О пользе и вреде социальных сетей
После конференции босс отвечал на все вопросы Сени о дальнейших исследованиях по их теме весьма уклончиво. Окончание срока контракта стремительно близилось, и Максим со вздохом полез в Интернет.
Поблуждав несколько часов во «Всемирной Паутине», и не найдя для себя ничего более заманчивого, кроме неожиданного крика души какого-то одичавшего от отсутствия непьющих кадров наемника, который предлагал: «В деревню Лопахино Тульской области требуются крепостные», он неожиданно наткнулся на сайт «Проза. Ру». Обнаружив там знакомую фамилию, Максим набрал необходимые слова и скачал себе последний роман, написанный матушкой его одноклассника, которую прежде хорошо знал.
Без особого интереса, скорее, отдавая дань уважения Витькиной родительнице, которая жарила им в детстве отменные оладушки с яблоками, он начал просматривать роман через строчку, но, наткнувшись на одно место, немедленно кинулся к телефону и позвонил Сене.
– Брателла, включи комп, я тебе скину несколько страничек любопытного текста!
– Что, работу нашел? – Спросил Сеня без особого интереса.
– Нет. Роман один скачал. Знакомая женщина написала. Он, конечно, так себе, чтиво для тинэйджеров, но есть там одно место, которое, буквально, сшибло меня с ног! Прочитаешь – облезешь и неровно обрастешь!
– Всю жизнь мечтал…. Что за место? Ты не можешь мне пересказать своими словами? Знаешь ведь, что я беллетристики не люблю, жалко мне на нее время тратить.
– Да, я и сам не люблю, говорю тебе, скачал это фэнтази из уважения к знакомому автору. Не думал даже, что найду там кое-что интересное для себя. Ну, прочти, прошу тебя, там совсем небольшой отрывочек, ради меня, пожалуйста.
– Ладно, не канючь. Если небольшой, то, так и быть, прочту, с тебя пара пива!
– Заметано! Прямо сейчас и принесу, а ты пока читай, посылаю! Роман называется «Зеркало кармы». Весь не надо мусолить, а только то, что голубым цветом выделено. Я знаю, ты языческие заморочки не выносишь, но потерпи, там самое главное в конце, в предпоследнем абзаце.
– Так, может, мне его только и прочесть? – С тайной надеждой в голосе взмолился Сеня.
– Нет, пожалуйста, прочти все! Умоляю!
Выдержка из романа
«– Вспомнила. Есть одна древняя легенда, записанная на шумерских табличках...
Я жду. Подкладываю нетолстые поленья в костер. По темному небу тянется Млечный путь, чуть ниже него сверкает желтоватый Сатурн.
– Шумеры – очень древний народ. Неизвестно, откуда они пришли в Двуречье, в долину рек Тигра и Евфрата. На восток от Двуречья – Иранское нагорье, на запад – пустыня, – начинает Айка. – Поселились шумеры там давным-давно, во всяком случае, самые ранние находки относятся к шестому тысячелетию до нашей эры. В четвертом тысячелетии появились у них первые города-государства, в третьем – придумали письменность, а с нею пришла литература, записи мифов, описания ритуалов… Зверей изображали здорово. Боги их были, как модно нынче говорить, антропоморфны – видом, как люди, но могущества необычайного. Сказания о потопе, о райском острове Тильмун, где боги вырастили волшебные растения и сотворили из глины человека, впервые были записаны шумерами на глиняных табличках. И была у них одна легенда…
Легенда о Зеркале
Зеркало появилось в этих горах в незапамятные, еще допотопные времена. Считали шумеры, что сотворили его люди-боги, прибывшие сюда с райского острова Тильмун. Люди-боги умели передвигать огромные камни, исчислять бег небесных светил, вызывать молнии и дожди. Редкие охотники, жившие в тех горах, пугаясь, смотрели, как змеятся молнии по темным скалам, как вырастает в горах невиданный храм, окруженный колоннадой.
