Разбиение создает воображаемую реальность, объем, расстояния. Ведь при разбиении части Малхут отдалились друг от друга.
И потому внутри этого объема между ее частями я различаю себя и других, близких и далеких.
Внутри этой сферы я представляю себе расстояние между отдельными частями, не соединенными в одно целое.
В результате разбиения я ощущаю реальность. Если бы не было такой реальности, я не мог бы работать над сближением, чтобы соединиться с другими.
Тогда у меня не было бы никакой работы, никакой возможности что-то постичь.
Ведь все мое постижение исходит из стремления познать: "Что это?" – и тогда я приближаюсь к интересующему меня объекту, как младенец, который все тянет в рот, чтобы попробовать на вкус – самый развитый у него орган ощущений.
Поскольку существует разбиение, я начинаю сначала эгоистически стремиться присоединить к себе отдельные части, а затем хочу соединиться с ними в отдаче.
Если я хочу соединиться с ними эгоистически, то желаю постичь лишь свои внутренние ощущения.
Если же я хочу соединиться с другими в отдаче им, я тем самым постигаю свет, исчезнувший при разбиении. Я желаю заполнить этим светом разрыв между нами.
Я строю образ Творца внутри желаний (келим), отдаленных друг от друга. Я наполняю это пустое пространство между ними своим отраженным светом.
Это означает, что я строю образ Творца. И потому Творец (Борэ) называется "Приди-Увидь" ("Бо-Рэ"), ведь я создаю Его.