Н. Навон [1]: Здравствуйте, д-р Лайтман!
М. Лайтман: Здравствуй, Нив!
Н. Навон: Сегодня я хочу поговорить с вами о еде. Эта тема близка человеку и так необъятна, что можно говорить о ней снова и снова.
М. Лайтман: Да, я вижу, что многие телевизионные каналы разных стран все свое время посвящают приготовлению всевозможных блюд. Удивительно – такого не было никогда. 100-200-300 лет назад эта тема интересовала лишь аристократов, но все же не в такой мере. Сегодня, приходя в ресторан, мы получаем меню с длинным перечнем закусок, первых, вторых, третьих блюд, десертов, а также отдельное меню с длинным списком вин.
Н. Навон: О чем говорит культ еды?
М. Лайтман: Это интересное явление. Видимо такие передачи привлекают человека, если есть целые каналы телевидения, посвященные еде. Понятно, что они параллельно занимаются рекламой и продажей, но они не преуспевали бы, если бы не имели высокого рейтинга.
Я родился в России. Помню, когда мне было 6-7 лет, люди там практически голодали: человеку выдавали на день небольшую порцию хлеба. Была еще какая-то еда, но с хлебом были серьезные проблемы, и люди жили очень ограниченно. Подобный полуголодный период был в те годы и в Израиле. В то время Сталин, бывший большим лжецом и хитрецом, выпустил книгу, называвшуюся «Книга о вкусной и здоровой пище».
Книга представляла собой красивый альбом, прекрасно иллюстрированный фотографиями изысканных блюд и продававшийся в каждом магазине по самой низкой цене. В ней приводились рецепты приготовления различных деликатесов. Книга была доступна всем, и ее действительно покупали – именно в этот голодный период она была очень популярна.
И люди, которые ели кусок хлеба с луком, запивая его водой, смотрели в эту книгу и «насыщали» себя. Я помню этот период: люди, глядя в эту книгу, наполняли себя – они действительно наполнялись. Сталин был очень хитер – он знал, что делал. Можно считать это ложью, ерундой, но это действительно наполняло человека.
Ему не приходило в голову сказать: «Для чего мне это показывают, ведь в магазинах пусто?» Люди позитивно воспринимали эту книгу, дававшую им жизненную энергию. То же самое происходит сегодня с телевизионными каналами, несмотря на то, что практически все эти продукты есть у каждого из нас дома. Но смотря такие передачи, мы наполняемся.
Н. Навон: Мы как будто «едим глазами»?
М. Лайтман: Да. Ведь еда – это духовное понятие, гораздо более внутреннее, чем жизнь на нашем животном уровне. Покажи корове траву – прежде, чем она съест ее, она не насытится, а человек при этом может наполниться.
Н. Навон: Ваш рассказ напомнил мне свидетельства тех, кто выжил в Катастрофе. У них был такой обычай: свой кусок сухого хлеба люди съедали, сидя все вместе. При этом они закрывали глаза, и один из них произносил, например: «фасолевый суп». И говорят, что люди при этом будто ощущали вкус супа. Что это за явление?
М. Лайтман: Это очень высокое явление, существующее в реальности – Высший свет, наполняющий нас, наши души. Поэтому наше стремление к еде, ее вкусу, когда мы голодны или ощущаем жажду, является отражением нашего стремления создать в себе желание, чувство голода относительно духовного наполнения. Духовное наполнение является действительно совершенным наполнением. Оно не похоже на нашу еду, которая входит, переваривается, исчезает, и мы вновь ощущаем недостаток.
Духовное наполнение совершенно иное – оно вечно. В той мере, что я наполнил себя, наполнение строит во мне все новые и новые более высокие желания. Я не хочу оставаться в прежнем желании, а хочу все время увеличивать его. И потому у нас в сравнении с животными есть постоянный прогресс в еде. Скажем, человек не хочет все время есть одни и те же зерна пшеницы – он делает из них муку и печет не только хлеб, но и булочки, круассоны, бублики – тысячи разных изделий, все более и более сложных.
