Европейский тупик: союз с ярмом на шее
Мы наблюдаем очередную вспышку конфликта между почти обанкротившейся Грецией и ведущими членами Евросоюза.
Помимо поисков конкретного решения, эта ситуация вызывает вопросы более общего характера – об отношениях государств в разветвленной системе взаимосвязей, о сильных и слабых, о том, как они влияют друг на друга, о расстановке сил в Европе.
Следует отметить, что Греция далеко не в первый раз переживает экономический кризис. Органы государственного управления в этой стране всегда отличались малой эффективностью, а подчас и коррупцией. Когда она вступала в Евросоюз, это было достаточно ясно всем, и тем не менее, ее приняли с распростертыми объятиями.
С тех пор Греция обязана подчиняться общему законодательству, Европарламенту и евробюрократии. Она не имеет права разработать для себя собственную программу спасения и, в сущности, находится под внешним управлением. Причем ключевую роль в этом управлении играют Германия и Франция, экономически сильные государства, диктующие свои условия.
В результате, с одной стороны, Германия предлагает помощь, а с другой стороны, греки видят в этом "медвежью услугу", условия которой они не в силах выдержать.
Союз сильных
Вопрос: Как на самом деле строятся взаимоотношения в Европейском союзе?
М. Лайтман: В моих глазах Евросоюз всегда был больным, которого не желают лечить. Изначально его "породили", создали таким образом, что он обречен на страдания, а в конечном итоге, на смерть и распад.
Ведь в действительности никакой это не союз. Его участников ничто не объединяет. Свободная экономика, сама по себе, не может служить сплачивающим фактором, поскольку в ее рамках все ведут борьбу между собой.
Вне рамок подлинной консолидации остались банки, промышленные сектора, потребности, фонды, а главное, люди и их желания – базовая "субстанция" Союза.
Если уж объединять что-либо, то начать следует с основы. Наша основа – это желание наслаждений. И "объединение" означает, что я принимаю желания других как свои собственные.
Мы соединяем свои желания и относимся к их совокупности как к единому целому. Вся Европа для нас – словно один человек. В таком случае нет слабых и сильных – все равны. Иными словами, все обеспечивают благо всех.
Но разве Евросоюз создал такое равенство? Напротив, Германия и Франция изначально оформили идею объединения таким образом, чтобы преуспевать, богатеть, усиливаться, а не помогать слабым, выстраивая равенство, общность и повсеместно выравнивая уровень жизни.
В результате, на протяжении всех лет своего существования Европейский "союз" служит тому, чтобы эксплуатировать слабых.
Судьба неудачников
Представьте: я иду в банк и обнаруживаю, что на счету у меня – минус.
– Зачем вам страдать из-за этого, – говорят мне. – Лучше мы дадим вам ссуду под два процента.
Я беру ссуду, но спустя какое-то время выясняется, что я не могу выплачивать ее вовремя. Мой минус растет.
– Ничего, – говорят мне. – Мы дадим вам другую ссуду, только под четыре процента.
И снова, за неимением выбора, я глотаю наживку. Ведь банк заинтересован в этом. Именно с этого он живет. На самом деле ему не нужно, чтобы я вернул ссуду. Наоборот, чем больше ссуд я наберу, чем больше процентов набежит, тем для него лучше.
Так и выходит, что страна типа Греции, получая ссуды от Евросоюза, с годами погрязает в долгах.
Другими словами, европейские заправилы заинтересованы в существовании стран-неудачниц. Они намеренно выстраивают ситуацию, при которой государства Южной и Восточной Европы остаются слабыми и болезненными под грузом неподъемных долгов.
А в целом, по этому принципу выстроена вся мировая экономика. Она "опирается" на слабых, которым суждено оставаться в должниках и возвращать проценты, составляющие бóльшую часть их выплат.
Другой известный пример – американские студенты, которые берут ссуды на обучение, чтобы отдавать их потом долгие годы. И пускай не все сумеют отдать, зато банки довольны, для них это – достижение.
В итоге еще немало европейских стран окажутся на грани краха и в последний момент будут вынуждены взять ссуды с продиктованными ставками. А заработают на этом, главным образом, две страны: Германия и Франция.
Такова текущая ситуация, хотя наступит конец и этой игре.
Вот почему я полагаю, что в греческом коллапсе нет ничего незапланированного. Все знали, что эта страна лишена развитой промышленности, что живет она, в основном, с доходов от сельского хозяйства и туризма.
Уже давно ей предложили выставить на продажу свои малые острова, и хотя для Греции это все равно что продать душу, но что поделаешь, если казна пуста…
Экономическая слабость делает греков очень уязвимыми перед любыми коллизиями и кризисами в Европе. В случае серьезных потрясений они могут лишиться доходов от сельхозпродукции, от туристического потока – и тогда хоть закрывай страну…
Вопрос: Почему так выходит, что один народ экономически силен, а другой – наоборот?
М. Лайтман: Некоторые исследования показывают, что в православных странах принято другое отношение к работе. Это касается также России, Украины, Грузии, Армении и др. Многовековое влияние православия вселяет в людей некую безучастность к усилиям, вложенным в работу.
Дело тут уже не в вере как таковой, а в подходе, который сохраняется и, в этом смысле, ослабляет народ. С другой стороны, в католических и протестантских странах насажена иная трудовая этика.
Так это или нет, в любом случае, характер народа не изменишь в одночасье, и потому сильные государства, безусловно, будут использовать беды слабых.
