Земные обязательства
– Где Мила? Дома с детьми? – Тревожно спросил Максим, едва завидев Сеню по выходе из пещеры. – Надо немедленно мчаться к ним! Им угрожает опасность!
– Расслабься, Крузо, Мила с детьми уехала в Россию, к своим на две недели. Каникулы же…, я тебе говорил, кажется…
– Слава Богу! – Воскликнул Максим с облегчением. – Ну, что ты ржешь, спрашивается?
– Видел бы ты себя со стороны! Выходит из пещеры этакий дикарь, грязный, обросший с пистолетом, заткнутым в носок, и трусы на нем в голубых ромашках! Одет, прямо скажем, с вызывающей роскошью! Где это ты прикупил такой прикид? Не иначе – на барахолке в Бирюлево!
– Это бабка где-то оторвала, кто же виноват, что у изготовителей так разыгралось воображение, – смущенно оправдывался Максим, – я ей тогда еще выговорил, а она мне: «Материальчик натуральный, тело дышит…». Вот, и ношу, как память…
– Прости, старик, не знал, – смутился Сеня. – Пошли, у меня в багажнике тренировочный валяется, дам тебе поносить на скользкий выход. А старец-то твой, где же? Отчего не выходит?
– Он пока там остался, свечи меняет, ждет, когда Борис привезет ему одежду из дома. Все же он пожилой, не будет ведь почтенный человек на люди в неглиже показываться, это мне, шалопаю, по барабану…
– Ты, небось, голодный? На вот, пожуй, я себе купил какие-то вяленые фрукты, не знаю, что за штука, не успел попробовать, может, они и ничего…
– Ну, да, качество продуктов проверяется на самых малоценных членах коллектива…, спасибо и на этом…
Пока они ехали к дому Бориса, Сеня рассказал другу все перипетии их освобождения из заточения.
– Шимон, значит, правильно все вычислил, – восхитился Максим. – Он так и сказал, что Борис придет за нами через три дня.
– Я эту пещеру тоже знаю, мы на той неделе книги отсюда перевозили в Академию. Значит, это твой старец их нашему Учителю подарил? Молодец! Очень ценные находки там есть, даже, я бы сказал – бесценные! Автографы Ари, его стихи, и много чего еще…. Только мы книги с другой стороны выносили, а потом в проход между валунами бревно забили, чтобы любопытные туда не шастали…. Про подземный ход я и не знал даже, это одному Борису было известно. Он мне в него и зайти не позволил, один пошел, а я снаружи ждал. Да, не простая пещерка, с секретами. Расскажешь, может?
– Потом как-нибудь…, прости, не до того сейчас. Слушай, брателла, мне все же надо бы с властями пообщаться. Давай-ка, все предварительно обсудим.
Когда все формальности были завершены, и со слов Максима составлен фоторобот бандитов, Сеня, помявшись, сказал:
– Если ты себя нормально чувствуешь, может, на работу уже выйдешь? Зашиваемся мы там без тебя…
– Ладно, выйду…, – согласился Максим без всякого энтузиазма, поняв, что его надежды дождаться в доме Бориса приезда Мири, рухнули. – Только, вот, попрощаться мне надо…, с хозяином, с Яшкой, бластер ему вернуть…
– Какой еще бластер? Это тот, что у тебя из носка торчал? – Изумился Сеня.
– Расскажу потом, – отмахнулся Максим, – игрушечный. Да, и к Шимону надо заглянуть, не хорошо уезжать так…, он столько для меня сделал!
– Конечно, попрощайся, – отозвался Сеня с готовностью, – не пожар ведь. Я завтра с утречка за тобой заеду. Хватит тебе вечера на твои прощания?
– Угу…
– Я так рад, что вам мой бластер пригодился! – Восхищенно сказал Яша, и Максим с удивлением отметил, что мальчик тактично не задал ни одного лишнего вопроса. – Он, хоть и игрушечный, а здорово светит!
– Слушай, а можно, я тебя еще одной просьбой обременю, – помявшись, сказал Максим, – личного, так сказать, свойства?
– Конечно, дядя Максим, я все сделаю и никому ни слова!
– Я напишу несколько слов для Мири…, передашь ей записку?