Этим отличается отношение человека к разным продуктам в нашем мире от отношения животных. Кроме того, мы хотим учиться друг у друга и привыкнуть к наслаждениям от еды, которой прежде пренебрегали и даже не могли переносить ее запах. Я, приехав в Израиль, не мог пройти мимо прилавков, где продавали фалафель или шуарму, которые люди ели тут же, стоя на улице – мне это казалось просто ужасным.
Н. Навон: Позже вы привыкли к ним?
М. Лайтман: Нет! Я также не привык есть на ходу. Конечно, если нет иного выхода, человек ест таким образом, но не по собственному желанию. Когда-то люди ели в особой позе, облокотясь на левую руку. Трапеза сопровождалась вином, ароматами. Без аромата не существовало трапезы, причем у каждого блюда был свой особый аромат – так ели наши праотцы.
Аромат имеет особое значение. Мы в значительной мере утратили обоняние, развив вместо него вкусовые ощущения. Но ароматы могут насыщать человека не меньше, чем сама еда. И я думаю, что мы напрасно пренебрегаем ими, т.к. с их помощью можно было бы исправить многие дефекты в теле человека, например, такие, как неумеренный аппетит. У каждого блюда должен быть особый запах, сопутствующий этому блюду, и тогда человек иначе ощутит его.
То же самое относится к приправам. В прошлом использование приправ было искусством, и были особые люди, знавшие, как именно ими пользоваться, а мы утратили это знание. Приправы также являются очень важным компонентом еды, потому что в них есть различные микроэлементы, необходимые телу, и они могут поставляться с определенной едой. Важно не то, какую из приправ я беру, а то, какую именно еду и в какой форме сопровождает каждая из приправ.
Н. Навон: Имеет ли значение, какие продукты мы едим в разные времена года?
М. Лайтман: Да, об этом писал еще Рамбам – известный еврейский философ, врач и ученый 12 века. Обо всем этом можно узнать из духовных источников, потому что они, по сути, являются истоком этих знаний. Скажу больше – главным является не еда, а приправы, как сказано: «Я создал злое начало и Тору в качестве приправы».
Тора – весь этот огромный свет, приходящий к нам сверху, исправляющий человека, приносящий все высшие наслаждения, раскрывающий человеку глаза на Высший мир, вечность и совершенство, называется приправой. В наших же глазах приправа является небольшим дополнением, потому что мы не придаем ей должного значения. На самом деле, пряности важны не меньше, а даже больше, чем сама пища.
Мы считаем, что если в еде есть соль, ее уже можно есть. Если в ней не хватает немного перца – неважно. Все это потому, что мы совершенно испорчены. Но уже из слов «Я создал злое начало и Тору в качестве приправы» можно видеть, что приправа, также как и Тора, может быть гораздо более важной.
Приправа исправляет еду тем, что дополняет ее, и со временем ты не сможешь есть пищу без нее. Конечно, люди могут жить без соли, а тем более без перца, и почти никто не обращает внимания на остальные приправы. Но все это потому, что мы испорчены.
По мере изучения каббалы мы узнаем о том, как орот (света) и теамим (вкусы) входят в парцуф (духовный объект) со всеми дополнительными тавлиним (приправами) и начинаем понимать, насколько наша материальная жизнь далека от исправленной жизни. Возможно, что по мере нашего приближения к исправлению, наша еда также изменится.
Быть может, со временем ты войдешь в ресторан, где на входе написано, что будет подано меню в соответствии с твоими особыми требованиям, особыми вкусами: ингредиенты соответствуют один другому так же, как в духовном. Я сейчас фантазирую, но быть может по мере нашего продвижения в духовных исправлениях, мы также захотим в соответствии с ними исправить как нашу материальную жизнь, так и нашу пищу, подход к ней, виды продуктов и способ принятия пищи.
Н. Навон: Есть различные вкусы: кислый, острый, соленый. Что же такое вкус?
М. Лайтман: Это стороны светов, характеристики духовных светов, наполняющих нас. Существуют правая и левая, передняя и задняя сторона, верх и низ – различные образы.
Н. Навон: Скажем, кислый вкус – какая это сторона? Что это означает, как выражается? Или сладкий вкус – все любят сладкое, и даже дети. Материнское молоко тоже сладкое.
М. Лайтман: Соединение кислого и соленого дает сладкий вкус. Например, возьми кислый грейпфрут, посыпь щепоткой соли – он станет сладким.
