Стоп-кран
1
Больше всего Вуди Фитчу понравилось в зоопарке.
Больница тоже была бы ничего, если бы не слишком строгие правила.
В опере оказалось ни то, ни сё – в пирожных чересчур много крема, зато люстры красивые и можно отоспаться.
Но хуже всего были музеи. Все эти чучела мамонтов, обломки кувшинов, эти шарканья, шиканья, говоренье шепотом, портреты неулыбчивых дядек на стенах – от всей этой скукотищи Вуди Фитчу хотелось лечь на бесценный паркет и завыть.
Но профессор Маркус любил повторять: «Для того чтобы решать проблемы жизни, вы должны знать, из чего состоит эта самая жизнь». И сажал свою группу в лимузин, и вез, куда ему вздумается – любоваться плотиной, или на стадион, или на блошиный рынок. Но чаще всего – в музей.
А в этот раз Маркус выбрал такой музей, скучнее которого нет на свете – музей железных дорог. Но и этого ему показалось мало. Он притащил туда всю школу, всех двенадцать учеников, чтобы все могли полюбоваться на пузатые локомотивы и невразумительные схемы. И еще послушали усатого экскурсовода в форме железнодорожника, который дышал, как паровоз, и называл их «ребятки».
– За границей есть поезда, ребятки, которые разгоняются до скорости 570-580 км/час. Наши поезда, ребятки, немножко помедленнее.
И вот, волочась в самом конце этой процессии, Вуди вяло соображал, что все сегодня идет как-то необычно. Во-первых, сегодня пятница, а на экскурсии в школе было принято ездить по воскресеньям, а во-вторых, домой он попадет нескоро, потому что Маркус явно что-то затевает.
Между тем усачу, как видно, наскучило таскать их по шпалам и эстакадам. И они поднялись в вагон.
Внутри неожиданно оказалось просторно и очень уютно – вагон был переоборудован под кинозал. И расположившись на заднем сиденье, мягком, как диван, Вуди прислушивался, как неугомонный Джонни пытает вопросами экскурсовода:
– Ну, и как же затормозить такую махину? Ине снести при этом вокзал?
– Отличный вопрос, ребятки, – обрадовался усач, – вообще-то это зависит от многих факторов: скорости и веса поезда, от профиля пути подъем или уклон, а также погодных условий. Дождь, снег, гололед и так далее. Но, главное, это вид торможения.
Вуди зевнул.
– …При обычном, так называемом, служебном торможении, тормозной путь поезда около одного километра. При аварийном или экстренном торможении он гораздо короче – не сколько сот метров.
Вуди снова зевнул. Последнее время он почти не спал по ночам.
– …Однако это очень опасно, – говорун усач разогнался, как тяжелый состав на спуске, чрезвычайно опасно. как для людей, так и для… опасно… опа… сно… опус… сна…
Вуди заснул.
Ему снился поезд, который несется в туннеле, в полной темноте. Он ощущал, что он здесь не один, что кто-то рядом сидит. Вуди знал, что здесь вся его школа, все, кого он знает и кого не знает, но он не видел никого. Он слышал, как по крыше и стенам вагона стучат слова. Вуди силился их разобрать и не мог. Он знал, что это самые прекрасные слова на свете. Казалось, что еще минуту – и он сможет их повторить:
|
«Все перепутано на свете. |
Сквозь сон, Вуди услышал голос Джонни:
|
«А если было бы иначе, |
Вуди открыл глаза. Раздался смех. Лица всех тех, кто находились в вагоне, были повернуты к нему: Пластилин, Чарли, Маркус, Юта Томас.
– Наш поэт проснулся! – весело объявил Джонни. – Дружище, не сердись, я всего-навсего рассказал, отчего ты так усердно храпишь на уроках. Ничего не поделаешь, муза!
Если бы в этот момент Вуди сказали: «Вот тебе пистолет. Возьми и убей Джонни…»
Ему казалось, что от стыда он не может дышать. Никогда в жизни у него не было тайны. И сейчас, когда каждую ночь он выжидал, пока не заснут Лео и Джонни, прежде чем соскользнуть с кровати и тихо спуститься в подвал, где хранятся костюмы. И там, при свете маленькой лампы, произносить слова…
Он не знал, что ответить. Да он и не успел.
– Все, нам пора идти! Поблагодарим экскурсовода за увлекательный рассказ, – Маркус хлопнул в ладоши. – Нас ждут. Не отставать!
Он развернулся, как разворачивается циркуль – на одной ноге, и зашагал к выходу.
Идти оказалось недалеко. Требовалось только пересечь площадь. Они растянулись цепочкой, огибая постамент, на котором стоял первый в стране паровоз, размером с большой мотоцикл. Не пришедший еще в себя Вуди попытался отстать, но рядом каким-то образом оказался Лео. Просто шел рядом и молчал. Так они подошли к сурового вида серому зданию, на фронтоне которого красовалась карта страны. Бронзовая надпись гласила: «Управление железных дорог».
Они вошли. Их ждали. Два молодых человека в черных костюмах, молча, проводили их к лифту.
Лифт был зеркальный, старинный и вместил всех сразу. Беззвучно и не шелохнувшись, они переместились на верхний этаж и очутились в совершенно круглом зале размером с цирковую арену, устланную красным ковром без шва. Стены были из белого пластика и абсолютно пустые.
На противоположном от входа конце стоял человек с изможденным серым лицом. Он не поздоровался, не улыбнулся и не кивнул головой.
– Это они? – спросил он бесцветным голосом, обращаясь к Маркусу.
– Да, – ответил Маркус.
– Я – генеральный директор железных дорог Республики, – сказал серый человек, – мое имя вам ничего не скажет. А вот это вам увидеть необходимо.
Он щелкнул пультом дистанционного управления – молочно-белые стены ожили и стали световой картой страны. На этой карте, причудливо изогнутые, как реки, лежали дороги. Как маяки, мерцали станции и вокзалы. А между ними змейками скользили поезда. Их были сотни.
