Нищий
1
3:00, 2:59, 2:58... – отсчитывал счетчик времени в верхнем углу экрана.
Ниже был текст:
|
Варианты задания: 1. Найти способ срочно удвоить количество пчел в Медовой Долине. 2. Спасти самоубийцу. 3. Очистить прибрежные воды от медуз. 4. Выловить банду мотоциклистов, именующих себя «Ночные художники». Обязательное условие: Задание должно быть выбрано ЕДИНОГЛАСНО всеми членами группы! |
Вуди смотрел в окно. Там плыли облака.
Окно было круглым, как и комната, где располагался так называемый «штаб 4-й группы».
В настоящий момент эта самая четвертая группа находилась здесь в полном составе: Джонни Гомес, его – на встрече у министра – Вуди прозвал «Здоровяк», рядом с ним – тихий темнокожий индус Лео Неру и он, Вуди Фитч, отставной торговец укропом.
...2:40, 2:39...
Сразу из кабинета Главного Министра их всех, двенадцать детей, посадили в машины и привезли сюда, на Заячий Остров, в запрятанный в лесной чащобе правительственный поселок.
Здесь их разбили на группы и развели по штабам.
Каждый штаб – это дом. В доме – спальня на троих, кухня, душ и эта большая круглая зала, где в эту минуту горел экран, и бежали цифры.
...2:20, 2:19...
Было еще одно помещение в подвале – огромный склад одежды. Кроме обычных рубашек, курток и джинсов, там хранились формы: пожарных, военных, посыльных и еще какие-то старинные наряды, парики, трости – хоть начинай снимать кино. Им предложили выбрать себе одежду по вкусу. Но всего была такая куча, что Вуди так и не решился ни на что – остался в своей, осмеянной всеми, футболке с изображением укропа...
...1:00, 0:59...
Цифры превратились в красные. Раздался противный пульсирующий звук.
Появилась новая надпись.
|
Напоминание!
Если вы не примете никакого решения, |
...0:55, 0:54...
Спор возник, едва им предложили список заданий.
– Нечего здесь думать. Банда художников! – изрек Джонни, рубанул рукой воздух и встал. – Кто со мной?
Вуди поднял руку. Ему было все равно.
Лео не пошевелился. Джонни повернулся к Вуди:
– Я думаю, он не понимает ни черта. Ты не знаешь, на каком языке говорят все эти... абрикосы?
«Абрикосы» – было оскорблением. Так называли эмигрантов с востока за смуглый оттенок кожи.
Лео поднял глаза. Улыбнулся:
– Я предпочел бы заняться пчелами в Медовой Долине.
– В «Медуовой Долине»... – протянул Джонни, передразнивая его акцент. – Понятно. Но я, к сожалению, не любитель сладкого.
Он плюхнулся в кресло.
– И не любитель любителей сладкого, честно сказать...
Потом вдруг включился таймер на экране и начался трехминутный отсчет времени. С тех пор в круглой комнате не прозвучало ни одного слова.
...0:32, 0:31...
Вуди подумал: до чего знакомо. В точности также ссорились Том и Гек, его братья – близнецы. Какая разница – что делить мяч или куклу или право выбрать строку на экране? Если на кону стоит первенство, то повод всегда найдется.
Не хватало еще из-за чужого упрямства вернуться в переулок Косых Углов!
...0:25.
В таких случаях возможен только один разумный выход – предложить что-то третье.
– Второе. «Спасти самоубийцу», – неожиданно для себя самого звонко выкрикнул Вуди в тишину.
...0:22, 0:21...
– «Спасти самоубийцу»... – Отчего же нет, – нарочито лениво протянул Джонни и повернулся к Лео.
Губы Лео дрогнули. Или Вуди показалось, что он улыбнулся?
...0:11, 0:10...
– Хорошо. Пусть будет самоубийца.
В ту же секунду, словно его подбросило пружиной, Джонни взлетел и ткнул пальцем в экран, в самую сердцевину цифры 2. Изображение погасло. И тут же возникло снова.
|
РЕШЕНИЕ ПРИНЯТО. Вариант задания – 2. Удачи! Удачи! Удачи! |
Дверь комнаты распахнулась.
– Я думал, что вы никогда не решитесь, – лицо Маркуса сияло. – А теперь живо в машину, пока он не сиганул вниз головой с 96-го этажа!
2
Лимузин словно заглатывал, не жуя, километры пути. Уже давно остался позади Заячий Остров, и мост, соединявший его с объездным шоссе, и само объездное шоссе.
