В чем тяжесть злословия и против кого оно направлено

В Книге Зоар (гл. Мецора, стр. 2, комм. Сулам, п. 4) сказано: «Та хези, приди и увидь. Тем злословием, с которым змей обратился к женщине, привел он женщину и человека к тому, что приговорены были к смерти они и весь мир. О злословии сказано: «Язык их – меч острый». И потому: «Побойтесь меча» – то есть злословия. «Потому что гнев карает грехи мечом». Что значит: «Потому что гнев карает грехи мечом»? Это меч Творца, как мы учили, что у Творца есть меч, которым Он судит грешников. Как сказано: «Меч Творца полон крови». «Меч Мой пожирать будет плоть», – это малхут со стороны суда в ней. И поэтому: «Побойтесь меча, потому что гнев карает грехи мечом, дабы знали вы, что есть суд». Сказано: «Что есть суд», – что означает: дабы знали вы, что так суждено. Ибо для каждого, у кого меч вместо языка, – то есть для того, кто злословит, – уготован всё истребляющий меч, то есть малхут со стороны суда. Как сказано: «Да будет это законом о прокаженном», – то есть малхут, называющаяся «эта», судит прокаженного за то, что он злословил. Ибо из-за греха злословия появляются язвы».

И нужно понять: ведь Зоар говорит, что для всякого у кого меч вместо языка, то есть кто злословит, уготован всё истребляющий меч, то есть малхут со стороны ее суда. И пойми это из того, что написано о змее, который злословил, обращаясь к женщине. Но там он злословил на Творца, почему же это доказательство того, что по отношению к ближнему это тоже настолько строго, что ведет к смерти, как он объясняет стих: «Язык их – меч острый», – о злословии по отношению к ближнему?

То есть величина и тяжесть греха злословия по отношению к ближнему будут подобны злословию по отношению к Творцу. Возможно ли, чтобы злословящий на ближнего уподоблялся злословящему на Творца? Когда злословят на Творца, [еще] можно понять, что это ведет к смерти, ведь, злословя на Творца, он становится отделенным от Него. И поэтому, так как он отделен от источника жизни, он считается мертвым. Но почему же ведет к смерти злословие на ближнего?

Книга Зоар говорит, что из-за греха злословия появляются язвы. А наши мудрецы (трактат Арахин, 15:2) сказали: «На западе [то есть в Стране Израиля] говорят: третий язык убивает втройне – говорящего, внимающего и оговоренного». И Раши объясняет: ««третий язык» – это язык сплетен, являющийся третьим между людьми для раскрытия тайны». Там же: «Сказал рабби Йоханан от имени рабби Йоси бен Зимры: Всякий, кто злословит, как будто отрицает главное». «И сказал рав Хисда: сказал Мар Укба: Всякий, кто злословит, сказал Творец, не можем Я и он пребывать в [одном] мире».

И, кроме этого, надо понять, почему запрет злословия настолько строг, что «как будто отрицает главное», или, как сказал Мар Укба, что Творец говорит: «Не можем Я и он пребывать в [одном] мире». Другими словами, если мы рассмотрим это на примере, когда Реувен рассказал Шимону сплетню о Леви, – что он сделал нечто плохое, – уже «не может Творец пребывать в мире» из-за злословия, поскольку Реувен рассказывал плохие вещи о Леви. Тогда как с остальными преступлениями, если Реувен совершил их, Творец может пребывать с ним в мире. Получается, что это настолько серьезная вещь. В таком случае, следует понять, что такое злословие, если это настолько плохо.

И объясним это в отношении духовной работы. В книге «Дарование Торы» [Бааль Сулам] объясняет степень важности заповеди «Возлюби ближнего, как самого себя». «Рабби Акива говорит: Это великое общее правило Торы. Это высказывание наших мудрецов нуждается в разъяснении, ведь слово «общее» указывает на сумму элементов, которые, собираясь вместе, образуют это общее. Получается, что когда он говорит о заповеди «Возлюби ближнего, как самого себя», что это «великое общее правило Торы», мы должны понять, что остальные 612 заповедей Торы, со всеми ее стихами, – это не больше и не меньше, чем сумма элементов, которые входят в эту единственную заповедь «возлюби ближнего, как самого себя» и обусловлены ею. И это очень странно, ведь это может быть справедливо в плане заповедей, относящихся к ближнему, но как же может эта одна заповедь содержать и включать в себя все заповеди, относящиеся к Творцу? Ведь именно они являются первоосновой Торы, ее главной и основной частью».