– Железная дорога – это кровеносная система страны, – сказал генеральный директор, – от нее зависит немногое. Жизнь.
Он сделал паузу.
– Жизнь всего организма. А это…
В руке у него появился небольшой предмет, похожий на кр
асную дверную ручку.
– …Этот предмет называется «стоп-кран».Такая вещица есть в каждом вагоне. Она находится под пломбой, которую легко сорвать, и за стеклом, которое легко разбить. Но если дернуть эту красную ручку...
Бесцветный голос генерального директора обрел металлический звон.
– ...А это, повторяю, под силу любому ребенку, то остановится не вагон. И даже не пассажирский поезд.
Теперь генеральный почти кричал. Он поднял вверх руку, сжимающую дистанционный пульт.
– …Остановится всё.
Световая карта, кольцом охватившая зал, замерла. Погасли змеи поездов. А вместо этого вспыхнули тревожно мигающие красные сигналы.
– …Вся кровеносная система страны придет в негодность, как при закупорке сосудов.
Директор обвел взглядом притихших гостей.
– Вот какое страшное оружие, – он потряс красной ручкой, зажатой в вытянутой над головой руке, – мирно пребывает в пассажирских вагонах. И оно там останется. Потому что так надо. Потому что случаются экстренные ситуации. Например, кого-то зажало дверьми вагона. Или, скажем, случился пожар.
Он снова нажал на пульт, и движение на световой карте возобновилось.
– У вас есть вопросы? – спросил генеральный директор.
– Да, – откликнулась Юта Томас, – у меня есть вопрос. Я не понимаю, зачем мы здесь, и зачем вы всё это нам рассказали?
– Я пригласил вас, потому что мне это посоветовало правительство. За последние три дня стоп-краны, без всяких на то причин, срывали шесть раз. Я повторяю. Без причин! В разных поездах. На разных направлениях. Это не случалось никогда в истории железных дорог. Ни в нашей стране. Ни в какой другой. Никогда. И еще я пригласил вас потому, что эту страшную эпидемию просто некому остановить.
Теперь этот властный человек выглядел беспомощным, как младенец, оставленный на вокзале.
– Послезавтра мы торжественно открываем новую магистраль. Вложены огромные деньги, гигантский труд. Приедут тысячи людей. Мы не можем провести торжество, пока не найдем виновников этих преступлений. Даже не так. Нам нужны не они. Нам нужна причина…
Всю дорогу до дома Вуди думал только об одном: «Как сделать так, чтобы не оставаться в одной комнате с Джонни?» Даже просто смотреть на него у Вуди не было сил. Грудь распирало от обиды.
Но все разрешилось само собой. Как только приехали домой, на Заячий Остров, Джонни бросился к своему компьютеру. Было понятно, что визит в музей только возбудил его технический аппетит по части железных дорог.
Лео тоже не был расположен к беседам. Он сидел и молча делал наброски в своем альбоме. У него это называлось: «зарисовывать день».
Это значило, что до обеда Вуди был предоставлен самому себе. Он не мог бы сказать, какие мысли больше занимали его тогда. Он вспоминал об одиноком человеке в огромном сером здании. Этот человек обладал безграничной властью над тем, что он называл «кровеносная система страны». Как же бесполезна теперь его власть!
Еще он думал о Маркусе. Перед отъездом из музея Маркус собрал всех в кружок.
– Я хочу объяснить, – сказал он, – почему я и другие профессора решили, что сегодня мы должны быть все вместе. Мы получили задание, которое выполнить трудно. Проще сказать – невозможно. Но мы знаем, что самая сильная вещь в мире – это мысль. Не просто мысль, а совместное, направленное усилие нескольких человек. И хотя задачу, которую мы получили, будет решать всего одна группа.
«Только бы не наша!» – прошептал Вуди.
– …но ей потребуется ваша поддержка, ваше единство, – продолжал Маркус.
«У нас нет единства. Пускай это будем не мы!» – молился Вуди.
– Эта группа: Лео, Вуди и Джонни Гомес! – закончил Маркус.
2
Штаб 4-й группы. 16:00. Круглая комната и экран. Обстановка, чем-то очень похожая на кабинет в
Управлении железных дорог. Маркус вывел на демонстрационный экран на стене какой-то график.
Несколько маленьких пиков, уютно устроившихся на горизонтальной оси, заканчивались почти вертикальной линией, рвущейся куда-то вверх за пределы экрана.
– Перед вами статистика срывов стоп-кранов за несколько лет, – начал объяснение Маркус. Его группа в молчании смотрела на график.
– Видите, какая разница между тем, что было раньше – он указал на маленькие пики, – и тем, что произошло за последние дни?
Его указательный палец был направлен на круто поднимающуюся линию.
– Масштабы просто несопоставимы.
– А кроме этого, есть еще данные? Какая-нибудь зацепка? – спросил Джонни.
– Да, есть и к тому же не одна, – на лице Маркуса появилась оптимистическая улыбка.
– Первая – место. Все поезда, в которых сорвали стоп-кран, начали свой путь от центрального вокзала столицы!
Маркус вывел на экран карту железных дорог. Восемь толстых цветных линий, выходивших из центра, очень походили на щупальца гигантского осьминога. На шести из них мигали красные точки.
– Вторая – время. Все эти срывы стоп-кранов произошли между девятью и десятью вечера.
– И наконец, последняя, самая странная: место плюс время. Поезда, как по заказу, останавливались попарно, на противоположных участках в одно и то же время с точностью до минуты! К примеру, – Маркус взял со стола длинную линейку:
– Видите этот поезд? – линейка поднялась высоко вверх и остановилась на мигающей красной точке.
– А теперь этот? – линейка опустилась почти в самый низ карты. – Так вот. Стоп-краны у этих поездов были сорваны одновременно! Точно также обстоит дело и с остальными поездами.