– А вы знаете мою Мири? – Глаза мальчика засияли от радости, – что же вы раньше не сказали, она вчера звонила! Я бы ей привет от вас передал!
– Мы случайно на Кинерете познакомились, я там весной отдыхал…
– Так, это она мне про вас рассказывала! Вот, здорово! Конечно: русский физик!
– А что она говорила?
– Что познакомилась с интересным человеком. Она очень веселая приехала, я ее никогда такой раньше не видел. А потом загрустила, сказала, что вы на звонки не отвечаете. Значит, знать ее больше не хотите, и еще сказала, что теперь мы будем всегда только с ней вдвоем жить, потому что чужие дети никому не нужны…
– Да, я… телефон посеял…, если бы я знал! Яшка, милый, ты меня вернул к жизни! Обязательно передай ей мою записку! Нужны чужие дети, еще как нужны! Ты и представить себе не можешь!
Поблагодарив Бориса за гостеприимство и заботу, Максим пригласил их с Яшей на свой день рождения, и поздно вечером отправился к старцу. Шимон встретил его сдержанно, даже несколько сурово. Сложившиеся между ними в пещере доверительные, едва ли не родственные отношения, словно и не существовали вовсе. Максим принял дистанцию, им установленную, без обиды, и снова с легкостью перешел на «вы».
– Спасибо, вам, Шимон, – сказал он, но не решился подать руки. – Вы столько для меня сделали! Возились со мной, учили уму-разуму…
Старец только слегка пожал в ответ плечами.
– Я возвращаюсь в Хайфу, работы невпроворот, прошу вас, будьте все-таки осторожны…, дверь, по крайней мере, не оставляйте открытой. Я был в полиции, дал словесный портрет этих негодяев. Оказывается, одного там хорошо знают, его Интерпол ищет уже несколько лет, у них даже «пальчики» этого мусью есть в картотеке, а второго они никогда не видели. Не относитесь к этому так легкомысленно, они не опереточные персонажи, поверьте мне! До свидания! И… можно мне иногда… навещать вас? Хотя бы раз в месяц…. Знаете, самое удивительное, я в пещере, благодаря вам, совершенно излечился от своей клаустрофобии! Не говоря уже о том, сколько я там узнал…, даже жалко, что мы всего два с небольшим дня просидели в заточении! Хорошее было время, честное слово! У меня сорокалетие на скоро, я, конечно, понимаю, что вы – человек не тусовочный, но там никого посторонних не будет. Только Сенины друзья, своих знакомых у меня тут нет. Словом, я загляну накануне, вдруг вы надумаете, я счастлив буду…
– Приходи, когда захочешь, дверь не заперта, – словно нехотя, ответил старец и протянул ему руку.
«Нельзя. Не имею права его приближать. В группу ему надо. Поздно он пришел. Время сильно изменилось. Если бы даже лет пятьдесят назад. Остались в прошлом каббалисты-одиночки, и все прежние пути к Творцу сегодня не действительны, как об этом и сказано в Книге Зоар. В наше время только группа, только коллективное устремление к Творцу может пробить махсом и ввести человека в Высший мир. По его сорту души – хороший каббалист из него получится. Мечтал я о таком ученике…». – Так горько размышлял Шимон после ухода Максима.
Когда Максим вернулся от старца, домик Бориса был весь погружен во тьму, лишь в розарии горело несколько неоновых ламп. Ему совершенно не хотелось спать. Он сел в свой шезлонг и мысленно еще раз прокрутил в голове сцену прощания с Шимоном, пытаясь разобраться, отчего на душе у него стало вдруг так горько и тяжело.
«Странно, чем я его обидел? Ведь мы так с ним сблизились в пещере…, словно родные. Я думал, он меня в ученики возьмет. Может быть, ему показалось, что я слишком непочтителен? Но ведь там мы были совсем в другой обстановке, в экстремальной что ли…, а ведь я могу быть очень серьезным, когда дело касается учебы, без всякого запанибратства. Да, жаль! Мне так близко все то, о чем он говорит. Мечтал я о таком Учителе…. Только он ясно дал мне понять, не словами, нет, а всем своим поведением, что не собирается меня учить…».