И, кроме этого, там сказано «о том гере, который пришел к Гиллелю (трактат Шаббат, 31:1) и сказал ему: «Обучи меня всей Торе, пока я стою на одной ноге». А он сказал ему: «Всё, что ты ненавидишь сам, не делай другому (перевод «Возлюби ближнего как самого себя»). А остальное – пояснения, иди и учись». Итак, перед нами ясное постановление, что ни одна из 612-ти заповедей и ни один из стихов Торы не важнее этой одной заповеди: «Возлюби ближнего как самого себя». Ведь он ясно сказал: «А остальное – пояснения, иди и учись». То есть вся остальная Тора – это пояснения этой одной заповеди, но невозможно завершить исполнение «Возлюби ближнего как самого себя» без них».

И надо понять, почему, когда этот гер обратился к нему на святом языке [то есть на иврите]: «Обучи меня всей Торе, пока я стою на одной ноге», – как сказано, Гиллель ответил ему не на святом языке, а на языке Таргума [то есть на арамейском], сказав ему: «Всё, что ты ненавидишь сам, не делай другому». И, кроме этого, следует понять, почему в Торе сказано: «Возлюби ближнего как самого себя» – что является исполнительной заповедью, а Гиллель привел ее в виде запрета, ведь он сказал ему: «Всё, что ты ненавидишь сам, не делай другому», – а это запрет.

В книге «Дарование Торы» [Бааль Сулам] выясняет значение и важность правила «Возлюби ближнего как самого себя» в том смысле, что цель творения – «нести добро Своим творениям», а чтобы при получении блага и наслаждения творения не ощущали никакого недостатка, ведь есть правило, что «всякая ветвь стремится уподобиться своему корню», а нашим корнем является Творец, создавший все творения, а у Него ни в коем случае нет никакого недостатка, чтобы Ему нужно было получать что-либо.

Поэтому и творения, когда получают от кого-либо, ощущают стыд по отношению к дающим. Поэтому, для того чтобы, когда творения будут получать от Творца благо и наслаждение, в этом подарке не было элемента стыда, в высших мирах было установлено сокращение, и это привело нас к исчезновению и скрытию высшего наполнения, так что мы не ощущаем благо, спрятанное Творцом в Торе и заповедях, которые Он нам дал.

И хотя нам дана возможность верить, что материальные наслаждения, доступные нашему взору – чтобы почувствовать ее величие и благо, а весь мир, то есть все творения, находящиеся в этом мире, самоотверженно гоняются за наслаждениями, чтобы достичь их, и, тем не менее, в них заключен всего лишь тончайший свет, то есть малое свечение от того, чего можно достичь, исполняя Тору и заповеди, как сказано в книге Зоар, что святость оживляет клипот, то есть если бы святость не давала клипот жизненную силу, они не могли бы существовать.

И это продолжается, потому что нужно, чтобы клипот существовали, ибо в конце концов всё будет исправлено и всё войдет в святость. И это дано творениям, чтобы они исправили это, поскольку для них существует понятие времени, и два объекта могут существовать в одном, несмотря на то что они противоречат друг другу. И как сказано (Предисловие к книге Зоар), что раз существуют две системы, «святость» и «нечистые миры АБЕА», противостоящие друг другу, как же святость может исправить их?

Иначе с человеком, который сотворен в этом мире, где существует понятие времени, поэтому они (две эти системы) присутствуют в одном человеке, однако не одновременно. И тут уже существует возможность, чтобы святость исправила скверну, и до 13 лет человек постигает желание получать, относящееся к системе нечистых миров, а потом с помощью занятий Торой он начинает постигать «святую душу», то есть в это время он получает питание от системы святых миров.

Однако всё наполнение, которое есть у клипот за счет того, что они получают от святости – не более, чем «тоненькое свечение», упавшее из-за разбиения келим и из-за греха Древа Познания, от которых возникли «нечистые миры АБЕА». Однако мы должны верить и представлять себе картину, и наблюдать, как все творения изо всех сил гоняются за тонюсеньким светом, и никто из них не скажет, что с него хватит того, что он получил, но каждый все время стремится добавить к тому, что у него есть. Как сказали наши мудрецы: «Тот, у кого есть сто, желает двести».

И причина этого в том, что в них нет совершенства, потому что в них нет совершенства изначально. Иначе – в духовном, поскольку в любой духовный объект облачается высший свет, поэтому, если человек получает какое-либо свечение духовности, он не может отличить большую ступень от маленькой, поскольку в духовном, даже ступень «нефеш де-нефеш», являющаяся некоторой частью святости, и как вся духовность в целом является совершенством, так же и в ее части есть совершенство, по той причине, что категории «большой» и «маленький» в высшем свете зависят от величины получающего, то есть это зависит от того, насколько получающий способен постичь величие и важность света, но в самой сути света нет никакого изменения, как сказано: «Я, Авая, не менялся» (как объясняется в книге «Введение в науку каббала», п. 63).

