Школа для самых маленьких
Э. Винокур: Приветствую всех зрителей очередной программы цикла "Прокладывая путь". В предыдущих передачах мы говорили о разных этапах развития ребенка: в утробе матери, после рождения, до 3-х лет. Сегодня мы продолжаем обсуждать возрастной период от 3 до 6 лет. В студии детский психолог Лимор Софер-Петман, ставшая постоянной гостьей нашей программы, и доктор Михаэль Лайтман. Здравствуйте!
Л. Софер-Петман: Здравствуйте! В конце прошлой передачи вы говорили о понятии суда, который должен стать частью системы воспитания. Это касается и маленьких детей в возрасте от 3 до 6 лет?
М. Лайтман: Личностное развитие ребенка, т.е. развитие его индивидуальности, происходит за счет ощущения, что есть суд и милосердие, определенные ограничения, развитие в разных направлениях, реакции на его поведение. Поэтому он должен давать оценку своему поведению и обращать внимание на оценки других. Из проходимых им процессов в нем должна сформироваться внутренняя основа для самовоспитания.
Л. Софер-Петман: Что вы имеете в виду, говоря о суде и милосердии в воспитании?
М. Лайтман: Мы изначально пребываем в мире, который управляется двумя силами: силой суда (ивр. дин) и силой милосердия (ивр. рахамим). Свет и темнота, плюс и минус, тепло и холод являются проявлением исходящих свыше двух сил, которые разделяются в нашем мире на целый спектр противоположных друг другу явлений. И внутри человека тоже действуют эти две системы: суд и милосердие относительно себя и других. Мы не можем взвесить одно без другого, ведь наши чувства, разум, а также отношение к чему бы то ни было, формируются посередине между двумя этими силами - мы не можем ограничиться только одной из них. К примеру, мы ничего не можем сказать о свете, если не были в темноте, не чувствуем сладкое, если не сравниваем с кислым и т.д.
Л. Софер-Петман: Относительно воспитания это выражается в понятиях «разрешено» и «запрещено»?
М. Лайтман: Можно так сказать. Это границы, между которыми мы формируем человека: не может быть только милосердия, как не может быть только суда. Оба эти воздействия должны быть равнозначны и точно взвешены друг против друга. Наука каббала говорит, что такая система формируется в маленьком человеке в возрасте от 3 до 6 лет. Именно в этот момент нужно задействовать систему критики и анализа себя и окружения в процессе совместного обсуждения.
Мы должны показать ребенку, каким образом он связан с обществом, зависим от него, может на него повлиять. Мы должны заложить основу для его будущей правильной связи с обществом. Ведь все отрицательные общественные явления, которые мы сегодня наблюдаем, такие, как террор, насилие, происходят из-за того, что никто не научил этих людей правильным отношениям с обществом. Мы иногда проявляем жестокость только потому, что окружающие никак не реагируют на нас. Человеку хочется внимания, реакции на него, и он пытается любыми способами этого добиться, иногда даже жестокими, т.к. не знает других. Для него даже отрицательная реакция со стороны общества лучше, чем безразличие.
Л. Софер-Петман: И тогда его поведение становится все более и более жестоким?
М. Лайтман: Да. Даже террор и другие проявления агрессии совершаются потому, что люди хотят как-то выделиться, чтобы на них обратили внимание, и не знают других способов, т.к. их этому не научили. И общество не ценит человека и не может дать ему должного внимания. Это подсознательно толкает людей на крайние поступки. Мне приходилось не раз беседовать с преступниками, и я видел, как они гордятся своим положением в обществе, считают, что их уважают, и не видят другого способа достичь такого положения.
Л. Софер-Петман: У них есть связь с обществом, но их общество другое.
М. Лайтман: Они хотят занять свое место в обществе, но никто их не научил, как это сделать правильно. Им кажется, что таким способом они добиваются уважения.
Л. Софер-Петман: Т.е. если я не добиваюсь своего по-доброму, то добьюсь по-плохому?
М. Лайтман: Да, но оставим в стороне поведение взрослых, ведь вся наша жизнь полна примеров неправильных взаимоотношений человека с обществом, с семьей и т.д. Поэтому с самого раннего возраста мы должны формировать в детях правильное отношение к окружающей среде, одновременно выстраивая эту среду, и тогда они вырастут в гармоничной связи между собой. Тем самым мы сможем предотвратить проявления агрессии, наблюдаемые сегодня.
Л. Софер-Петман: В том числе и преступность?
М. Лайтман: Да, ведь человек будет осознанно относиться к обществу и своей связи с ним. Ему необходимо предоставить возможность в игровом процессе побывать во всех ролях: и судьи, и защитника, и полицейского, и преступника, и родителей преступника.
Л. Софер-Петман: Вы имеете в виду такой суд, когда каждый ребенок играет какую-то роль?
М. Лайтман: Да, именно так.
Э. Винокур: Это не обязательно должна быть реакция на какое-то событие, а просто игра?
М. Лайтман: Да, это игра.
Э. Винокур: Можно взять примеры из газет, телевидения и т.д.?
М. Лайтман: Можно, но не обязательно. Множество примеров ты найдешь и во дворе, где дети играют, и в школе. Нужно только присмотреться, и ты увидишь проявления гордыни и желания властвовать, лжи, соперничества, обмана, интриг и многого другого. Целое море для работы воспитателя.
