках закона, я не вижу, в чем можно их обвинить. В чем они неправы? В том, что не хотят принимать иммигрантов и платить за них? А разве на них возложена такая обязанность? Где это написано? Кто-то наживает себе на этом политический капитал, а тем временем, добравшись до власти, извлекает из нее личную выгоду. Так с какой стати наполнять иммигрантами Норвегию, Швецию и другие страны, сотни и тысячи лет жившие в "замороженном" состоянии? А между тем, Европа открыла двери, и процесс этот уже набрал ход.
Вопрос: Можно ли сказать, что история повторяется? Перед Второй мировой войной тоже свирепствовал экономический кризис, и огромные массы людей не могли найти работу. Это стало "замечательной" основой для становления фашизма.
М. Лайтман: Если бы в нынешней Европе все работали и иммигранты тоже присоединялись бы к рабочей силе, так чтобы производство росло и способствовало процветанию, то "крикам" правого радикализма просто не было бы места.
Однако работы мало, а социальные бюджеты сокращаются, причем сокращаются таким образом, что средства перетекают от коренных граждан к новым. И люди с этим не согласны.
Кроме того, здесь играет роль неспособность к установлению правильных международных связей. Инициаторы европейского объединения ждали от него экономических выгод, но не подумали о том, чтобы базировать это единство народов на общей культуре, общем образовании, вообще, на общей основе. Ведь Евросоюз – не просто слово, за ним должна стоять некая союзная "территория", общий задел, совместное социокультурное "пространство".
Но в сегодняшней Европе нет ничего подобного. Банки? Промышленность? Они едва справляются с ролью "объединителей", когда могут продемонстрировать сиюминутные выгоды. Само собой, такое "единение" обречено на фиаско и лишь предоставляет всё больше причин для подъема ультраправых.
Этот старый Старый свет
Вопрос: Европа уже имеет горький опыт, уже научена войнами. Почему она не пытается переломить текущие ксенофобские тенденции?
М. Лайтман: Мы живем в другие времена. Современная Европа неспособна сражаться. К примеру, когда в Германии я беседовал с политиками, мэрами, общественными деятелями, они признавались мне, что люди просто устали, что народ подсознательно утомился. Можно, конечно, выступать с громкими призывами, но, в сущности, европейцы не в силах сопротивляться происходящему.
Казалось бы, чтó мешает тем или иным лидерам вывести на улицы демонстрантов, которые дружно выступят против обанкротившейся идеи мультикультурализма, против беспорядков, которые устраивают "некоренные" сектора? Но нет, люди не готовы протестовать. Прошло время сражений, сегодня они не в состоянии дать бой.
Даже за неонацистскими призывами на самом деле не стоит ничего серьезного. Это не фашисты двадцатого века с их факельными шествиями.
Вопрос: И все же люди голосуют за ультраправых, добавляя им политического веса.
М. Лайтман: Политического, но не более. Они не готовы и не способны к настоящей войне внутри Европы. У европейцев нет сил, нет порыва, они "состарились", и это очень чувствуется. Пускай люди отчасти не согласны с происходящим, пускай молодежь еще выходит тут и там на улицы, но в целом, Старый свет "дряхлеет" и опускает руки.
Единство, сеющее рознь
Отличительная черта ультраправых в Европе – они против нынешнего европейского объединения. Более того, в каждой стране свои неонацисты, и они тоже не желают объединяться между собой.
Ведь они воочию наблюдают провальное управление Евросоюзом: в конечном счете, более успешным государствам приходится платить в общеевропейскую кассу за менее успешные.
И тут уже неважны причины успехов и неудач – важен результат: все недовольны текущей политикой, включая малые страны.
К примеру, во время недавнего визита в Прибалтику мне жаловались на закрытие производств. У них была отличная молочная промышленность, но ради вступления в Евросоюз ее пришлось уничтожить и перейти на импортные продукты.
То же касается и энергоснабжения – если раньше они обеспечивали себя электричеством, то теперь целиком зависят от поставок европейской энергии, за которую к тому же надо платить. И это лишь пара пунктов из списка.
В итоге прибалтийцы остались без промышленного производства, и их уровень жизни понизился. Да, они члены ЕС, у них в ходу евро, но чтобы зарабатывать эти евро себе на жизнь, им приходится вкалывать намного больше, чем жителям других европейских стран. И неудивительно, что огромное количество людей отправляются в Европу на заработки, часто оставляя семьи.