Отсюда возникает вопрос, почему за маленьким светом, который светит в материальных наслаждениях, гоняется весь мир, а для духовных наслаждений, в которых заключено главное благо и наслаждение, мы не видим тех, кто хотел бы вкладывать такие большие силы, как вкладывают в материальное. А дело в том, как сказано выше, что на материальные наслаждения, находящиеся в нечистых мирах АБЕА, не было сокращения и скрытия. И это сделано преднамеренно, потому что иначе мир не смог бы существовать. Ведь без наслаждения жить невозможно.

И, кроме этого, это исходит из цели творения «нести добро Своим созданиям». Поэтому без наслаждения мир не может существовать. Выходит, что в них должны были раскрыться наслаждения. В то же время на добавку, то есть на получение блага и наслаждения больше, чем необходимо для оживления тела, что, собственно, и является настоящим наслаждением, на это есть «сокращение и скрытие», чтобы [творения] не могли видеть света жизни, облаченного в Тору и заповеди, до того, как человек приучил себя работать ради отдачи, что называется «уподоблением по форме». Потому что если бы свет, облаченный в Тору и заповеди, сейчас же раскрывался бы, не было бы никакой свободы выбора.

То есть, там, где раскрывался бы свет, наслаждение, которое человек ощущал бы при исполнении Торы и заповедей было бы в «получении ради себя», и человек не мог бы сказать, что он исполняет Тору и заповеди из-за «заповеди Творца», а он должен был бы исполнять Тору и заповеди из-за наслаждения, которое он в них ощущает. И человек может дать себе отчет, что когда он ощущает какое-либо наслаждение в каком-нибудь прегрешении, это наслаждение – лишь тоненький свет относительно настоящего вкуса, заключенного в Торе и заповедях. Насколько тяжело человеку преодолевать свою страсть, которая, чем больше, тем труднее устоять перед искушением!

Получается, что если бы величина наслаждения в Торе и заповедях была явной, человек не мог бы сказать: «Я исполняю эту заповедь из-за желания Творца», – то есть что тем, что он исполняет заповеди Творца, он хочет доставить Ему наслаждение, ведь и без указания Творца он все равно исполнял бы Тору и заповеди из-за «эгоистической любви», а не потому что хочет отдавать Творцу. И поэтому на Тору и заповеди было сделано «сокращение и скрытие». И поэтому весь мир гоняется за материальными наслаждениями. А для наслаждений, заключенных в Торе и заповедях, нет сил ничего делать, поскольку это наслаждение, по указанной выше причине, не раскрыто явно.

И из сказанного вытекает, что «вера» означает, что мы должны принять на себя важность Торы и заповедей, и вообще верить в Творца, что Он управляет творениями, то есть что человек не может сказать, что он не исполняет Тору и заповеди из-за того, что не ощущает управления Творца – как Он дает благо [Своим] творениям, потому что и в это он тоже должен верить, даже если он этого не чувствует. Потому что если у него есть ощущение, что управление Творца происходит в свойстве «добрый, творящий добро», тут уже нет места для «веры». Однако, зачем же Творец сделал так, чтобы мы служили Ему в свойстве веры? Ведь лучше было бы, если бы человек мог работать в свойстве знания!

Ответ, как сказал мой господин, отец и учитель: о желании Творца, чтобы мы служили Ему в свойстве «веры», человек не должен думать, что это из-за того, что Он не может светить ему свойством «знание», но Творец знает, что свойство «веры» – это более успешный для человека путь к цели, которая называется «слияние с Творцом», и это «уподобление по форме». Потому что благодаря этому у человека будут силы получить благо, и вместе с этим у него не будет «хлеба стыда», то есть свойства «стыда», поскольку всё благо и наслаждение, которое он желает получить от Творца, это только, если он знает, что от этого у Творца будет наслаждение, и поэтому он хочет получить от Него это благо и наслаждение.

И отсюда мы видим, что главная работа, которую мы должны совершить, чтобы прийти к той цели, ради которой был создан мир, то есть «нести добро Своим творениям», заключается в том, чтобы подготовить себя для получения отдающих келим, что является исправлением, чтобы подарок Царя был в совершенстве, чтобы во время получения наслаждений мы не ощущали никакого стыда. И это всё зло, которое отдаляет нас от того добра, которое мы должны получить.

И нам дано особое средство в виде Торы и заповедей, чтобы мы могли прийти к этим келим, – это, как сказали наши мудрецы (трактат Кидушин, 30:2), что Творец говорит: «Я создал злое начало и создал Тору в приправу к нему», – то есть благодаря ей он [человек] уничтожит в себе все искры эгоистической любви и удостоится того, что всё его желание будет только лишь доставить наслаждение своему Создателю.

