Займись своим делом
Дотянуться до неба
В свое время народ Израиля вышел, произошел из Вавилона. С тех пор эти два течения, два мира, существуют один в другом. Еврейский народ перемешан с человечеством, и в то же время не растворяется в нем, рассеивается, но не может исчезнуть, поскольку изначально представляет собой совсем другое общество, иначе скрепленное и взаимосвязанное.
Двум этим течениям никак невозможно смешаться. У них настолько разные духовные, природные корни, что по сей день между ними существует очень явственное, яркое разделение, которое невозможно описать и невозможно понять.
Когда-то Вавилон, колыбель человечества, был как одна семья. А затем произошел резкий скачок эгоизма. Появился царь Нимрод, и Вавилон, в принципе, стал столицей всего прогресса того времени: мистики, оккультизма и т.п.
То был действительно центр человечества. И в этом центре возникла маленькая "точка" – вавилонский жрец по имени Авраам. Его отец Терах и дед Нахор были большими знатоками премудростей, учеными людьми, звездочетами, астрологами и естествоиспытателями. Иначе говоря, для тех лет они были очень образованной семьей.
И вот, в Вавилоне вдруг обнаружились неполадки, разногласия: вспыхнувший эгоизм начал разделять людей, вызывая конфликты, борьбу, междоусобицы и прочие проблемы, каких не было раньше. Появилась необходимость в судах, в адвокатах, в стражниках, в надсмотрщиках… Одним словом, внезапно начало проявляться "капиталистическое начало".
И семья Авраама активно в этом участвовала, поскольку занималась, в общем-то, идеологической работой с населением.
А затем дело дошло до того, что вавилоняне вздумали построить "Вавилонскую башню", то есть, аллегорически выражаясь, достать до самого неба. Их гордыня возросла настолько, их сила, я бы сказал, наглость, дерзость, до такой степени вырвалась наружу, что они захотели "достать до звезд".
И тогда Авраам начал исследовать эту проблему, потому что она касалась именно его. Полагаю, он приступил к своему исследованию с чисто эгоистической точки зрения. Ведь если люди хотят достать до звезд, это угрожает его специальности, его богатству, его силе и власти.
Вопрос: Значит, вначале Авраам пошел простым, научным путем?
М. Лайтман: Он должен был решать эту проблему. Раньше люди обращались к нему, советовались с ним по обычным жизненным проблемам: пускать воду на поля или нет, выходить на ловлю рыбы или подождать, кто на ком женится, кто за кого выйдет замуж и т.д. Но теперь люди стали настолько эгоистичными, настолько самовлюбленными, настолько самоуверенными, что вроде бы перестали в нем нуждаться.
И Авраам вдруг почувствовал, что его "обходят", что новые обстоятельства угрожают его будущему.
Конечно, я утрирую, но, в принципе, надо признать, что поначалу он был обычным эгоистом – делал статуэтки божков и продавал за хорошие деньги пастве, которая им поклонялась. В итоге всем было хорошо: население покупало ощущение уверенности, а Авраам извлекал из этого выгоду.
Но вдруг люди перестали довольствовать идолами, почувствовали себя выше божков. Тем самым они как бы покусились и на самого Авраама, на его перспективы, на его специальность, на его сан. И потому он приступил к исследованию: что же, собственно, произошло?
Надо сказать, что в глубине души он был настоящим исследователем. Иными словами, истина для него была важнее, чем собственное благополучие.
Так вот, исследуя природу явления, с которым он столкнулся в вавилонской среде, Авраам разглядел очень интересную тенденцию роста эгоизма. В ходе этого процесса человек начинает пренебрегать божками, потому что его эгоизм становится для него богом. И соответственно, преумножение, ублажение, "наполнение" этого эгоизма заменяет для него все прочие культы.
В современную эпоху мы наблюдаем те же процессы по всему миру. Почему люди отходят от религии? Потому что в них растет эгоизм. "Что мне до какого-то там бога, сидящего неизвестно где, когда у меня сейчас свое божество – мой эгоизм, мое "Я", которое важнее всего остального".
На сегодняшний день евреи и христиане массово отошли от своей религии, а в мусульманском мире идет борьба с фундаменталистами, потому что там тоже происходит отход от религии. Что касается индусов, у них та же борьба, но "тихая", "подковерная". Путь у них немножко иной, но тоже ведет к этому.
