Еще один ликбез
Таисия Петровна вышла из лекционного зала завзятой каббалисткой. Ее восторгам не было конца.
– Какой удивительный мужчина, – верещала она, – остроумный, красивый, талантливый, мудрый, тактичный! Киноартист! – в последнее определение она обычно вкладывала качественную степень оценки мужских достоинств, наивысшим из которых, почитала ум и способность не демонстрировать его весь сразу перед окружающими. – И так логично объясняет! Я абсолютно все поняла!
– Может, поделишься, – предложил со смехом Максим, очень довольный ее экзальтацией. Однако он невольно подумал, что так она, должно быть, вела себя некогда в театре, получив очередную интересную роль.
– Ну, уж нет! Надо было идти и слушать, что умные люди говорят. Так, вот, – без всякой связи с только что провозглашенным отказом продолжила она, – он объяснил, в чем истинное предназначение женщины. Ее роль – помощь мужчине, она должна его подталкивать к работе. Я так и подозревала. Все пять моих мужей только потому и добивались преуспеяния, что я неотступно стояла у них над душой! Оказывается каббала, это наука получать, то есть, нет, отдавать. Правильно, милочка? – Обратилась она, запутавшись, за помощью к Татьяне.
Та, рассмеявшись, добавила:
– Наш Учитель – человек не предсказуемый. Может похвалить, высмеять, даже пошутить, но притягивает всех, как магнитом! Женщины обожают ходить на его лекции. И причины у них для этого находятся разные – кому совет нужен, кто по-настоящему страдает, а кто и из обывательского любопытства идет. Ну, что, Макс, оставляешь мне Таисию Петровну?
– Вот, еще! Буду я его разрешения спрашивать! Я не рабыня Изаура, пусть ищет себе жену, чтобы она его подталкивала к работе, я свой ресурс исчерпала! И вообще, я теперь от Учителя – никуда!
– Татьяна-то как изменилась, – сказал Максим, с облегчением захлопывая дверцу машины, – не узнать!
– Что ж, оно и понятно: эгоизм возрастает, авиют увеличивается.
– Попрошу не выражаться о дамах, тем более в их отсутствие, а то получишь у меня, – шутливо пригрозил Максим, чтобы скрыть раздражение, вызванное дурацкой привычкой Сени употреблять термины, незнакомые собеседнику.
– Прости, дорогой, вечно я ляпаю не подумав, – друг, словно уловил хорошо скрываемую досаду в его голосе. – Авиют – это сила, глубина желания, требования. Он измеряется по шкале от ноля до четырех. Пока у нас есть время, я могу объяснить, если хочешь.
– Валяй, – согласился милостиво Максим, – дорога длинная, я сытый, в меру пьяный, значит, добрый.
– Нулевой авиют – лишь зародыш желания, когда ты полностью себя аннулируешь, и весь растворяешься в Творце.
– Это в боженьке что ли?
– Если тебя не устраивает термин «Творец», его можно заменить словом «природа», – предложил Сеня, – это одно и тоже.
– А почему ты все время говоришь «желание»?
– Потому что только желание Творец и создал, больше ничего! Возьми, к примеру, камень. Он имеет нулевую стадию авиюта. Лежит себе у дороги и ничего не желает для себя. Затем, под воздействие прямого света в творении начинает возникать неосознанное, неразвитое желание к нему, это первая степень. Скажем, растение. Ему уже нужна почва, солнце, влага, чтобы расти, но оно еще привязано к земле, и двигаться не может. Третья стадия развития желания – животное. Оно способно перемещаться, и имеет гораздо б ольшие потребности, чем у двух предыдущих. И, наконец, человек. У него может возникнуть желание не только получать, но и отдавать, быть таким, как Творец, стать на Его место, а не просто наслаждаться светом.
– Круто! Хорошо излагаешь, теперь хоть не буду краснеть, если ты произнесешь при мне слово «авиют», – Максим намеренно ерничал, чтобы скрыть возникший интерес. Однако Семен прекрасно оценил этот камуфляж, и перевел разговор на другую тему, чтобы не утомлять воображение друга слишком большим объемом незнакомой информации.
– Что, не хочешь меня дальше грузить, боишься, авиют отвалится? – хихикнул Максим и, разом отбросив насмешливый тон, перешел к обсуждению текущих рабочих проблем.