Глава 19. Фатализм – это хорошо?
Михаил направился к крохотному зданию аэропорта. Там, кроме диспетчера, принимавшего самолет Фернандо, никого не было, да и тот собирался домой. «Почему Фернандо, кстати? Останется тайной». Вдалеке светился небогатыми огнями сам городок. При подлете Михаил его рассмотрел. Чуть больше средней деревни в России. «Куда теперь? Где искать проводников? Время против него». Только подумал, как увидел свет фар приближающегося авто. Из подъехавшего, раздолбанного всмятку, Форда вылезли двое. В тусклом освещении на крыльце аэропорта они выглядели как в вестерне, только кольтов на боках не висело. «Ну и рожи, зарежут за три бакса. Роберто знал, о чем говорил, когда предупреждал Михаила». Подошли. Внимательно посмотрели тяжелыми взглядами на него. Стало чуть не по себе.
– Мистер Майкл?
– Си сеньоры, Майкл.
На «чистом» испанском радостно сказал Михаил. Получилось совсем неуместно. Точно.
– Мы говорим на английском, мистер Майкл.
С тяжелым нажимом на «мистере» произнес один из них. Никогда не знаешь где у этих деревенских больная мозоль. Но думать надо впредь.
– Мне говорил о вас мистер Роберто. Я просто упражняюсь в языке, – поспешил заручиться авторитетом и разрядить обстановку.
Орлы переглянулись и сочли, судя по всему, вопрос закрытым.
– Поедете с нами, вылет на рассвете, езды четыре часа. Надо добраться до самолета вовремя.
Михаил не сразу понял, почему нужно добираться до самолета, отъехав от аэропорта на четыре часа езды. «А, – сообразил, – с нелегальной полосы». Сел на заднее сидение в Форд, и они поехали. Дорога пролегала мимо Эстенады и отклонилась на северо-восток к горам, маячившим впереди. Впрочем, это скоро перестало быть дорогой. Из всего оборудования, в Форде работали только фары. Но это была вынужденная необходимость. Без них на такой скорости не проехать и сотни метров. Машину кидало так, что Михаил не раз достал головой ее потолок. Пару раз они останавливались, и водитель доливал воду из канистры в радиатор. Короткие живительные передышки. Двое впереди перекинулись не более чем десятком слов за все дорогу. Это была явная компенсация за полет с Фернандо. Михаил тоже не стремился к задушевным беседам. После четырех часов скачки по прериям, не преувеличили аборигены, они выехали к большой поляне. На поляне в свете фар он заметил еле видную колею среди травы. ВПП. Не первого класса. Он выбрался из машины с радостью, не поддающейся описанию. Суровость сопровождающих была вполне оправдана. Тяжелая работа – суровые люди.
– Пошли с нами, – первые слова, обращенные к нему за всю поездку.
Они шли, подсвечивая фонариком путь вглубь леса. Было прохладно. Одел куртку. Дошли до хижины, где их встретили еще человек пять, сидящие и стоящие. Все, как на подбор, такие же суровые, чернявые, усатые и молчаливые. Хорошая компания. Деревянный стол в центре помещения, лавки вокруг него и вдоль стен. Все из неструганых досок. За такой же перегородкой – еще отдельная комнатка. Через открытую дверь видна современная радиостанция на столе. Над столом на гвозде висит израильский автомат УЗИ. Пара гранат Ф-1 рядом с радиостанцией. Неприхотливый быт тружеников границы. Все понятно!
– Сеньор Майкл, пройдемте.
«Ну вот, то мистер, то сеньор. Пойми вас». Наиболее суровый видом мексиканец, сидевший за столом напротив входа поднялся и показал на соседнюю комнату с радиостанцией. Михаил бросил сумку на лавку и проследовал за ним. Уединение не имело никакого смысла, потому что щели в стенах и малое пространство комнаты делали интим невозможным. Но начальник даже в дремучем лесу, в богом забытом месте, тяготеет к кабинету. А мы еще катим бочку на отечественных бюрократов.