– И что это, по-вашему, обозначает? – весело поинтересовался Джонни, и Вуди почувствовал, словно что-то ударило в его мозг. Как он ненавидел сейчас этот энергичный тон, самоуверенный голос!
– У меня есть одна идея, – улыбнулся Маркус. Но я хотел бы услышать ваше мнение. Я уверен, что если наши мнения совпадут, мы пойдем в правильном направлении, а если нет…
Он повернулся к Вуди:
– Как дела, продавец укропа? Только, чур, не читать мои мысли!
Но Вуди было не до чужих мыслей. Он не знал, как избавиться от своих. К счастью, на помощь ему пришел Лео.
– Мне кажется, что существует некая зависимость, – сказал индус. – Мы видим, что от центрального вокзала столицы поезда идут в восьми направлениях. На шести из них, в течение трех дней подряд, стоп-краны были сорваны. А на двух нет.
– Точно, – не выдержал импульсивный Джонни, – посмотрите! На двух участках нет мигающих точек!
– Это значит, что они там будут! – невозмутимо продолжил Лео. – Сегодня, между девятью и десятью часами вечера! На западном направлении и на восточном!
– Вот теперь пришло время отправляться на вокзал, – просиял Маркус и выключил экран.
Оказалось, что на вокзале их уже ждут. В кабинете начальника вокзала они познакомились с полковником Стефенсоном – руководителем службы безопасности Управления железных дорог. Он сразу же начал объяснять план предстоящей операции.
– Итак, в заданное время, то есть между девятью и десятью часами, отходят два поезда: Восточный экспресс отправляется в 21:00, Западный экспресс отправляется в 21:20.
– Две группы ваших специалистов, – на лице полковника появилась едва заметная ироничная улыбка.
– …При поддержке нашего спецотряда, – глаза полковника заблестели, – садятся в эти поезда.
– Ваша задача, – Стефенсон посмотрел на Маркуса, – определить потенциального нарушителя и дать сигнал нашим людям. Просьба – в контакт с нарушителем не вступать, этим займутся наши спецы. Господин Маркус, вы согласны с планом?
– Конечно, полковник, – профессор утвердительно кивнул головой.
– Отлично. Теперь возьмите эти приборы. Это коробочка, – полковник показал на айфон последней модели, – на самом деле новейшее передающее устройство. Осталось разделиться на две группы и решить, кто на каких поездах поедет.
«Я хочу быть с Лео, но мне достанется Джонни», – подумал Вуди. И угадал.
3
Не успели они усесться в синие кресла, как поезд тронулся. На электронном табло, висящем в проходе, светились цифры:
21:00.
– Слышишь – рев дизеля? Это прицепленный сзади тепловоз выводит поезд на максимальную скорость, – с видом знатока сообщил Джонни и добавил. – Такая схема называется: PUSH-PULL. Наш поезд несколько устаревший, однако, считается вполне надежным.
– Зачем тебе все это? – спросил Вуди, стараясь проглотить ком беспричинного раздражения.
– Что именно? – не понял Джонни.
– Ну, эти, твои познания. Какая разница, максимальная скорость или нет? Мне все равно, что там внутри – дизель или мясорубка.
– Что с тобой, Фитч? Мне кажется, ты уже второй день не в себе. Не хочешь объяснить, что стряслось? – не понял Джонни. Это вышло у него так искренне, что Вуди завелся еще сильнее.
– У меня голова болит, – соврал он, а затем брякнул такое, от чего потом еще долго сгорал от стыда, – зато успех операции зависит от меня, а не от твоих знаний.
Джонни не успел ответить, потому что в приборе связи раздался голос Маркуса:
– Вуди, Джонни! – Раз – два – три! Прием! Меня слышно?
Услышав удвоенное «да», он продолжил:
– Начинаем операцию. Повторяю. Ваша задача – выявить злоумышленника и подать условный сигнал агентам. Они есть в каждом вагоне. И только. Никакой самостоятельности. Ноль риска. Вуди впереди, Джонни сзади, прикрывает. Еще раз напоминаю – самим ничего не предпринимать. Мы с Лео на платформе Западного экспресса. Поезд отправляется в 21:20. Все, вперед, братцы. До следующего сеанса связи.
Ни сказав друг другу ни слова, Вуди и Джонни встали с кресел. Джонни опустил руку во внутренний карман куртки, туда, где лежал «Арамис».
В последнем вагоне, в котором они с Джонни ехали, было всего пять человек. Вуди сознавал, что ему нужно собраться. Нужно было с чего-то начать. Он сделал несколько шагов, пытаясь настроиться на желания парня в свитере. Парень сидел у окна. На столике перед ним стояла бутылка соды и лежал раскрытый ноутбук. Парень изучал портал шуток. У него не было желаний.
Наискосок от парня сидели двое в рабочей одежде. Один спал. Второй смотрел на бегущий за окном пейзаж. Они ничего не хотели.
Бабушка с внучкой. Внучка жует конфету. Нет желаний.
Солдат. Нет желаний. Следующий вагон.
С ужасом сознавая, что дар его исчез, Вуди шагал по проходу.
Двое за шахматами. Студент. Девушка роется в сумочке. Нашла. Достала. Помада для губ. Нет желаний. Следующий вагон.
Он, даже не оглядываясь, чувствовал Джонни в нескольких шагах за спиной.
Толстяк с бутербродом. Нет желаний. Невеста рыдает. Следующий вагон.
Впервые в жизни желания людей сделались непрозрачны для Вуди.
Женщина кормит младенца. Нет желаний. Следующий вагон. Следующий вагон. Следующий… Дверь кабины машиниста.
Они прошли через весь состав. Вуди поднял голову. Часы на табло показывали 21:19.
Вуди повернулся к Джонни, ожидая увидеть усмешку, но не увидел.
– Через минуту отправится Западный экспресс с Маркусом и Лео, – сказал Джонни.