За окнами мелькали пустыри, свалки, склады, похожие на гигантские спичечные коробки.
Не замечая их, профессор Маркус гнал свой лимузин дальше и дальше – в самое сердце столицы. Там, залитые огнями, словно наточенные карандаши из стакана, торчали небоскребы. И выше всех «Алмаз Столетия» –техногенный урод в золотых завитушках.
Именно он, – «Алмаз Столетия», в перекрестье прожекторов – был сейчас на всех телевизионных экранах страны. Высоко, на карнизе небоскреба, стоял мальчик.
– Его зовут Поль Дандер, – говорил репортер. – Карниз, на котором он стоит, как и вся громада «Алмаза», является его собственностью. В свои двенадцать лет Поль Дандер «стоит» полтора миллиарда, и это не – считая денег его семьи...
Лимузин уже несся по центральному проспекту.
Внутри него, прильнув к плазменному экрану, сидела группа профессора Маркуса – Лео, Джонни и Вуди.
– ...Он рекордсмен школы по кроссу и капитан футбольной команды, – продолжал стрекотать репортер. – Он считается первым учеником в классе. Если бы объявили конкурс на звание «Самый натуральный блондин Северного полушария», им бы стал Поль. Иногда отец позволяет ему управлять своим самолетом. У него – самая большая в стране коллекция марок...
Лимузин поднырнул под желтый сигнал светофора и помчался по разделительной полосе.
Картинка на экране дрожала. Как видно, съемка велась с вертолета.
Поль стоял, судорожно вжимаясь в стену. Ноги его скользили на птичьем помете. Лицо было бледным.
– ...В прошлом году он победил на городском конкурсе «Самый красивый смех». В целом мире нет счастливее мальчика, чем Поль Дандер. Так казалось...
Теперь, объезжая пробку, лимузин ехал по трамвайным путям.
– Блондин он ненатуральный, – неожиданно изрек Джонни Гомес. – А в остальном – все верно. Этот Поль – парень не такой уж мерзкий. Даже неплохой, что редкость в семействах банкиров.
– А ты разве знаком с ним? – осторожно промолвил Вуди.
– С детства. Его папаша и мой – компаньоны, – небрежно ответил Джонни. – Только я, в отличие от Поля Дандера, не собираюсь наследовать бизнес папаши. Мне бы что-нибудь повеселее, чем деньги считать.
И он расхохотался. А потом добавил:
– Можете не сомневаться, я вам в один миг сниму этого дурачка с карниза.
Вуди заметил, как в зеркале сверкнули напряженные глаза Маркуса.
– Слушай меня, Джонни Гомес! – прикрикнул профессор. – Ты не должен решать ничего в одиночку! Ты понял меня? Я хочу услышать ответ!
Но ответ он не услышал. В этот миг перед лимузином возник офицер оцепления.
– Разуйте глаза! – крикнул Маркус и ткнул пальцем в наклейку с гербом Республики на ветровом стекле.
И тут же, стараясь загладить внезапную вспышку гнева, заговорил спокойно:
– Скажите, лейтенант, семейство этого парня уже здесь?
– Так точно, сэр. Их разместили во временном штабе – в ресторане фаст-фуд, сэр. В цокольном этаже «Алмаза Столетия».
– Какие болваны! – снова не удержался Маркус.
– Простите, сэр?
– Единственное место в городе, откуда не виден «Алмаз Столетия» – это его цокольный этаж.
Площадь перед «Алмазом Столетия» была запружена полицейскими машинами. В темном небе кружили два вертолета. В небе шарили прожектора. Что-то тревожное присутствовало в вечернем воздухе, неотвратимая уверенность: быть беде.
– Здесь соберется много людей. Большая толпа. Очень большая, – сказал Лео. Это были первые его слова с тех пор, как они покинули Заячий Остров.
– Это главная площадь города, братишка. Здесь всегда толпа, – усмехнулся Джонни. – А ты, я погляжу, косишь под пророка?
Лео не успел ответить, если и собирался.
Лимузин внезапно подскочил и встал, как вкопанный.
Площадь вокруг них словно сжалась. А затем взорвалась барабанно–гитарно–моторно–задушевно–вопильным хитом из новомодного телевизионного сериала «Веселая конюшня».