А в книге «Дарование Торы» (п. 13) он [Бааль Сулам] говорит: «И хотя в Торе существуют две части:

1. Заповеди по отношению к Творцу,

2. Заповеди по отношению к другому человеку,

– обе они имеют в виду од­но, а именно, при­вес­ти тво­ре­ние к ко­неч­ной це­ли, то есть к слия­нию с Твор­цом. Мало то­го, да­же прак­ти­че­ская сто­ро­на их обеих – это на са­мом де­ле одно и то же, … ведь по отношению к занятию Торой и заповедями «лишма» даже в практической стороне Торы человек не ощущает в этих двух частях Торы никакой разницы. Потому что, пока он не достиг в этом совершенства, всякое действие по отношению к ближнему, будь это по отношению к Творцу или по отношению к другим людям, обязательно ощущается у него пустым и бесполезным. … А раз так, то существует мнение, что та часть Торы, которая определяет отношение к другому человеку, более спо­соб­на при­вес­ти че­ло­ве­ка к же­лае­мой це­ли, так как ра­бо­та в за­по­ве­дях по от­но­ше­нию к Твор­цу по­сто­ян­на и определена, и никто не предъявит претензии, и че­ло­век лег­ко при­вы­ка­ет к ней, а всё, что де­ла­ется в силу при­выч­ки уже, как из­вест­но, не спо­соб­но при­нес­ти человеку поль­зу. Тогда как часть заповедей относительно другого человека не является ни постоянной, ни определенной, и предъявители претензий окружают человека, куда бы он ни посмотрел, поэтому действие этих заповедей надежней, а цель – ближе».

И отсюда мы понимаем, почему рабби Акива сказал о фразе: «Возлюби ближнего как самого себя», – что «это великое правило Торы». Потому что главное – удостоиться «слияния с Творцом», что называется отдающими келим и является «уподоблением по форме». И для этого было дано специальное средство в виде Торы и заповедей, с помощью которых мы сможем выйти из эгоистической любви и достичь любви к ближнему, и первый этап тут – любовь к другому человеку, а затем мы можем прийти к любви к Творцу.

А сейчас мы сможем понять, что мы спросили выше – почему, когда тот гер пришел к Гиллелю и сказал: «Обучи меня всей Торе, пока я стою на одной ноге», – Гиллель ответил ему не на святом языке [то есть не на иврите], как он попросил: «Ламдени коль а-Тора аль регель ахат», – а на языке Таргума [то есть арамейском]: «Всё, что ты ненавидишь сам, не делай другому» (перевод фразы «Возлюби ближнего как самого себя»). И, кроме того, надо понять: ведь в Торе сказано, что «Возлюби ближнего» – это исполнительная заповедь, а он ответил геру в форме запрета, ведь он сказал ему: «Всё, что ты ненавидишь сам, не делай другому».

И как он [Бааль Сулам] выясняет важность заповеди «Возлюби ближнего как самого себя», объясняя слова рабби Акивы: «Возлюби ближнего как самого себя – это великое правило Торы» – именно в силе этой заповеди заключена наибольшая способность приводить к «Возлюби Творца». И поэтому, когда тот гер пришел к Гиллелю и попросил его: «Обучи меня всей Торе, пока я стою на одной ноге», – он хотел рассказать ему правило «Возлюби ближнего как самого себя», как сказано в Торе, однако он хотел объяснить ему, что такое тяжелый грех, называемый злословием, который еще серьезнее, чем заповедь «Возлюби ближнего», поскольку заповедь «Возлюби ближнего» дает человеку силы преодоления, чтобы выйти из эгоистической любви, чтобы, выйдя из эгоистической любви, он смог достичь любви к Творцу, как сказано выше.

Выходит, что если он не занимается заповедью «Возлюби ближнего как самого себя», а пребывает в «сиди и ничего не делай» и не продвинулся в выходе из-под власти эгоистической любви, но и не отошел назад, то есть, хотя он и не дал ближнему любви, однако и назад не отошел, то есть не сделал никакого действия, которое привело бы к ненависти к ближнему. Тогда как если он злословит на товарища, этим действием он «идет назад», то есть мало того, что он не занимался любовью к ближнему, он еще сделал обратное действие, то есть занимался делами, ведущими к «ненависти к ближнему», тем что злословил на своего товарища. Ведь в мире принято, что на того, кого ты любишь, не злословят, ибо это ведет к разделению сердец, поэтому на того, кого любят, не желают злословить, чтобы существующая между ними любовь не понесла ущерба, ибо злословие ведет к ненависти.