От этих охотников и узнали люди долин – и от поколения к поколению передали это знание – о волшебном острове Тильмун, родине богов, строителей Храма в горах. Остров этот лежал посреди теплого моря – первозданная страна, в которой нет змей, скорпионов, волков и львов. Чистая и светлая страна живых, не знающих болезней и ранней смерти. Мать-богиня Нин-Хурсаг вырастила там восемь чудесных растений, бог Энлиль из глины сотворил человека, запретив ему трогать волшебные растения. Когда же первый человек все-таки съел их, вылечила его богиня-целительница Нин-Инсина.
Крепко запомнили народы Двуречья Строителей Храма. Тысячи лет спустя, когда построили шумеры город Ур, воздвигли в нем храм богине Нин-Инсина, назвали храм «Домом Тильмуна». И народы, жившие после шумеров на этой земле, вавилоняне и ассирийцы, а от них и другие народы – знали легенды о первозданной стране, родине богов. По-разному называли ее, в разных местах помещали, даже на небе... Но сами шумеры полагали, что располагался остров Тильмун до потопа в тех местах, которые ныне называют Бахрейнские острова.
Рассказывали шумеры, что боги-хранители Храма обучили людей искусству исцеления болезней. И было у них Зеркало, умевшее избавлять от страхов и тревог – две огромные черные грани в скале, и называли то зеркало «Зеркалом закона». Приходили к нему мужчины, усталые от жизни, оробевшие от ее жестокости, глядели в черную бездонность Зеркала и уходили – отважные мужи, для которых битва – игра, а жизнь – поприще для подвига. Приходили женщины, отягченные тяжким трудом, изможденные бесчисленными родами, а уходили Матери, знающие свою силу и назначение на Земле.
Все они видели, как выплывали из темной глубины Зеркала картины – иногда звери, иногда люди и невиданные города – каждый видел свое. А потом словно уходила душа смотрящего в Зазеркалье и там преображалась. Страх ее становился терпеливым мужеством, злоба – состраданием…
И всех их, мужчин и женщин, обучали хранители сеять зерно, растить виноград, обжигать горшки и плавить из руд твердую бронзу. Самых же толковых и любознательных обучили они волшебству письменной речи. Мысль о том, что сказанное словами можно навеки запечатлеть рисунками и знаками, была в те времена такой новенькой и необычайной, что грамотных побаивались. Некоторые вожди даже опасались, что всеобщая грамотность приведет людей к потере памяти, так что они и имен-то своих без табличек запомнить не смогут, и принуждены будут всюду таскать с собою тяжелые связки глиняных «книг».
Много столетий продолжалось так. Боги-хранители Храма жили долго, но потом они то ли ушли, то ли умерли, передав свои знания людям-ученикам. Ученики тоже умирали, обучив себе смену. От сгоревшей свечи зажигалась новая, но, видно, новые свечи были из другого материала, потому что огонь знаний постепенно угасал, и через десять поколений помнили новые люди-хранители только порядок действий и ритуалов, а смысл их ускользнул от них. Встречали Солнце песнопениями, сохраняли мелодию гимнов и ритм, но уже не понимали слов. Подводили к темному Зеркалу в скале жаждущих исцеления, но как действует Зеркало не понимал никто.
После сильного землетрясения, случившегося в тех местах, каменные колонны храма обрушились, поднять их никто не смог. Тогда же погибла одна грань Зеркала, осыпавшись после толчка странными правильными кусками разной величины. До этого несчастья жрец-хранитель подводил жаждущего к одной грани, сам же следил за ним, глядя в другую грань, напевая заклинания и всей душой желая больному исцеления. Теперь жрец принужден был стоять за спиной больного, и лечение не всегда удавалось. Однажды случилось даже, что пришедший издалека воин-шумер, взглянув в Зеркало, впал в буйное безумие и, крича и вырываясь, разбил голову о темный камень скал.