Маркус пружиной выскочил из кресла, бросил машину и, не оглянувшись ни разу, плечом раздвинув зевак, исчез за дверью ресторана. Вуди замешкался, не зная, что предпринять. И тут же получил болезненный тычок в бок. «Ты что, заснул, как тебя, ...Фитч?» – крикнул ему Лео, стараясь перекрыть барабанный грохот. Джонни уже не было в машине.
Лео выскочил на улицу. Вуди – за ним, уверенный, что им никогда не пробиться через стену зевак у входа. А если и пробьются, то их наверняка остановит охрана. А если не остановит...
– А ну-ка, расступитесь, – раздался голос, которому хотелось повиноваться.
– Дайте дорогу этим детям.
И тут же стена зевак в самом деле расступилась. И тот, кто отдавал приказание – полицейский офицер – пропустил Лео и вчерашнего торговца укропом в ресторан.
Маркус стоял в зале, посреди толчеи полицейских и репортеров. Рядом с ним стоял невысокий человек, грузный и потный. Это был мистер Дандер, миллиардер и банкир.
– Это я попросил поставить эту мелодию, – сказал он Маркусу, по-видимому, отвечая на вопрос. – Я сделал это, потому что, пока она звучит, мой сын никогда, ни при каких обстоятельствах, не прыгнет вниз.
– Почему? – спросил Маркус, нисколько не впечатлившись от ответа.
– Потому что эта чарующая музыка обязательно напомнит Полю о его дорогой семье. Я верю, что, услышав эти звуки, полные неподдельного чувства, Поль подумает, какое горе он может причинить своим родителям. И сестрам, и братьям...
Мистер Дандер сделал рукой полукруг. Напротив, сгрудившись в кучу у стены, сидели дети. Они были самых разнообразных оттенков кожи.
«Это его приемные дети», – догадался Вуди.
– И эта мелодия – все, что мы смогли придумать, потому что вы запретили нам предпринимать что бы то ни было до вашего прибытия, – продолжал мистер Дандер. – А теперь ответьте мне: у вас есть план?
– Только начало, – ответил Маркус. – Прикажите выключить музыку.
– Вы соблаговолите мне объяснить, почему?
– Нет. Не сейчас.
Мистер Дандер жестом сделал распоряжение. Музыка сразу стихла.
И тут произошло то, чего Вуди ожидал меньше всего.
Лео Неру, который стоял рядом с ним, вдруг двинулся вперед, обошел Маркуса, пересек все пустое пространство, которое отделяло его от потомства Дандеров, и приблизился к одному из приемышей – чернявому подростку со скуластым лицом. Он сидел за столом, уставленным картонными коробками с супом.
– Привет, Нгог, – сказал Лео.
Нгог замер.
– Ты же приехал с Аквиланских островов, верно? – спросил дружелюбно Лео.
– Папочка, можно Нгогу еще немного супа? – неожиданно заканючил Нгог плаксивым противным тоном.
– Хватит супа. Подумай немного о брате, Нгог, – отрезал мистер Дандер. – Я вижу, профессор, вы привезли сюда своих необыкновенных детей?
– Совершенно верно. Знакомого вашего сына Нгога зовут Лео Неру. Это Вуди Фитч. А с Джонни Гомесом Вы, кажется, знакомы сами? Джонни...
И тут обнаружилось, что Джонни Гомеса нет в ресторане. Его не заметил швейцар. Не проверяла охрана при входе. С того самого момента, когда группа профессора Маркуса покинула лимузин, его не видел никто.
Джонни исчез.
3
Все изобретатели электронных запоров и охранных систем – сущие болваны. Их устройства только того и ждут, чтобы выболтать все свои тайны тем, кто понимает их язык. Джонни Гомес понимал.
Вернее, не Джонни, а его «Арамис».
Это хитрое устройство Джонни придумал на спор, когда обещал подкинуть котенка в главное хранилище банка своего папаши.
Джонни тогда выиграл доллар.
Котенка сдали в кошачий приют.
Старший Гомес высудил у охранной фирмы полтора миллиона.
А «Арамис» приобрел новый красивый титановый корпус, по форме похожий на старинный пистоль.
С тех пор не было тайного кода, который не разгадал бы «Арамис».
Не было электронного устройства, которое не подчинилось бы ему без раздумий, не входя в контакт, издалека.
Так было и теперь. «Алмаз Столетия» сдался быстрей, чем Джонни оказался у входной двери...
...которая открылась, не издав ни звука.
Не обнаруженный камерами слежения, Джонни скользнул вовнутрь, в какую-то нишу, прижался к электрическому шкафу, огляделся.