– Сеньор Майкл, Вас переправят самолетом на рассвете, – он посмотрел на часы, – через полтора часа. Это будет стоить вам тысячу баксов здесь и пятьсот на той стороне. Вы готовы платить?
– Да, конечно.
Михаил достал отложенные полторы тысячи и, отделив пятьсот, передал их предводителю. Тот внимательно осмотрел купюры и сунул в карман. «А интересно, что было бы, если бы я отказался платить. Были такие случаи?»
– Сразу после посадки на той стороне, Вас встретит проводник и вывезет в Сан-Бернандино. Далее – Ваши проблемы. Сейчас перекусим, и можете отдохнуть. С вами полетят еще двое пассажиров.
Они вернулись к коллективу. Все сели за накрытый уже стол. Шведский. В центре стола стояла сковорода с кусками мяса, вокруг нее стояли блюда с помидорами, вареной кукурузой, картошкой. И стояла большая бутыль с мутноватой жидкостью, как в российской деревне сороковых годов. Стаканы только не граненые. «Заграница», – съязвил Михаил про себя. Все сели и начали есть. Обошлись без сервиза. Налили всем, включая Михаила. Старший что-то коротко, но страстно сказал на испанском. Все загоготали одобрительно и треснули по первой. «Самогон. Из кактуса? Пятьдесят градусов, минимум». Закусили плотно. Еще раз разлили. Еще раз закусили плотно. Еда закончилась. Все быстро убрали. Ужин (завтрак?) занял минут тридцать. Откровенно говоря, Михаил не мог уже дождаться следующего перелета. Самый тонкий момент, как он считал, был именно переход границы, а далее уже полегче. Ожидание всегда тяжелее действия. Он пошел в сторонку от хижины в сторону поляны – прогуляться и наткнулся на четырехместный самолет. В темноте невозможно было разобрать его марку. «Не важно,– подумалось, – главное он здесь есть». Еще походил. Вернулся к хижине. Пора. Над горами небо стало светлеть. Рассвет в горах очень быстротечен. Часть людей уже ушла, очевидно, готовить самолет к вылету. Старший бригады контрабандистов посмотрел на часы.
– Время. Пошли.
Они двинулись к поляне. Перед выходом на открытое пространство, Михаил отошел в сторону справить малую нужду перед вылетом. Впрок. По старой летной привычке.
– Михаил Сергеевич, Вам нужно быть собранным.
Михаил вздрогнул, поняв, что говорят на русском и очень знакомым голосом. В рассветной полутьме, он слева от себя увидел Ангела. Очень засмущался, и передумал исполнять мероприятие.
– Самолет полностью готов к вылету. Но пилота с вами не будет. Торопитесь. Это все. Удачи.
Михаил, хотевший выплеснуть шквал вопросов, был остановлен жестом Ангела, держащим палец у губ. Ангел плавно растворился в усиливающемся свете утра. «Вот те на! Вводная». Он ускорил шаг, догоняя «старшого». Они подходили уже к «Вильге», крашенному в камуфляж – маленькому четырехместному самолету чешского производства невесть как оказавшемуся в этой глуши. Хорошая, надежная и простая машина для туризма и первичного обучения в аэроклубах. Все уже были рядом, а один, как он понял, пассажир, уже сидел на правом заднем сидении. Пилот, как определил, Михаил, обходил самолет и осматривал агрегаты и органы управления. Второй пассажир тоже полез в кабину и сел рядом с первым. Михаил, кинув сумку на сидение, тоже вскарабкался на подножку, намереваясь сесть рядом с пилотом, справа. «Все тихо, может привиделся Ангел? Показалось, конечно!» Но тут-то и началось веселье.