Другой пример – Португалия, в которой "прикрыли" огромную рыболовную отрасль.
Что же это за объединение, если оно выгодно только нескольким богатым странам? Разделение по индустриальным секторам "отсекло" у народов целые сферы деятельности, бывшие их историческим достоянием и подходившие им в плане культуры и традиций. Люди остаются обездоленными, и это – большое фиаско руководства.
Как следствие, помимо ксенофобии, возникает также неприязнь и ненависть между различными европейскими странами.
Например, вся Европа считает Грецию тяжким бременем. А греки, со своей стороны, задаются вопросом: "Для чего мы вступили в ЕС? Раньше мы справлялись сами, а теперь стало только хуже. Из-за ваших правил мы сделались беднее и вынуждены просить у вас денежных компенсаций. Однако и эта помощь сопряжена с жесткими требованиями – так что, по сути, мы оказались в рабстве".
Те же процессы идут повсюду. Кто богат и силен в европейском "содружестве", тот и зарабатывает – за счет остальных.
Недообъединенная Европа
Что поделать, если у европейского единства нет общего знаменателя? Здесь нужна некая общая канва, связующая всех.
Однако политические лидеры не предварили объединение соответствующим образованием, не внедрили новые ценности в умы и сердца, не вынесли на обсуждение свои идеи, так чтобы люди сами поразмышляли над тем, как объединиться наилучшим образом.
Само понятие "единства" требует прояснения, осознания, возможно, даже создания различных общественных комиссий. Нужны методологические телевизионные передачи, нужна специальная образовательная программа для школ, нужно, чтобы каждый европеец обучался принципам объединения, вплоть до сдачи экзаменов.
Короче говоря, Европе требовался целый просветительский процесс, прежде чем насаждать на континенте порядки Евросоюза. Но вместо этого, решение было принято и "спущено" сверху, разумеется, в красивой демократической обертке, но исключительно на базе экономических выгод. А экономика переменчива: сегодня так, завтра иначе… Приходит кризис и смешивает все карты.
Кроме того, единство без общей платформы "увечно": оно позволяет выигрывать в одном за счет другого. Допустим, мы обеспечиваем безопасность, но теряем в экономике, или обеспечиваем экономику, но теряем в образовании. На самом деле все сферы надо уравновешивать.
А в Европе не была проведена заблаговременная большая работа по объединению культур. Поэтому немцы остались немцами, французы – французами и т.д. Как раньше между ними не было подлинной, теплой связи, так нет и сегодня.
Все связующие ниточки в Европе пролегают через банки – и это называется "союзом". Да, за его фасадом скрывается экономическая общность, но сопровождается она внутренними противоборствами за те или иные "куски пирога".
Такой конструкции не устоять. Она стóит огромных денег, и в конечном итоге, игра, сулившая выгоду, оборачивается поражением.
Европа – объединившаяся и разделенная
В современной Европе выделяются два вида масштабных конфликтов, порождающих вражду и ненависть:
-
между коренным населением и иммигрантской средой;
-
между различными странами Союза: сильные его члены получают выгоды за счет слабых.
И те, и другие конфликты вызваны экономическим кризисом и отсутствием интегрального просвещения, которое, по идее, должно было лечь в основу европейского единства. Разве можно объединять людей одной лишь потенциальной выгодой в будущем? Ведь они разные, и между ними сквозит неприязнь, ненависть или элементарное безразличие.
Объединение – это не просто отмена пограничного контроля. Его и раньше можно было легко пройти. Нет, здесь нужно нечто большее.
Вопрос: Куда же ведут Европу ее внутренние конфликты? Что ее ждет?
М. Лайтман: Одно из двух:
-
или осознание зла, которое объяснит, как исправить ситуацию;
-
или большие беды, войны и прочее, а затем уже осознание зла и исправление.
Вопрос: Какое именно зло? Что надо осознать европейцам?
М. Лайтман: В чем общая проблема Европы, и вообще, всего мира. Почему мы дошли до такого. Что с нами происходит. Ведь мы снова близимся к войне, снова ненавидим друг друга. Надо вникнуть в суть этих явлений и понять, чтó с ними делать.