Пустое полутемное фойе. Сверкающий мрамор пола. Матовый мрамор стен. Зеркало потолка.
Прямо напротив, в пятнадцати шагах от него, располагалось то, что он искал – лифты. Еще мгновение – и Джонни ринулся бы туда.
Но внезапно кто-то явственно произнес:
– Король червей.
И раздался смех:
– А мы его тузом!
Голоса звучали совсем близко. Джонни поднял глаза. В отражении потолка он увидел двух охранников. Они сидели прямо за выступом ниши, где он скрывался, и дулись в карты.
– Надо бы чаю попить, пока этот парень не прыгнул, – сказал один.
– Да уж, когда он прыгнет, народу здесь будет куча, – ответил другой.
«До чего прост этот простой народ! – усмехнулся про себя Джонни. – И надо с ним по-простому».
Можно было воспользоваться «Арамисом», но он поступил иначе. Нащупал в электрическом шкафу центральный рубильник и рванул его вниз. И сразу же – вверх.
Свет погас и тут же снова вспыхнул.
И ослепленные охранники не увидели бы даже железнодорожный состав, груженный слонами не то, что черную тень, молниеносно метнувшуюся в сторону лифта.
...Он нашел Поля сразу. Поль так же стоял на широком карнизе, держась руками за крюк. Внизу лежала столица в разноцветных огнях. А здесь, наверху, были холод и тьма. И с каждой минутой усиливался ветер.
– Привет, Поль, – сказал Джонни, высунувшись в окно. – Однако, прохладно здесь у тебя.
Джонни говорил весело и дружелюбно. Но Поль даже не повернул головы.
– Долго откладывал. И вот надумал тебя спросить, – решил продолжить беседу Джонни. – Ты же умный парень. И вкус у тебя есть. Как ты можешь любить это дерьмо? Ни музыки, ни текста. Я про «Веселую конюшню», если ты не догадался.
Джонни перекинул ногу через подоконник, готовясь ступить на карниз.
– Остановись, – сказал Поль. – Вернись в комнату. Или я спрыгну.
4
– Остановись, – сказал Маркус.
Они сидели в крохотном кабинете директора ресторана. «Они» – это Маркус, Лео и Вуди.
– Остановись, Лео. Сейчас я кратко повторю все, что ты мне сейчас рассказал. А ты поправишь, если я ошибусь.
Лео согласно кивнул.
– Ты сказал, что на этой самой площади соберутся соплеменники Нгога – беженцы с Аквиланских островов. Их будет несколько тысяч. Так?
Лео кивнул.
– Они перекроют всю площадь и вход в башню. Они будут кричать и бить витрины. И у них будет всего одно требование. Какое?
– Просить милостыню.
– Нет, Лео. Ты сказал: «продолжать просить милостыню». Так ты сказал? Верно?
– Так. Верно.
– Все верно, кроме одной детали. Это событие, о котором мы говорим, не произойдет. Оно не может произойти. И по очень простой причине. Сказать, какой?
И не дожидаясь ответа, он объявил:
– Оно уже произошло.
– Я этого не знал, – прошептал Лео.
– Полтора года тому назад, – сказал Маркус.
– А знать ты об этом не мог. Когда разгоняют людей водой и дубинками, об этом неохотно пишут в газетах. Это же не прогноз погоды. А знаешь, почему у них такое странное требование? – спросил Маркус и сам же ответил:
– Потому что просить милостыню – это их семейный бизнес. Их острова лежат на пересечении торговых путей. И вот уже много веков все их население кормится тем, что изображает из себя нищих. Это их искусство. Их мастерство. Они совершенствовали его из рода в род. И вот теперь, когда, по воле судьбы, а точнее войны, они оказались здесь, наше правительство запретило их исконную деятельность, предложив взамен пенсию.
– Ты что-то хочешь добавить, Вуди? – спросил Маркус, заметив, что Вуди сидит, по-школьному подняв руку.
Но Вуди не успел ответить, потому что дверь комнатки распахнулась.
– Джонни Гомес стоит на карнизе! – прокричал мистер Дандер прямо в лицо Маркусу. – Он беседует с моим сыном!
Маркус метнулся в зал, где за стойкою бара горел экран.
– Этот Джонни Гомес, я всегда знал, что он трудный мальчик, – можно сказать – просто невыносимый, настоящее мученье для своих родителей, но сердце... сердце у него из чистого золота! – мистер Дандер говорил, не останавливаясь, и было ясно, что он скорее даст себя убить, чем замолчит хоть на минуту. – Поверьте, я всегда это знал.
