Вопрос: Как максимально использовать то, что мы изучаем?
М. Лайтман: Постепенно вы начнете воспринимать все более близко к себе. Возникнут страдания от отсутствия духовного, но в то же время появится ощущение присутствия чего-то близкого. Вы будете часто чувствовать, как вокруг вас все дышит: такое ощущение, что сквозь вас проходят какие-то волны, исходящие из внешней сферы, в которой мы находимся. Когда это станет вами все более явно ощущаться, тогда нам будет проще и легче работать в более тесном контакте.
Словами не расскажешь всего, что вы будете при этом чувствовать. Подобные состояния вы сможете удерживать в той мере, в которой пожелаете этот дух сохранять, несмотря ни на какие помехи. Самая главная задача – сохранить те состояния, которые вы получили. Вы получили самые лучшие впечатления, которые должны стать вашими буднями, то есть ощущаться вами постоянно. Кроме того, от раза к разу мы еще будем их увеличивать. Если мы будем стремиться их сохранять, приобретая каждый раз все больший авиют вместе с новыми помехами (а ведь посылаемые нам помехи,- это и есть авиют, который нам добавляют), то мы будем подниматься выше и испытывать все более высокие состояния.
Каждый раз, получая новые помехи и стараясь их преодолеть, мы испытываем одни и те же ощущения, которые были получены нами в прошлом, например, во время праздника, когда мы духовно поднимались. Когда же нам добавляют авиют, то, стремясь сохранить прошлые состояния, мы уже будем ощущать их как новые, воспринимаемые с новым авиютом. И потому они будут более явными, осознанными, скрепленными с нами и ощущаемыми, как наши.
Именно в этом сейчас главная задача каждого и всех вместе. Поэтому надо относиться к виртуальным урокам более серьезно. Мы стараемся построить виртуальные уроки таким образом, чтобы через них на нас действовала общность Цели, связывающая нас воедино. Все должны получать при помощи виртуального урока одну и ту же информацию, одно и то же ощущение, одно и то же движение. Поэтому важно, чтобы их прослушивали все, даже те, кто посещают мои утренние уроки.
Вопрос: Как сохранить то, что мы получаем здесь, на уроке?
М. Лайтман: Разве у тебя во время урока не возникало внутри никаких чувств?
– Ну, предположим…
М. Лайтман: А чувства разве не запоминаются? Решимот есть у каждого: мы живем с ними внутри. Надо только попытаться их вспомнить, напрячься и реализовать их, несмотря ни на какие мешающие нам для этого обстоятельства. Самое главное – в плохих обстоятельствах. Рано или поздно, но каждому их начинают посылать свыше. И дело не в тяжелых условиях жизни, а в том, чтобы развиваться дальше: для этого и дают нам испытания. В соответствии с ними мы и должны удерживать прошлые духовные ощущения.
Вопрос: Разве эффективность от прослушивания виртуальных уроков выше, чем от прямого, невиртуального восприятия?
М. Лайтман: Эффективность виртуальных уроков увеличивается в тысячи раз, если их прослушивать вместе.
Продолжение вопроса: А если мы подключаемся по телефону?
М. Лайтман: Это тоже хорошо: вы чувствуете, ощущаете свою связь по телефону, вы уже привыкли к этой связи, она вас уже объединяет вместе каждый день.
Вопрос: Почему женщины постоянно пытаются искать равноправия: это что, часть женской души?
М. Лайтман: Попытки женщин искать равноправия – это самое большое природное побуждение, которое их действительно волнует. Эти попытки возникают в силу самой женской природы, потому что малхут стремится быть подобной, равной З"А. Она должна стать равной ему, полностью соприкоснуться с ним, слиться с ним в непрерывном "зивуге" (слиянии), – в этом смысл всей ее жизни. Женщины не понимают, и это их постоянно мучает, что они не такие, как мужчины – это естественное проявление внутреннего, самого основного желания. И так будет всегда, вплоть до Гмар Тикун, когда желание получать достигнет своей реализации. Будем надеяться, что тогда женщины, наконец, успокоятся. Хорошо, чтобы у нас было такое же сильное желание стать равным Творцу, как у них – желание стать равной своему мужу.
Вопрос: Расскажите о будущем направлении работы?
М. Лайтман: Мы его сами не знаем, потому что не имеем представления, куда нас поведет дальше. Мы лишь должны делать свое дело, а каким будет следующий этап, мы не знаем. Самое главное при этом, – пытаться быть в связи с Творцом. А о том, каким именно образом мы ощутим следующую ступень, неизвестно никому.
Вопрос: Сначала у нас была группа внутренняя, Бней Барух, затем в Израиле появились группы внешние, далее – внешние группы стран всего мира: будут ли дальнейшие какие-либо изменения?