Из-за горы нежданно выскочил вертолет и пошел прямо на них. С боковых пилонов что-то засверкало. «Мама, дорогая, так он же, гад, палит по нам!» Пулеметная очередь прошла слева и справа от «Вильги». И дальше как в американском боевике. Вертолет, пролетев над ними, начал заходить на второй круг. «Ах, ты мля! Вы куда сукины дети! Назад!» – заорал Михаил по-русски. Иностранные языки выключило. Команда контрабандистов, петляя, максимально быстро скакала к лесу. Возглавлял их отступление пилот. Второй пассажир толкал Михаила в спину. Он, стоя на подножке, загораживал выход из самолета. Михаил пододвинулся, удерживаясь рукой за ручку на фюзеляже. Пассажир буквально выпал из «Вильги» и с низкого старта тоже рванул к лесу. Первый же вжался в кресло и сидел бледный с круглыми застывшими глазами, только усы встопорщились. Михаил увидел и несколько открытых джипов, со стороны дороги быстро приближающихся к самолету. «Солдатики. В лесу поймают как зайца. Тут только местным слинять по силам. Да и то вопрос». Выбор состоял из двух вариантов – либо сдаваться, либо взлетать?
«Взлетать!» – Он обернулся к пассажиру и заорал на него: «Пи…кируй отсюда к бениной матери! – Тот еще больше вжался в кресло. Мало того, вцепился в борт. – Ну, ты и дурак! Не знаешь ты, что сейчас будет». Михаил плюхнулся в кресло пилота, отыскивая кнопку «старт». Нашел, нажал. Двигатель вращается, но не запускается. Ноль! «Блин, где же здесь что?» Не знал, да еще и забыл! Нашел рукоятку воздушной заслонки. Потянул, не отпуская кнопки стартера. Чихает, но вращение теряет. «Гады, экономят на аккумуляторах. Авиаторы сраные! Сейчас аккумулятор сдохнет и хана. Военнопленных берут или нет?» – Чих… и запустился. «Прогреваться, родной, потом будем». Газу. Развернуло вправо. «Да, это же винтовая машина. – Левой педалью выровнял. – Поехали, родная».
Джипы поперли наперерез. «Да вы куда, служивые. Это ж нарушение всех правил безопасности полетов. Не учили вас, безграмотные, черствые солдафоны». Стал забирать влево к деревьям. Они туда же. «Клюнули курепчики». Джипы приближались. Он шел прямо. Солдаты должны думать, что он будет взлетать с этим курсом. Ан нет! Он довольно резко двинул педаль вправо на джипы, и одновременно дернул ручку управления на себя. Солдаты выскочили из джипов и полегли. «Страшно, чертовы дети?» Только один стоял во весь рост и палил в самолет из пистолета.
Михаил увидел знакомое лицо любителя чтения с ненавидящими глазами. Он, точно, только без той куртки с капюшоном. «Откуда ты здесь, козья рожа?» «Вильга» прямо с правого шасси и хвостового колеса прыгнула в воздух. Чуть уменьшил угол атаки, чтобы не свалиться, благо поляна пошла вниз. Набрал еще немного скорости. Хватило проскочить над верхушками деревьев. «Что дальше? Где вертолет? Явно ж на хвосте».
Начал крутить головой. Прижался к верхушкам деревьев. Двигатель воет на максимале. Прибрал обороты. «А какая скорость? Предельная. Где же ты вертушка? А вот ты где». Вертолет, задрав хвост, несся справа наперерез. Пилоны посверкивают. Начал петлять бессистемно, чтобы ускользнуть из прицела. Вертолет, оказавшись в хвосте, пытался поймать «Вильгу» в прицел. Общее направление на север – там граница. Но Михаил понимал, что от вертолета ему не уйти. Скорости у того больше километров на пятьдесят. Здесь «Вильга» слабее. А пара пулеметов на пилонах довершают преимущество.
«Вот зажали!»