Камера крупно снимала Джонни. Он состроил страшную рожу прямо в объектив. Потом повернулся к Полю и что-то сказал, смеясь.
– ...Он пошутил! Вы видели? – воскликнул мистер Дандер. – Они друзья с моим сыном. Они всегда не очень-то ладили, но они настоящие приятели.
Вуди чувствовал, что еще немного – и он упустит что-то важное, то, что не видят другие. Чтобы этого не случилось, требовалось только одно – сосредоточиться. Но Вуди не мог, пока мистер Дандер раздувал свой словесный пожар.
– Смотрите! Он показывает рукой на карниз. Он что-то говорит про «Алмаз Столетия». Он знает, что Поль обожает эту постройку. Ах, какой молодец этот Джонни!..
Мистер Дандер угадал. Но только наполовину.
– Хорошо, что в этой башне широкий карниз, – сказал Джонни и приблизился к Полю еще на один осторожный шажок, – хотя в остальном архитектура ужасная. Кто это прилепил на здание такое количество финтифлюшек? Не твой ли папаша?
И он продвинулся еще немного.
– Я прыгну, Джонни, – проговорил Поль, в голосе его слышались слезы, – если ты сделаешь еще один шаг, я прыгну.
Джонни сделал еще один шаг. Поль не прыгнул.
Вертолет, висевший над крышей Алмаза Столетия, включил прожектора.
– Да, забыл сообщить, ты теперь звезда, – хохотнул Джонни, уклоняясь от света. – Твоя испуганная мордашка сейчас маячит на всех каналах. Разрешите получить автограф, сэр?
С этими словами Джонни продвинулся по карнизу еще немного.
– Я прыгну, Джонни, – шептал Поль. – Я сейчас прыгну.
Он стоял, цепляясь за крюк, и лицо его было белым, как гипс...
– Я знаю, что он задумал, Маркус! Я догадался, – лицо банкира Дандера попало в свет, и стало заметно, как они схожи с сыном. – За спиной у Джонни окно. Он ведь крупнее Поля, так? И он ужасно сильный! Он еще сделает один шажок, ну максимум – два. Потом схватит Поля своими сильными ручищами...
– Папочка, Нгог голодный, – проканючил за его спиной Нгог. – Попроси, чтобы ему принесли немного супа.
Мистер Дандер даже не повернул головы:
– ...Поль мне рассказывал, как однажды Джонни привел его в спортивный зал...
«Поль его настоящий сын» – мельком подумал Вуди.
Он неотрывно смотрел на экран. Но видел не двух подростков, которые в наступающей тьме стоят на карнизе 96го этажа задания, выше и уродливее которого нет в стране.
Он видел... ... ... ... ... ... ... ... ...
– В-у-д-и... – голос Маркуса долетел до его слуха не целиком, а как бы по частям.
Вуди обернулся. На него смотрели десятки глаз. И среди них самые внимательные – Маркуса. Голубые глаза на сером от напряженья лице.
– Ты хотел мне что-то рассказать, Вуди, – произнес Маркус подчеркнуто тихо, как говорят с больными. – Ты видишь его желание?
– Да.
– Можешь сказать?
– Да.
– Ты скажешь здесь?
Молчание.
– Или лучше вернемся в комнату?
– Лучше вернемся в комнату.
Они зашли в комнату, захлопнули дверь.
– Он хочет просить милостыню, – сказал Вуди.
Они снова были втроем в кабинете директора – Маркус, Лео и Вуди.
– Он – это Нгог? – не понял Маркус.
– Он – это тот, который стоит там, наверху. Я не помню его имя. Ему очень стыдно.
– За что? – снова не понял Маркус.
– Его желание просить милостыню, – повторил Вуди. – И ему очень стыдно перед своей семьей. Это все, что я знаю.
Маркус встал. Поправил рубашку. Вид у него был убитый.
– Вы здесь ни при чем. Все это – моя вина. Затмение мозга. Моего мозга, – уточнил он. – Детям никогда не осилить проблемы взрослых.
Он направился к двери. Взялся за ручку.
– Но все же, одну маленькую истину вы должны понять. Богатые не просят милостыню. Потому что могут взять все, что хотят. А Поль Дандер не просто богат, он – миллиардер.
– Он хочет этого так сильно, – промолвил Вуди, не поднимая глаз, – что готов прыгнуть вниз.