Н. Навон: Сладким? Я попробую!
М. Лайтман: Есть много подобных способов. О них также рассказывается в Талмуде. Мы не умеем наслаждаться – этому стоит поучиться. Но, безусловно, стоит стремиться к получению наслаждений от истинных вкусов. Эти вкусы связаны с раскрытием Высшего света, духовного мира внутри души человека.
Развитие аппетита к духовному называется развитием нашей души – при этом мы раскрываем это кли. Так же как мой желудок является сосудом для принятия еды, также душа представляет собой сосуд (кли) для получения Высшего света. Высший свет является пищей, приносящей с собой все приправы, вкусы.
Н. Навон: Есть ли связь между вкусами и характером человека? Ведь о людях часто говорят: один – кислый, другой – сладкий, третий – острый.
М. Лайтман: Как-то мы говорили, что младенцы любой предмет инстинктивно проверяют на вкус. Так же и все, что мы видим и слышим, подсознательно внутри нас преобразуется во вкус. Например, я вижу картину – во мне она преобразуется во вкус, и таким образом я ее запоминаю. Я не запоминаю визуальные картины, которые вижу – внутри меня они преобразуются во вкусы, а затем еще в большей мере в запахи.
Обоняние в нас сильно притупилось. Большинство клеток головного мозга предназначено для обработки чувства обоняния, но мы не пользуемся ими, потому что совершенно испорчены. В нашем мозгу существуют целые области, предназначенные для обработки информации о запахах, но они не задействованы – это могут подтвердить врачи, физиологи.
В течение тысяч лет под влиянием нашего эгоизма мы утратили многие чувства – например, практически утратили обоняние. Наш вкус также испорчен. Помню, я в возрасте 17-18 лет впервые попробовал кока-колу – в то время было непросто ее купить. Ее вкус и запах напомнили мне лекарство. Потом люди привыкают к ней, но первое впечатление было именно таким.
Н. Навон: Я помню ваши рассказы о том, как важен был вкус для Рабаша. Например, он просил вас купить особый вид сыра.
М. Лайтман: Да, он был очень чувствителен к вкусам. Он умел себя ограничивать, пережил в Израиле полуголодный период 1949 года, жил как в тяжелые, так и в хорошие времена – все знал и разбирался во вкусах. Был период, когда моя жена готовила ему еду, и он писал ей записки, где просил добавить тех или иных специй – он понимал в них.
Когда мы раз в неделю ездили вместе в Тверию на пару дней, моя жена также готовила нам еду. Вначале Рабаш не хотел говорить о своих привычках, но позже мы узнали о них: одни блюда он любил больше, другие – меньше. Он понимал толк в еде. Нам кажется, что для каббалиста по мере подъема все становится неважным. Это неверно – он чувствителен ко всему. Когда он чем-то занят, то может быть равнодушен к чему-то другому, но все его чувства обостряются.
Н. Навон: Каковы ваши вкусы?
М. Лайтман: Я не выделяю многих вкусов – это идет от моей природы. Люблю простую еду: мясо или рыбу с овощным гарниром, после 40 лет полюбил каши, которые не любил в детстве, как и все дети. Люблю яблоки – остальные фрукты для меня слишком сладки. Т.е., главное для меня мясо, рыба и яблоки, также очень люблю сыры. Остальное для меня не так важно.
Н. Навон: Многие ваши ученики, да и я сам, придя в каббалу, были вегетарианцами. И в течение очень короткого времени мы все вновь начали есть мясо. В чем здесь дело? Как каббалисты относятся к вегетарианству?
М. Лайтман: Человек создан таким образом, что для него мясо – это главная еда. Многие микроэлементы мы можем получить лишь из мяса.
Н. Навон: Вегетарианцы думают иначе.
М. Лайтман: Можно обратиться к биологам, ученым, и они скажут то, что известно сегодня науке. Мы живем в соответствии с законами природы – мы не можем ее изменить.
Н. Навон: Что можно сказать относительно яиц, сыров?
