Желание с довеском
Шимон отворил небольшую деревянную дверцу, и Максим едва не задохнулся от аромата вечерней свежести, тотчас хлынувшего в нее. Он вдыхал его полной грудью, до колик в легких, пока не забился в приступе сильнейшего кашля, а, отдышавшись немного, сказал:
– Хорошо, что сумерки, я бы, кажется, ослеп, если бы увидел после нескольких дней, проведенных во мраке, яркое солнце! Как же тонко вы все понимаете, Шимон! Я теперь ваш должник по гроб жизни!
– Это я тебе долг плачу, – ответил старец спокойно, – пора пришла. Отдать все хочу.
Он помог Максиму выпростать тело из тележки, «припарковал» ее в специально выдолбленной для этого нише, и вывел пленника на простор из его добровольного заточения. Слева от них возвышалась гора, ярко освещенная огнями вечернего Цфата. Все это казалось Максиму нереальным: тут, совсем рядом шумела торопливая жизнь современного города, жили люди, озабоченные своими повседневными проблемами, и никто из них даже не подозревал о его существовании и о том, что он пережил.
– Первым делом, надо позвонить Сеньке! – Заторопился Максим, – он, там, на ушах стоит, я знаю! Пусть приедет и заберет меня сразу же!
– Конечно, – согласился старец, – сейчас придем и позвоним. Я тебя отведу к своему ученику. У него тут домик неподалеку. В моем тебе неудобно будет, быт у меня суровый, без удобств, да и уход тебе нужен специальный, болен ты сильно. А он врач, к тому же соотечественник твой, из России родом, не молод, правда, но ничего, поскучаешь с ним немного.
– А разве мне домой нельзя? – Начал канючить Максим, – так помыться хочется, чаю горячего выпить, может, даже с коньячком…
– Все тебе будет. Обещаю. Пойдем уже…, чего тянуть.
Утром следующего дня Максим, блаженно вытянув ноги, лежал под большим белым парусиновым зонтом в мягком шезлонге среди обильно цветущих розовых кустов. Вдруг он услышал скрип калитки и взволнованный голос Сеньки, который нетерпеливо вопрошал хозяина: «Да, где же он!? Дайте мне стереть его в порошок!».
– Сестра, сестра, убей комара, всю грудь копытами истоптал! – Простонал он притворно-гнусавым голосом, завидев мчащегося со всех ног по направлению к нему друга. – И вообще, живу как в зоопарке, слоны на свободе ходят, того гляди, покалечат или вовсе затопчут.
Сеня несколько секунд смотрел на него в молчаливом изумлении, уголки его губ слегка подергивались так, словно он хотел заплакать.
– Господа гусары, молчать! – Грозно скомандовал Максим, чтобы вывести друга из оцепенения, – здесь дети!
Сеня справился с волнением и сказал ему в тон, нарочито картавя:
– Глядя на тебя, сразу вспомнил детский анекдот. «Тетя Рива, вашего Веньку переехал трехколесный велосипедик». «Детский?». «Нет, которым асфальт на дороге укатывают». «И что вы с ним сделали?». «Мы уже его вам под дверь подсунули». Да, старичок, ну, и напугал же ты нас! Когда мне вчера вечером Борис позвонил, я хотел сразу за тобой мчаться, но он не разрешил. Давай, рассказывай все, как на духу!
– Да, нечего особенно рассказывать, – притворно-лживым голосом начал Максим, понимая, что ему трудно будет обойти некоторые детали своего приключения, о которых он, возможно, не имел права распространяться. – Обнаружил в сумке кинжал, тот, помнишь, ну, который на Кинерете нашел? Решил спрятать его, чтобы детям в досужие ручонки случайно не попал…, поехал по окрестностям…, пещерка одна подвернулась. Я туда залез и попал в западню, ногу, вот, повредил, простыл маненько…, теперь лечусь. Собственно, и вся история. Знаешь, я теперь думаю, что если бы у меня не поднялась температура, я бы обезумел там совсем. Моя болезнь меня же и спасла. В начале-то я жутко запаниковал! И курить дико хотелось, а сигареты я в машине забыл и мобильник…
– Ладно, не буду тебя пока пытать, – ответил Сенька, серьезно глядя другу в глаза, прекрасно понимая, что тот намеренно переводит разговор на другую тему, – сам все расскажешь, когда сочтешь нужным. Тебе, действительно, какое-то время лучше тут побыть, под присмотром. Чтобы опять на подвиги не потянуло.
– Какие уж тут подвиги, – засучил руками Максим, – ослаб я, бабы, чтой-то ноги не доржут…, к тому же, Борис ведь пульмонолог, хотя уже не практикует. Лечит меня.
– Что ж, из всей твоей истории можно сделать весьма поучительный вывод.
– Это, какой же? – Спросил Максим, ожидая подвоха, – «умный в гору не пойдет, умный гору обойдет»?
– Нет, я не об этом. В нашем мире нет ни одного желания, у которого не было бы довеска, причем, довесок иногда превышает желаемое.
– Что-то я не совсем понял…
– Объясняю для особо тупых. Помнишь, как мужик поймал золотую рыбку и попросил у нее сделать его героем Советского Союза?
– Напомни, что-то я слышал об этом, но забыл, чем там дело у них кончилось, – с ехидством в голосе елейно проговорил Максим, чтобы не испортить другу моралите.
– Да, ничем особенным. Исполнила добрая рыбка его желание, и видит мужик, что лежит он в окопе, судорожно зажав в руке последнюю гранату, а на него движутся два немецких танка.
– Спасибо, дяденька, теперь буду знать, век не забуду вашей доброты, что объяснили мне, дураку, чего можно хотеть, а чего нельзя.
– Я еще и не начинал тебе объяснять! – Засмеялся Сеня, – подлечишься, силенок наберешься, тогда и поговорим. И вот, еще что, ты, надеюсь, не забыл про свое сорокалетие?
– Сорокалетие, говорят, не отмечают, примета плохая. – Отмахнулся Максим от напоминания друга.
– Глупости все это! Мракобесие одно. Так что, тебе персональное задание – выздороветь к этому дню полностью и окончательно. Об остальном – мы с Милой позаботимся.
– Я постараюсь, – уже с неподдельной грустью сказал Максим, – жаль, бабка не дожила…, она так хотела…