Он хотел еще что-то добавить, но он не успел. Поезд на полной скорости воткнулся в стену по крайней мере, так почувствовал Вуди. Еще бы не почувствовать, если его бросило к закрытой двери кабины. Он попытался удержать равновесие, но что-то тяжелое рухнуло на него с багажной полки. И наполовину оглушенный, он увидел детскую коляску, летящую по проходу, тела людей, опрокинутые на пол, как кегли. Пространство наполнилось противным скрежетом тормозов, запахом металлической гари и криками пострадавших. А потом мир стал расплываться и терять очертания. Вуди почувствовал, что падает. Падает и при этом не может упасть. Кто-то сильный держал его.
– Давай без обмороков, Фитч. У нас и без того есть проблемы, – услышал он голос Джонни. Чертовая давка! Бандиты железнодорожные! Они сломали мне «Арамис»!
4
Вначале молочный туман прорезал свет фар, потом ночную тишину прервал шелест шин и, наконец, напротив небольшого домика остановился длинный лимузин. Вуди ступил из машины на освещенную фонарями дорожку и направился к дому. В руке он держал большой пакет. Вуди открыл ключом дверь и вошел в темноту. Сзади послышался шум отъезжающей машины. Вспыхнул яркий свет, раздались радостные крики, и шесть пар маленьких рук облепили его со всех сторон.
– Вот я и дома, – выдохнул с облегчением Вуди.
– Почему так поздно? – спросила с укоризной мама. Ее рука продолжала находиться на выключателе. – Скоро двенадцать часов ночи. Дети не пошли спать, хотели дождаться тебя.
Шесть близнецов: Том, Гекльберри, Джо, Бекки, Эмми и Мери, взявшись за руки, завели хоровод вокруг старшего брата.
– Было срочное задание, – не вдаваясь в подробности, ответил Вуди.
Он аккуратно развернул пакет, в котором оказались заварные пирожные, и начал раздавать их детям.
У обитателей Заячьего Острова было два выходных в неделю. В пятницу и на всю субботу они разъезжались по домам. В воскресенье утром возвращались и сразу после завтрака уезжали на экскурсии. Сегодня была пятница.
Когда Вуди вышел из душа, в доме уже было тихо. У него была своя комната, но сегодня он попросил маму положить его в спальню с братьями. Не успел Вуди лечь, как его позвал Том:
– Вуди, правда, сегодня произошло что-то нехорошее?
– Да, какой-то плохой человек остановил поезд, и некоторые люди пострадали.
– Нет, не это, – поправил его Гек. – Ты поссорился со своим другом.
– Откуда вы знаете? Вам кто-то сказал? – опешил Вуди.
– Нам не нужно говорить, мы и так это знаем, – ответил за братьев Джо.
Вуди вспомнил слова Маркуса: «Вы разные. Но каждый из вас обладает способностями, которыми не обладает другой. Новыми способностями нового поколения».
Не успел Вуди улечься в кровать, как вдруг за окном сверкнула молния, и через мгновение прогремел гром. По крыше и по стеклам застучали тяжелые дождевые капли.
– Вуди, хочешь, я расскажу тебе сказку? – предложил неожиданно самый бойкий из близнецов – Том.
– Какую сказку? – не понял Вуди.
– Мы сегодня ее придумали вместе с Геком и Джо.
– Хорошо, – согласился Вуди. Он очень удивился, но не подал виду. Никогда еще его младшие братья не рассказывали ему сказок.
– Сказка называется: «Колючие иголки», – начал Том.
– В одном лесу жили были два соседа-ежика. Днем они собирали грибы и ягоды, грелись на солнышке, а по ночам каждый забирался под свою елку.
Ночью в лесу было очень холодно и сыро. Днем ежики собирали листочки и траву, чтобы сделать свои домики потеплее. Но это плохо помогало, и по ночам они тряслись от холода. А утром, когда вставало солнце, они выбирались на полянку, чтобы погреться.
Однажды ранним утром по полянке пробегал зайчик и увидел трясущихся от холода ежей.
– Что с вами случилось? – спросил зайчик ежиков.
– Мы мерзнем холодными ночами, – дрожа, ответили ежики.
– А мы, зайчики, не мерзнем. Мы все собираемся в свою большую нору, прижимаемся друг к другу, и наши шубки становятся как одно большое меховое одеяло. Нам очень тепло и хорошо!
И зайчик убежал.
– Но у каждого из нас есть своя елка, – сказал один ежик.
– И у каждого под этой елкой есть своя постель и свои запасы ягод и грибов, – сказал другой.
Ежики посмотрели друг на друга и разошлись каждый в свою сторону.
Вечером небо покрылось черными тучами. Поднялся сильный ветер. Стало очень холодно, и полился дождь.
Ежики спрятались под своими елками. Но дождь был такой сильный, что пробивался сквозь еловые ветки. Ночью стало еще холоднее. Бедные мокрые ежики совсем замерзали.
И вдруг один из них вспомнил о том, что сказал зайчик.
«А может, и правда, надо пойти к соседу? Может, вместе будет теплее», – и он выскочил на улицу под дождь и побежал к соседней елке.
– Как хорошо, что ты пришел! – обрадовался его приходу второй ежик. – Я тоже уже хотел бежать к тебе. Давай попробуем прижаться друг к другу, как зайчики, и накроемся листочками. Может, нам будет теплее.
И ежики попытались обняться.
– Ой! – вскрикнул один.
– Ай! – закричал другой.
– Ты колешь меня своими иголками!! – закричали они в один голос и обиженно посмотрели друг на друга.
Но тут ударил гром, и сверкнула молния. От страха ежики опустили свои иголки, тесно прижались друг к другу и... вдруг почувствовали, каким стало тепло.
– Ух, ты! – удивился один.
– Вот это да! – воскликнул другой.
– Надо было всего лишь убрать иголки! – воскликнули они в один голос.
И согревшиеся, счастливые ежики заснули под шум ночного дождя.
5
Утром Маркус и его группа отправилась на Центральный вокзал на встречу с полковником Стефенсоном.
– Итак, подведем итоги вчерашнего дня, – начал полковник.