Согласно этому выходит, что тяжесть греха злословия состоит в том, что любовь к ближнему ведет к любви к Творцу, а ненависть к ближнему ведет к ненависти к Творцу. А как может быть в мире что-то худшее, чем то, что ведет к ненависти к Творцу? Тогда как, когда человек совершает другие прегрешения и не может перебороть свое желание получать, так как он погружен в эгоистическую любовь к себе, этим он еще не становится «ненавидящим Творца». Поэтому об остальных прегрешениях сказано: «Я – Творец, пребывающий с ними в нечистоте их». Тогда как, совершив грех злословия, он из-за этого действия становится «ненавидящим Творца», и это действие прямо противоположно любви к ближнему.

И отсюда поймем высказывание рабби Йоханана от имени рабби Йоси бен Зимры: «Всякий, кто злословит, как будто отрицает главное». Как возможно, чтобы злословие привело человека к тому, чтобы он, не дай Бог, стал отрицать главное? Однако, как сказано выше, поскольку это ведет к тому, что он приходит к ненависти к Творцу, получается, что он отрицает главное в цели творения – что она «несет добро». И мы без сомнения видим, что тот, кто делает другому добро, раз за разом добавляя ему благо и наслаждение, наверняка любит его. А злословящий приводит человека к тому, чтобы он возненавидел Творца. Получается, что этот человек отрицает главное в цели творения – что она «несет добро».

И из сказанного поймем также то, что мы спросили о словах рава Хисды от имени Мар Укбы: «Всякий, кто злословит, сказал Творец, не можем Я и он пребывать в [одном] мире». Как может быть, чтобы злословие привело к тому, что Творец не может пребывать с ним в [том же] мире?

И из сказанного выходит, что злословящий, как выяснилось, становится ненавидящим Творца. И как в материальном человек может находиться в одном доме со множеством людей, и для него не важно, хорошие они или плохие, однако, когда он видит, что там находится его враг, он сейчас же бежит оттуда, поскольку не может находиться с врагом в одной комнате. Так же мы говорим, что тот, кто возненавидел Творца, – Творец не может пребывать с ним в [одном] мире.

И нет вопроса, что если кто-то украл что-то у товарища, он тоже привел к ненависти между товарищами, поскольку, когда обокраденному станет известно, что он вор, он увидит, что он его ненавидит, или, допустим, он никогда не узнает, кто его обокрал, однако сам вор вместо того, чтобы заниматься любовью к ближнему, занят сейчас противоположной деятельностью, то есть занимается ненавистью к людям, из-за чего он больше погружается в эгоистическую любовь, но мудрецы не сказали, что кража – это такой же тяжкий грех, как злоязычие. Так же и грабеж – тоже получается, что это не такой тяжкий грех, как злоязычие.

И нужно ответить, что тот, кто ворует или грабит, ворует у человека или грабит его не из ненависти к нему, а причина тут – в любви к деньгам или ценным предметам, и потому он грабит или ворует, а не, не дай Бог, из ненависти. Тогда как злословие вытекает не из любви к чему-либо, а только лишь из ненависти.

И это, как сказал Рейш Лакиш (трактат Арахин, 15:2): «Сказал Рейш Лакиш: почему сказано: «Если ужалит змей без шипения, нет преимущества у обладающего языком»? В далеком будущем все звери собираются и идут к змею, и говорят ему: Лев задрал и съел, волк загрыз и съел. А ты, в чем твое наслаждение? Говорит он им: А в чем преимущество у обладающего языком?». И объясняет Раши: «Лев задрал и съел – другими словами, всякому, кто вредит творениям, есть наслаждение, лев задрал и съел, то есть ест живую жертву. А когда волк загрызает, он вначале убивает жертву, а потом ест ее, у него есть наслаждение. Но ты, какое наслаждение у тебя, когда ты жалишь человека? Отвечает змей: «А в чем преимущество обладающего языком?» – у выпускающего злой язык [то есть злословящего], какое наслаждение есть у него, так и у меня нет наслаждения от укуса, когда я жалю».

И отсюда мы видим, что есть разница в том, вредит ли он творениям из-за того, что у него есть от этого наслаждение, то есть по подобию льва или волка, у которых нет желания вредить из ненависти к творениям, а есть аппетит, то есть они получают наслаждение от творений. Получается, что единственная причина, заставляющая их вредить творениям, это аппетит.

