Участники передачи:
Руководитель Международной академии каббалы, профессор Михаэль Лайтман
Детский психолог и психотерапевт Лимор Софер-Петман
Контент-менеджер отдела воспитания Эли Винокур
Э. Винокур: Здравствуйте, уважаемые зрители! Добро пожаловать на очередную программу "Прокладывая путь".
Мы проделали большую работу, проанализировав основные этапы развития детей и различные проблемы, с которыми сталкиваются дети и их родители. Сегодня поговорим о проблеме гиперактивности, ставшей всеобщей. Врачи и воспитатели ищут варианты решения этой проблемы: от лечения с помощью животных и занятий спортом до приема лекарственных препаратов. Однако проблема по-прежнему остается серьезной.
Что об этом скажут постоянные участники нашей программы - психотерапевт, психолог Лимор Софер-Петман и ученый-каббалист Михаэль Лайтман?
М. Лайтман: Если проблема становится всеобщей, то это уже не явление, а реальность, и к ней следует относиться не как к болезни. Больны мы, если считаем эту ситуацию временной или преходящей.
Л. Софер-Петман: На данный момент это явление определяют как нарушение, помеха.
М. Лайтман: Конечно, если что-то мешает, то является помехой.
Л. Софер-Петман: Можно смотреть на это и так. У этого явления есть различные симптомы и широкий спектр проявлений. В основном они относятся к проблемам поведения – об этом говорят все. Эти проблемы возникают еще до страданий ребенка, его родителей и воспитательной системы. Несомненно, что страдают все: достаточно одного такого ребенка в классе, чтобы страдал он и вся система. Согласно статистике от 5 до 10% обследуемых определяются как гиперактивные, и этот показатель растет. У взрослых этот процент ниже, т.е. со временем людям удается приблизиться к норме.
Э. Винокур: В среднестатистическом классе есть как минимум четверо детей, у которых официально определяется гиперактивность. Но опыт работы в школе показывает, что таких детей в классе 40, а у четверых из них - крайние проявления.
М. Лайтман: Если поместить взрослых людей в условия класса, то и они будут так себя вести.
Л. Софер-Петман: Проблематичное поведение проявляется не только в классе, но и в обычных ситуациях. Этим занимаются различные специалисты, и все говорят о том, что случаев поведения, вызванного отсутствием спокойствия и неспособностью сосредоточиться, становится больше.
Э. Винокур: Как правило, спокойствия нет и у родителей.
М. Лайтман: Это ясно, поскольку исходит из корней нашей природы. Наука Каббала говорит о том, что мы живем в особый период. Закончилось время изгнания из духовного, и сейчас духовность начинает раскрываться относительно всего человечества. Это раскрытие проявляется в росте нашего желания. В течение многих тысячелетий жизнь людей была достаточно спокойной. Как правило, они жили в том месте, где родились, не стремились в другие страны, женились на дочери соседа, наследовали специальность отца. Даже одежда переходила от поколения к поколению, не говоря о доме и хозяйстве. А что происходит сегодня? Каждый раз или два в год летит в отпуск подальше от дома, путешествует в странах Востока и Америки.
То есть взрослые тоже страдают от гиперактивности, но у них есть возможность разрядиться. 100 лет назад футбольные болельщики не устраивали таких явлений, как сегодня: сто тысяч человек бегают, кричат, калечат друг друга. Люди ищут возможность разрядить нервы, успокоить растущее желание насладиться. Это явление появилось в последние 50-60 лет, и многие люди – взрослые и дети – от него страдают. Сейчас оно приобретает иную форму: беспокойство проявляется не столько в движении, как в поиске внутреннего наполнения. Им мешает нечто изнутри, а не снаружи. Только 10% гиперактивных детей успокаиваются с помощью движения – поэтому мы их видим, а остальные впадают в депрессию.
Л. Софер-Петман: Нам это хорошо знакомо.
М. Лайтман: У детей есть игры, кино, Интернет – мы им даем все, что можем. Вместе с этим усиливаются депрессивные состояния, которые тоже исходят от гиперактивности: они хотят больше, но не могут себя наполнить. Преувеличение относится не к движению.
Л. Софер-Петман: Вы понимаете этот термин как усиление?
М. Лайтман: Усиление эгоистического желания, которое должно получить наполнение, но не способно: ему нечем себя наполнить, хотя мы даем детям все! Посмотрите, что сегодня есть у ребенка!