Европейцы должны осознать, что большой ошибкой было перемешивать народы, если между ними нет реальной взаимосвязи и близости в сфере духа, культуры, религии. Любой союз должен отвечать определенным критериям. А произвольные решения европейских политиков и экономистов оторваны от реальности и далеки от подлинного единства.
Вопрос: Что бы вы посоветовали заседающему в Брюсселе Европарламенту, если бы были его консультантом?
М. Лайтман: Мне уже доводилось отчасти выполнять подобную роль в контактах с людьми, которые имеют отношение к этой "кухне". Они согласны с тем, что необходимо настоящее, а не "суррогатное" объединение, – но не знают, как его осуществить. Ведь и сама эта "кухня" тоже подчинена законам конкуренции, силовых противостояний, партийных игр и т.п. Туда не внедришь интегральный подход. Так что, я не вижу решения.
Вопрос: Значит, осознание зла пойдет тяжелым путем?
М. Лайтман: Да. Мир стоит на пути обострения и краха, и Европа в этом смысле – не исключение. Нигде верхушка не способна расслышать послание об исправлении.
Возможно, оно просочится через народ, если создать движение, а затем – партию, которая потребует перемен и войдет в правительство. Да, политика – это грязное и неприглядное дело, однако через ее "территорию" есть проход туда, где принимаются решения, где можно привлекать на свою сторону людей, чтобы они выбирали тех, кто требует качественных изменений в культуре и образовании. А далее можно создавать новую, по-настоящему сбалансированную экономику.
Ведь сегодня никто не в силах с ней совладать, поскольку экономика – это производная отношений в человеческом обществе. А значит, прежде всего, нам надо исправить именно эти отношения.
К примеру, мини-экономика нормальной, дружной семьи заботится о том, чтобы у каждого было всё необходимое: у малыша – особое питание, у старика – лекарства и т.д. Но разве современное государство проявляет такую заботу? Нет, оно ограничивается паллиативами. Наша экономика базируется на преимуществе сильного: на том, сколько он способен "урвать" и "отбежать" в сторонку. До других ему дела нет. Семейная экономика при таком подходе прогорела бы, а государственная – держится, но мы воочию видим эту исковерканную конструкцию.
А значит, сначала надо привести человека и народ к такому состоянию, в котором все почувствуют: "Мы одна семья". И вот тогда, исходя из этого, на базе интегрального просвещения можно выстраивать новую экономику.
Устранение диспропорций в отдельно взятой стране
Вопрос: Вы говорите о необходимости сплочения каждого народа в одну семью. Но разве это не мечта европейских ультраправых: "Мы – семья, а они – нет"?
М. Лайтман: Проблема крайне правого сектора в том, что он ставит свой народ в особое положение, выше всех остальных народов. Но здесь речь идет не о превосходстве над другими, а о единстве внутри народа. Так почему бы нет?
Допустим, я француз, и меня не интересуют другие страны. Мне вполне хватает Франции, и я не хочу, чтобы в ней жили те, кто французами не является. Причем французами по культуре, а не по национальности.
Пускай приезжают бельгийцы и даже евреи – лишь бы у нас была общая, целостная культура, общий взгляд на вещи. Тогда Франция – это наша общая страна, мы согласны с ее конституцией, с ее законодательством, с обычаями, нормами, языком.
Так вот, если определенный сектор усиливает эту общность, то неважно, как он называется: "правые", "левые", "средние"… Такой подход хорош, пока осуществляется не за счет других стран. Я не смотрю на остальных, я просто хочу, чтобы моя страна жила в мире и покое, счастливая и процветающая.
Что же в этом плохого? Человек заботится о своей стране, он хочет, чтобы его народ жил как одна семья. Пускай у него нет широкого кругозора или моральных сил, чтобы заботиться о жителях других стран, и пускай это называется "национализмом" – но в хорошем смысле. Он не шовинист, он не питает ненависть к другим, к чужакам. Он лишь заботится о своем народе, причем не за чужой счет.
Верно, в таком случае страна не готова вступать в некое сообщество по типу нынешнего европейского, но ей это и не надо. Сначала ее народ проходит через новое образование, устремляется к равенству, единству, к общему и приемлемому для всех уровню. Понемногу люди проникаются новыми ценностями и уже сами хотят достигнуть некоего "усредненного" оптимума – единой для всех "корзины" необходимых товаров и услуг.
Разумеется, мы не стрижем всех под одну гребенку, достаток всё еще может различаться, допустим, в два-три раза, но это всего лишь небольшой перепад, социальный "люфт", а не социальная пропасть, как сегодня.