Тогда как от злословия человек не получает ничего взамен, однако это действие, вызывающее ненависть между творениями. И так же, как пользуясь правилом «Возлюби ближнего как самого себя», от любви к творениям приходят к любви к Творцу, получается, что от ненависти к творениям можно прийти к ненависти к Творцу. И подобное мы находим [в другом месте] (трактат Брахот, 17:1): ««Начало мудрости – страх перед Творцом, разум добрый у всех исполняющих их [заповеди]», – сказано не «у исполняющих», а у «исполняющих их» – у исполняющих «лишма», а не исполняющих «ло лишма». А исполняющий «ло лишма» – лучше бы не был сотворен». А в Тосафот спрашивается: «А если скажешь ты: Ведь рав Йегуда сказал: сказал Рав: «Всегда обязан человек заниматься Торой и заповедями, даже если в «ло лишма», потому что из «ло лишма» приходят к «лишма»». Следует сказать, что здесь имеется в виду, что он учится, чтобы провоцировать своих товарищей, а там имеется в виду, что он учится, чтобы его уважали».

И следует понять объяснение Тосафот, когда говорится, что надо различать «ло лишма» «с целью провоцировать» и «ло лишма» с целью, чтобы его уважали, то есть называли «рабби» и т.п. И надо понимать это согласно правилу, сформулированному рабби Акивой: «Возлюби ближнего как самого себя – это великое правило Торы». И как объяснил это [Бааль Сулам] в книге «Дарование Торы», это из-за того, что благодаря этой заповеди он приобретет любовь к ближнему, а от этого он потом придет к любви к Творцу.

Согласно этому получается, что человек должен стараться выйти из эгоистической любви, и тогда у него будет возможность заниматься Торой и заповедями «лишма», то есть ради отдачи, а не ради собственной выгоды. И это благодаря исполнению Торы и заповедей. Выходит, согласно этому, до тех, пор пока человек не вышел из эгоистической любви, он не способен заниматься «лишма». Однако, несмотря на то, что он занимается эгоистической любовью, в Торе и заповедях есть сила, позволяющая выйти из эгоистической любви и затем прийти от этого к любви к Творцу, и тогда он будет делать всё ради небес.

И это, то есть приход к «лишма», возможно только когда он занимается Торой и заповедями «ради уважения», то есть он учит, что у него пока еще нет возможности работать ради ближнего, поскольку он еще не обрел свойство «любви к ближнему». Потому занятие Торой и заповедями поможет ему прийти к свойству «любви к ближнему». Тогда как, когда он учится «ради провокаций», что является действием противоположным любви к ближнему, то есть он занимается сейчас исполнением Торы и заповедей для ненависти к ближнему, что называется «ради провокаций», как же могут две противоположности проявиться в одном предмете? То есть говорят, что Тора помогает прийти к любви к ближнему, если человек делает действия по отдаче, несмотря на то что его намерение получить право, Тора помогает ему настроить его, то есть, помимо этого, прийти к желанию отдавать. Однако тут он занят прямо противоположным, то есть ненавистью к ближнему, – как же это приведет к любви к ближнему?

И это как мы сказали о разнице между вором и грабителем, и злословящим. Что вор и грабитель любит серебро, золото и прочие ценности, но не имеет ничего личного к самому человеку. То есть у вора и грабителя нет никакой мысли и никакого расчета с самим человеком, а все его мысли – о том, где можно взять больше денег, и как сделать это легче всего, и чтобы полиции было труднее узнать, что он вор и грабитель, однако о самом человеке у него никогда не возникают никакие мысли, чтобы думать о чем-то в его связи.

Тогда как со злословием, у него нет никакого расчета с самим действием, то есть с тем, что он рассказывает сплетни, а весь расчет – как принизить товарища в глазах других людей. Получается, что весь его расчет – это одна лишь ненависть, ведь есть закон, что о том, кого любят, не злословят. Поэтому именно злословие ведет к ненависти к ближнему, а затем это ведет к ненависти к Творцу. И потому грех злословия настолько тяжек, что практически ведет к разрушению мира.

А сейчас мы выясним меру злословия – как и сколько называется злословием. Одно высказывание или одна фраза, сказанная о другом, уже называется злословием. Эту меру мы находим в ответе Гиллеля, который сказал тому геру: «Всё, что ты ненавидишь сам, не делай другому». Это означает, что любые слова, которые ты хочешь сказать о другом, – посмотри и подумай, и если, если бы эти слова были сказаны о тебе, ты ненавидел бы их, то есть не получил бы от них наслаждения, «не делай другому».

Получается, что, когда человек хочет сказать что-то о другом, он тут же должен произвести расчет, что если бы это было сказано о нем, и он бы ненавидел эти слова, «не делай другому», – и это то, что Гиллель сказал тому геру. То есть отсюда мы можем научиться мере злословия, в которой уже есть запрет на произнесение.

И отсюда поймем, почему Гиллель ответил геру на языке Таргума [то есть на арамейском], а не на святом языке, как сказал ему гер: «Ламдени коль а-Тора кула, кше-ани омед аль регель ахат». Ведь он ответил ему на языке Таргума, то есть он сказал ему: «Всё, что ты ненавидишь сам, не делай другому», – что является переводом стиха: «Возлюби ближнего как самого себя».