М. Лайтман: Я думаю, что в Израиле нет большого смысла развивать нашу методику. Мы нуждаемся не в ивритских средствах массовой информации, а в заграничных. В Израиле же этот процесс идет медленно, потому что сильны стереотипы в отношении тех, кто изучает Каббалу. С кем нас только не сравнивают и за кого только не принимают. Основной акцент в распространении необходимо сделать на России и Америке. Будем надеяться, что не только русскоязычные американцы, но и англоязычные тоже, помогут нам через них обратиться ко всему миру.
Я вообще считаю, что пришло время издать специальный учебник по Каббале на трех языках, чтобы вы тоже могли изучать наш материал. Необходимо, чтобы во время встречи в студии присутствовали хотя бы два переводчика, и чтобы люди могли получать информацию на любом языке. Я бы давал материал, допустим, на русском языке или иврите, а вам бы его переводили на остальные языки. Можно было бы выпустить также праздничный сборник на нескольких языках.
Вопрос: Насколько важно, чтобы мы общались со всеми, а не только с избранными, ведь наше общение осуществляется через Интернет? Насколько важно сохранить именно этот авиют в общении?
М. Лайтман: Очень важно, поскольку личной переписки, безусловно, недостаточно. Я, например, получаю в день от 60 до 160 писем.
Вопрос: И Вы их все читаете?
М. Лайтман: Только с вечера и до трех часов утра приходит около 50 сообщений, половина из которых содержат информацию сугубо частного, конфиденциального характера. На вопросы общего содержания я даю ответ, как правило, в форуме. Я так поступаю намеренно, чтобы приучить человека писать мне с пользой для всех. К этому же и вас призываю: спрашивать то, что не носит личного характера, а полезно для всех. Конечно, если у вас действительно личная проблема, тогда я сделаю исключение и отвечу лично.
Иногда бывает, что другой человек знает путь к решению вашей проблемы, поэтому сделайте общую страничку и выражайте на ней все проблемы. Я тоже буду там присутствовать, чтобы помогать вам в их решении. Если я и остальные увидят, что одни и те же проблемы у многих, то это заставит всех серьезно на них реагировать. Например, если 20 человек говорят о чем-то, по их мнению, важном, то и остальные примут в этом участие. И тогда мы будем вынуждены принять мнение большинства.
Вопрос: Можете ли вы опустить возрастную планку для обучающихся Каббале вплоть до четырех лет?
М. Лайтман: Есть проблема с детьми, хотя мы сейчас обучаем детей с шестилетнего возраста. Вообще же принято обучать Торе, начиная с трехлетнего возраста. До двух лет нет отличия между мальчиком и девочкой. С двух до трех лет – период, когда они начинают как-то оформляться. И, начиная с трех лет, уже можно обучать их Торе, Каббале. Так это и делается, так это всегда было принято. Все зависит лишь от методики: она должна быть приспособлена для детей.
Я думаю, что нам стоит привлечь методистов и специалистов по обучению детей. Если они могут помочь нам в разработке особых стандартов для детской методики, то необходимо этим воспользоваться. Все то, что касается детей – очень актуально. Я могу посодействовать в выделении денег или помещения для этого, но в самой методике ничего не понимаю.
С трех лет уже можно начинать обучать детей каббале, хотя АГ"РА указывает на девятилетний возраст в этом отношении, как критический. Гаон ми Вильно считает, что именно начиная с критического возраста обязательно обучать Каббале. В труде Талмуд Эсер а-Сфирот мы также изучаем ступени 9 лет и один день: в этот период человек начинает вступать в полосу своей зрелости. Нам кажется, что он еще ребенок, но это не так: в нем уже начинает формироваться все то, что далее будет лишь развиваться.
Поэтому воспитание детей очень важно. Если бы у нас были средства, то мы могли бы привлекать широкие круги населения к бесплатному, удобному и правильному воспитанию.
Вопрос: Можно ли организовать детский сад в Каббале?
М. Лайтман: Можно. Если не запрещают, то можно преподавать везде, хотя само преподавание – не главное. Для организации детского учебного процесса необходима мощная реклама. Вначале разрабатывается методика: создание игр, методических пособий, подготовка преподавателей. В этом – целый детский мир, который ты должен подарить ребенку. Он учится не так, как взрослые, а во взаимодействии с кем-то или с чем-то. Все это является обязательным,- к нам будут все чаще обращаться с подобными проблемами. Даже если после такого начального воспитательного курса ребенок его не продолжает, то все равно в его душе остается маленький "тикун" (исправление).
Вопрос: Мы, женщины, ограничены в количестве сил, чтобы одновременно заниматься всем: распространением, подготавливая тексты и обрабатывая материалы, воспитанием детей, поиском методистов, а также развитием методики преподавания для детей. Что из этого набора важнее всего?