Он слышал сейчас, как высоко на карнизе башни плачет Поль и угрожает, что прыгнет вниз. И как в зале ресторана канючит и просит горячего супчика Нгог.
Маркус вернулся в комнату.
– Вуди, – он наклонился к Вуди близко-близко, как вчера в укропной лавке в переулке Косых углов – как давно это было! – Признайся. Ты услышал от Лео про забастовки попрошаек и решил, что Поль тоже...
Вуди помотал головой.
Маркус взял его за плечо.
– В таком случае придется признать, что желания это... Даже не знаю, как выразить... Желания – это такая штука, которая не может просто так исчезнуть. Либо они исполняются, либо нет. И если нет, они могут перейти к другим людям, даже к таким, которым эти желания абсолютно не свойственны.
Маркус распрямился. В комнате стало так тихо, что раздавшийся вдруг голос Лео прозвучал как гром.
– Мне кажется... Я бы не мог выразить это так умно... Но вы правы.
Маркус хотел что-то ответить, но передумал. Вместо этого он вытянул из кармана телефон и, не набирая номера, просто сказал:
– Министра Теккерея... Уильям, это я. Ты помнишь демонстрацию беженцев с Аквиланских островов?
Но услышать ответ ему не удалось.
Дверь тихо раскрылась. Вуди увидел лицо мистера Дандера – смазанные, искаженные горем черты.
– Он прыгнул, – сказал мистер Дандер голосом, сухим, как шелест газет.
5
Через две минуты в ресторане не было уже ни одного газетчика, ни одного оператора и полицейского. Все они ринулись на площадь.
В опустевшем зале остались профессор Маркус, Лео и Вуди. И официант, который собирал по полу осколки разбитых в суматохе кофейных чашек.
И еще – безучастный ко всему происходящему Нгог с грудой коробок супа.
– Продолжаем наш репортаж, – объявил телевизионный экран. – Драматические события этого вечера, похоже, еще не закончились. Полиция сообщает, что, согласно данным охранной системы, в Алмаз Столетия никто посторонний не проникал. Это же подтверждает охрана здания...
– Привет, – услышал Лео за своею спиной. – Почему ты меня помнишь, а я тебя нет? Ты разве наш?
Нгог говорил просто и дружелюбно, и лицо у него было смышленым.
Нет, я не беженец с Аквиланских островов. Я видел тебя на митинге. Ты стоял с лозунгом и трещоткой, – ответил Лео.
– ...В таком случае остается загадкой, – продолжал телевизионный голос. – Каким образом попал в здание Джонни Гомес, за которым мы только что наблюдали? И еще вопрос. Почему отказала система управления лифтами?
Ведущий возник на экране в слепящем свете прожекторов. Он был неподдельно растерян:
– И самое главное... Леди и джентльмены, я двадцать лет веду репортажи. Я видел войны, я видел разное. Но никогда не был свидетелем чудес. Простите мое волнение... Вы помните, на наших глазах Поль Дандер прыгнул с 96-го этажа вниз. А теперь – внимание. Здесь, внизу, на площади «Алмаза Столетия» нет его тела!
Вуди и Лео переглянулись.
Маркус вспыхнул, перехватив этот взгляд:
– Не делайте из меня идиота! Отвечайте, вы оба это знали?!!
– В общем, да, – за двоих сказал Лео. – В общем, да.
– Когда вы только успели сговориться? – поразился Маркус. – И что теперь? Продолжайте! У вас, вероятно, уже готов план?
– Дяденька, – Нгог легко взял профессора за плечо. Лицо его выражало вселенскую муку.
– Вы даже не знаете, какой Нгог голодный. Попросите принести ему горячего супчика, – попросил он мерзостно-плаксиво.
Маркус тряхнул плечом, и, вероятно, что-то хотел ответить.
Но Вуди опередил его.
– Это было бы отлично, – сказал он, – только, если можно, попросите принести два.
– Почему два? – удивился Маркус.
– Один для Нгога. А второй для этого, как его, ...Поля.
6
Подняться пешком на башню «Алмаза Столетия» просто.
Если ты выйдешь вечером, если не будешь давать себе отдых чаще, чем через пять этажей, если ты тощий, как щепка, потому что всю жизнь питался одним укропом, если тебе это действительно почему-то важно, то к утру дойдешь.
Джонни поджидал его на 95м этаже.
– Я так и знал, что это будешь ты, – сказал он Вуди. – Сначала думал, что пойдет Лео. А потом решил: «нет, этот клиент – для зеленщика».