Л. Софер-Петман: Это, собственно, жизненные игры. Все, что есть в жизни, раскрывается в играх.
М. Лайтман: Да, все, что есть у взрослых, есть и у детей, причем в неприкрытом виде. Они еще не привыкли, как взрослые, скрывать свои свойства. Поэтому если мы научим детей выяснять и анализировать проявляющиеся в играх качества и поступки, то они поймут, что такова наша природа. Хорошо нам от нее или плохо? Можем ли мы подняться над ней, чтобы быть человеком?
Л. Софер-Петман: То, о чем вы говорите, тесно переплетается с теориями, существующими в психологии. Психологи знают, что многие самые жестокие преступники пережили в раннем детстве, а именно в том возрасте, о котором мы говорим, тяжелые психологические травмы. Вы предлагаете именно с этого возраста начинать обучать их аналитическому подходу к жизненным ситуациям через ролевые игры?
М. Лайтман: Да, именно так, чтобы каждый из них "одел на себя" кожу другого.
Л. Софер-Петман: Т.е. проиграл его роль?
М. Лайтман: Верно, это называется «играть». Я использую слово одеваться, т.к. в каббале это называется именно так.
Э. Винокур: Ребенок не просто играет, а живет в этой роли, реально ее проживает.
М. Лайтман: Да, мы объясняем ребенку, что он должен прожить эту роль сейчас и здесь, в этой комнате, и вести себя так, как вел бы себя в жизни в подобной ситуации. По окончании игры все отдыхают, а затем меняются ролями. Каждый получает совершенно другой образ и должен в него вжиться.
Л. Софер-Петман: Т.е. игра продолжается и расширяется?
М. Лайтман: Конечно. Ведь ребенок должен понять все проявления жизни: и в ближнем круге, где есть друзья и родственники, и в дальнем, где есть любящие и ненавидящие люди, и т.д. Тем самым мы облегчим ребенку вхождение в жизнь. Он будет понимать происходящее в мире и сможет объяснять даже взрослым людям.
Э. Винокур: Но это не должно ограничиваться только игрой. После игры или в ее процессе нужно остановиться и обсудить.
М. Лайтман: Это не внешнее обсуждение.
Э. Винокур: Но как дети поймут, что определенное поведение является проявлением природы человека?
М. Лайтман: Это уже более внутренний уровень и тема для другого урока. Сначала ребенок должен проиграть все роли, прочувствовать, что каждый на своем месте может быть прав. Играя сегодня одну роль, а завтра совершенно противоположную, ребенок поймет, как сразу все меняется в сознании и в оценке происходящего. Такое проникновение в театр жизни необходимо для того, чтобы научить детей понимать друг друга. Это первый шаг к милосердию, к пониманию сути человека, к возможности диалога даже со своими противниками и ненавистниками.
Э. Винокур: Это учит ребенка не замыкаться на себе, а понимать, что вокруг него есть другие люди.
Л. Софер-Петман: Не только. В психологии это называется отождествлением и воспитанием симпатии. Когда ребенок проигрывает все роли, то находит их в себе.
М. Лайтман: Каждый включен во всех.
Л. Софер-Петман: Да, но при этом ребенку не говорят напрямую, что в нем есть и хорошее, и плохое, и что он, например, нервный. Но в процессе игры ребенок проживает и понимает это.
М. Лайтман: В дальнейшей жизни ребенок будет уже по-другому относиться к человеку в какой-то ситуации, т.к. будет понимать, что и он сам может быть не месте этого человека. Это зачаток выстраивания иного отношения к людям, основанного на понимании, что все качества и состояния есть в каждом из нас. Такой ребенок будет более терпимым к другим людям.
Л. Софер-Петман: Мне кажется, что дети естественным образом играют в такие игры. Ведь уже в детском саду у них есть уголок врача, кухня и все игры, представляющие разные стороны взрослой жизни. Но вы предлагаете не просто дать им играть, а целенаправленно создавать этот спектакль и затем обсуждать его. Это очень интересно.
М. Лайтман: Можно даже заснять игру на пленку, а затем дать посмотреть, чтобы дети увидели ситуацию с точки зрения разных ролей.
Л. Софер-Петман: А что в это время делают дети, которые не задействованы?
М. Лайтман: Остальные дети смотрят и являются судьями.
Э. Винокур: Желательно, чтобы все участвовали, например, в роли присяжных заседателей?
М. Лайтман: Да, можно придумать много ролей.
Л. Софер-Петман: Обычно в психодраме те, кто пассивно смотрит, переживает те же эмоции, но не так сильно, как сами участники.
М. Лайтман: Да, но и они могут голосовать или участвовать другим образом.
Э. Винокур: В чем заключается роль воспитателя в такой игре? На что он должен обратить внимание, чтобы сделать игру максимально эффективной?
М. Лайтман: Он должен следить, чтобы обсуждения не уходили в сторону от темы, не были размазаны, а сконцентрированы на цели обсуждения.
Э. Винокур: В конце нужно подытожить и подвести к какому-то выводу или просто оставить детей с теми эмоциями, которые они пережили?