– Главное – после проведения широкомасштабной операции все виновные в остановках поездов задержаны. За свои действия они будут отвечать перед законом, поскольку причины, по которым они якобы были вынуждены срывать стоп-краны, просто смехотворны. Есть, правда, одно темное пятно. Первые проверки показали, что все эти люди между собой никак не связаны. Поэтому непонятно, как они, синхронно, с точностью до минуты, парами останавливали поезда. Ничего. Я уверен, что если мы копнем глубже, мы все выясним, – полковник замолчал.
– Вот вы говорите, что причины, по которым эти люди останавливали поезда, не заслуживают внимания, – Маркус в упор смотрел на полковника. – Тогда скажите сами, почему они это делали?
– Не знаю.
– Тогда освободите их. Они не виноваты. Они это сделали вопреки своей воле, – сказал неожиданно Маркус.
– А по чьей же, по-вашему, профессор?
– Природы, полковник, Природы. Существует закон, самый главный, самый общий закон. Хотим мы или нет, но выполняем его приказы. Этот закон... мы еще только ощущаем его, но не понимаем до конца…
– Извините, господин Маркус, но я не понимаю этих ваших теорий. Если у вас нет ничего конкретного, будем считать инцидент со стоп-кранами исчерпанным, а все случившееся – набором трагических совпадений.
Пока шла словесная перепалка, Вуди думал лишь об одном: «Надо было всего лишь убрать иголки!» – эти слова из сказки младшего брата крутились у него в голове и будоражили мозг. Он вдруг отчетливо понял, что его ссора с Джонни каким-то непонятным образом мешает всем.
«Надо было всего лишь убрать иголки!» он, кажется, произнес это вслух.
– Мне необходимо переговорить с Джонни Гомесом, – произнес он шепотом, но его услышали все.
– На здоровье, переговори. И… тебе необходимо это сделать прямо сейчас? – удивился Маркус.
– Кажется, да. Пожалуй, необходимо, – кивнул Вуди и, не посмотрев на Джонни, направился к двери. Джонни пошел за ним.
В коридоре не было ни души.
– Это все из-за стихов, – сказал Вуди.
– Что из-за стихов? – не понял Джонни.
– Я обиделся из-за того, что ты смеялся над ними. Из-за этого все и произошло.
Лицо Джонни стало необычайно серьезным.
– Фитч, ответь мне, ты дурачок или только им кажешься? Я не много понимаю в стихах, но твои – самые лучшие, что я слышал в этой жизни.
– Где ты их мог слышать?
– Да от тебя же. Ты их орешь по ночам:
|
«Мне кажется, что в одиночку, |
Это были стихи, которые Вуди написал позапрошлой ночью. И Джонни читал их наизусть. И притом так, словно эти слова и мысли – это его слова и мысли.
– А что же ты тогда… в музее… – не нашелся, как выразить вопрос Вуди.
– Если один из двух моих лучших друзей – хороший поэт, я что, не могу немного погордиться этим? Или даже прихвастнуть? – возмутился Джонни. – Или это у нас запрещено?
– Джонни!
– А я все думаю, отчего он злится, этот торговец укропом? Скажи спасибо, что я ненавижу сантименты. Иначе наверняка треснул бы тебе в лоб!
Когда улыбающиеся Вуди и Джонни вернулись, в комнате царило молчание. Полковник посмотрел на часы. Маркус с надеждой взглянул на Вуди… на Джонни…
– Извините, – неожиданно подал голос Лео Неру, – у вас, разумеется, найдется схема железных дорог?
Полковник вяло кивнул и нажал кнопку на ноутбуке, который лежал на столе. На стене включился экран.
Схема была знакома.
Лео встал. Его черные глаза маслины радостно бле
– Кратчайший путь между двумя точками прямая. Нужно соединить прямыми линиями точки остановок парных поездов.
– Зачем? – не понял полковник Стефенсон.
– А вы попробуйте, – отреагировал Лео.
– Нет проблем, – устало вздохнул полковник, и сразу же на экране возникла линия, соединившая две противоположные мигающие точки.
Потом появилась еще одна линия. Все, кто был в комнате, не отрываясь, следили за происходящим.
– Посмотрите, – комментировал Лео, – видите, две линии пересеклись в какой-то точке карты? Что это за место? – обратился он к Маркусу.
– Это центральный вокзал, – ответил Маркус, – может быть, это случайность?
– Сейчас узнаем. Соедините, пожалуйста, третью пару, – попросил Лео.
Третья прямая легла точно в пересечение первых двух линий.
На произошедшее все реагировали по-разному:
– Этого не может быть! – зазвенел голос полковника.
– Лео – ты просто гений! – выкрикнул радостно Джонни.
– Вот что значит – убрать иголки, – умиротворенно произнес Вуди.
– Все-таки единство – это сила, – негромко сказал Маркус.
Когда общее возбуждение немного утихло, Маркус обратился к полковнику Стефенсону:
– Получен некий результат, возможно, случайный. Хотя, если карта точна, то вероятность случайности равна нулю.
Стефенсон поднялся со своего места. Чувствовалось, что он уже взял себя в руки.
– Наша карта не точна. Она идеальна. Чего не скажешь о ваших выводах. Говоря честно, если бы не приказ начальства, ваши мальчуганы сейчас бы находились там, где им и положено – в школе. А теперь вспомним о том, о чем вы забыли.
Полковник коснулся клавиши на ноутбуке, и на экране загорелась еще одна точка.
– …Седьмой остановившийся поезд, – обратился он к Лео, – у него нет пары?!