Никуда не денешься, это общая стезя развития. Но поскольку у разных народов разное предназначение, постольку и проявляется она по-разному.
Так или иначе, эгоизм становится новой религией – так же, как в Древнем Египте, где Фараон заявил: "Кто такой Творец, чтобы я ему поклонялся? Я сам – высший".
Вот и в древнем Вавилоне, изучая это явление, Авраам увидел суть происходящего: эгоизм вырос настолько, что становится главным действующим персонажем, высшей силой. "Высшей" по иерархии личного почитания – выше моего эгоизма для меня уже ничего нет.
А далее Авраам задумался: как же тогда, вообще, можно с этим эгоизмом совладать?
"Допустим, он действительно является венцом, наивысшей силой природы. На самом деле, из того, что я вижу, может сложиться впечатление, что человеческий эгоизм царит надо всем. Он разрушает и созидает, всё хорошее и плохое делается только им, с его помощью, ради него. Но ведь если мы будем слепо следовать за ним, то разрушим всё и уничтожим друг друга, всю цивилизацию".
Вот что увидел Авраам. И помог ему в этом царь Нимрод, который предложил свое решение – разделиться, отдалиться друг от друга, успокоить страсти, разъехаться в разные стороны из маленькой "вавилонской коммуналки".
Нимрод был очень мудр. Он понимал, что сам ничего не сможет противопоставить происходящему, и потому подыгрывал процессу разобщения.
Но Авраам смотрел дальше: "Ну хорошо, мы разъедемся. А что потом? Ведь это только полработы. Действительно, мы успокоим вавилонян, которые раньше жили, как одна семья, а сейчас стали ненавистны друг другу. Но это лишь отсрочка, совершенно не решающая проблему.
Курс на подлинно эгоистическое состояние требует, чтобы мы, наоборот, взаимодействовали, сплачивались. Да, эгоизм разделяет, восстанавливает нас друг против друга там, где сталкиваются разные интересы. Но, с другой стороны, он нас соединяет, чтобы мы могли насладить друг друга".
Таким образом, эгоистическое развитие двулико, в нем сосуществуют две противоположные грани. Все тогда ощущали это, только не знали, как этим пользоваться.
"Я знаю, что без соседа не обойдусь. Да, мне надо немножко отдалиться, отстраниться от него – там, где мы мешаем друг другу. Допустим, теперь между нами протекает река, или пролегает "лестничная площадка". Но, с другой стороны, он производит что-то, я произвожу что-то – мы друг другу можем помогать, и нам все равно надо быть взаимосвязанными для нашего взаимного эгоистического удовлетворения".
Тут сразу возникает та же самая проблема, которая до текущего момента, до сегодняшнего дня, так и не была решена: каким образом народам правильно взаимодействовать друг с другом? Четкий пример тому – европейцы с их общим рынком. Были разделены – более-менее как-то жили. Конечно, воевали все время, но жили. Захотели соединиться – не знают, как соединяться. То есть, и с одной стороны плохо, и с другой стороны плохо – не знают, как работать с эгоизмом.
А на самом деле работать с ним невозможно. Эта проблема была абсолютно четко видна изначально. Она стояла и перед Авраамом, и перед Нимродом: как сделать эгоизм живительной силой? Как можно грамотно, позитивно использовать мою ненависть к другим, мою зависимость от других, мое желание властвовать над другими, и, соответственно, такое же отношение с их стороны ко мне, склонность властвовать, ненавидеть, покорять и т.д.? Как привести всё это к одному доброму общему знаменателю?
Ведь иначе между нами все время будут только стычки, взаимное уничтожение, войны, и ничего другого – то, что мы и видим вплоть до сегодняшнего дня. Люди уже устали от всего этого.
Взгляни на современный мир. Он начинает бурлить со всех сторон. Скоро мы увидим это везде. Снова поднимется Латинская Америка, Китай, Япония – везде кроются зародыши будущих войн.
Как же нам сделать так, чтобы наш эгоизм оказался в правильной "упаковке"? Если это сила природы, то как мы можем ее правильно использовать?