Вопрос: Если ультраправые примут на вооружение такой подход, усилят ли они свой успех?
М. Лайтман: Разумеется. Но для этого надо менять законодательство в соответствующем направлении. По большому счету, надо прописать главное: все жители страны обязаны принимать ее культуру, обязаны быть, скажем, французами, вне зависимости от вероисповедания. Человек должен быть верен стране, в которую приехал.
К примеру, афроамериканцы в США не действуют против своей страны, они чувствуют себя именно американцами. Да, у них есть разногласия с другими секторами, но они живут в своем государстве.
И соответственно, в Европе, даже будучи мусульманином, ты обязан сохранять лояльность стране, в которой поселился. А иначе тебя лишат права жить в ней.
Вопрос: Является ли такое национальное единство необходимым условием мирового объединения?
М. Лайтман: Нет. Но сейчас мы говорим о конкретном регионе, о европейских государствах, в которых растет межсекторальная напряженность. И в данном контексте, объединенная Европа пока не стоит на повестке дня. Можно говорить об экономическом, военном сотрудничестве, но это не объединение, а совместная деятельность на договорной основе.
С другой стороны, подлинное объединение означает переход к "семейным" отношениям. Это нечто намного более тесное, "интимное", глубокое, всеобъемлющее – когда вся Европа действительно становится для ее жителей общим домом. На это они сегодня неспособны, поскольку очень далеки друг от друга.
Гибельный вектор Европы
Вопрос: Пока что европейские конфликты только обостряются. Как можно перевести процесс на рельсы верного объединения?
М. Лайтман: Проблема в том, что когда устремления к единству сопровождаются конкуренцией и ненавистью, они приводят к шовинизму.
Хорошие, по своей сути, тенденции к сплочению народа, перемешиваясь с соперничеством и ксенофобией, отягчаясь политическими играми, порождают нацизм. А на современном языке – правый радикализм, экстремистское единение ради уничтожения всего, что "не с нами", "не как мы". Вместо того чтобы образовывать, просвещать людей, с ними хотят покончить.
И, несомненно, к этому идет дело.
Чтобы сменить курс, необходимо вводить в Европе интегральное образование. Объяснять людям, что нынешний вектор доведет их до Третьей мировой войны, которая для этого континента станет колоссальной катастрофой.
Ведь чем страны более развиты, тем более они "нежны", "хрупки", слабы. Например, отключи электричество или перекрой водопровод в Африке и Европе – разница в последствиях окажется разительной.
Сегодня мы зависим от огромного множества факторов, насущно необходимых для нашей жизни. Более того, чтобы поставить нас на грань выживания, вовсе необязательно нанести физический вред тем или иным системам, – достаточно нарушить работу компьютеров, которые ими управляют.
Вопрос: Как же остановить скатывание к войне?
М. Лайтман: Только распространяя методику интегрального образования. Именно она подходит для объединения современного мира.
Методика эта говорит о том, что во главу угла надо ставить не интересы одной страны или одного сектора, а общие интересы сосуществования. Необходимо протягивать связи между людьми и соединять их – по-настоящему, а не "для галочки".
Начать можно с малого – с отдельных, точечных инициатив в какой-либо стране, в обществе. Но в целом, единство должно стать уделом всех. И если в рамках этого общемирового исправления еврейский народ в Израиле подаст хороший пример, то все примут его.
Возвращаясь к Европе, в которой конкуренция и ненависть подрывают объединение. Пора объяснить европейцам, что мир "кругл" и взаимосвязан, что невозможно исправить что-то одно без другого. А значит, любые наши начинания должны нацеливаться, в долгосрочной перспективе, на помощь всему миру, на заботу о человечестве в целом, пока весь Земной шар не станет единой семьей.
Уже сегодня всем ясно, что мир стал интегральным и превратился одну глобальную "деревню". А значит, все обитатели этой "деревни" должны жить в равновесии и гармонии между собой. Как? Давайте начнем с наших европейских стран, где проблема разлада, раздора уже весьма ощутима.
Вызвана она нарастающими дисбалансами. Так начнем же вносить методику равновесия в поселки и города, в округа и кантоны. Каждая страна получит свой, адаптированный механизм "балансировки", а затем эти европейские примеры мы используем и на других континентах.