М. Лайтман: Хотя бы малыми силами, но все же необходимо развивать детскую методику, потому как я не уверен в том, что мы сможем быстро и легко ее реализовать. Необходимо также особое внимание уделить выпуску книг на иврите, адаптированных для нашего времени, объясняющих нашим современникам основную идею, идеологию Каббалы. В этих книгах мы должны рассказать о смысле жизни просто и доступно, совсем не в стиле Бааль Сулама или РАБАШа, тексты которых не понимают даже говорящие на иврите люди. Поразительно, что те, кто обучались в школах и университетах, приходя ко мне на уроки, оказываются не в состоянии прочитать наши обычные тексты. Они не могут даже перевести предложение, не говоря уже о понимании его внутреннего смысла. Предложения кажутся при этом набором слов, лишенных связанности между ними.
Подобные нюансы нам непонятны, когда мы используем другой язык, потому что в любом случае получается логически связанный текст. На иврите же все выглядит иначе. Особенность иврита прежде всего в том, что если в него не вкладываешь внутренней духовной связки, то он не читается. Поэтому нам надо в первую очередь выпустить несколько хороших книг на иврите.
Две из них уже изданы, а в набор готовятся третья (похожая на "Богоизбранность") и четвертая (похожая на "Претворение идеи"). Затем планируется выход серии моих утренних бесед, посвященных книге "Шлавей а-Сулам". Впрочем, еще не решено, каким именно образом мы должны обработать тексты, чтобы сделать их доступными для местного населения.
Вопрос: Разве воздействие видеоматериалов во время распространения равноценно воздействию при чтении книг по Каббале?
М. Лайтман: Воздействие видео намного сильнее, чем книг. Вопрос в том, способны ли мы передать правильно это воздействие. Человек, получающий впечатление от картины, проникается ею внутренне, на уровне чувств. Книга же должна адаптироваться и переводиться, пока достигнет внутренних чувств человека. Поэтому при помощи видеофильма можно намного быстрее и сильнее передавать человеку определенные переживания. Динамика видеофильма позволяет внутренне вовлечь человека в тот процесс, который он видит на экране. Только для этого нужны специалисты.
Вопрос: Вы понимаете наше желание быть подобными мужской половине? Если да, то почему не разрешаете нам участвовать в подготовке к Песаху?
М. Лайтман: Разрешим, если будет возможность работать женщинам отдельно от мужчин. Но только не на кухне: работа на кухне очень тяжела. Ты только представь себе, сколько нужно затратить сил для того, чтобы сделать соль: ехать на гору, вырубать глыбы соли отбойным молотком и кирками, привозить и рубить их на куски, а затем отделять соль от грязи, которая, может быть, миллионы лет тому назад в эту соль вошла. Затем нужно раскалывать и толочь эту каменную кристаллическую соль на все более мелкие кусочки, до тех пор, пока можно будет уже их перетирать в медных ступочках небольшим бронзовым пестиком. Причем эта соль очень едкая.
В течение недели вместо уроков, с 3 до 6 утра, наши ребята трудились в этом процессе, потому что другого времени не было. Помогали также их товарищи, как вечером, так и ночью.
Работа с кофе не менее трудоемкая. Каждый день 60-70 человек в течение двух часов утром и трех часов вечером проверяли кофейные зерна две недели подряд. Каждое зернышко необходимо было тщательно проверить и отсортировать.
Вопрос: Мне кажется, что лучше женщинам заниматься этой работой.
М. Лайтман: Вполне возможно, что работу по сортировке кофейных зерен в следующем году мы доверим женщинам. Для этого необходимо будет подготовить дополнительное помещение.
Вино тоже готовится заранее. Я даже не представляю, куда можно брать женщин, потому что изготовление вина – это тяжелая физическая работа.
Вопрос: Что всего важнее?
М. Лайтман: Обучать мужчин.
Вопрос: Как Вы относитесь к недавно вышедшей статье, в которой Вас ругают?
М. Лайтман: Мы не должны бояться ненавистников и принимать в расчет то, что они существуют. Если я буду стараться понравиться всему миру, то должен стать, извините, проституткой. Но тогда от меня ничего не останется. Чего я достигну, если буду нравиться им в их понимании, в их ощущении, в том, какие они? Если я должен одеть на себя маски, чтобы казаться красивым в их понимании красоты, то можно себе только представить, каким безобразным я должен стать! Поэтому я не принимаю совершенно во внимание то, что они сегодня думают обо мне, – это их проблемы. Я должен выражать себя как можно проще и правильней. А они к этому еще придут, пусть даже через ненависть ко мне. Проблема в том, что они не хотят разобраться в причине их ненависти. Если бы они разобрались, то стали бы, возможно, даже любить меня.
Вопрос: С нашей точки зрения, существуют и другие причины ненависти к Вам. Например, Ваше выступление на стадионе выглядело не очень приятно, поскольку Вы читали текст по листку, причем запинаясь.
