Гиперактивность

– Сегодня поговорим о проблеме гиперактивности, ставшей всеобщей. Врачи и воспитатели ищут варианты решения этой проблемы: от лечения с помощью животных и занятий спортом до приема лекарственных препаратов. Однако проблема по-прежнему остается серьезной. Что об этом скажут постоянные участники нашей беседы?

– Если проблема становится всеобщей, то это уже не явление, а реальность, и к ней следует относиться не как к болезни. Больны мы, если считаем эту ситуацию временной или преходящей.

– На данный момент это явление определяют как нарушение, помеха.

– Конечно, если что-то мешает, то является помехой.

– Можно смотреть на это и так. У этого явления есть различные симптомы и широкий спектр проявлений. В основном они относятся к проблемам поведения – об этом говорят все. Эти проблемы возникают еще до страданий ребенка, его родителей и воспитательной системы. Несомненно, что страдают все: достаточно одного такого ребенка в классе, чтобы страдал он и все окружающие. Согласно статистике, до 10% обследуемых определяются как гиперактивные, и этот показатель растет. У взрослых этот процент ниже, то есть со временем людям удается приблизиться к норме. В среднестатистическом классе есть, как минимум, четверо детей, у которых официально определяется гиперактивность. Но опыт учителей показывает, что таких детей в классе 40, а у четверых из них – это крайние проявления. Проблематичное поведение проявляется не только в классе, но и в обычных ситуациях. Этим занимаются различные специалисты, и все говорят о том, что случаев поведения, вызванного отсутствием спокойствия и неспособностью сосредоточиться, становится больше. Как правило, спокойствия нет и у родителей.

– Это ясно, поскольку исходит из корней нашей природы, а мы живем в особый период. Закончилось время линейного роста эгоизма из поколения в поколение, и сейчас в человечестве начинает раскрываться его глобальная взаимосвязь. Эгоизм из просто большого стал интегральным, то есть представляет собой огромную сеть вместе связанных семи миллиардов эгоистов. В течение многих тысячелетий жизнь людей была достаточно спокойной. Как правило, они жили в том месте, где родились, не стремились в другие страны, женились на дочери соседа, наследовали специальность отца. Даже одежда переходила от поколения к поколению, не говоря о доме и хозяйстве. А сегодня мы не находим себе места, мы летим в отпуск подальше от дома. То есть взрослые тоже страдают от гиперактивности, но у них есть возможность разрядиться самостоятельно. 100 лет назад футбольные болельщики не устраивали таких явлений, как сегодня: сто тысяч человек бегают, кричат, калечат друг друга. Люди ищут возможность разрядить нервы, успокоить растущее желание насладиться. Избивают манекен начальника. Явление гиперактивности появилось в последние 50 лет, и многие взрослые и дети от него страдают. Сейчас оно приобретает иную форму: беспокойство проявляется не столько в движении, как в поиске внутреннего наполнения. Им мешает нечто изнутри, а не снаружи. Только 10% гиперактивных детей успокаиваются с помощью движения – поэтому мы их видим, а остальные впадают в депрессию.

– Нам, психологам, это хорошо знакомо.

– У детей есть игры, кино, Интернет – мы им даем все, что можем. Вместе с этим усиливаются депрессивные состояния, которые тоже исходят от гиперактивности: они хотят больше, но не могут себя наполнить. Преувеличение активности относится не к движению.

– Вы понимаете этот термин как усиление?

– Усиление эгоистического желания, которое должно получить наполнение, но не способно: ему нечем себя наполнить, хотя мы даем детям все! Посмотрите, что сегодня есть у ребенка!

– Целый мир!

– Путешествия, игры, средства связи. И всего этого недостаточно, все это их не наполняет. Так что проблема не в том, что гиперактивность нам мешает. Если принять во внимание все проблемы усиления эгоистического желания, которое не находит наполнения, а потому пребывает в удрученном состоянии – или под воздействием лекарственных препаратов, или из-за различных нагрузок, – то мы увидим явление, охватывающее всех.

– Вы говорите об общем явлении, и я это понимаю, так как вижу много примеров отсутствия спокойствия. Это проявляется и у детей младших возрастов. Раньше дети играли в игру год-два, а сейчас они моментально теряют к ней интерес и требуют новую. Но есть особая группа, в которой это проявляется крайним образом. Таким детям тяжело справиться с возбуждением и рвущимися изнутри импульсами.

– Мы различаем в человеке четыре уровня развития эгоизма: неживой, растительный, животный и человеческий. Эгоизм растет и демонстрирует себя по-разному на каждом из этих четырех уровней. Если он находит способ себя наполнить, то спокоен. На самом деле он не спокоен, а просто разряжает себя явлениями, которые не проявляются в движении.

– Вы хотите сказать, что движение происходит внутри, а не снаружи.

– Именно. В других случаях он наполняется только в движении, и ему не важно, куда направиться и что делать, главное – запутать себя и всех. Именно это явление мы видим.