– Молодой человек, приготовьтесь. Сейчас Ваша теория растает, как дым из выхлопной трубы. Итак, как же проходила операция? Когда эти двое юношей... – теперь полковник покосился на Джонни и Вуди, – …отправились в свой поход по вагонам, мне сразу же дали знать, что они чем-то расстроены и выглядят, мягко говоря, неважно. Поэтому я приказал своей группе усилить бдительность и рассчитывать больше на себя. Прошу прощения…
Полковник на секунду наклонился к ноутбуку, и схема дорог на экране исчезла. Вместо нее Вуди увидел себя. Физиономия была растерянная. К счастью, ее сразу сменила другая фотография парень в свитере сидит у окна. Затем возникли двое в рабочей одежде, один из них спал. Картинки выплывали и таяли в едином слайд-шоу, а полковник Стефенсон говорил:
– 21:00 – Восточный экспресс тронулся. 21:06 – молодые люди начали свое путешествие по поезду. Западный экспресс, в котором находились профессор и третий юноша, в этот момент стоял у платформы. А в 21:19 ...
Слай-дшоу остановилось. С экрана смотрел толстяк. Вуди помнил его. Он ел бутерброд.
– …в 21:19 моими людьми был схвачен человек, который пытался сорвать стоп-кран, – полковник победно улыбнулся. Экран погас.
– Таким образом, давайте поблагодарим друг друга за потраченное время и… пускай каждый вернется к своим делам. Тем более что завтра мы открываем новую магистраль. Пышная церемония. Будет даже премьер. Дел невпроворот…
Полковник поднялся, обозначая конец встречи. Маркус не пошевелился.
– Я чего-то не понимаю, полковник, – протянул он. – Если злоумышленник был схвачен, отчего же остановился поезд?
– Техническая неисправность. Лопнул воздушный рукав. Через него воздух из тепловоза подводится к тормозным системам вагонов. Если рукав лопается – поезд автоматически останавливается, – ответил полковник. – Однако к делу это отношения не имеет. Важно другое. Восточный экспресс, в котором ехали ваши ребята, остановился вполне самостоятельно. В этот самый момент Западный даже не успел еще отойти от платформы. Таким образом, ваша теория – увы – не стоит выеденного яйца. Поезда не всегда останавливаются попарно!
– А где находится эта платформа? – спросил Вуди, сам не веря, что отважился на вопрос.
– На Центральном вокзале столицы, разумеется, – усмехнувшись, ответил полковник Стефенсон.
Он был последним, кто сообразил, что означает его ответ…
6
Время было не обеденное, и в школьной столовой было пусто.
– Четыре пары поездов! Нам хотят передать какую-то информацию, это очевидно, – Джонни не мог успокоиться. При этом он не забывал накладывать себе в тарелку горы пасты. Вуди всегда удивлялся, как Джонни умудряется оставаться худощавым и при этом лопать, как борец сумо.
– Самое главное доказательство – это наш Восточный экспресс, – говорил Джонни, – это надо же! Арестовывают человека, который пытается сорвать стоп-кран, а поезд все рано останавливается. И когда?! Точно в 21:20. Минута в минуту, когда должен тронуться Западный экспресс! Причина? Лопнувший воздушный рукав, а ведь это очень надежная вещь, – добавил он с полным ртом.
Зачарованно наблюдая, как Джонни поглощает пасту, Вуди снова вспомнил: «Нужно просто спрятать иголки». И еще он подумал, что все изменилось. Он больше не сможет угадывать, какое мороженое, клубничное или ванильное, закажет пара в кафе. Теперь его дар целиком зависит от связи с другими – с друзьями, с Джонни и Лео, точно так же, как вся работа железной дороги страны зависит от того, не сорвет ли кто-то в одном из летящих составов стоп-кран.
– Очнись, Фитч! – Джонни тронул его за плечо. – У тебя весь укроп разворуют. Ты слышал, что сказал Лео?
– Нет, – честно признался Вуди.
Он говорит, что линия между четвертой парой поездов указывает не просто на центральный вокзал, а… Нет, лучше повтори ему сам это, Лео.
– Нам надо искать в районе перрона, где остался стоять Западный экспресс. Это и есть самая последняя точка! – сказал Лео. – Звоним Маркусу.
7
Лимузин, словно акула среди стаи мелких рыбешек-машин, плыл по вечернему городу.
– Видите, – говорил Джонни, указывая на экран компьютера. – Вот куда подали Западный экспресс. На перрон номер один. Рядом, в левом крыле вокзала, три этажа. Два из них – залы ожидания. Самый верхний – технический. Там диспетчерская, отдел сигнализации и связи, и другие службы. Вход туда перекрыт. Есть еще подвал.
– Что там? – спросил Лео.
– Ничего особенного. Раздевалка техперсонала и бомбоубежище.
Экран погас. Лимузин беззвучно скользил вдоль бульвара. Был тот самый час, когда солнце уже зашло, но небо еще остается светлым. Уличные фонари еще не зажгли. От этого контуры предметов казались немного размытыми. Тени сбивали с толку. И хотелось верить, что в мире нет опасностей, а существует только покой.
«Как странно, – думал Вуди. – У нас никакого плана. Совсем никакого. Совсем…»
– Меня тревожит то, что мы чересчур спокойны. В сущности, у нас даже нет плана действий, промолвил Маркус, не поворачивая головы, – а что вы скажете о времени остановки поездов? Ведь все они были остановлены после девяти часов вечера.
– Верно, – откликнулся Лео. – Как странно, что мы об этом даже не думали.
– Может быть, это и есть наш шанс? – продолжил Маркус. – Мы видим, что тот способ, которым нам передают информацию, основан на совпадениях. Иными словами, нам говорят, что ничего случайного нет. И поезда тоже не случайно были остановлены, как по будильнику, в одно и то же время.
Маркус поставил бортовой телефон на громкую связь и набрал номер. В салоне послышались длинные гудки, потом раздалось: «Маркус, я вас слушаю» – это был голос полковника Стефенсона.
– Мы по дороге к Вам, полковник.
– Да, я жду вас, как договорились.
– Нам тут по дороге пришла одна идея. Скажите, что происходит на вокзале между девятью и десятью вечера?
– Ничего особенного не происходит, – после короткой паузы ответил Стефенсон. – Всё, как обычно. Приходят и уходят поезда. Пассажиры покупают билеты, берут вещи из камер хранения. Я не знаю, что тут добавить.