Л. Софер-Петман: Целый мир!
М. Лайтман: Путешествия, игры, средства связи и т.д. И всего этого недостаточно, все это их не наполняет. Так что проблема не в том, что гиперактивность мешает нам. Если принять во внимание все проблемы усиления эгоистического желания, которое не находит наполнения, а потому пребывает в удрученном состоянии - или под воздействием лекарственных препаратов, или из-за различных нагрузок, - то мы увидим явление, охватывающее всех.
Л. Софер-Петман: Вы говорите об общем явлении, и я это понимаю, т.к. вижу много примеров отсутствия спокойствия. Это проявляется и у детей младших возрастов. Раньше дети играли в игру год – два, а сейчас они моментально теряют к ней интерес и требуют новую. Но есть особая группа, в которой это проявляется крайним образом. Таким детям тяжело справиться с возбуждением и рвущимися изнутри импульсами.
М. Лайтман: Наука Каббала различает в человеке четыре уровня развития эгоизма: неживой, растительный, животный и человеческий. Эгоизм растет, прорывается и демонстрирует себя по-разному. Если он находит способ себя наполнить, то спокоен. На самом деле он не спокоен, а просто разряжает себя явлениями, которые не проявляются в движении.
Л. Софер-Петман: Вы хотите сказать, что движение происходит внутри, а не снаружи.
М. Лайтман: Именно. В других случаях он наполняется только в движении, и ему неважно, куда направиться и что делать, главное – запутать и заморочить всех. Именно это явление мы видим.
Л. Софер-Петман: И называем гиперактивностью.
М. Лайтман: Все это касается огромного желания насладиться, которое в нас развивается. И мы не найдем ему решения предлагаемыми методами. Подавляя детей, мы вызываем в них очень глубокие и нежелательные явления. Если есть затор, то вода поднимается выше и выше. Ей необходимо дать выход, иначе взорвется вся система. Если мы не исправляем проблему, то она проявляется на более высоком уровне.
Л. Софер-Петман: Это следует требовать от школы?
М. Лайтман: Да. Тем, что мы кормим детей лекарствами, мы поднимаем проблему на более высокий уровень. В конце концов, мы получим людей с различными отклонениями, поскольку в свое время не дали им возможность разрядиться естественным образом, подходящим требованиям их эгоизма. Это может выразиться в психических заболеваниях, половых извращениях, жестокости.
Л. Софер-Петман: Гиперактивность чаще проявляется у детей со склонностью к правонарушениям. Но есть случаи, когда удается использовать это свойство положительно: ребенок может одновременно выполнять несколько действий, у него хватает энергии на весь день. Есть специальности, которые другие люди не могут выполнять, а они могут. Но в период до совершеннолетия у них возникают проблемы не только со школой, но и с товарищами. Они не могут сосредоточиться на чем-то одном, эгоцентричны – больше думают о себе, меньше способны понять другого. Из-за их непоседливости с ними трудно играть. Как к этому относиться и как им помочь? Как дать наполнение, и о каком наполнении идет речь?
М. Лайтман: Здесь, несомненно, проявляется запущенность воспитания. Мы должны каждого из них сделать психологом самому себе: объяснить, что им движет, что с ним происходит, почему он постоянно вскакивает и взрывается. С детьми необходимо говорить обо всех этих явлениях. Мы не объясняем им природу человека, ее эволюцию и процессы, происходящие в наше время. Они должны знать жизнь, а о жизни, к сожалению, мы с ними не говорим.
Л. Софер-Петман: Интересно, что я, как психолог, должна это делать.
М. Лайтман: Вы, как психолог, можете это делать в частных беседах. Но в школе ребенку не объясняют жизнь. Его пичкают знаниями, не относящимися к жизни. Он должен знать, что с ним происходит, а его этому не учат. Поэтому он, бедняга, не знает, как правильно относиться к себе и другим. Ему нужно объяснить, откуда и почему к нему приходят эти проблемы, как с ними справиться. Он должен быть партнером в работе с явлениями, которые чувствует, причем видеть это вместе с товарищами. Как они относятся к нему, и как он - к ним? Ладят ли они между собой? Что вообще происходит в классе и почему? Дети должны быть более самостоятельными, лучше понимать, пытаться справляться с жизнью своими силами.