Но вначале нам надо понять, на что указывает нам язык Таргума. Великий Ари говорит (ТЭС, ч. 15, стр. 1765) о словах: «И навел Творец дремоту» – гиматрия «таргум», что означает «ахораим»». То есть святой язык называется «паним» (лицевая сторона), а «таргум» называется «ахораим» (обратная сторона).

И «паним» называется «светящееся или совершенное», а «ахор» называется «не светящееся и не совершенное». И на святом языке, который называется «паним», сказано: «Возлюби ближнего как самого себя», – что является совершенством, потому что благодаря любви к ближнему человек придет к любви к Творцу, а это совершенство цели, ведь человек должен прийти к слиянию, как сказано: «И слейся с Ним».

Тогда как по поводу перевода фразы «Возлюби ближнего как самого себя», который привел ему Гиллель: «То, что ты ненавидишь сам, не делай другому», – следует сказать, что имеется в виду злословие, и поэтому это «запретительная заповедь», ведь злословие запрещено из-за того, что оно ведет к ненависти, а отсюда, не дай Бог, можно прийти к ненависти к Творцу, как сказано выше. Однако это еще не называется совершенством, потому что от того, что не злословят, еще не приходят к любви к ближнему, ведь от любви к ближнему человек придет к совершенству, называемому «слияние с Творцом».

Однако из-за этого, злословие более тяжкий грех, как сказано выше, ибо мало того, что он не занимается любовью к ближнему, он делает обратное действие, ибо занимается ненавистью к творениям. И поэтому, когда людей (клаль) обучают, с чего начинается работа, их прежде всего учат не портить и не вредить людям, и это называется «запретительная заповедь», иначе ты вредишь людям, делая вещи, наносящие вред, и поэтому Гиллель привел тому геру, который пришел к нему, только перевод «Возлюби ближнего»:

1. Поскольку больший вред наносится, когда злословят, ибо это ведет к ненависти, а это противоположно любви к ближнему;

2. Потому что это легче исполнить, ведь это относится только к разряду «Сиди и ничего не делай». Тогда как «Возлюби ближнего» относится к разряду «Встань и делай» – человек должен делать действия, чтобы реализовать любовь к товарищам.

Однако потом существуют исключения из общей массы, и это отдельные люди, каждый из которых желает частным образом быть работником Творца. Человеку говорят, что «Возлюби ближнего», то есть правило, сформулированное рабби Акивой, как сказано выше, что «любовь к ближнему приведет его к любви к Творцу», – это и есть главная цель, то есть чтобы у человека появились отдающие келим, в которые он может получать благо и наслаждение, что является целью творения «Нести добро Своим созданиям».

И отсюда вытекают две методики воспитания:

1. Когда главное в обучении – не предаваться злословию, поскольку это самый тяжкий грех, как сказано выше;

2. Когда главное в воспитании – «Возлюби ближнего», поскольку это приводит человека к любви к ближнему, а от любви к ближнему он придет к любви к Творцу, а от любви к Творцу он может затем получить цель творения, то есть «нести добро Своим созданиям», ведь у него уже будут келим для получения высшего блага, поскольку у него уже будут отдающие келим, и он достиг этого благодаря любви к ближнему, и тогда нет места для злословия.

А по поводу злословия книга Зоар говорит: «Тем злословием, с которым змей обратился к женщине, привел он женщину и человека к тому, что приговорены были к смерти они и весь мир». И говорится там, что «для каждого, у кого меч вместо языка, – то есть для того, кто злословит, – уготован всё истребляющий меч». И Зоар завершает, что сказано: «Да будет это законом о прокаженном», – ибо из-за греха злословия появляются язвы. Получается, что он начинает со смерти и заканчивает язвами, что означает, что появляются только язвы, но не смерть. И наверняка есть объяснения на простом уровне.

А в смысле духовной работы следует объяснить, что язвы и смерть – это одно и то же, поскольку главная работа состоит в том, чтобы прийти к слиянию с Творцом, слиться с источником жизни, благодаря чему у нас будут келим, пригодные для получения блага и наслаждения, заключенного в замысле творения «Нести добро Своим созданиям». А из-за злословия человек начинает ненавидеть Творца, и не существует разделения большего, чем это, и из-за этого он без сомнения становится отделенным от источника жизни.