Это и есть открытие Авраама – правильное использование эгоизма. Не одностороннее, по принципу разделения, и не военное, по принципу "кто кого", что ведет к самоуничтожению, а именно четкий расчет: эгоизм нам необходим, для того чтобы из его свойства ненависти мы создали свойство любви, взаимосвязи.
Одним словом, Авраам разрешил задачу о том, как обратить эгоизм в противоположность. Если не вдаваться в философские рассуждения, в исторические и чисто "технические" детали психологического толка, которые лежат в глубине свойств природы и ее законов, то в целом, таково его наследие.
За долгие годы исследований он проник вглубь эгоизма, изучил этот феномен природы и в результате, углубляясь в нее всё больше и больше, там нашел ее Высшую силу.
Он понял, почему человечеству дается именно такое развитие – чтобы действительно поднять человека до уровня Творца. И тогда выходит, что цивилизация правильно устремляется вверх, стремясь построить "Вавилонскую башню" до неба, но строиться она должна именно по такой надэгоистической "технологии". Человеческий эгоизм – материал Вавилонской башни – все время будет вырастать, но каждый стоит над ним. Маленький человечек стоит на этой "куче", "горе", которая постоянно растет.
Все элементы, которые поневоле возникали в том маленьком вавилонском человечестве, Авраам исследовал, использовал по назначению – и увидел, что выход есть, что решение на самом деле только одно. И он реализовал это решение.
Реализовал, собрав группу единомышленников, учеников, последователей, которые-то и "поднялись до неба" – выстроили духовную "Вавилонскую башню" над своим эгоизмом и достигли в итоге высшей точки природы, свойства отдачи и любви. Они доросли до этого.
Говоря иначе, Малхут, эгоистическая основа человечества, выросла до уровня полной отдачи и любви – до свойства Бины.
Для этого группе Авраама пришлось выйти из Вавилона и работать в течение многих лет. Авраам жил в районе 1700 года до нашей эры, а строительство правильной "Вавилонской башни", т.е. Первого Храма – это уже где-то 900-й год до нашей эры.
Вообще, идея Вавилонской башни красной нитью пронизывает всю историю. Человечество подсознательно стремится к этому. Так вот, Авраам, в итоге, возвел ее – разумеется, совсем не в том виде, как это представлялось вавилонянам.
Как овцы перед волками
Вопрос: После того как оба Храма были разрушены, чувствовал ли, помнил ли еврейский народ свою основу, заложенную Авраамом? Помнил ли народ Израиля, вокруг чего он создался и сплотился? Жила ли в нем эта основа?
М. Лайтман: И да, и нет.
После разрушения Второго Храма народ упал из в́идения внутренней картины реальности, управляющих сил, всего того, что происходит в мире, – и снова обнаружил себя во взаимной ненависти, во взаимном отторжении, во взаимном отдалении друг от друга, в равнодушии, которое свойственно нам и сегодня.
Изгнанные из земли Израиля, мы прошли через многие земли, отправились на запад, в Европу, на восток, в арабские страны – и начали погружаться в равнодушие. С тех пор нас скрепляла не сила любви, не принадлежность к одной идее, не взаимность, не связь, не взаимопомощь без всяких расчетов, а только лишь желание выжить. Мы жались друг к другу, как овцы перед волками, и поэтому держались вместе.
Таким, в принципе, было наше состояние на протяжении всего изгнания до сегодняшнего дня – все две тысячи лет.
Вопрос: Какую роль при этом сыграла религия?
М. Лайтман: Религия помогала людям в этом состоянии полнейшего отключения от духовных источников, от понимания, от всего. Она просто держала, поддерживала их в этом низшем состоянии, чтобы люди занимались выполнением каких-то земных действий, тоже называемых "заповедями", и таким образом существовали. Религия – это то, что осталось, что было дано народу вместо науки каббала после крушения Храма.
Наука каббала раскрывает людям небо, раскрывает людям Творца, раскрывает людям силу единства. Реализуя ее между собой, они обнаруживают Творца, находящегося между ними, и живут в ощущении совершенно другого мироздания.
А когда всё это пропало, мы приобрели наш сегодняшний облик. Все, кроме нескольких каббалистов в каждом поколении, которые продолжали работать в постижении Творца между собой, на единении между собой, писали книги и развивали эту методику.