Л. Софер-Петман: Несомненно, это будет для них трудно.
М. Лайтман: Но без объяснения, без основы они не понимают причину своего поведения и страдают. Это следует объяснить всем, ведь взрослым знаний тоже не хватает. Иногда мы раздражаемся и сердимся на кого-то, а когда понимаем причину, то относимся иначе и к проблеме, и к человеку. Так следует учить детей.
Л. Софер-Петман: Если объяснить тем детям, которые отличаются гиперактивностью или отсутствием внимания, причину их поведения, они будут спокойнее, или мы, как общество, изменимся?
Э. Винокур: С ними вообще трудно говорить, потому что они не способны сосредоточиться на чем-то больше трех минут.
М. Лайтман: Если ты будешь говорить именно об их проблеме и дашь им возможность объяснить и высказаться, то увидишь иную картину.
Л. Софер-Петман: Способности беседовать у них не меньше, они просто не способны сидеть.
М. Лайтман: Пусть стоят – в чем проблема?
Л. Софер-Петман: У меня в клинике во время беседы они играют в баскетбол!
М. Лайтман: Но в классе можно стоять!
Л. Софер-Петман: Относительно класса нужно подумать. Ведь если ты не сидишь, то не учишься – в школе движение не предусмотрено. Но если у детей есть потребность в движении вместе со способностью к беседе, может ли способность говорить о проблеме и понимать природу человека успокоить их изнутри?
М. Лайтман: Безусловно. Человек, знающий источник проблемы, может лучше себя подготовить, организовать, понять, как относиться к другим людям. Он страдает из-за того, что не знает, как себя преподнести. Ему все-таки придется разрядить себя, но уже другим образом - как это делаем мы. Дети – маленькие люди, и к ним следует относиться соответственно. Это касается и тех, кому трудно учиться. Дислекция - это тоже вид гиперактивности. Дети не способны усваивать с той скоростью, с которой работает их мозг.
Л. Софер-Петман: Не способны соединить все компоненты.
М. Лайтман: Да. Это разные уровни одной проблемы.
Л. Софер-Петман: Но как объяснить ребенку, что он отличается от других? Возможно, у него есть некое предназначение?
М. Лайтман: Когда вы говорите с ребенком, разве вы не чувствуете необходимость объяснить ему, почему он так себя ведет? С помощью чего он может поступать иначе? Понимают ли его другие дети?
Л. Софер-Петман: Я поддерживаю его в том, что его желание двигаться легитимно, ведь кому-то нужно больше двигаться, а кому-то меньше. Он по-другому думает, по-другому понимает, а нам трудно принять, что не все в классе одинаковы.
М. Лайтман: Получается, что вы подчеркиваете различие между ним и другими детьми.
Л. Софер-Петман: Но он так себя чувствует! Я не подчеркиваю его отличие, а показываю положительную сторону его свойств, ведь все считают их отрицательными.
М. Лайтман: Нехорошо так говорить со всем классом, ведь каждый чем-то отличаются от других – в большей или меньшей степени. Эти люди живут рядом с нами, часть из них страдает от депрессии, часть – от гиперактивности, поскольку растущий эгоизм проявляется в разных формах. Если мы объясним ситуацию, исходя из ее общей основы, то они легче ее перенесут, отнесутся естественно. Они поймут, что, в конечном счете, развиваются нормально. Даже если их поведение не рационально и отличается от общепринятого, они воспримут его правильно. А если человек растет удрученным, поскольку его считают отрицательным исключением, то он просто несчастен.
Э. Винокур: А как объяснить детям, почему не все одинаковые? Почему в классе есть несколько человек, которые мешают всем учиться? Почему они постоянно вскакивают?
М. Лайтман: У них такой вид желания, которое ни на мгновение не успокаивается. Они пытаются наполниться разными вещами и постоянно ищут разрядку. А другим это не надо, т.к. их желание развивается медленнее.
Э. Винокур: Выходит, гиперактивные дети развиты больше, чем остальные?
М. Лайтман: Несомненно, ведь их эгоизм больше. Поэтому они наверняка достигнут в жизни больше, чем другие. Со временем они научатся уравновешивать себя самостоятельно, без предлагаемых лечений, ведь общество не выработало к ним правильный подход. К возрасту возмужания гены и гормоны сбалансируются, а внутреннее стремление к достижению самореализации останется больше обычного. Такие люди, в конечном счете, будут более успешными. Что об этом говорит статистика?
