Не дави на меня, брателла
Дверь открыла Мила. Она всплеснула руками и кинулась Максиму на шею, возмущенно выговаривая:
– Ну, почему ты не сообщил? Мы бы тебя встретили! Плохой!
– Потому и не сообщил, – чмокая ее в щеку, сказал Максим, – что я, в чужие края, что ли приехал! Все знаю, погода прекрасная, взял такси, назвал адрес и все дела. А борода-то где?
– В магазин пошел, за хлебом. Вот-вот должен появиться. Пойдем на кухню, я ужин готовлю. Ну, как ты там? Обрел свою экологическую нишу? Что Институт наш, дышит еще? Патентное бюро не разогнали? Девчонки мои где? Как вообще жизнь на родине? Чем народ в городке пробавляется?
– Милка, не части! Ты, как мои студенты на семинарах, себя ведешь. Все расскажу, вот, Сенька придет…
В этот момент на кухню с воплями и радостным гиканьем вломился Семен. Он схватил Максима в охапку и, покружив немного, осторожно поставил на пол.
– Легкий какой стал, чертяка! Совсем отощал! А тут, – Сеня похлопал себя по внушительному животу, – пузо откуда-то наросло…, отродясь не было…
– Я тебе скажу, откуда, – назидательно проговорила Мила, – если каждый раз делать в слове «хлеб» четыре ошибки и покупать вместо него пиво…
– Не ворчи, женщина! Разве я был не прав, покупая сегодня к ужину пиво? Видишь, друг приехал, а у меня с собой было!
– Ты думаешь, я с пустыми руками? – Максим вынул из сумки литровую бутылку водки, тщательно укутанную в свитер. – Подарок из России! Не ради питья окаянного, а дабы не отвыкнуть! Ребята, как я рад вас видеть! Кто бы только знал! Словно и не расставались…, как хорошо мы жили три года…
– Что ж, старичок, я искренне рад, что ты более-менее определился, – сказал Сеня, когда Мила отправилась на кухню мыть посуду, а дети разбрелись по своим комнатам, – МГУ – это отличный вариант!
– Теперь твой черед рассказывать, – Максим внимательно и тревожно посмотрел другу в глаза. – Какие тут у вас новости?
– Да, так…, – не очень оптимистично промямлил Сеня, чем усугубил его предчувствие, – живем, как видишь…
– Это я вижу. А… остальные?
– Неделю назад видел Бориса. Специально наведался к нему, знал, что ты вот-вот появишься и учинишь мне допрос с пристрастием. Старец твой в больнице, плох совсем. Инсульт у него был…, сейчас, правда, состояние стабильное тяжелое, но врачи ничего благоприятного не обещают. Возраст, старая контузия…, он же во время войны в Польше был…
– Я и не знал! – Удивился Максим, – он мне ни разу даже не обмолвился! Завтра же с утра поеду к нему! Я бы сейчас помчался, да, поздно уже, не пустят, наверное, тем более что приняли мы прилично. Ты знаешь, в какой он больнице?
– Там же, где Таисия Петровна…
– Да, помню…, а… про моих, что слышно?
– Все, кажется, в порядке. Мири работает в Университете, живут с родителями, Таечка растет, здоровенькая…, Борис говорит, что лопочет уже вовсю, только картавит очень, смешно…
– Соскучился по ней ужасно! Наверное, не узнает меня…
– А по Мири разве не соскучился, старичок? – Удивился Сеня и прямо спросил, – у тебя там кто-то есть?
– Вопрос не простой, но резонный, – уклонился от прямого ответа Максим. – Это долгий разговор, давай его отложим. Мне надо разобраться в себе немного, до встречи с Мири. Я хочу попросить у нее развод.
– Вот, так – на! – Присвистнул Сеня, – ты хорошо подумал?
– Думаю пока…, встретимся, поговорим, может, все само собой и разрулится.