Пускай каждое государство приходит к равновесию на базе своей национальной концепции – это нормально. Ведь все равно процесс интеграции продолжится и в международных масштабах. Иначе и быть не может в мире, где все зависят друг от друга.
Компот из эгоистов
Вопрос: Европу в наши дни раздирают внутренние конфликты. Как в ходе работы по объединению предотвращать естественный рост ненависти одних секторов к другим?
М. Лайтман: Интегральное просвещение наглядно показывает людям, что другого выхода просто нет. Они вступают в программу, изначально носящую глобальный характер и четко прописывающую дальнейшую перспективу – единство всего мира.
Ведь оно неизбежно, к этому обязывают нас законы природы. Год от года наше развитие всё яснее устремляется к всеобщему единению, какими бы кровавыми ни были попытки воспрепятствовать этому процессу. Он неумолим, и сколько бы мы его ни отрицали, он все равно продолжается.
Какой смысл бороться с законами системы, которая породила и развивает нас? Я могу во весь голос задекларировать свое несогласие с ней, но разве мне это поможет? Законы природы неизмеримо сильнее политических движений, включая радикальные. И законы эти предоставляют нам сегодня два пути:
-
Мировая война с применением современных средств массового поражения, что для Европы станет смертельным исходом.
-
Спасение через равновесие с Природой. Она проявляет себя интегральной, глобальной, единой, сплоченной, сбалансированной – а значит, человеческое общество, и в частности европейцы, должно прийти к тому же.
Так давайте начнем. В этом выбор Европы и человечества.
Вопрос: Против законов природы мы действительно бессильны. Я могу рьяно не соглашаться со старением тела, но оно все равно состарится. Какой же закон действует на уровне общечеловеческого развития? И как он сегодня проявляется в Евросоюзе?
М. Лайтман: Согласно этому закону, все мы "катимся" к сплочению, к единству, к гомогенности.
Это все равно что смешать различные ингредиенты в миксере. Поначалу еще можно различить отдельные части, но лопасти продолжают вращаться – и различия постепенно исчезают, пока не получается общий "фруктовый компот".
Так вот, к этому единству можно прийти добрым, замечательным путем, без войн и несчастий, без страшной круговерти в "миксере истории". Надо лишь объединять культуры общей тенденцией, знанием, которое мы несем. Так давайте проводить объединяющие семинары в семьях и на рабочих местах, в школах и тюрьмах – повсюду. Давайте обучать людей тому, как объединяться между собой. А поскольку современное разобщение зашло слишком далеко, давайте внесем элемент обязательности в эту совместную программу.
Однако здесь важно действовать поэтапно. Сначала малые группы, потом группы побольше, города, области… Постепенно каждый народ наведет у себя порядок, а далее страны смогут находить общий язык и в контексте международного объединения – европейского и мирового.
Так идет процесс – от малого к большому. Постепенно мы набираемся опыта, создаем нужные для дела системы и механизмы, организуем преподавателей, методистов, инструкторов и прочих специалистов.
Ведь Природа по-любому сделает из нас "компот". Но до сих пор это происходило под очень неприятным нажимом с ее стороны, путем войн, бедствий, эпидемий и т.п. Теперь же мы можем сами слиться в общий "компот", сознавая ситуацию и неотвратимый вектор ее развития.
Вопрос: Какова технология приготовления дружеского "компота" из индивидуалистов и эгоистов?
М. Лайтман: Просвещение, объяснение, представление фактов, подтверждающих, что другого выхода нет.
Вопрос: Что же свяжет людей? Что станет "клеем" между ними? Ведь блендер, по сути, только дробит ингредиенты.
М. Лайтман: Мы извлекаем объединяющую нас силу из самих своих усилий по сплочению. Она тоже заложена в природе – эта глобальная сила, которую нужно лишь задействовать.
Если мы начинаем выстраивать между нами равновесие, если делаем шаги к единству, то вызываем, извлекаем из Природы эту силу единения. Она интегрирована в систему, присутствует в неживой, растительной и животной природе – а мы пробуждаем ее на своей ступени, чтобы она сработала между нами, в нас.
Вопрос: Собственно, что это такое – сила объединения?
М. Лайтман: Что соединяет части целого? Что спаивает друг с другом частицы материи? Что такое сила тяготения, которая влечет предметы к Земле? Мы обнаруживаем ее по действию, которая она производит.