М. Лайтман: Я хотел попробовать, как это будет выглядеть, чтобы в дальнейшем не допускать подобного. Так мы и учимся. Я должен попробовать все. С одной стороны, я могу выступать перед несколькими тысячами людей и говорить, не запинаясь, два часа подряд, а с другой стороны, мне надо ощутить то, что называют конгрессом и PR-ом.
Вопрос: Но ведь люди-то пришли Вас послушать впервые...
М. Лайтман: Во-первых, я никогда не жалею о том, что происходит. Когда обнажаются ошибки, то они корректируют меня самым лучшим образом. Во-вторых, не могло произойти по-другому, потому что так уже получилось свыше. Могло ли получиться лучше, – нет такого вопроса. Если получилось так, значит, именно таким образом мы должны прийти к сегодняшнему состоянию, а не другим. В-третьих, я нисколько не стыжусь внешнего мира. Я могу только не желать очень отрицательных последствий, которые нас могут остановить в пути.
Вопрос: Народ впитывает очень быстро негативное впечатление.
М. Лайтман: Да. Но для меня эта статья была шоком. В целом написана она была неплохо, но когда ее сократили, выбрав только определенные кусочки, то получилась, конечно, страшная статья. Должен сказать, что я вообще боюсь отрицательных выходок со стороны ортодоксальных кругов. В принципе, это естественно, что мы должны существовать в состоянии, когда нас не принимают и ненавидят, потому что мы представляем собой такую идею, которая обратна, противна нашему человеческому естеству. Вот если бы нас носили на руках, то это значило бы, что с нами, действительно, что-то не в порядке.
Вопрос: Каждый раз мы убеждаемся, что проблема подобных PRв том, что они не занимаются Каббалой. И потому у нас так получается...
М. Лайтман: Не зная Каббалы, PR ведет нас как бы не в то состояние, не по тому пути, который нам необходим. Но тем яснее с каждым разом вырисовывается наш путь. А сколько времени мы затратили на группу психологов–камазoвцев. Недавно ко мне подходила снова женщина из их группы и спрашивала, не желаем ли мы с ними возобновить игру, групповые тренировки. Я ей сказал, что нет. Психологи, советующие в конце нашей с ними работы открывать их консультационные центры для населения, совершенно для нас неприемлемы.
Есть множество фирм, поставляющих самую разную информацию. Взаимодействуя с их специалистами в каких-то областях, мы начинаем понимать, что должны идти не с ними. Таким образом мы определяем наш путь более четко. Но у нас нет иного контакта с этим миром, как только через различных специалистов, хотя они принадлежат только к низшему миру и не понимают Каббалу. Только таким путем мы начинаем понимать, каким образом должны в этом мире двигаться. А иначе мы будем развиваться под влиянием духовных фантазий. И тогда нас никто вообще понимать не будет.
Мы знаем, что нельзя примеривать на себя рамки человека, который занимается PR-ом, в их ограниченном объеме. Но контактировать с ним нам все-таки придется. Поэтому мы должны будем использовать специалиста также и ивритского PR-а. Никто из нас не знает, как выйти на иврите к широкой публике, чтобы заинтересовать Каббалой. Вполне возможно, что таким образом мы найдем какой-то общий путь. Но, вполне возможно, мы увидим, что даже самые выдающиеся ивритские PR-щики не могут применительно к нам найти никакого способа.
Но без этих попыток мы не сумеем вложить наши усилия и деньги в то, чтобы найти для Каббалы путь в массы. Я ни в коем случае не жду мгновенного результата от людей, связанных с PR. Разве они понимают, что такое Каббала? Разве они знают, как нужно использовать психологию, чтобы внедрять Каббалу в массы? Они лишь знают, как бублики или же кока-колу продавать с экрана. Они лишь умеют преподносить эгоизму такой товар, от которого тот будет получать эгоистическое наслаждение на низком животном уровне, но никак не на высоком психологическом. Они лишь могут преподносить Каббалу так, как будто она дает эгоизму пользу.
Вопрос: Впечатление такое, как будто они затягивают нас с Вами...
М. Лайтман: Их программы имеют высокий рейтинг в России. Их фильмы демонстрируются по заказу центрального телевидения и считаются топовыми. Им дают наилучшее эфирное время. Поэтому мы вынуждены с ними считаться, подавая Каббалу именно в их ключе, то есть в более закамуфлированном виде, часто даже не употребляя слово Каббала.
Наша задача – преподносить саму идею Каббалы. Это может выглядеть в виде обычного выступления рядового ученого, рассказывающего о своих поисках. Параллельно с этим он может вести речь и о наших идеях тоже.
Вопрос: Но это возможно лишь в том случае, если он будет заниматься Каббалой.
М. Лайтман: Не надо от него требовать многого. Вместе с его идеями можно подать идею Каббалы, как бы совершенно не от него исходящую. Основой для такого фильма могут стать непонятные явления жизни, рассказанные и немного объясненные учеными. При этом обязательно должны оставаться еще вопросы за экраном
Вопрос: И в самом конце передачи он сделает правильный вывод?