«Когда вы только успели сговориться?» – вспомнил Вуди слова Маркуса.
Он сел рядом с Джонни. Вернее, рухнул. Он преодолел за ночь две тысячи ступеней, по тысяче на каждую ногу. Теперь эти ноги не подчинялись ему.
– Где... Поль? – тяжело дыша, ответил Вуди.
– Здесь, – сказал Джонни, – у тебя за спиной. За него не беспокойся. Он спрыгнул в специальную, скрытую от внешнего мира ловушку.
– Что ты сделал... с лифтом? – спросил Вуди, стараясь дышать ровно.
– Это была неизбежность, – бросил Джонни. – Я тебе объясню. Отдохни пока. Давай облокачивайся смело.
Он обнял Вуди за плечо. Казалось, что рука Джонни состоит из стальных канатов.
– Как выражается мой папаша, – продолжил Джонни, – «все превосходно, кроме результата». Иными словами, я ужасно лопухнулся. Можно сказать, я едва не погубил этого бедолагу Поля. Ломать лифты – это сколько угодно. А вот вникать в чужие желания... Я тут сидел всю ночь и думал – как хорошо, что мы разные – ты, Лео, я.
– Точно, это хорошо, – согласился Вуди. – Только я все равно не понял, зачем ты испорти лифт?
– А ты хотел, чтобы они все примчались сюда толпой, все эти газетчики, паркетчики, фальшивомонетчики и родня? Нет уж, на этот раз я все рассчитал – сюда способен подняться только кто-то из наших. Ты или Лео. И скорей всего – ты.
– Теперь понятно, – сказал Вуди. Дыхание уже вернулось к нему.
Когда электронный журнал «Не та планета» провел всемирный конкурс на самое уродливое здание, «Алмаз Столетия» занял в нем второе место.
Организаторы не сообщили имя победителя конкурса. По некоторым слухам, это был новое здание «Театра Варьете» в Осло. По другим – казино в Непале.
Как бы то ни было, архитектурный облик «Алмаза Столетия» был ненавидим всеми.
Поклонникам классики казалось, что в здании слишком много стекла. Любители современности говорили, что на стеклянных стенах чересчур много украшений.
Эти украшения покрывали стеклянный корпус башни, как затейливая позолоченная паутина, образуя завитки, переплетения и ловушки.
В одной из таких ловушек Вуди и нашел Поля Дандера. Тот спал...
– Конечно, знал, – засмеялся Поль, хлебая холодный суп из картонной коробки. – Я здесь знаю все. Я хозяин этого здания. Хочешь, подарю тебе этаж, просто за то, что принес мне суп?
– Хочу, – ответил Вуди и продолжил фразу так, что Поль Дандер не сумеет понять ее смысл за всю оставшуюся жизнь. – Но мне нельзя.
– Как хочешь, – пожал плечами Поль, распрямил пустую картонку от супа и с размаха запустил ее в небо.
Картонка взмыла наверх, описала большую замысловатую дугу, а потом разлохматилась и, некрасиво кувыркаясь, полетела вниз. Солнце еще не взошло, но было уже светло.
– Можно задать вопрос? – спросил Вуди. То, из-за чего ты хотел ...
– Оставь это, – перебил его Поль. – Тебе незачем знать, какие причины были у меня прыгать с этой дурацкой башни. Ты их не узнаешь и никогда не поймешь.
– Я не про причины спрашиваю, – сказал Вуди. – Я хотел спросить – эти причины остались? Или их больше нет?
Поль задумался. Он думал почти минуту.
– Их нет, – с удивлением сказал он.
– Я не могу этого объяснить, но их нет. Они кончились, – он залился смехом. – Я их проглотил вместе с супом!!!
Над их головами прозвучал тихий свист.
Джонни висел, наполовину высунувшись в окно, и улыбался во весь рот.
– Вы собираетесь домой? Нам, кстати, еще 95 этажей переть пешком!
Вуди застонал.
– Шутка. Я пошутил! Простите грубияна! – спохватился Джонни. – Лифт уже давно ожидает вас, парни.
И он показал «Арамис».
7
Они высадили Поля возле фамильного дома Дандеров, и теперь лимузин мчался через пустой, еще не проснувшийся город.
– Получается, что Поль прав, – рассуждал вслух профессор. – Все проблемы закончились вместе со съеденным им супом...