Вертолет приближался. Михаил продолжал вилять зайцем, прижимаясь к деревьям и вращая головой то вперед – не зацепить бы кроны деревьев, то назад, где враг. Попался на глаза пассажир. «Жив, курилка. Не сладко тебе брат. Возвращаться поздно, – проорал пассажиру. Так, чтобы напряжение сбросить. Тот даже ушами не тряхнул. «Во, во, отдохни. Наша авиакомпания желает всем пассажирам приятного полета. Держись покрепче!» – его охватила веселая злость. По фюзеляжу послышались сухие щелчки, как горохом сыпанули. «Ах ты, собака серая, попал таки!» Осмотрелся. По левому борту белый шлейф. «Бензобак. Мне ж до границы рукой подать. Сука, ты!» Впереди заблестели извивы реки Колорадо. Штаты. «Километров двадцать? Жуки отсюда родом. Колорадские. Всю картошку в России пожрали. Главная статья экспорта штата в Россию. Что-то нужно было срочно придумывать. Ну, держись падло!»
И он завалил «Вильгу» в разворот, от которого крылья готовы были сложиться. Развернувшись на вертолет, пошел в лобовую. Единственный шанс – напугать пилота вертолета, чтобы отстал. «Вот теперь на равных, браток!» Машины неслись друг на друга.
«Сынок, ты только вниз не уходи. Там тебе кердык. В лес рухнешь. Ты бы влево забирал себе, согласно правилам полетов», – он мысленно просил пилота вертолета не допустить ошибки в пилотировании. По настоящему Михаил не злился на него. Ну, выполняет парень свою работу, контрабандистов гоняет. Он представлял его одним из своих курсантов, с полсотни которых выучил летать. Вертолет резко завалился влево и ушел с линии атаки с набором высоты. «Молодец, сынок!» И тоже завалил «Вильгу» в левый крен.
Он разворачивался на север, в Штаты. Стрелка топливомера падала на глазах. «Надо бы набрать метров сто. Выше нельзя. Погранцы американские засекут тут же. Дотянем, лес стал редеть. Надо искать площадку». Пока набирал высоту, пристегнул и затянул ремни. На мягкую посадку рассчитывать не приходилось. Повернулся поглядеть, где вертушка. Она висела невредимая где-то далеко сзади. «Ну и ладненько. Пока, сынок». Стало тихо. Двигатель остановился. «Такое бывало уже. Только самолет был тогда сверхзвуковой. Ничего, сел же тогда. Но тишина в самолете – всегда признак хреновый». Справа километрах в трех заметил дорогу. Впереди подлесок. «Надо садиться. Кочки кругом».
Первый удар самый крепкий. Даже привкус крови во рту. А дальше поехало. Стволы небольших деревьев срезало плоскостями, но они же и тормозили. Правая плоскость отлетела. Сразу развернуло влево и так, хвостом вперед застряли в густом кустарнике. Повернулся к пассажиру. Тот целый и невредимый, но никакой совсем. Вцепился насмерть в спинку переднего сидения и свернул его почти. «Как же смуглый человек может так побледнеть?» «Наш лайнер произвел мягкую посадку в Соединенных Штатах, – тот ни гу-гу. – Эй, братишка, пошли отсюда!» Открыл ногой подклинившую дверь и выпрыгнул из почившей «Вильги». Пыль осела уже. Машина без бензина – гореть не будет. Зеленая, как жаба – значит, и не найдут ее скоро. Надо уходить подальше. Сейчас поисковые вертолеты будут прочесывать окрестности.
– Амиго! Вылезай, – рукой позвал к себе.
Никакой реакции. «Бедолага!» Залез обратно. Поочередно оцепил все десять пальцев и за шиворот потянул пассажира на себя. Тот, наконец, сообразил, что они на земле и с прытью необыкновенной, завалив Михаила на кресло пилота, выскочил из останков самолета. «Эй, камрад, ты куда! Товарищ!» Куда там. Мексиканский иммигрант безошибочно, как гусь осенью, бежал на юг, на родину. Через минуту скрылся в подлеске.