Л. Софер-Петман: Эти данные нужно проверить. Но уже сейчас известно, что многие успешные врачи по природе гиперактивны, а также программисты: компьютеру их непоседливость не мешает, а скорость восприятия у них особенная.
М. Лайтман: Почему же не использовать это в пользу общества? Я столкнулся с такими людьми в процессе работы с нашим архивом – они работают замечательно.
Л. Софер-Петман: У них действительно особые способности, но нужно помочь их раскрыть.
М. Лайтман: Именно об этом я говорю. И начать надо с раннего возраста.
Л. Софер-Петман: На ваш взгляд, они должны учиться отдельно или вместе с другими детьми? Раньше их отделяли, а сейчас включают в группу, добавляя воспитателя или помощника, ведь нужно создать условия для всех.
М. Лайтман: Этот подход интересен сам по себе. Сегодня есть школы, где с раннего возраста практикуется разделение по направлениям: техника, биология, языки, искусство. Классы набирают не только согласно специализации, но и по уровню восприятия: для более успешных детей, для менее успешных и т.д. Возможно отделение и здесь, ведь человеку легче ужиться в таком обществе, в котором у большинства такие же свойства, как у него.
Л. Софер-Петман: Как правило, они отличники в спорте. Наверное, среди спортсменов много гиперактивных людей.
М. Лайтман: Необязательно, тем более что отсутствие спокойствия со временем проходит.
Л. Софер-Петман: Очень незначительно. Среди детей гиперактивностью отличаются 5-10%, а среди взрослых - 6%. То есть это проходит не у всех.
М. Лайтман: Просто у взрослых гиперактивность не проявляется в движении, а переходит в другую форму.
Л. Софер-Петман: Человек учится использовать это свойство с пользой, не чувствует в нем вечную помеху. Но это также зависит от отношения к нему окружающих. В тех семьях, где ребенка приняли таким, как он есть, полученная уверенность дала ему силы понять свою особенность и правильно ее использовать.
М. Лайтман: Ему нужно помочь найти себе правильное занятие. Тогда он будет знать, как погасить импульсы и перевести гиперактивность в другую форму. В этом смысле спорт не очень подходит, т.к. требует физических усилий.
Л. Софер-Петман: Большинство футболистов не учились в школе, не сидели в классе. (Смеются). Но спорт действительно требует постоянства и внутренней дисциплины.
Э. Винокур: У нас осталось мало времени, а мы еще не обсудили вопрос применения лекарственных препаратов для снижения гиперактивности.
М. Лайтман: С этим я совершенно не согласен. Мы не понимаем суть явления: речь идет о желании наслаждаться, которое нельзя подавить лекарствами. Мы боремся со следствием, не доходя до корня проблемы. Тем самым мы разрушаем человека, ведь затем это прорвется в нежелательном поведении в других областях.
Л. Софер-Петман: Но если ребенок все-таки должен пройти школьный период, как помочь ему физически вписаться в систему?
М. Лайтман: На это пока ответить трудно, но я не думаю, что мы должны работать с гиперактивностью с помощью лекарств. Я вижу, с какой легкостью их назначают: против любой проблемы примите таблетку и все. Это очень плохо. Бедные родители не соглашаются, но выхода нет, т.к. ребенку грозит исключение из школы. Подход очень жестокий. Необходимы особые классы и новый подход: говорить с детьми об их проблемах.
Л. Софер-Петман: Родители справедливо опасаются лекарственного лечения. Оно не помогает, если к нему не добавить другие методы.
Э. Винокур: На этом мы сегодня остановимся. Мы говорили о том, что должны рассматривать гиперактивность не как явление, а как реальность. Это не проблема, а зеркало нашего состояния, к которому мы пришли в результате развития эгоизма, который требует другого наполнения, но не получает его. Попытки заглушить его приводят к тяжелым последствиям.
Мы также говорили о том, что гиперактивные дети более развиты и в будущем могут прийти к большим достижениям. Но чтобы они чувствовали себя частью общества, следует говорить с ними о явлениях, которые они чувствуют, объясняя причину. Если они будут открыто об этом говорить, то будут лучше понимать друг друга. Тема гиперактивности очень широкая, и мы продолжим ее обсуждение в следующих программах.
Спасибо за интересный разговор, до новых встреч!