М. Лайтман: Нужно есть все – все, что нам поставляет природа. Мы читаем в Библии, что ели праотцы: и мясную, и молочную пищу. Скажем, китайцы не усваивают молочные продукты, есть также другие народы, которые не переносят какой-то вид пищи. Но, в целом, человек должен потреблять мясо, рыбу, молоко, злаки.
Н. Навон: Что можно сказать относительно органических продуктов, которые сегодня очень популярны?
М. Лайтман: Я не знаю, действительно ли они органические или это в большей степени реклама. Я не думаю, что сегодня мы можем существовать, потребляя только органические продукты. Эти продукты должны быть доставлены потребителю, попасть к нему в холодильник так, чтобы в течение недели он питался ими – органические продукты не выдерживают таких сроков.
Я покупаю помидоры, которые неделю лежат на солнце и остаются теми же самыми помидорами. Они наполовину синтетические, и конечно из-за этого у нас есть множество проблем, но мы не в состоянии обеспечить в рамках земного шара органическими продуктами все 7 миллиардов людей, учитывая также вредителей, уничтожающих органически чистые продукты.
Наши помидоры вредители не едят – для них это, практически, яд, а мы настолько испорчены, что питаемся ими, и это не слишком влияет на нас. (Смеется) Это нехорошо, но мы уже скатились к такому положению. Я не думаю, что сегодня его можно изменить, отказавшись от генетических модификаций при выращивании растений, коров, кур. Сегодня это невозможно, и я понимаю ученых и тех, кто работает в сельском хозяйстве.
Н. Навон: Следующий вопрос касается спиртных напитков. Я знаю, что у каббалистов есть обычай поднимать «лехаим». Почему говорят «лехаим»?
М. Лайтман: «Лехаим» буквально означает «за жизнь». Вино представляет собой свет Хохма. В духовном мире мы можем получить свет Хохма лишь, если есть свет Хасадим, исходящий из нас – т.е. я желаю ради отдачи. Вся жизнь, которую я получаю – для того, чтобы отдать другим, насладить других. Поэтому, чтобы не ошибиться и не получить для себя, я хочу раскрыть себя и все, приходящее ко мне, отдать ближнему. Поэтому говорят «лехаим» («за духовную жизнь») – таков обычай.
Прежде вино было единственным алкогольным напитком, и не было ничего иного, кроме вина. Крепкие спиртные напитки пришли к нам позже от северных народов. Виски развивалось в Шотландии, Ирландии, хотя изначально представляло собой арабский бальзам. Я, побывав в Ирландии, с интересом прослушал целую лекцию на эту тему: арабы использовали виски, как бальзам, а шотландцы начали пить его. Делалось это по необходимости: перед боем каждый солдат получал большой стакан виски, и потом ему уже было «море по колено» – речь идет примерно об 11-12 веке.
В России алкогольные напитки начали появляться около 16 века. Поскольку там были проблемы с виноградниками, то в основном до этого в России пили медовуху. Это слабый напиток, крепостью около 15 градусов. Водка появилась в России примерно 400 лет назад.
Н. Навон: Есть ли особый смысл в том, что каббалисты пьют крепкие напитки?
М. Лайтман: Да. Во-первых, это не так обязывает, как вино, во-вторых – крепкие напитки очень калорийны. Каббалисты всегда искали источник энергии для своей внутренней работы и пили вовсе не для того, чтобы опьянеть. Заповедь опьянеть существует лишь в праздник Пурим и нигде кроме него.
Когда я пришел к Рабашу и увидел, как там пьют, то был очень удивлен. Старики 70-75 лет выпивали стакан виски или бренди в течение трапезы и не пьянели. Иногда, если трапеза была продолжительной, могли выпить и 2 стакана.
Потом я понял, что они совершают такую внутреннюю работу в духовных ощущениях, во внутренней концентрации, что все это сгорает. Эти калории необходимы каббалистам, чтобы насытиться. При этом они совершенно не пьянели и смотрели на алкоголь лишь как на источник калорий, энергии – ради нее пьют крепкие напитки.
Можно есть и пить все, что разрешено в соответствии с Высшей силой, с духовными законами, и чтобы все это было на здоровье!
Н. Навон: Большое спасибо, д-р Лайтман. До встречи в новой программе.
[1] Нив Навон - зав. отделом распространения материалов организации «Бней Барух» в интернете