Вот, тогда хранители-жрецы собрались на совет.
В большом зале храма затеплили свечи, воскурили благовонный ладан и, молясь, обратились к Древним богам за вразумлением. Молили бога Энлиля, владыку воздуха, умевшего летать на волшебной колеснице, и бога Энки – владыку подземных вод и Океана, молили милосердную богиню Нин-Инсина.
Когда отзвучали слова молитв, старший Жрец, великий Зиу-Судра велел молодому Шу-Суэну, своему любимому ученику, хранителю Зеркала, оповестить всех о своих размышлениях.
– Среди славных имен пусть прославятся ваши имена, отец Зиу-Судра и старшие братья-жрецы! О моих замыслах скажу, к моим надеждам слух обратите, – так начал свою речь Шу-Суэну. Многие годы наблюдаю я, как исцеляет Великое Зеркало уставшие души от изъянов. Многие годы на табличках пишу я, каковы эти изъяны, и какие картины видят люди в Зеркале. Старые записи подобного знаю я. Знаете и вы, что робким в охоте показывает Великое Зеркало страшных зверей, львов, с огромными зубами, жутких драконов, дышащих огнем... Увидев это, люди в начале пугаются, но потом уходят в Зазеркалье, проникаются духом ярости льва, духом драконьей мощи, и обретают новое мужество. Вернувшись, хватаются они за оружие, сотрясают воздух победным кличем!
Много разных картин показывает Зеркало. Женщины видят в нем, как нежно лижет волчица своих волчат, как лелеют птицы своих птенцов… В Зазеркалье согревает их душу великая сила Матери-Земли, потому обретают они там истинную свою женскую мощь. А сколько дивных городов, фигур из белого камня, летающих лодок и другого видели поникшие душой мастера? – Шу-Суану умолк, боясь перейти к главному. Жрецы зашептались недовольно. Все это знали и без Шу-Суэну, но Зиу-Судра хмуро взглянул жесткими глазами, и в тишине молодой жрец продолжил:
– Я сравнил старые записи и новые, чужие и свои. И вот что узнал я: Великое Зеркало показывает теперь мало картин. Прежние картины ослабели, словно испарились, как вода под солнцем. Те, что остались, не излечивают более. Люди уходят в Зазеркалье, но остаются равнодушными. Боги перестали одарять их силой. Бывает даже, что Зеркало повергает людей в безумие.
Шу-Суэну замолчал. Опять зашумели жрецы, поскольку и это было им известно. И опять грозно нахмурился Зиу-Судра. Тогда закончил молодой жрец:
– Великое Зеркало долгие годы видит только нас, жрецов, и больных. Мы не приносим ему жертв, оно не видит ни охоты, ни битв, ни любви, ни строительства, ни разрушения. Великое Зеркало истощилось и устало. Ему нужно показать новые картины, может быть, тогда оно лучше поймет жизнь людей, излечится и снова обретет способность наделять нас силой.
Тут шум поднялся настоящий. Жрецы спорили друг с другом, не обращая внимания на Зиу-Судру. Одни соглашались с Шу-Суэну в том, что зеркало устало, и предлагали его на время закрыть. Другие соглашались и предлагали показать Зеркалу парочку-другую жертвоприношений или любящих пар. Третьи вообще ни с чем не соглашались… В общем, мнений было много. Всех выслушав, Зиу-Судра, сказал:
– Я отпускаю вас, дети. Думайте напряженно, приходите ко мне по одному. Я хочу услышать умную речь о том, как свершить жертвоприношение великому «Зеркалу Закона», как показать ему человеческую жизнь, с тем, чтобы оно, умножив свои знания, опять лечило нас.
Жрецы думали долго, бегая к Зиу-Судре тайком, по одному. Он слушал внимательно, отпускал мановением руки. Наконец, пришел к нему молодой Шу-Суану.
