Глава восьмая, в которой ослик Иа чуть не превратился в одуванчик

– Что-то я давно не видел старого ослика Иа, – задумчиво произнес Кролик, допивая свой ароматный чай.

Рядом с ним за столом сидели Пух, Пятачок и Сова. С тех пор как Пух в последний раз застрял у Кролика в норке, Кролик предусмотрительно не приглашал его ни на обед, ни на ужин, и даже на завтрак. Теперь он приглашал в гости на чай, причем это именно то что он имел ввиду: н-а ч-а-й. И несмотря на то что Пух все же каждый раз идя к Кролику на чай, надеялся, что к чаю будет, ну если не мед, то хотя бы сгущенка, она упорно не появлялась. Зато чай был очень ароматный и вкусный, но Пух, к сожалению, оценить это был неспособен.

– Он, наверное, уехал в Кембридж. Помните, он собирался, – предположил Пятачок.

– Для того чтобы уехать в Кембридж, нужно по крайней мере знать где находится Кембридж, – сказал Кролик. – Еще варианты будут?

– Скорее всего будут, – сказал Пятачок на всякий случай и оказался прав.

– Я знаю, где Иа, – это был вариант Совы. – Он стал отшельником, живет на самой дальней опушке Леса и медитирует.

– Кем стал Иа? – испуганно спросил Пятачок.

– Отшельником. Кролик, у тебя есть словарь для поросят? – недовольно спросила Сова.

– А не ты ли, Сова, научила его медитировать? – спросил Пух.

– Конечно я! – с гордостью ответила Сова. – Я раскрыла ему тайну одного восточного учения.

– И как оно называется?

– Будахизм. Оно заключается в том, что нужно как можно меньше есть, пить, спать дышать и думать. И как можно больше медитировать.

– Теперь я понимаю почему твое учение называется будахизм. Это гибрид буддизма и мазохизма, – пошутил Пух.

– Сам ты гибрид, – обиделась Сова. – Ты просто завидуешь Иа. Он сейчас, наверное, находится в нирване и все его проблемы улетучились сами собой.

– Это в том случае если он не задохнулся или не умер от голода и жажды, – сказал Кролик. – Мне кажется что нам нужно срочно идти его спасать.

Кролик встал и отправился к выходу, даже не допив свой ароматный чай. Все остальные последовали за ним. До опушки, на которой медитировал ослик Иа идти пришлось довольно долго.

– По-моему это где-то здесь, – сказала Сова.

И это действительно было здесь. Иначе как это, ослика Иа трудно было назвать. Он сильно похудел. Ослик неподвижно сидел в центре поляны, а его пересохшие от жажды губы, слабо уловимым движением повторяли странную фразу.

– Есть ли жизнь на Марсе? – спрашивал ослик себя, а может быть нирвану. – Есть ли жизнь на Марсе?

– На Марсе нет жизни, Иа, – ответил вместо нирваны Пятачок, который никогда не был на Марсе.

– Наконец-то я получил ответ, о Безмолвное Существование! – радостно прохрипел Иа, собравшись с последними силами. – Мой коан разрешен!

– Интересно, как безмолвное существование может ответить, если оно действительно безмолвное, – удивился Кролик.

В этот момент подул ветер, Иа зашатался, упал и сразу же захрапел.

– Он превратился в растение, – сказал Кролик Сове. – Твой будахизм убивает все желания и низводит до растительного уровня! Посмотри на него!

Сова покосилась на спящего Иа. Он действительно очень напоминал одуванчик, который рос неподалеку.

– Нет желаний, значит нет и страданий, нет проблем, – возразила Сова. – Ты помнишь, как он все время страдал. Ему в голову лезли всякие философские мысли, друзья и соратники его депрессии. А теперь у него вообще нет мыслей, ну если не считать мысль о Марсе, конечно. Но это же лучше, чем думать почему тебя не поздравили с Днем Рождения или что-то в этом роде.

– Может это и кажется лучше на первый взгляд, – сказал Пух. – И всем твоим будахистам кажется, что им хорошо, но это же просто деградация!

Пятачок открыл рот, чтобы что-то спросить, но его перебила Сова.

– Мы не знаем что такое деградация! – закричала она.

– Я согласен что это просто подавление эго. Этим занимается большинство восточных учений. Когда эго становится точкой и все желания исчезают, то с ними исчезают и проблемы. Но не только проблемы, а вообще ощущение жизни на животном и человеческом уровне, – сказал Кролик.

– Правильно, – подтвердил Пух. – А поскольку Иа подавляет желания, он отрешается от окружающего мира и принимает свои внутренние психологические ощущения за высшее просветление или какое-то там безмолвное существование.

– Я достиг просветления! Теперь мне совершенно не важно, поздравят меня с Днем Рождения или нет, мне не важно, есть у меня хвост или нет. Я свободен! – радостно прошептал проснувшийся Иа.

Но так как это не была мысль о Марсе, ему вдруг снова стало плохо.

– У меня ведь совсем нет друзей. Я сижу тут один и занимаюсь непонятно чем, – подумал Иа. – Ой, что это со мной? Есть ли жизнь на Марсе? Есть ли жизнь на Марсе?..

– Ну вот видите: то, что и требовалось доказать, – сказал Пух.

– Я снова слышу тебя, Великий Будахай! – сказал ослик Иа.

– Я конечно великий, про меня даже книги пишут, но совсем никакой не Будахай, – обиделся Пух. – И вообще, без наслаждений жить нельзя, ведь наша суть – это желание насладиться. А конечная цель – достижение совершенного наслаждения.

– И как же по-твоему достичь этой цели? – спросила Сова, в надежде что Пух не знает ответа, но так как Пух изучал каббалу, он знал ответ.

– Каббала, в отличии от Маразма, – начал Пух.

– Не Маразма, а будахизма! – перебила его Сова.

– Ну да, в отличии от будахизма, наоборот, занимается тем, что развивает эгоизм и желания, а ученик приподнимается над ними. Он не закрывает глаза на свои проблемы, не подавляет желания а просто выходит за их рамки, поднимается над ними в духовный мир. И тогда они уже не ощущаются как проблемы. В исправлении нуждается лишь применение желания, отношение к нему, а не оно само.

Правило десятое

Каббала не просто отрицает любого вида ограничения, но и обязывает человека активно жить в нашем мире. Принцип каббалы совершенно противоположен требованиям восточных методик и религий. Каббала развивает эгоизм и желание человека. Это парадокс, но именно он и приводит к исправлению нашей природы, истинному совершенству и наполнению.

Таким образом, благодаря Кролику, который совершенно случайно вспомнил, что давно не видел Иа, ослик Иа был спасен от конечного и бесповоротного превращения в одуванчик. А Пятачок после этого случая, каждый раз увидев одуванчик останавливался и прислушивался, не задаст ли он вопрос: «Есть ли жизнь на Марсе?» А если одуванчик не задавал вопросов, Пятачок с сожалением понимал, что этого Будахиста спасти уже нельзя.