Прихватив сумку, Михаил подался на север. «Что впереди? Где ты Ангел? Спасибо, кстати». Решил идти на север, пока не выйдет на дорогу. На ходу по карте определил, что находится километрах в пятнадцати правее Эль-Сентро. Впереди должна быть дорога. Ее не проскочить – она поперек движения. «О’кей. Сейчас не нарваться бы на местных – заложат сразу властям». Активировал оба телефона. Работают. Один сунул в джинсы, второй в куртку.
Шел часа три, осторожно. «Иммигрант – нелегал все же». Вспоминал, сколько же раз в жизни высшая сила ставила его в ситуации, из которых выйти без потерь было просто невозможно, но он выходил. И думал, что это он сам! Его награждали и хвалили. Он тоже был горд. Но как же все это кажется смешным сейчас! В конце третьего часах ходьбы по холмистой местности меж деревьев показалась дорога. Усилил внимание. Подошел вплотную под прикрытием кустов. Безлюдно. Перебежал дорогу и, углубившись слегка в кустарник, пошел вдоль дороги на запад. Движение не интенсивное, можно сказать очень вялое. Проскочили пару раз полицейские машины. Точно, как в кино. С мигалками. «К чему бы?»
Дорога делала множество изгибов, диктуемых холмистостью местности. Сообразил: «Нужно найти левый изгиб покруче, подкараулить какую-нибудь фуру, она сбросит скорость, и попробовать залезть в нее незаметно для водителя. На левом повороте внешняя часть дороги будет недоступна его обзору. Это шанс». Он наткнулся на отвечающий этим требованиям поворот с подъемом и стал ждать. Пару раз мимо пропыхтели рефрижераторы. «Не годится». Наконец, дождался. Слева показалась длинная, крытая брезентом, фура.
Он забросил сумку за спину, и, улучив момент, догнал машину. Подпрыгнул на бегу, ухватился за задний борт. Ему удалось поставить ногу на какой-то выступ в конструкции. Удерживаясь левой рукой за борт, правой он пытался открыть застежку тента. Автомобиль вышел из разворота и стал набирать скорость. Стало посложнее. Рука соскальзывала, и пару раз он едва не сорвался. В кино это смотрится эффектней. А тут висишь как дохлый хомячок. В конце концов, он приоткрыл борт и, подтянувшись, воткнул тело в кузов. Лежал в положении кормой вверх несколько минут. Затем осмотрел кузов и, пройдя вдоль ящиков к кабине, устроился на сумке, частично прикрывшись ящиками. Отдышался. Отряхнул пыль и грязь с одежды. «Интересно, куда едет этот фургон? Вот бы в Сан-Франциско! Это вряд ли». Часа через два движения на запад, фургон остановился. Михаил, глядя через щелки, определил – заправочная станция. Водитель, провозившись минут двадцать, продолжил путь. «Хорошо. Нужно отъехать подальше от границы – там спокойней».
Михаилу все никак не удавалось разглядеть указатели на дороге. Отверстия в новом тенте были маленькими, а скорость большая. Оставалось положиться на фортуну. В который уж раз? Он ехал и думал, как доберется в Сан-Франциско. Что он будет делать? Как найдет нужного человека? Бааль Сулам не сказал кто он. Сказал только, что Михаил знаком с ним. Прошло еще часа два с половиной. Времени в обрез. Задачка! Да еще и выйти по нужде хочется сильно. Очень. Он уже стал прикидывать, как это сделать. Не на ходу же! И тут фургон остановился.
Михаил, схватив сумку, был готов вылезти из кузова. Прислушался. Тихо. Приоткрыл полог. Тихо. Выглянул осторожно. Увидел удаляющегося в лесок водителя. Товарищ по несчастью. И выпрыгнул из кузова, направившись в противоположную сторону от водителя. Справился быстро и скачками побежал назад к машине. Но водитель тоже выходил из леска. «Что делать? Не лезть же у него на глазах к нему же в кузов. А куда?» Вспомнил Сашу. Тот говорил: «Передвигайся автостопом». «Вот куда – в кабину». Дождался водителя, несколько обеспокоенного от невесть откуда появившегося, возле его авто, мужика.
