Вопрос: Как просить свет изменить нас, если мы не ощущаем его?
Это верно – прежде должно быть желание, и только затем можно обратиться к свету.
Если я напишу для себя на бумаге: "Нужно просить свет!" – и прочитаю это сто раз, - ничего не случится. Это войдет в привычку, я буду повторять эти слова как магнитофон – и не более.
Но нам дана возможность изменить желание с помощью окружения. Ведь мы существуем не в одиночестве, а среди других людей.
Если я прислушиваюсь к ним и смотрю на них сквозь призму зависти, страсти и жажды почестей - всех этих свойств, заложенных в моем желании насладиться, - мне хочется получить от них все хорошее, что у них есть, и подняться еще выше них.
Если они стремятся стать ворами, - я хочу стать самым главным, сильным и удачливым вором, ведь они это уважают.
Если мое окружение придает важность достижению свойства отдачи, то я естественно захочу преуспеть в этом больше других, ведь это станет для меня важным.
Поэтому я могу изменить желание своего сердца за счет окружения. И потому написано: "Сделаем – и услышим!", поскольку я способен совершать действия, в результате которых вдруг пожелаю то, что не заложено во мне изначально – отдавать другому, придавать этому важность, каким-то образом эгоистически пожелать быть в отдаче.
Ведь я нахожусь в эгоистическом обществе, и если это общество начинает убеждать меня, что отдавать стоит, - я, разумеется, как и все мои товарищи, тоже начну думать, что отдавать действительно стоит.
Но при этом я думаю, что это будет мне выгодно – я стану важным для них, буду велик, приобрету высший мир, заполучу себе Творца. Отдавать – так отдавать, главное – заработать. Это называется "ло лишма".
Если, движимый таким стремлением, я все же хочу, чтобы пришел свет и изменил меня, - он начинает изменять меня, и я вдруг заражаюсь каким-то "вирусом" – обретаю то, что не имел прежде, не желал и не намеревался получить. Я вдруг начинаю на самом деле думать, что отдавать – это нечто особенное, хорошее, возвышенное.
Откуда это приходит? – Это возникает словно болезнь, которую вовсе не желали. Я начинаю всерьез задумываться о том, что думать не о себе, а о других, без всякой выгоды и награды для себя, - это хорошо.
Разумеется, есть тут последовательность изменений, которые я прохожу. Прежде всего, я думаю, что мне стоит оторваться от своего эгоистического желания насладиться, - от этого я буду чувствовать себя лучше и свободнее.
Затем я думаю, что стоит отдавать другим, поскольку за счет этого я все-таки обрету какое-то превосходство, ведь в конце концов я стану близок к Творцу – а это тоже чего-то стоит…
И так далее, пока свет поступенчато не подействует на меня таким образом, что я достигну чистого намерения, называемого "лишма" – исключительно "ради отдачи", без всякого возврата к себе. И я чувствую это, я проверяю, что без всякого возврата к себе.