Займись своим делом
Вопрос: Упав со ступени Храма, народ Израиля двинулся дальше, подобно овцам, жмущимся друг к другу перед лицом опасности. И опасность эту пробуждал антисемитизм, преследующий нас повсюду. Почему?
М. Лайтман: Это началось еще в падении с уровня Первого Храма. Антисемитизм появился в то время, когда, построив Первый Храм, из этой наивысшей точки сыновья Израиля устремились вниз.
Но проявлялся он очень медленно – по мере того, как они падали. Поначалу не было явного противодействия, и, тем не менее, уже во времена Вавилонского изгнания между Первым и Вторым Храмом, во время Навуходоносора, царицы Эстер и Амана, уже проявлялся антисемитизм. На тот момент – проявлялся, я бы сказал, идеологически, на уровне жрецов, на государственном уровне, но не на уровне простого народа, который еще не понимал этого противостояния, не вникал в него, как мы видим из книги Эстер.
А далее, по мере нашего нисхождения, отдаления от принципа "возлюби ближнего, как себя" антисемитизм всё усиливался, разрастался в народах мира.
Антисемитизм, казалось бы, иррационален по своей природе. Еврейский народ выжил вопреки злоключениям, унижениям, уничтожению. Не сработала тенденция к ассимиляции: хотя многие хотели быть как все – но нет, им не давали быть как все. К тому же интеллигенция в странах рассеяния часто была настроена гораздо более антисемитски, чем простой народ.
Здесь надо понимать, что во главе антисемитизма стоят люди образованные, потому что именно они понимают или ощущают разницу между идеологиями, различие в подходе к жизни, в глубине постижения, осознания. Я бы говорил даже о различии во внутренней философии, которая присуща еврейскому народу и другим народам.
Простой человек в этом не разбирается. Он может сказать: "Ладно, они умнее, зато слабее. Они не такие, как мы". В конце концов, все народы разные, и, в общем, у простых людей нет какого-то особого понимания этих вопросов. Правда, их можно запугивать наветами на евреев, что имело место и в наше время.
Всё это, так или иначе, проникнуто иррационализмом. Когда я однажды в Сибири сказал одной пожилой женщине, что я еврей, она мне не поверила: "У евреев есть рога". И вот что интересно: мне нечего было возразить. Она сказала это с такой наивностью и верой, что я замолчал. Ну, значит, я не еврей, раз у меня нет рогов.
Но дело не в этом. Антисемитизм является следствием падения евреев с уровня своего высшего достижения, со ступени любви к ближнему, как к себе. Если бы мы оставались наверху, ни у кого не было бы к нам никаких претензий – только зависть, причем добрая. У нас хотели бы учиться.
А как только мы начали падать с этого уровня, начали пренебрегать этой высотой, опускаться, сразу же появился антисемитизм.
Вывод таков: если мы пренебрегаем условием "возлюби ближнего, как самого себя", которое должны нести в мир, то народы в этой мере начинают нас ненавидеть. Они желают видеть, как мы исполняем эту заповедь и обучаем их ей.
Если мы покажем, что среди нас это условие выполняется, и что мы готовы быть их учителями, то увидим, что любой из народов мира готов быть нашим учеником. Это заложено в природе, ничего тут не сделаешь. Эта готовность коренится в них, и недостает только нашей уверенности и духовной высоты. Нам надо подняться на уровень любви к ближнему, как к себе, и этому обучать другие народы. Учить их не тому, как жить, а тому, как любить.
Ничего другого миру не надо – только это знание, это умение быть всем вместе правильно взаимосвязанными.
Но вместо этого мы учим других, как жить, влезаем в их дела – в науки, в искусство, в культуру, хотя, по сути, это совершенно не наше дело. И потому они не любят, не хотят нас, давят, гоняют нас. Так действует вся эта система сил – фактически, они нас просто подсознательно отгоняют: "Иди, займись своим делом".
Если бы мы в Израиле с того момента, как приехали сюда, занялись именно своим делом, то есть постижением уровня любви к ближнему и просветлением, просвещением человечества, то всё оно, все народы были бы нашими верными учениками. И сейчас еще не поздно начать.