– И называем гиперактивностью.

– Все это касается огромного желания насладиться, которое в нас развивается. И мы не найдем ему решения предлагаемыми методами. Подавляя детей, мы вызываем в них очень глубокие и нежелательные явления. Если есть затор, то вода поднимается выше и выше. Ей необходимо дать выход, иначе взорвется вся система. Если мы не исправляем проблему, то она проявляется на более высоком уровне. Тем, что мы кормим детей лекарствами, мы поднимаем проблему на более высокий уровень. В конце концов, мы получим людей с различными отклонениями, поскольку в свое время не дали им возможность разрядиться естественным образом, подходящим требованиям их эгоизма. Это может выразиться в психических заболеваниях, половых извращениях, жестокости.

– Гиперактивность чаще проявляется у детей со склонностью к правонарушениям. Но есть случаи, когда удается использовать это свойство положительно: ребенок может одновременно выполнять несколько действий, у него хватает энергии на весь день. Есть действия, которые другие люди не могут выполнять, а они могут. Но в период до совершеннолетия у них возникают проблемы не только со школой, но и с товарищами. Они не могут сосредоточиться на чем-то одном, эгоцентричны – больше думают о себе, меньше способны понять другого. Из-за их непоседливости с ними трудно играть. Как к этому относиться и как им помочь? Как дать наполнение, и о каком наполнении идет речь?

– Здесь, несомненно, проявляется запущенность воспитания. Мы должны каждого из них сделать психологом самому себе: объяснить, что им движет, что с ним происходит, почему он постоянно вскакивает и взрывается. С детьми необходимо говорить обо всех этих явлениях. Мы не объясняем им природу человека, ее эволюцию и процессы, происходящие в наше время. Они должны знать жизнь, а о жизни, к сожалению, мы с ними не говорим.

– Интересно, что я как психолог должна это делать.

– Вы как психолог можете это делать в частных беседах. Но в школе ребенку не объясняют жизнь. Его пичкают знаниями, его обучают специальностям, а не воспитывают, то есть не формируют из него человека. Он должен знать, что с ним происходит, а его этому не учат. Поэтому он не знает, как правильно относиться к себе и другим. Ему нужно объяснить, откуда и почему к нему приходят эти проблемы, как с ними справиться. Помогает преподавание им актерского мастерства, как выйти из себя и играть другого… Он должен быть партнером в работе с явлениями, которые чувствует, причем видеть это вместе с товарищами. Как они относятся к нему, и как он – к ним? Ладят ли они между собой? Что вообще происходит в классе и почему? Дети должны быть более самостоятельными, лучше понимать, пытаться справляться с жизнью своими силами.

– Несомненно, это будет для них трудно.

– Но без объяснения, без основы они не понимают причину своего поведения – и страдают. Подчас мы раздражаемся на кого-то, а когда понимаем причину, то относимся с пониманием к проблеме и к человеку. Так следует учить детей.

– Если объяснить тем детям, которые отличаются гиперактивностью или отсутствием внимания, причину их поведения, они будут спокойнее, или изменимся мы как общество? С ними ведь вообще трудно говорить, потому что они не способны сосредоточиться на чем-то больше трех минут.

– Если ты будешь говорить именно об их проблеме и дашь им возможность объяснить и высказаться, то увидишь иную картину.

– Способности беседовать у них не меньше, они просто не способны сидеть.

– Но в классе можно стоять! Пусть стоят…

– Относительно класса нужно подумать. Ведь если ты не сидишь, то не учишься – в школе движение не предусмотрено. Но если у детей есть потребность в движении вместе со способностью к беседе, может ли способность говорить о проблеме и понимать природу человека успокоить их изнутри?

– Безусловно. Человек, знающий источник проблемы, может лучше себя подготовить, организовать, понять, как относиться к другим людям. Он страдает из-за того, что не знает, как себя преподнести. Ему все-таки придется разрядить себя, но уже другим образом – как это делаем мы.

Дети – маленькие люди, и к ним следует относиться соответственно. Это касается и тех, кому трудно учиться. Дислексия – это тоже вид гиперактивности. Дети не способны усваивать с той скоростью, с которой работает их мозг.

– Но как объяснить ребенку, что он отличается от других?

– Когда Вы говорите с ребенком, разве Вы не чувствуете необходимость объяснить ему, почему он так себя ведет?

– Я поддерживаю его в том, что его желание двигаться легитимно, ведь кому-то нужно больше двигаться, а кому-то меньше. Он по-другому думает, по-другому понимает, а нам трудно принять, что не все в классе одинаковы.

– Получается, что Вы подчеркиваете различие между ним и другими детьми.

– Но он так себя чувствует! Я не подчеркиваю его отличие, а показываю положительную сторону его свойств, ведь все считают их отрицательными.