– Господин полковник, – заговорил Лео, – а можно получить видеозапись камер наблюдения вокзала последних четырех дней. В те самые часы, когда были остановлены поезда.
– Нет проблем. Мы приготовим их к вашему приезду.
– Я вам упрощу задачу, – снова вмешался Маркус.
– Нас интересуют не все камеры. Только те, которые фиксируют входы с первого перрона в зал ожидания… – Маркус задумался, – да, я думаю, этого вполне достаточно…
Через сорок минут вся группа вместе с полковником сидела напротив экрана.
– Пока вы ехали, мы успели кое-что накопать, – начал полковник, – однако, убейте меня, я не знаю, как это оценить. Или это дьявольское совпадение, или... нет, я пока придержу свое мнение.
За прошедший день полковник Стефенсон явно стал осторожней.
– Съемка велась четыре дня назад. То, что вы видите – это центральный вход в зал ожидания с первого перрона. Обратите внимание на входящих, – комментировал он происходящее на экране, – справа в углу экрана для наглядности выведен таймер. Он отсчитывает время в обратную сторону. Нули на таймере – соответствуют времени остановки поезда.
Все сидящие молча впились взглядом в экран. Камера явно стояла невысоко, поэтому лица входящих были хорошо различимы.
20, 19, 18, – отсчитывал таймер. На лице Стефенсона блуждала рассеянная улыбка. Поток толпы на экране то нарастал, устраивая заторы, то ненадолго спадал. 08, 07, 06. Наконец на таймере появились нули. Изображение замерло. С экрана на них смотрел рослый мужчина с плоским скуластым лицом.
– Стоп-кадр точно совпадает со временем срыва стоп-крана, – глухо промолвил полковник, последующие три дня мы соединили в один ролик. Смотрите.
Он щелкнул пультом. Снова в углу экрана побежали цифры – 20, 19, 18. Снова народ, устраивая заторы, втекал в вокзал. 07, 06, 05… На улице хлестал ливень. Давка у входа. Нули! На этот раз Скуластый застывает на пару шагов перед входом.
Вновь, стремительно меняясь, засеменили цифры: 20, 19… Дождя нет, но погода ветреная. Слева от двери припаркована машинка для мойки пола. Нули. Скуластый успел выйти фронтально на крупный план.
– Который теперь час? – спросил вдруг Маркус.
– Без четверти девять, – ответил кто-то, глядя, не отрываясь, на экран. Кажется, Джонни.
20, 19, 18, 17…
– Вы обязаны его задержать, – сказал Маркус, обращаясь к полковнику.
– Не отдавайте мне приказов, – огрызнулся Стефенсон.
…11, 10. 06, 05, 04…
– Пожалуйста, не останавливайте запись, – попросил Вуди.
– Нет, проблем, – ответил полковник.
...02, 01… На таймере высветилось: 00:00. «Четыре нуля – как колеса остановившегося вагона» – мелькнуло в голове Вуди.
А тем временем скуластый пассажир зашел внутрь, поправил на плече лямку тяжелой сумки, повернул направо и исчез.
– Куда он пошел? – нервно спросил Маркус.
– Понятия не имею, – ответил полковник, там нет ничего. Только лестница, ведущая в бомбоубежище.
– И раздевалку, – добавил Джонни.
– Верно, – подтвердил Стефенсон.
– Послушайте меня, полковник Стефенсон, – сказал Маркус голосом жестким, каким раньше не говорил никогда.
– Нравится Вам получать от меня приказы или нет, этот вы выполните. Иначе, верьте мне, тот, кто выдал Вам эти погоны, пожалеет о том дне, когда поступил на службу.
Маркус сделал паузу… выждал, пока полковник вынужденно опустит глаза. А потом продолжил:
– Если пассажир, которого мы видели на экране, снова появится, ваши люди остановят его. Все равно, под каким предлогом. Вы сделаете это?
Полковник вяло вздохнул.
– Вот и хорошо, – заключил Маркус.
Большие электронные часы на стене показывали без пятнадцати девять.
– Я думаю, нам лучше внизу подождать, в бомбоубежище, – едва слышно произнес Вуди. Но, хотя он произнес это очень тихо, его услышали. И никто не стал спорить.
Бомбоубежище было бетонным сооружением размером с два футбольных поля. Или три. Вуди не считал. В центре располагался огромный зал, похожий на городскую площадь, где место памятника занимал циклопический жестяной бак для питьевой воды, крашеный отвратительной синей краской. По периметру помещения были нарезаны бесчисленные комнаты и комнатки непонятного назначения. И все это сооружение – все его стены, потолки и, кажется, даже двери – было облицовано одинаковой бетонной плиткой, закрученной на четыре болта по углам.
– Что мы здесь делаем? – спросил Маркус у Вуди, когда они спустились в подвал.
– Мы ищем то, что может всё здесь взорвать.
– Он прятал здесь взрывчатку? Ты прочитал его желания? – Маркус склонился почти пополам, чтобы заглянуть Вуди в глаза. Он скорее догадался сам, чем спросил.
– Да. Видел, – ответил Вуди. – Это человек спускался в раздевалку, но хотел попасть в бомбоубежище. Он так ненавидит всех.
Пока ребята осматривалась, прошло около получаса. В бомбоубежище спустился полковник Стефенсон.
– Профессор! Что будем делать с задержанным вышибалой?
– Так он, оказывается, вышибала? – переспросил Маркус.
– Да, следит за порядком в ночном пабе вокзала. Живет в пригороде, каждый вечер приезжает поездом на работу. Но это еще не значит, что я могу держать в камере человека, не предъявляя ему никаких обвинений! – занервничал Стефенсон.
– А вы обвините его в несоблюдении правил общественной гигиены! – взорвался Маркус.
– Он хочет сделать звонок своему адвокату. Могу я хотя бы это ему разрешить?