М. Лайтман: Он сделает правильный вывод, даже не раскрывая слово Каббала. У людей при этом останется определенное впечатление, которое в дальнейшем выстроит их мировоззрение. Всему этому необходимо учиться, потому что иного пути нет.
Вопрос: Что от чего зависит: подъем от помех, или же помехи от подъема?
М. Лайтман: Одно определяет другое. Если дают помехи, с которыми ты можешь справиться, то в соответствии с этим ты поднимаешься. Если ты поднимаешься, то тебе дают помехи, чтобы ты еще выше поднялся. Человеку каждый раз добавляют эгоистический довесок. Если, несмотря на него, он сохраняет даже свою прежнюю ступень, то на нее он и поднимается.
Вопрос: Как возникает парцуф?
М. Лайтман: Сначала человек достигает ступени Гальгальта-ве-Эйнаим. Затем внутри нее проявляется АХАП Высшей ступени в виде помех и дополнительного эгоизма. Если же, несмотря на проявляющийся внутри нас АХАП эгоистический, мы продолжаем держаться за свою Гальгальта-ве-Эйнаим, то есть хотим быть неразрывны с Творцом, тогда этот АХАП с нами сливается, соединяется с нашей Гальгальта-ве-Эйнаим и начинает нас поднимать наверх, на свою ступень.
Поэтому, несмотря на сегодняшние помехи, мы все равно должны пытаться оставаться в самом лучшем нашем ощущении, которое во время праздника каждый из нас получил. Потому что все получили какую-то свою Гальгальта-ве-Эйнаим в виде воодушевления, келим дэ-ашпаа, связи с Высшим, с чем-то духовным, пусть даже и не явно.
Мы находимся еще в скрытом управлении, но если будем действовать, как описано выше, то, как только АХАП полностью в нас проявится, он сразу же поднимет нас над махсомом. Дело в том, что махсом находится в месте перехода низшей ступени в высшую. Если во время опускания в нас Высшего АХАПа мы оказываемся в состоянии с ним соединиться, то он опускается и входит в нас еще немножко. Когда он полностью в нас опустится, и мы, несмотря на это, все равно останемся с ним скреплены, тогда он начнет нас поднимать и в итоге вытащит через махсом в Высший мир.
Поэтому наши с вами встречи, вызывающие в нас стремление к Высшему, а затем проявление нового АХАПа – это метод перехода через махсом. Я надеюсь, что мы коллективно сможем это сделать. По крайней мере, были такие моменты, когда мы получали очень сильный заряд свыше.
Вопрос: Во время чтения книги я ищу возвышения, но не нахожу его. Чем больше стараюсь понять, тем менее понятно. В результате возникают всевозможные помехи. Как мне от них избавиться?
М. Лайтман: Надо пытаться в любом состоянии, где бы то ни было и среди кого бы то ни было, оставаться внутри себя с нашей идеей.
Продолжение вопроса:Но как же быть с помехами?
М. Лайтман: Помехи пытаются разорвать связь, внутреннее ощущение нашей связи с Творцом. И при этом совершенно неважно, какие именно возникают помехи. Необходимо настроиться внутри себя на максимальное ощущение Высшей силы, которая пронизывает и создает все вокруг меня, определяет все мои мысли, поступки и все то, что со мной происходит. При определенном настрое на внутреннюю связь с Творцом становится возможным начинать расширять вокруг себя область духовного зрения, ощущения. Становится возможным воспринимать окружающий мир так, чтобы он не мешал мне оставаться внутри себя с идеей о единственности Творца, о Его едином всеобщем управлении, которое меня пронизывает, определяет во мне все мои мысли и планы.
Если я это могу делать, то расширяю область вокруг себя, включая в нее окружающий меня мир на всех уровнях, на уровнях любых помех. Но если я не в состоянии этого сделать, то должен себя ограничить так, чтобы в любом своем действии пытаться сохранять внутри себя точку связи с Творцом. Если же и этого у меня нет, тогда я должен закрыться и не вступать в контакт с этими помехами.
На этом и основано деление парцуфа на "мицвот маасэ" (исполнительные заповеди) – 248 желаний, в которых мы можем быть связаны с Творцом, и на "мицвот аль таасэ" (запретительные заповеди) – 365 желаний, в которых мы не можем достичь одновременного в них нахождения и связи с Творцом. Запретительные заповеди находятся под табуром: от табура до сиюма. Когда все 613 желаний раскроются в нас постепенно, в их минимальном авиюте дэ-шорэш так, чтобы мы смогли к ним отнестись правильно, тогда мы пройдем махсом.