– Сначала эти беженцы. Они не видят ничего плохого в своем искусстве вымогать милостыню. Это их фишка, их коронный номер, их желание, которое они передавали из поколения в поколение. И вдруг его запретили законом. Но ведь желание не умерло от постановления каких-то дурацких министерств! Оно и не могло умереть, как не может умереть природа. Нет, я не способен в это поверить! – невпопад воскликнул Маркус и замолчал.
Но через пару мгновений продолжил:
– ...И это бездомное желание слонялось, не зная, куда прибиться, как выброшенный из дому пес. А потом оно нашло себе приют. И где? В душе подростка-миллиардера!
Они миновали новый мост, паривший над темной рекой. Столица осталась позади.
– А теперь представьте такую картину, – сказал Маркус. – Сын одного из богатейших людей страны хочет, страстно желает – не яхту, не новый небоскреб. Его заветная мечта – стоять с кружкой на перекрестке и собирать милостыню у прохожих. Отличный сюжет для скандала!
В зеркале Маркус видел свою группу. Они сидели на заднем сидении, все трое. Вуди – между Лео и Джонни. «Как быстро они успели сговориться!» – еще раз подумал про себя Маркус.
При этом он говорил:
– Понятно, что он не мог примириться с этой необычной и, как ему казалось, ужасно позорной страстью – просить подаяние. Не удивлюсь, узнав, что он даже попробовал пару раз. Может быть, его опознал кто-то из знакомых...
– ...Что-то вы загрустили, – прервал самого себя Маркус и объявил, подражая голосу радиоведущего, – слушайте программу «Музыка по вашим заявкам!»
Он нажал какую-то кнопку на горящей панели, и утро озарилось знакомым хитом из «Веселой конюшни».
На заднем сидении дружно взвыли.
Маркус захохотал:
– Выключаю, выключаю, уже выключил. Я просто хотел убедиться, что меня пока еще слушают.
Музыка стихла. Маркус продолжил:
– ...Как бы то ни было, Поль решает, что прыжок с башни – это самое простое решение его проблем. В этот момент возле него возникает Джонни Гомес, его сосед и приятель с раннего детства. Я думаю, Джонни – это последний человек, которого в этот миг хотел видеть Поль. Неудивительно, что он прыгнул. И неудивительно, что недалеко. Что ни говори, а радоваться жизни ему пока еще хотелось больше, чем выпрашивать монетки...
Они мчались по скоростной трассе. И чем быстрее летел лимузин, тем громче становился голос Маркуса:
– ...А в это время его приемный брат Нгог – представитель племени профессиональных нищих – клянчит суп. Никто из семьи уже не обращает на него внимания. Потому что знают: он не прикоснется к нему, но станет выпрашивать новый. Всем это кажется странной причудой. А я убежден... Мне этого никто не говорил, но я знаю точно – эти странности начались сразу же после принятия того самого пресловутого закона.
Маркуса явно увлекала новая истина, которая раскрывалась перед его глазами, как бесконечный веер.
– Да, странное, даже незаконное, по нашим меркам, но совершенно естественное желание целого народа нашло убежище в семье миллиардера мистера Дандера: Нгог клянчит совершенно не нужный ему суп, а сводный брат Поль собирает милостыню... Боже, я с ума сойду от этих теорий!
Маркус схватился за голову, бросив руль.
– И еще кое-что я добавлю, – выкрикнул он, пока неуправляемый лимузин летел сквозь рассветный туман, – я позвонил Главному министру и уговорил его пересмотреть этот треклятый закон о нищенстве. Это случилось в тот самый момент, когда Вуди и Джонни были на верху небоскреба! Тем самым желание... островитян исполнилось! А значит, братья Дандер – свободны!
8
Лимузин приближался к развилке на Заячий Остров.
– Оказывается, в столице фруктовые магазинчики работают круглые сутки, – заметил Лео и извлек из-под сидения пакет абрикосов.
Джонни покраснел так, что это было видно даже во тьме.
– Лео, то, что я сейчас скажу, совершенно серьезно, – сказал он. – Из-за этого «абрикоса» я чувствую себя так мерзко, что хочу умереть. Но я не Поль и не полезу на крышу. Просто – или ты меня прощаешь раз и навсегда, либо я оставляю группу и... и...
Джонни неожиданно смолк.
Вуди оглянулся на него и увидел то, чего никак не ожидал Джонни рыдал, уткнувшись в рукав.
Лео ответил не сразу.
– Не понимаю, о чем ты. Абрикос и абрикос. Ничего не вижу плохого в этом фрукте.