– У вышибалы имеется свой адвокат? Передайте ему, что адвокаты у нас не работают по ночам, – отрезал Маркус. – Знаете, полковник, займитесь лучше делом. Проверьте нашего подопечного как следует, а еще, вызывайте саперов. У нас есть все основания полагать, что вокзал заминирован. Мина находится здесь, в бомбоубежище.
– Но откуда вам это известно?
– Это не важно. Важно срочно найти и обезвредить мину. Выполняйте, – добавил Маркус нетерпеливым тоном.
Прибывшие саперы сразу сосредоточили поиски на колоннах центрального зала, на которых покоилось перекрытие. Потому что даже ребенку понятно, что никто не станет рисковать свободой ради мечты бабахнуть кладовку пристанционном буфете.
Итак, колонн было сорок. У каждой четыре стороны. На каждой стороне десять бетонных плит. И каждую из этих тысячи шестисот плит нужно было снять. Маркус и ребята, как могли, помогали саперам.
– …К двум часам ночи было вскрыто тридцать колонн..
– ...К трем часам – тридцать пять. Вуди не чувствовал усталости. Она осталась далеко-далеко позади.
– …В четыре часа работа была закончена. Взрывчатку не нашли.
– Мимо, – вздохнул Джонни.
– Отдохнем, – сказал Маркус. – Отдохнем и все обсудим.
Он подождал, пока группа по его примеру сядет на пол.
– Итак. Четыре вечера подряд человек спускается сюда с сумкой. Сколько в сумке? Десять? Пускай двадцать килограммов взрывчатки. Она упакована в свертки. Что это, порошок? Или что-то, похожее на пластилин? А если это не свертки? Она же не может быть насыпана на дно, как мука?
Вуди слушал Маркуса и знал, что эти вопросы адресованы не к нему. Наверняка Джонни разбирается в подрывном деле не хуже любого сапера. И понятно, что во всем, что касается логики, ему далеко до Лео Неру. Поэтому он и сам не понял, почему вдруг сказал:
– А в пластиковых бутылках? Эта опасная штука не может быть жидкой?
Маркус нахмурился. Лео хмыкнул. Джонни оглянулся назад, туда, где прямо посреди зала рядом с главной несущей колонной высился бак для воды. Потом снова перевел взгляд на Вуди:
– Откуда ты знаешь, что такое возможно, Фитч?
– Ничего я не знаю. Я просто заметил, что ты хочешь пить. – смутился Вуди.
– Фитч, изо всех продавцов укропа, которых я знал и не знал, – начал Джонни, но не стал продолжать. Он просто вскочил на ноги и через несколько прыжков уже находился у бака. Наверх вела железная лестница. Джонни взлетел по ступенькам.
– Похоже, что кто-то здесь так спешил, что даже забыл закрыть горловину, – сообщил он, – а отверстие не слишком узкое. Взрыватель вполне пролезет. На месте вышибалы, я бы просто взял, упаковал его в пластиковый кулек и утопил его здесь, на дне. И проводов никаких не нужно.
– Что такое взрыватель? Как он выглядит? – спросил Лео. Все уже стояли внизу, у бака.
– Он может, как хочешь, выглядеть, – ответил Джонни, – как любой прибор, который может принимать электромагнитный сигнал. Например, телефон. Эх, жаль, «Арамис» испортился.
Саперы проверили жидкость. Вывод был однозначный – без взрывателя жидкость безвредна.
У Маркуса прозвенел телефон.
– Есть важные новости по поводу арестованного, – впервые голос полковника звучал ликующе, – его настоящее имя Сит Ахрин. Ему тридцать два года. Из них пять лет состоит в террористической организации «Чистый Глобус». Специалист-подрывник. Разыскивается Интерполом. Профессор, прошу вас, передайте от меня своей замечательной группе мое абсолютное восхищение.
– Я вам перезвоню, – прервал его Маркус, до этого ничего не предпринимайте. Хотя знаете что… Организуйте нам быстро штук пятнадцать резиновых ведер.
– Где же я их найду? Ночь на дворе.
– Ограбьте хозяйственный магазин.
Вероятней всего, полковник Стефенсон именно так и поступил. Потому что уже через несколько минут в бомбоубежище появились два крепыша сержанта. Ведра были сложены одно в другое, как одноразовые стаканы.
– В ваших руках – честь железной дороги, сказал Маркус сержантам. – Вы должны помочь саперам опустошить этот бак, – он показал на центр зала.
Глядя, как трудятся сержанты, Вуди попытался сообразить, сколько же часов уже не спал. Но мысли уплывали, и счет не давался. «Навряд ли я сегодня сяду писать стихи», – подумал он. Ему стало ужасно весело. И надо было сделать огромное усилие, чтобы проглотить, задушить рвущийся наружу смех, потому, что он никогда бы не сумел объяснить его причины.
Когда бак был опустошен, Маркус достал свой мобильник. Набрал номер.
– Полковник, я тут подумал, закон есть закон. Каждый имеет право позвонить своему адвокату. Дайте этому пареньку телефон.
Ждать пришлось не больше минуты. Звонок изнутри жестяного бака, и громкий хлопок, усиленный резонансом, прозвучал, как гром.
Но этот гром ничего не взорвал.
9
– Дорогие сограждане! Сегодня у нас всех радостный день. Мы открываем новую магистраль…
Главный министр правительства Теккерей стоял на трибуне, установленной на первом перроне, на фоне вокзала. С места события велся прямой телерепортаж.
– …Железная дорога – это кровеносная система страны, – говорил министр, – От нее зависит не многое. Жизнь. И так же, как здоровье и жизнь нашего организма зависит от каждой клетки, таки на железной дороге, – каждая станция одинаково важна, каждый рельс, каждый состав.
– Идите все сюда, нашего Вуди показывают по телевизору, – кричал Том. Его указательный пальчик упирался в большой плазменный экран.
Вуди сидел на ступеньке между друзьями. Его голова покоилась на плече Джонни. Вуди спал…