Так же мы раскроем силу единения, "силу человеческого тяготения", когда захотим сплотиться по-настоящему. И она поможет нам.
Мы садимся вместе, пускай даже без особого желания, и начинаем общаться, обсуждать пути к единству, начинаем вместе делать что-то в этом направлении – и постепенно действительно соединяемся, входим в спайку, больше понимаем, больше чувствуем друг друга.
Вопрос: Почему же эта сила не помогла объединиться Евросоюзу?
М. Лайтман: Потому что он изначально не поставил себе верную цель. По сути, его целью было банковское, индустриальное объединение ради прибылей.
Мы же говорим о прибыли совсем иного рода – просветительской, человеческой, о преимуществах единодушия с универсальной Природой, которая целиком интегральна. Ее объединяющая сила не действует сама по себе, во всех случаях. Она срабатывает только согласно нашим усилиям, намерениям и целям.
Именно мы, люди, способны привести ее в действие. Притом что у нас самих нет силы единства, а есть лишь сила разобщения. Природа спаяна и идеальна, а человеческое общество противоположно ей: мы отторгаем, ненавидим друг друга, мы не желаем приходить в равновесие. Таково человеческое естество, и мы должны его исправить. Исправить именно путем начальных шагов к сплочению – ведь они вызовут силу единства, которая о нас позаботится и придаст нам способность соединиться по-настоящему.
Кто первый?
Вопрос: Если финансово-экономическое объединение Евросоюза ради прибылей показало свою несостоятельность, то в чем суть правильного объединения?
М. Лайтман: В создании единой семьи. Тогда мы почувствуем себя людьми, живущими на маленькой планете, в маленькой "деревне", которую нужно благоустроить, так чтобы выровнять уровень жизни и обеспечить каждому прожиточный оптимум.
Ведь сегодня население Западного мира, по сути своей, "шикует" в сравнении с бедствующим и голодающим большинством. Так давайте наведем порядок на своем "шарике".
Вопрос: Если мы действительно захотим почувствовать себя одной семьей, получим ли мы от Природы соединяющую силу, которая в ней заложена?
М. Лайтман: Да. И потому пора объяснить всем людям, где мы живем, в какой системе, в каких условиях, под действием каких законов. Нам отчаянно необходимо просвещение, "интегральный ликбез", "учебная скамья" для человечества, пока оно не промоет свое закоснелое сознание и не проникнется новым подходом. Ведь все мы страдаем, все порой близки к отчаянию. Ненависть растет, институт семьи рушится, и мы катимся, сами не зная куда.
Всё это надо объяснить, "разжевать" людям и дать им решение – новый курс, который позволит спастись.
Вопрос: Есть ли в Европе хоть одна страна, которая способна сегодня достичь столь высокого эмоционального накала, чтобы захотеть стать одной семьей? По-моему, европейцы невероятно далеки от этого.
М. Лайтман: Верно. Однако, с другой стороны, именно это позволяет объяснить им текущее состояние в сравнении с тем, которого требует закон Природы. Он все равно сближает их поневоле и толкает к соединению.
Так вот, разрыв между текущей рознью и требующимся единством приведет к войне, если они и дальше будут сопротивляться естественному ходу вещей. Постепенно мы начнем подталкивать их к пониманию безвыходности создавшейся ситуации, в свете которой им все-таки необходимо измениться.
Вопрос: А вообще, в каком месте на Земном шаре легче всего подвигнуть людей к тому, чтобы они захотели стать единой семьей и вызвали объединяющую силу Природы?
М. Лайтман: Согласно порядку исправления мира, прежде всего, эту стадию должны пройти мы, народ Исраэля. И это окажет влияние на весь мир. Если мы начнем выстраивать приоритеты в этом направлении, то станем примером для всех, и никто не сможет проигнорировать это, прикрыть глаза, остаться безучастным. Ни одна страна и ни один человек.
Если мы запустим перемены в сторону единства, эта весть проникнет повсюду, закричит из заголовков СМИ. Ведь еврейский народ всегда "на мушке", всегда в центре мирового внимания. И потому верным примером мы сделаем дело. У меня нет никаких сомнений в том, что Израиль первым обязан встать на этот путь.
А сегодня нас ненавидят именно потому, что подсознательно чувствуют: мы "отлыниваем" и не подаем правильного примера. В конечном счете, все негативные процессы призваны побудить нас к объединению.