– Нехорошо так говорить со всем классом, ведь каждый чем-то отличаются от других. Если мы объясним ситуацию, исходя из ее общей причины, то они легче ее примут, отнесутся к ней естественно. Они поймут, что, в конечном счете, развиваются нормально. Даже если их поведение не рационально и отличается от общепринятого, они воспримут его правильно. А если человек растет удрученным, поскольку его считают отрицательным исключением, то он просто несчастен.

– А как объяснить детям, почему не все одинаковые? Почему в классе есть несколько человек, которые мешают всем учиться? Почему они постоянно вскакивают?

– У них такой вид желания, которое ни на мгновение не успокаивается. Они пытаются наполниться разными вещами и постоянно ищут разрядку. А другим это не надо, так как их желание развивается медленнее.

– Выходит, гиперактивные дети развиты больше, чем остальные?

– Несомненно, ведь их эгоизм больше. Поэтому они могут достичь в жизни больше, чем другие, если научить их уравновешивать себя самостоятельно, без предлагаемых подавляющих лекарств, ведь общество не выработало к ним правильного подхода. С возрастом гены и гормоны сбалансируются, а внутреннее стремление к достижению самореализации останется больше обычного. Такие люди, в конечном счете, будут более успешными. Что об этом говорит статистика?

– Эти данные нужно проверить. Но уже сейчас известно, что многие успешные врачи по природе гиперактивны, а также программисты: компьютеру их непоседливость не мешает, а скорость восприятия у них особенная.

– Почему же не использовать это в пользу общества? Я столкнулся с такими людьми в процессе работы с нашим архивом – они работают замечательно.

– У них действительно особые способности, но нужно помочь их раскрыть.

– Именно об этом я говорю. И начать надо с раннего возраста.

– На Ваш взгляд, они должны учиться отдельно или вместе с другими детьми? Раньше их отделяли, а сейчас включают в группу, добавляя воспитателя или помощника, ведь нужно создать условия для всех.

– Сегодня есть школы, где с раннего возраста практикуется разделение не только по направлениям: техника, биология, языки, искусство. Классы набирают не только согласно специализации, но и по уровню восприятия: для более успешных детей, для менее успешных и так далее. Возможно отделение и здесь, ведь человеку легче ужиться в таком обществе, в котором у большинства такие же свойства, как у него.

– Как правило, они отличники в спорте. Наверное, среди спортсменов много гиперактивных людей. Отсутствие спокойствия со временем проходит очень незначительно. Среди детей гиперактивностью отличаются 5-10%, а среди взрослых – 6%. То есть это проходит не у всех.

– Просто у взрослых гиперактивность не проявляется в движении, а переходит в другую форму – во внутреннюю тревогу.

– Человек учится использовать это свойство с пользой, не чувствует в нем вечной помехи. Но это также зависит от отношения к нему окружающих. В тех семьях, где ребенка приняли таким, каков он есть, полученная уверенность дала ему силы понять свою особенность и правильно ее использовать.

– Ему нужно помочь найти себе правильное занятие. Тогда он будет знать, как погасить импульсы и перевести гиперактивность в другую форму. В этом смысле спорт не очень подходит, так как требует физических усилий.

– Большинство футболистов не учились в школе, не сидели в классе. Но спорт действительно требует постоянства и внутренней дисциплины.

– Мы еще не обсудили вопрос применения лекарственных препаратов для снижения гиперактивности.

– С этим я совершенно не согласен. Мы не понимаем сути явления: речь идет о желании наслаждаться, которое нельзя подавить лекарствами. Мы боремся со следствием, не доходя до корня проблемы. Тем самым мы разрушаем человека, ведь затем это прорвется в нежелательном поведении в других областях.

– Но если ребенок все-таки должен пройти школьный период, как помочь ему физически вписаться в систему?

– На это пока ответить трудно, но я не думаю, что мы должны работать с гиперактивностью с помощью лекарств. Я вижу, с какой легкостью их назначают: против любой проблемы прими таблетку. Это очень плохо. Бедные родители не соглашаются, но выхода нет, так как ребенку грозит исключение из школы. Подход очень жестокий. Необходимы особые классы и новый подход: говорить с детьми об их проблемах.

Родители справедливо опасаются лекарственного лечения. Оно не помогает, если к нему не добавить другие методы.

– На этом мы сегодня остановимся. Мы говорили о том, что должны рассматривать гиперактивность не как явление, а как реальность. Это не проблема, а зеркало нашего состояния, к которому мы пришли в результате развития эгоизма, который требует нового, интегрального наполнения, но не получает его. Попытки заглушить его приводят к тяжелым последствиям. Мы также говорили о том, что гиперактивные дети более развиты и в будущем могут прийти к большим достижениям. Но чтобы они чувствовали себя частью общества, следует говорить с ними о явлениях, которые они чувствуют, объясняя причину. Если они будут открыто об этом говорить, то будут лучше понимать друг друга. Тема гиперактивности очень широкая, и мы продолжим ее обсуждение в следующих беседах.