Причем явно они в нас раскрываться не будут, потому что мы находимся в состоянии сокрытия. Мы не знакомы с конкретными проявлениями каждого из желаний, но если мы четко продолжим выполнять методику, то достигнем махсома. Во всяком случае, нам дали такую возможность. И потому мы должны продолжить также и после праздника. Мы получили заряд Гальгальта-ве-Эйнаим, к которому теперь должны подтянуть АХАП, то есть все наши помехи, каждый в своей стране. Сделав так, мы соединим воедино наши с вами желания.
Наш огромнейший выигрыш состоит в том, что мы как бы приобрели билет на вступление в Высший мир. Остальное уже зависит от нас: мы должны выкупить этот билет. Сказано: "Обратитесь ко Мне, и Я воздам". Иначе говоря, Творец дает тебе все, но ты должен своими усилиями весь этот Высший АХАП абсорбировать в себе.
Вопрос: Как реагировать на острые и отрицательные выпады, которые появляются в прессе в виде мнений каких-то людей, ведь недосказанность в ответе на их вопросы или игнорирование их вопросов оставляют гнетущее впечатление в душе? Например, некто в местной газете написал статью, случайно попав к нам на занятие. Понятно, что он написал просто глупость. И бесполезно пытаться рассказывать ему о своих ощущениях,- ему это не нужно.
М. Лайтман: Настоящая рекламная кампания строится по принципу противопоставления, потому что человек слышит прежде всего о том, что у кого-то плохо. Его это радует, потому что он эгоист: если у кого-то плохо, то мне от этого уже хорошо. Поэтому нужно обращать внимание не только на то, что кого-то ругают, но и на то, что хвалят. Если обе противоположности задействованы в одно и то же время, то, совершенно очевидно, что обе они – трюк самих же рекламных компаний. Трюк этот имеет целью привлечь внимание населения к рекламной шумихе.
Поэтому, даже если кто-то написал о нас плохо, то в целях рекламы это для нас не так уж и плохо. Во всяком случае, не надо на это сразу же что-то отвечать. Как показывает практика, газеты очень слабо воздействуют на население. А газета "Вести" – это вообще апологет советских времен, косность и зависть которой тяжело пробить. Причем, зависть именно к чужим успехам.
В свое время мы в этой газете печатали огромное количество материала. Вообще же, к русскому израильтянину нужен иной подход. Молодежь подобные газеты уже не читает, потому что перешла на иврит, занимаясь в наших ивритских кружках. Большинство из них даже читать по-русски прекращают... Естественно, что они не проникаются чтением газет: сама бумага и даже понятие о газете сегодня ассоциируется с рекламой чего-то дешевого или же, в лучшем случае, новостей.
Поэтому газета хороша только для оповещения всех о том, что происходит. Ни газеты, ни радиопередачи, в принципе, ничего иного дать и не могут. Сколько мы ни давали объявлений в газетах, ответная реакция была минимальной. Реклама на любом другом языке закончится тем же. Самое надежное – это объявления, которые вы расклеиваете, оповещая как бы каждого человека лично.
В свое время, чтобы создавать группы в Израиле, мы расклеивали объявления в течение ночи: выезжали и расклеивали объявления в определенном израильском городе, в котором селятся наши люди. Объявления были наклеены везде: на всех столбах и на всех домах, причем за одну ночь.
Так мы объявляли людям о том, что через два дня в их городе, в определенном помещении организуется бесплатная лекция рава Лайтмана. И таким образом народ собирался. И мы тут же, во время лекции продавали всю нашу продукцию, собирали базу данных и организовывали в этом городе группы. После этого наши люди туда ехали и преподавали. Так мы работали два года назад.
Вопрос: Когда мы только приехали в Израиль, нам много плохого о Вас рассказывали: хорошо, что мы подготовились к этому...
М. Лайтман: Что же именно?
Вопрос: Например, что вы, якобы, собираете деньги с народа за то, что они учатся, и что у Вас огромный личный счет, что Вы вообще просто обираете народ.
М. Лайтман: Именно я, а не Берг?
Вопрос: Именно Вы. Кроме того, говорят, что Ваша организация – секта.
М. Лайтман: А чем плоха секта?
Вопрос: Тем, что психологически обрабатывает человека. По поводу общей кухни нам вообще сказали: "Вы что, с ума сошли,- там такая антисанитария: мыши и тараканы бегают". Но мы ничего подобного у вас здесь не видели...
М. Лайтман: Скажите, разве можно таких людей исправить? В них тот же антисемитизм, только на другом уровне. А если сказать им правду, то они все равно не поверят. Теперь вы можете себе представить, что было бы, если бы я, допустим, в течение последних 10-ти лет занимался тем, что пытался правильно настроить на себя этих людей: чего бы я добился?
Вопрос: Ничего не добились бы...
М. Лайтман: В них подсознательно возникает этот антисемитизм, причину которого я понимаю. Во всем мире то же самое: пускай такими и останутся.
Вопрос: Но ведь нам с ними жить...