– Великий Отец, – так сказал хранитель, – в тайную пещеру сложили те мелкие куски, что осыпались от поврежденной грани Зеркала. Я взял малый осколок и вышел с ним к Великому Зеркалу. Когда свет Луны упал на них, Великое Зеркало стало показывать ту же картину, что видит малый осколок.
– Ты не ошибся?
– Отец, ты можешь убедиться сам. Сегодня лунная ночь.
Почти до рассвета старый жрец и молодой хранитель, как мальчишки, бегали возле Зеркала, ловя маленьким осколком Луну и горы, себя, деревья, и, наблюдая, как отражаются эти картинки в Великом Зеркале. Шу-Суану не ошибся: Большое Зеркало видело то же, что и маленький его осколок, даже если Шу-Суану с осколком отходил совсем далеко.
Жертвоприношение Зеркалу провели в следующую же ночь. Спящего Шу-Суану обмотали прочной тканью, отнесли за два перехода от Великого Зеркала и там, кричащего и отбивающегося, принесли в жертву духам подземного мира. Два жреца особо следили, чтобы зрелище это было хорошо видно средней величины осколку, взятому жрецами с собой.
Старший жрец, стоя у Великого Зеркала, видел, как душа Шу-Суэну покинула тело, как стали недвижны его глаза. Зиу-Судра был учителем Шу-Суэну, и потому не мог удержать слез. Умного младшего жреца принесли в жертву, чтобы отблагодарить богов за вразумление, тело его похоронили со всем почетом. Три дня ублажали дух Шу-Суэну едой и питьем, потом Зиу-Судра, собрав всех в Храме, сказал:
– Как самый высокий не достигнет небес, как самый огромный не покроет земли, так и Великое Зеркало не может знать всего, что случается в мире людей. А ему должно знать об этом, чтобы лечить болезни и пороки людских душ. Мы отпустим в мир маленькие его куски, маленькие зеркала. Царь сидит на троне, а в мир отпускает своих слуг, и те узнают о переменах в народе и рассказывают царю. Подобно этому и маленькие зеркала, скитаясь среди людей, расскажут об их делах Великому Зеркалу. Тогда оно вернет свое Величие и Силу.
– Пусть славятся имена богов, надоумивших тебя. Пусть они помогут нам во всем, – согласились младшие жрецы.
Так ушли в мир маленькие Зеркала. Одно из них подарили царице шумеров Шубат. В ее захоронении его нашли, спустя много тысяч лет. Зеркала-осколки разошлись по миру. Народы дивились тому, что можно постигать себя не только внутренним чувством, но и глазами, как другого человека; женщинам понравилось любоваться собой… Идея зеркала прижилась, зеркала стали делать из бронзы, камня, серебра, стекла… Недолговечные зеркала. Среди многих тысяч таких зеркал потерялись волшебные зеркала, как теряются в песке крупинки золота.
Шумеры записали на глиняных табличках легенду об осколках волшебного Зеркала, разбитого гневом богов. Осколки разлетелись по миру, принося людям несчастья, как принесли они его молодому жрецу Шу-Суэну.
Однако есть поверье, что однажды все осколки монолита возвратятся и сложатся вместе, и будет ими выстлано дно огромной каменной чаши, что стоит на вершине самой высокой скалы, чтобы наполнилась она Светом Творца, создавшего этот мир, и осветила всю землю. Это пообещал своим соплеменникам человек по имени Шу-Адам из числа их народа, собравший всех богов воедино. Он первым постиг, что были они лишь разными ликами Единого Бога, отдельными проявлениями Его силы.
Мы сидим у костра. О чем-то своем в ночи бормочет речка, вскрикивает на дереве сонная птица. В палатке рядом лежит странный обломок зеркала. Хозяйка его умерла полторы тысячи лет назад, и близкие схоронили ее на высоком склоне, на пустом плато. Где разожгли они поминальный костер? Кто плакал о ней тогда?
Люди – существа, которые плачут, смеются и творят легенды на планете, где все живое обречено умереть».