– Знаешь, Макс, а ты сильно изменился, – задумчиво сказал Сеня, – даже больше, чем до первого своего приезда в Хайфу. Мы ведь тогда долго с тобой не виделись, но я не заметил в тебе серьезных перемен. А теперь…
– Что же теперь?
– Мне трудно выразить свои ощущения словами…, какой-то ты сильно другой стал, взрослый что ли…
– Это плохо, – засмеялся Максим, – значит, на покой пора. Мужчины ведь – вечные дети, у них только игрушки дорожают. Успокойся, борода, когда я расскажу тебе о своих фантастических замыслах, ты изменишь свое мнение.
– Ты так и не оставил эту бредовую идею, собрать тот конструктор? – Осторожно прощупал почву Сеня, – все еще носишься с ней?
– Знал бы ты, сколько всего произошло, то не хихикал бы надо мной!
– Что же? – Продолжал настаивать Сеня.
– Кинжал опять появился! Прямо в сумку мне подбросили…, а в рукоятке небольшой свиточек, на котором схема сборки и инструкция неизвестного содержания. То есть, я думаю, что это инструкция. Язык расшифровке не поддается. Аналогов ему современных нет.
– Иди ты! А кто подбросил, известно? И где?
– Да, я уже всю башку изломал! Даже на тебя, честно говоря, грешил, не обижайся, старик. Сначала думал, что Мири, ведь она сумку мою собирала…, к стати, до сих пор эту версию не отмел окончательно. Понимаешь, у меня еще на Кинерете были подозрения, что она с кинжалом как-то связана. Ведь тот утопленник у нее квартировал в сарае…, кто его знает, может, все не так невинно, как я хотел думать…, словом, надо разбираться, вариантов не так много.
– А там, дома? Мог кто-то реально это сделать? Из окружающих тебя людей?
– Получается, что да. Чисто гипотетически. Только нелепо все как-то. Сосед у меня был, недавно помер, бедняга. Да, ты его прекрасно знаешь, Тихоня, наш математический гений. Он же по жизни был стукач, все об этом знали…, сам же, наверное, помнишь, как мы тогда шутили: «За каждой березкой свой человек!». Это единственная кандидатура, уж больно он сильно хотел, чтобы я этот футляр обнаружил, даже квартиранта моего подкупить пытался, но он ли его подбросил – не факт!
– Почему – не факт? Бывал же он у тебя в доме!
– Бывать-то – бывал, да при этом постоянно кто-то присутствовал. Не имел он возможности зайти ко мне в комнату и рыться в моей сумке. Кинжал лежал в специальном футляре под моими джинсами. Я после приезда ее даже распаковать не удосужился сразу. Забросил на время ремонта на антресоли, и он об этом знать не мог. Может, конечно, спецслужбы наши руку приложили…, только когда и как они в квартиру ко мне проникли? Словом, дело ясное, что дело темное.
– Не будь таким наивным, им ничего не стоило посетить твою квартиру, когда дома никого не было, а слепок снять с ключа – пара пустяков. Хотя о покойниках плохо не говорят, но это как раз спокойно мог осуществить Вахонин. Ладно, какой смысл теперь гадать, и что за разница, кто это сделал! Лично мне в этой истории понятно только одно: кто бы тебе ни подбросил кинжал, этот таинственный «некто» совершенно точно знает, что прибор у тебя в руках находится, и он очень заинтересован, не просто выйти на его местонахождение, а, чтобы именно ты его собрал! Что же ты решил?
– Давай, пока отложим и этот разговор. Мне надо прежде поговорить с Шимоном. Подбросишь меня с утреца пораньше к нему в больничку? Там по-прежнему с шести утра пускают? А до этого заветного часа пробраться как-нибудь нельзя?
– Ты все можешь! Если уж засвербело…, может, тебе все же позвонить жене, а то обидится…, мол, приехал молчком…. Что она подумает?
– Все что могла, она давно уже подумала. Однако ты прав, позвонить можно. Только не хочется…, не дави на меня, брателла.