– Хеллоу, мистер! Могу я попросить Вас подбросить меня на запад?
– Вы откуда появились сэр?
«Резонный вопрос. Что тут скажешь? Саша говорил – не ври». Решил просто проигнорировать коварный вопрос. Авось пронесет?
– Сэр, я пробираюсь в Сан-Франциско, но у меня нет денег для комфортного путешествия, а мне туда очень надо. К тому же я в вашей стране совсем недавно и мало, что знаю.
– Иностранец?
– Да, я русский.
– Русский? Хотите остаться в стране?
– Вот этого я хочу менее всего. Сказать по правде я очень хочу домой.
Любой житель страны эмигрантов, коей США и являются на 99%, ревностно относится к новым согражданам. Такова психология эгоизма человека. И когда он видит человека, который не претендует на часть его пирога, проникается к нему с симпатией.
– А что не нравятся Штаты?
– Что вы сэр, очень нравятся. Но дома лучше. Я, знаете ли, считаю, что в гостях хорошо, а дома лучше.
– Это правильно. Садитесь. Я довезу Вас до Санта-Мария. А дальше вы сами. Там рукой подать.
«Спасибо тебе Творец!» Михаила не нужно было приглашать дважды. Завязалась беседа. Каковы нравы в России. Люди все одинаковые. Мы очень рады вашим переменам. А уж как мы-то сами рады! Родственники и тому подобная дорожная болтовня. Дорога иногда выходила к океану. Проезжали маленькие городки. По объездной дороге обогнули огромный Лос-Анджелес. Было весьма живописно. Раза три останавливались. Перекусили в ресторанчике. Водитель ни за что не соглашался, чтобы Михаил его угостил. Хороший парень оказался. Стемнело, ехали уже ночью. Природа точно в том же состоянии просыпания после зимы, что и дома. И вот он городок с таким возвышенным названием – Санта-Мария.
Парень своими разговорами отвлекал от мыслей, как там все будет, в Сан-Франциско? Он подъехал к стоянке грузовиков. Не поленился, обошел машины, зашел в кафе у дороги и, вернувшись, сказал, что Михаила готов подобрать водитель рефрижератора, но только до Салинаса. Расставались как друзья. Тезка, Майкл, дал свой телефон и адрес. Все как у людей. Стало даже жалко расставаться. «Пока тезка! Спасибо тебе». – На русском и английском.
Через полчаса он уже ехал в другой машине с таким же парнем и теми же разговорами. Михаилу и подремать не удалось. Но ведь именно для разговоров подбирают с обочин попутчиков. Салинас. «Пока, спасибо!» Большой город. Куда теперь? Ночь глухая. Три часа. Навалилась усталость от всех последних событий. В мотель Михаил сунуться побоялся. «Кто его знает, как воспримут его мексиканский паспорт без визы, если вдруг потребуют?– непрекращающееся движение от Москвы уже серьезно утомило. – Салинас, такой красивый, лучше не бывает для кого-то, но мне ты так не нужен!» Михаил не знал, что ему сейчас делать. Мозги соображали уже с трудом. Он оказался в тупиковой ситуации. Оставалось четырнадцать часов до встречи ученых. У него оставалось еще полторы тысячи долларов. «Ба, вот где выход! Нужно найти такси и за любые деньги добраться до Сан-Франциско – города на холмах». Еще полчаса убил на поиск такси.
Нашел у круглосуточного фастфуда. Нашел и таксиста – индуса, согласившегося довести его до Сан-Франциско за пятьсот баксов. Не дорого. В свое время, будучи крутым бизнесменом, Михаил ездил в Киев на такси за семьсот. Сейчас было стыдно вспоминать, потому что причина той поездки, по важности, никак не могла сравниться с этой.