М. Лайтман: Вы думаете, моя мать другая, хотя ей уже далеко за 80 и она подробно знает, чем я занимаюсь? Иногда она напрямую мне говорит: "Лучше бы ты, сын, работал на своей старой работе: спокойно, хорошо..." Мы предъявляем всему миру, кто мы. С теми, у кого есть точка в сердце, мы занимаемся, а всех остальных не принимаем в расчет.
Вопрос: У нас есть один бывший ученик Берга, а после Песаха ожидается еще один. Такое впечатление, что их будет у нас много. Надо обратить на них особое внимание, потому что они отличаются от других.
М. Лайтман: Главное, чтобы они не вносили никаких своих внешних отличий или новшеств, типа медитаций. Если они хотят заниматься у нас, то должны снять с себя их внешние атрибуты: ни в коем случае внешне никто не должен отличаться от остальных. И никаких их личных мнений мы выслушивать не собираемся.
Если они приходят к нам для того, чтобы послушать,- милости просим. Если же для того, чтобы сказать что-то самим, – ни в коем случае. Выслушивать приходящих вообще опасно: мы ведь не знаем, откуда и зачем они приходят. Могут приходить и прямые провокаторы. Может прийти приятного вида симпатичный молодой человек, или же, наоборот, убеленный сединой представительного типа профессор, которые поначалу будут сидеть тихо, но затем начнут спрашивать и постепенно уведут разговор совсем в другую сторону, в область дискуссии. Фактически же они ставят целью изложить твоим слушателям всякие свои теории, начав спорить с тобой.
Поэтому подобных споров у нас не бывает вообще. Мы снова возвращаемся к вопросу о том, что не должны обращать внимание на наших противников. Желающие послушать и научиться приходят к нам в наше же помещение, которое нами оплачивается и сохраняется. Поэтому я имею право или выгнать отсюда нарушителя, или же вызвать полицию. Бывало и такое. Каждый приходящий к нам должен знать, что у нас есть четкие законы. Например, задаваемые вопросы должны быть по проходимому нами материалу. Они не должны ставить своей целью саморекламу того человека, который их задает.
Вопрос: Но ведь большинство молодежи, как израильской, так и русской, занимаются у Берга.
М. Лайтман: Постепенно, по мере увеличения их занятий у нас, они начинают кое-что понимать. И тогда уже с ними можно начинать говорить, немножко спорить и отвечать на их вопросы. Конечно же, есть ответы на все, в том числе и на их, вопросы. Нельзя лишь позволять им делать провокаций.
Вопрос: Как быть с теми людьми, которые совмещают наши занятия с посещением лекций хаббадников, причем годами?
М. Лайтман: Мне это не мешает. Конечно, среди наших учеников это запрещено. Если бы в нашей среде мы обнаружили такого, то выгнали бы его сразу. Причем, мы бы поступили с ним так, даже если бы он никуда и не ходил заниматься, а просто имел бы свою собственную, отличную от нашей, точку зрения.
Похожий был случай с одним из наших товарищей, который очень преданный, как хасид. Кстати, он до сих пор считает меня своим Равом, хотя совершенно не понимает того, чем мы занимаемся. У него есть какие-то свои теории о том, как ангелы действуют через кого-то в этом мире. Он видит мир совсем в другой плоскости. Впрочем, если бы он вел себя тихо, то я бы и до сих молчал о нем. Но он начал заражать своим заблуждением остальных, а это совершенно не соответствует методике Бааль Сулама. Поэтому я ему сказал: "Я не против тебя и считаю, что ты вообще прекрасный человек (он знает, что лично к нему у меня нет никаких претензий), но ты не можешь воспринять нашу методику, а здесь только по ней занимаются. Есть и другие каббалистические группы. Проверь, может, тебе в одной из них будет хорошо".
Я не против, чтобы даже мой ученик пошел и проверил, в какой группе ему заниматься лучше. Но ни в коем случае не может быть такого, чтобы систематически занимающийся у нас человек был с иным мнением. Мы занимаемcя по определенной методике, которую я преподаю, в соответствии с тем, как я ее воспринял от своего Учителя. Она может быть какой угодно ошибочной, но она одна. Я думаю, что так должно быть в каждой группе, у каждого преподавателя, методиста, Рава. А иначе он ничего не сможет преподать.
Я не запрещаю людям ходить в другие группы, не удерживаю их силой ни в коем случае. Наоборот, если человек выясняет, что ему с нами не по пути, то у меня нет к нему совершенно никаких претензий. Зачастую, выявляя отступление от нашего курса, мы сами пытаемся как-то такого человека убедить покинуть нас.
Поэтому, когда приходят к вам новенькие, они должны в себе разобраться, используя наши четкие, определенные правила. Поговорив с ребятами, которые дают начальные уроки, вы увидите, что никто из них не позволяет только что пришедшим новичкам преподавать. Так же и во время лекции, которую я читаю для 500 или 1000 человек. Вы только представьте, какой хаос могли бы внести в мою лекцию даже 20 человек. Особенно я боялся этого во время лекции в Московской публичной библиотеке. В зале было полно моих противников.