Отсюда получается, что вместо того, чтобы получать благо и наслаждение от Творца, он получает обратное, то есть вместо наслаждения (ивр.: «онэг») возникает сочетание букв «язва» (ивр: «нэга», те же буквы, что в слове «онэг»), что означает, что из-за злословия «появляются язвы вместо наслаждений», и это называется, что «грешники при жизни своей называются мертвыми», поскольку отделены они от источника жизни. Выходит, что смерть и язвы – это одно и то же в отношении духовной работы. То есть если человек слит с источником жизни, он получает от него благо и наслаждение. А если, не дай Бог, наоборот, он становится отделенным от Творца, он полон язв, вместо того, как он должен быть – полным наслаждений.

И отсюда можно понять, что сказали мудрецы (трактат Арахин, 15:2): «На западе [то есть в Стране Израиля] говорят: третий язык убивает втройне – говорящего, внимающего и оговоренного». Известно, что мудрецы сказали: «Тора, Исраэль и Творец едины», – что означает, как объясняется в книге «Плоды мудрости» (ч. 1, стр. 65), что Исраэлем называется тот, кто желает слиться с Творцом. А это приходит благодаря 613 заповедям Торы, и тогда он удостаивается свойства Торы, которая является именами Творца, и тогда всё становится единым. И отсюда получается, что злословящий убивает троих:

1. Говорящего,

2. Внимающего,

3. И оговоренного.

И это в отношении человека к другому. И тут следует различать три аспекта.

Однако по отношению к Творцу тоже существует злословие, как сказано по поводу того, что «Тора, Исраэль и Творец едины». То есть когда человек смотрит в Тору и видит все те хорошие вещи, которые Творец обещал нам за исполнение Торы. Например, что сказано: «Ибо это жизнь ваша», – а также сказано: «Они желаннее золота, золота червонного; они слаще меда, текущего из сотов», и еще подобные фразы. А если человек не удостоился и не чувствует этого, это называется, что, не дай Бог, он злословит на Творца.

Получается, что здесь следует различать три аспекта:

1. Злословящего человека,

2. Тору,

3. Творца.

Когда человек смотрит в Тору, если он не удостоился, он не видит блага и наслаждения, которые облачены в святую Тору, и он прекращает изучение Торы по той причине, что он говорит, что не находит в ней вкуса. Получается, что он злословит Торе на Творца.

И таким образом, получается, что он наносит вред трем вещам: то есть свойству Торы и свойству Исраэль, и Творцу, – вместо того, чтобы человеку стараться делать единение «едины», как сказано выше, то есть чтобы все они светили, что означает, что свойство Исраэль постигнет единение, и что вся Тора – это имена Творца, – злословием он приводит к их разделению. И это потому что человек должен верить выше знания, что то, что нам обещала Тора, это истина. Однако наш недостаток заключается в том, что пока еще мы неспособны получать благо и наслаждение, называемое «скрытый свет» или «вкусы Торы и заповедей», как сказано в книге Зоар, что «вся Тора – это имена Творца».

И чтобы прийти к этому, нужны отдающие келим, чтобы между светом и кли было уподобление по форме, а достичь отдающих келим можно с помощью любви к ближнему, как сказал рабби Акива: «Возлюби ближнего как самого себя – это великое правило Торы», – ибо с помощью этого приходят к любви к Творцу и к любви к Торе, ведь Тора называется «подарок», а подарки дают тем, кого любят. А обратное этому – злословие, которое ведет к ненависти к творениям и к ненависти к Творцу, как сказано выше.

И отсюда поймем, что сказали мудрецы по поводу злословия, что оно «убивает втройне – говорящего, внимающего и оговоренного». И объясняет Раши, что «из злобы, когда одни провоцируют других, они убивают друг друга». Это можно понять в отношении к другому человеку, но как же это толкуется в злословии по отношению к Творцу?

И из сказанного следует, что, когда человек смотрит в Тору и рассказывает Торе, что он не видит и не чувствует блага и наслаждения, о котором Творец сказал, что Он дает его народу Израиля, он злословит на Творца. И тут есть три аспекта: говорящий человек, и внимающий, то есть Тора, и оговоренный, то есть Творец. И поскольку, когда человек занимается любовью к ближнему, он приходит к любви к Творцу и к любви к Торе, в этом состоянии Творец дает ему жизнь, как сказано: «Потому что у Тебя источник жизни», – и это со стороны слияния, как сказано: «А вы, слитые», – и тогда удостаиваются они Торы жизни, а из-за злословия у него прекращается жизнь от Творца, которую он должен был получить. Это значит:

1. И прекращается у него жизнь от Торы, ибо он должен был ощутить Тору жизни,

2. И он сам сейчас безжизненен, и это называется «убили его»,

3. Что прекращается жизнь из 3 мест. А благодаря любви к ближнему, передается жизнь из 2 мест, и он получает жизнь.

Дополнительные материалы >>