Завалившись на заднее сидение, уснул сразу. Просыпался, когда останавливались перекусить, заправиться и засыпал сразу почти, как трогались в путь. Проскочили Сан-Хосе, отметил по указателям. Индус, в чалме сложнейшей конструкции, всю дорогу слушал музыку и молчал как рыба. Хорошо! Потянулись большие дома мегаполиса из сросшихся городов. Пало-Альто, отделяется от других только дорожным указателем. Он решил позвонить Роберто. Набрал номер.
– Алло, это Майкл. Я подъезжаю к Сан-Франциско. Все в порядке. Звоню, чтобы сказать и проверить связь.
– А Майкл! Я рад, что Вы у цели. Звонил Шаша, беспокоился. Я скажу ему, что все в порядке. Дальше, как договаривались.
«Шаша» точно будет знать, Михаил уже не сомневался в этом. «Почему люди, такие разные внешне, вдруг становятся близкими. И наоборот. Вроде все одинаково. Живут бок о бок. А далеки, как созвездия. Что объединяет людей и что их разъединяет?» Михаил выспался и с волнением ожидал Сан-Франциско. От такси еще подзарядил телефоны, на всякий пожарный случай. Интуиция подсказывала, что в конце долгого пути не будет так все гладко. «Но что? Вот он Сан-Франциско, Фриско, как его называют ласково местные жители. Чем ты встретишь чужака?» Водитель стал петлять по городу в поисках адреса. Останавливался, спрашивал, снова блудил. Оставался час. Михаил стал нервничать, и, в конце концов, вышел из такси, отпустив бедолагу домой к жене и многочисленным деткам. Таксист был счастлив.
Однако попытки Михаила поймать местное такси нарывалось на препятствия. Ситуация оказалась похожей на соц. период в СССР. Такси были, но они не останавливались. Попал в прошлое. Михаил уже серьезно нервничал. Он, зайдя в магазин и купив сигарет, спросил, показав продавщице буклет, где этот адрес? Та ответила, что это на Канбер Холл и до него полчаса езды.
Он вышел на улицу и тут увидел двух своих знакомцев. Два братца из ларца, одинаковых с лица! «Мать вашу. Да кто же вы такие, черт вас дери?» Они стояли к нему спиной и, показывали полицейскому фотографию и тыча пальцами в сторону магазина, откуда Михаил вышел. Михаил практически не сомневался, что это его фото. Пока они его не увидели, он поспешил завернуть за ближайший угол и пошел, почти побежал подальше от этого места. Однако, оглянувшись, убедился, что маневр не возымел успеха. Он был обнаружен и опознан. «Вот же сволочи!» Он, уже не стесняясь прохожих, откровенно во все ноги улепетывал от преследователей. Скверно было то, что с ними был полицейский. Тот на бегу, что-то верещал в рацию.
«Обложили, демоны! Сейчас вся полицейская рать подтянется, и приплыл! В кутузку. В Сан-Франциско, в получасе езды до цели! Как насмешлива иногда бывает Фортуна. Только что она была к тебе передом, а вот и задом. Обидно. Ангел, где ты!» – мысленно орал Михаил. Надо было давно уже курить бросить. Хотел же. Он и раньше не был бегуном, а сейчас и подавно. Он перешел на быстрый шаг. На бег. На шаг. Преследователи нагоняли. Он попробовал петлять по улочкам. «Все, амбец. Визуальный контакт был плотным – не уйти». Он нащупал книгу в кармане куртки. На бегу засунул ее за пазуху. «Зачем?» – не смог бы ответить. Из последних сил рванул в какую-то узкую улочку.
И налетел на мотоцикл. Прямо в лоб. Удар лишил дыхания. Практически сидя на переднем крыле мотоцикла, он увидел над собой очень удивленные глаза громилы в черной косухе. Рокер соображал, откуда Михаил на него свалился и что с ним теперь делать?