Я начал с того, что всех их успокоил, сказав: "Сейчас я даю вам лекцию, по окончании которой у вас будет время задать мне вопросы. У вас будет возможность, кроме того, связаться со мной и поговорить отдельно, если назрели краеугольные вопросы или тяжелоразрешимые проблемы".
Вопрос: С одной стороны, Вы сказали, что не удерживаете людей насильно, а с другой, что вытаскиваете их при помощи вашей полиции прямо из кровати, когда они не приходят на уроки...
М. Лайтман: Я не держу людей, но у нас есть Устав группы. Если вы желаете войти к нам во внутреннюю группу, то только по рекомендации вашего преподавателя, во внешней группе которого вы занимаетесь. Он приводит вас к нам в группу и рекомендует. Мы прислушиваемся к его мнению, поскольку он является членом нашей группы, мы его знаем и понимаем, он ответственный за вас. После этого вы начинаете к нам приходить в течение нескольких месяцев для более тесного общения.
Затем, если мы начинаем считать вас членом группы и приглашаем посещать наше групповое собрание, тогда вы уже берете на себя обязательства. Самое первое из них – в 3 часа ночи присутствовать на уроке. Исключение распространяется лишь на врача, имеющего ночные дежурства 2-3 раза в неделю, а также на уходящего в армию призывника. Все же остальные проблемы во внимание не принимаются, кроме болезни, конечно, требующей соблюдения вами постельного режима.
Затем вы берете на себя обязанность дежурств в нашем центре. Вас включают в список дежурств, после чего раз в два месяца вы обязаны ночью дежурить у нас в помещении. Кроме наших ребят, в дежурствах принимают участие также внешние группы. Вам определяют объем работ, который вы должны сделать, в соответствии с вашими способностями. Вы получаете назначение работать в какой-то определенный отдел и т.д.
Подобный порядок в работе предполагает четкую организацию. Поэтому мы существуем в государстве, как организация.
Вопрос: Если человек хочет уйти, он должен увольняться?
М. Лайтман: Нет. Он просто должен сказать: "Ребята, я ухожу". Иногда мы можем видеть, как человек прекращает участвовать в работе группы и сам уходит. Или мы говорим ему: "На таких условиях мы не согласны быть вместе с тобой". Подобный случай имел место с одним из бывших наших товарищей, который в течение 5 лет был вместе с нами. Во время подготовки к Песаху он совершенно не функционировал, то есть не участвовал ни в каких видах работ. А перед Песахом, когда наши ребята надрывались, работая, его, практически, не было.
Он приходил на занятия в качестве вольнослушателя и уходил так же. Нас это не устраивало, хотя он и присутствовал на всех занятиях. Поэтому за два дня до Песаха мы ему сказали о том, что не желаем его видеть у себя на празднике. Мы думали, что он, видя, в каком ритме мы работаем, поймет и присоединится к нам хотя бы в последнюю неделю, но мы ошиблись. Мы ему позвонили и сказали: "Ты сам себя своим поведением уволил из группы".
Со стороны прессы подобные ситуации выглядят, конечно, иначе, но нас это не интересует. Мы понимаем, что невозможно исправить мнение людей со стороны, да нам и не надо этого делать. Все равно мир будет настроен против нас до тех пор, пока у него не начнет проявляться точка в сердце. Мы можем сколько угодно объяснять нашу позицию посторонним людям, но они нас не поймут. Чтобы избежать подобного непонимания, лучше всего пытаться находить себе пару именно внутри наших групп.
И все же следствием этой, казалось бы, неудачной конференции, явилось создание цикла интервью по радио на английском, испанском и французском языках. Сегодня мы участвуем в первой серии этого цикла. Но проблема в том, что никто не знает, как нас правильно подать слушателю. Бааль Сулам очень хотел сделать нечто подобное, – он даже начал выпускать газету. После этого все его начинания были сразу же прикрыты, и даже его книги никто не разрешал выпускать в свет. У моего Рава происходило то же: как только он пытался изменить ситуацию, тотчас же он был вынужден отказываться от задуманного.
Но сегодня мы с вами пытаемся найти какой-то путь для Каббалы в мир. Вполне возможно, что наши идеи вообще не имеют возможности для реализации в этом мире. Мы даже не можем себе представить, как реально это будет происходить. Но иначе нельзя, потому что развитие построено на принципе совершения ошибок и их исправления. Нам кажется, что мы можем идти от открытия к открытию, но на самом деле лишь сокрытие проявляется каждый раз для нас все отчетливее. Поэтому все отрицательное мне видится как положительное: ненависть газет в отношении к нам – это, на самом деле, очень хороший признак.