Письмо со страницы 81
Что значит – «умышленно совершенные проступки обращаются в добрые деяния» (здонот наасу ке зхует)? Когда, возвращаясь к Творцу, ясно видит, что это Творец насильно заставил его совершать проступки, но, несмотря на это, всей душой исправляет эти проступки, будто совершил их умышленно, по своему желанию, чем и обращаются умышленные проступки в добрые деяния. Но ведь этим обращает насильственно совершенные проступки в добрые деяния, а не умышленно совершенные? Отсюда, душа Адама, совершив грех, должна пройти изгнание, как от насильственного проступка, как от греха ошибочного, а не от умышленного.
И слово выражающие возвращение (тшува) должно было произойти от слова совершенство (шлемут). И то, что это не так, указывает на то, что каждая душа уже находится в вечности и совершенстве, полная света и всего наилучшего. И только вследствие «стыда» прошла сокращение (Ц”А) и одеяние в низкое тело, именно и только благодаря этому она возвращается к своему корню, где находилась до сокращения, с вознаграждением от всего пройденного ужасного пути. С вознаграждением в виде истинного слияния, т.е. освобождения от «стыда», вследствие изменения желания получить на желание отдавать, чем стала подобной своему Создателю.
Отсюда понятно, что если падение ради возвышения, само падение считается возвышением, потому что просьба, буквы молитвы, наполняются светом. Но в малой молитве мало света вследствие недостатка букв, как сказано: «Если бы не грешил Израиль, получили бы только Тору и книгу Иошуа».
Подобно богачу, у которого родился сын. Пришлось как-то богачу уехать на много лет из дому по своим делам. Страх закрался в его сердце, как бы сын, когда вырастет, не растранжирил его богатство. Обменял он богатство на драгоценные камни, выстроил большой, темный подвал, поместил в него драгоценные камни и сына своего. Приказал своим верным слугам не выпускать сына из подвала, пока не исполниться ему 20 лет, не подавать ему туда свет, ежедневно спускать еду и питье, но ради здоровья, выводить его на один час в день гулять по улицам города, а затем снова помещать в темный подвал. А когда исполнится сыну 20 лет, подать ему туда свет и разрешить выйти.
Неописуемо горе сына, когда, гуляя под стражей свой час по улицам города, он видел, как люди его возраста свободны, счастливы, гуляют неограниченно, без стражи, а он под стражей и в темноте всю свою жизнь, за исключением считанных минут! А если бы пытался убежать, получил бы страшные удары. И более всего горько было ему слышать, что это его родной отец указал так с ним обращаться своим рабам, а они только верно выполняют его указания. Естественно, отец казался ему страшной и жестокой личностью, каких нет в мире!
Когда исполнилось ему 20 лет, спустили ему свечи, осмотрелся он вокруг и увидел мешки, полные драгоценностей. И тогда понял, насколько добр и милосерден его отец, что все это собрал для него. И понял, что теперь он свободен выйти из подвала – вышел, и действительно, нет больше жестокой стражи, а он самый богатый в стране человек.
Но ведь нет ничего нового в его состоянии, а только раскрылось ему то, что было и ранее. Ведь и ранее был таким же богатым. Только в своих ощущениях был бедным и несчастным, а теперь в одно мгновение разбогател и поднялся из низины на вершину.
Это сможет понять тот, кто понимает, что намеренные прегрешения – это темный охраняемый подвал, из которого невозможно сбежать. А подвал и стража – это «заслуги» (зхует), милосердие отца к сыну, без которых не смог бы никогда стать богатым, как отец. Но умышленные прегрешения – они по-настоящему умышленные прегрешения, а не ошибки, и не насильственно совершенные проступки. Прежде чем раскрыл свое богатство, им владело ощущение униженности, а после того как обнаружил богатство свое, видит это как милосердие отца, а не жестокость.
Необходимо понять, что вся связь любви между отцом и его единственным сыном зависит от осознания милосердия отца к сыну в создании темного погреба и заключения в него сына, потому что большие раздумья и усилия видит сын в этом действии отца.
Зоар рассказывает, как мать страдает от разлуки с сыном, зная, что нет иного пути для его счастья, но каково матери видеть все страдания сына, насколько она страдает при этом. И это называется «страданиями Шхины». А затем она рассказывает: «Вот здесь напали на нас разбойники, но спаслись мы от них, а здесь спаслись мы в глубокой яме»… И кто же не поймет великой любви и тепла, бьющих из этих слов!
До встречи лицом к лицу ощущалось страдание тяжелее смерти, но перемещение буквы «аин» с последнего места, соответствующее страданию, «нэга», на первое место, соответствующее наслаждению, «онэг», соединяются две точки, которые светят, только если находятся в одном мире. Поэтому, когда отец и сын встречаются в конце, то, бывший слепым и глухим, сын уже в состоянии любить, и поэтому главная любовь в наслаждениях (а не в предыдущих несовершенных состояниях).