– Ты не ушибся, кореш? – спросил рокер. – Ты откуда? Могу я чем-то помочь?
Видимо вид Михаила, с красным от бега лицом и вылезшими от боли глазами, впечатлил бородача и вызвал сочувствие. «Ну, надо же? Такой большой, ликом звероподобен, а чувствительный». Когда Михаил смог сделать вдох, он, путая русские и английские слова, прохрипел:
– К..к..кореш, добрось до Канбер Холла! Очень надо. Очень быстро. Плачу пятьсот баксов. А…?
– Пятьсот баксов, очень быстро. Ага. Садись кореш.
Лицо рокера приобрело мечтательное выражение. Михаил заставил себя пересесть с переднего крыла боевой машины рокера на заднее сидение. Никому! Никому и никогда он не смог бы признаться, что боится ездить на мотоциклах сзади. Он не просто боялся – он очень боялся. Мечтательное выражение мужика не сулило ничего хорошего. А о чем может мечтать рокер? Все опасения Михаила оправдались. Тот рванул с места, подняв мотоцикл на заднее колесо. Михаил вцепился в рокера. Если бы у него хватило рук, и он смог полностью его обнять, Михаил его задушил бы, столь крепким было объятие. Но невозможно объять необъятное.
Они вылетели на улицу, с которой только что свернул Михаил и пронеслись мимо близнецов и полисмена. Те ошарашено метнулись в стороны. Ветер свистел в ушах. Завыли сирены полицейских машин. Но в перегруженном транспортом городе, у мотоцикла явное преимущество. Михаил от страха даже закрыл глаза, но так было еще хуже. Вдобавок ему стало стыдно. На одной из узких улиц их с двух сторон зажали полицейские машины. Рокер свернул на еще более узкую с лестницей в конце. Михаил видел, как это делают в кино, но сейчас сам поднимался на мотоцикле по лестнице наверх. Рокер, с развевающейся на ветру бородой, пел во весь голос что-то дикое и радостное и несся ему одному известным маршрутом. Притормозив чуть, он спросил: «Так куда тебе, кореш?». Михаил просто не смог ответить и молча подал ему буклет.
– А, я знаю, где это, сейчас там будем. Один момент. – Михаил не сомневался. «Осталось десять минут».
Они снова рванули через газон между дорогами и еще через что-то. Через пять минут бородач и его стальной конь, с обвисшим Михаилом на заднем сидении, стоял на заднем дворе какого-то большого здания. Типа театра.
– Приехали, мистер. Канберр Холл, только с тыла.
Рокер кожаной пятерней показывал на здание. К ним подходил нищий: «Дай доллар».
Михаил, оказавшись на асфальте на собственных, подрагивающих еще, ногах, обрел способность мыслить. «На тебе доллар, – он сунул ему десятку. – Хочешь прокатиться, дам – пятьдесят». – «Конечно сэр». Михаил отсчитал рокеру пятьсот баксов, нищему пятьдесят. Снял куртку и дал нищему. «Возьми, а то замерзнешь». – «Спасибо, господь будет к Вам благосклонен». – «Ага, еще как!»
– Как Вас зовут, сэр? – рокеру.
– Энджел.
– Энджел? Спасибо вам, Энджел, Вы классно ездите! Я Вас буду вспоминать. Долго! Пожалуйста, доставьте человеку удовольствие, прокатите перед парадным входом.
– С удовольствием, корешок. Я все понял, – он подмигнул понимающе Михаилу.
На лице Энджела снова появилась мечтательная улыбка. Мотоцикл рванул, вновь встав на дыбы. Михаил едва успел спрятаться за колонну. Из-за угла здания выскочила полицейская машина и тоже с визгом покрышек помчалась за рокером. На сидении рядом с полицейским сидел один из близнецов. Оба впились взглядом в удаляющийся мотоцикл. «Прости меня нищий. Спасибо, Энджел. Ангел?» На удивление не хватило ни времени, ни эмоций.