Работа с группами девочек подросткового возраста
Э. Винокур: Здравствуйте, дорогие зрители! Я рад встрече с вами в очередной передаче "Прокладывая путь". C нами, как обычно, психотерапевт Лимор Софер-Петман, Моше Адмони - руководитель отдела молодежи в центре "Каббала народу", а также д-р Михаэль Лайтман. В предыдущих передачах мы начали тему воспитания девочек. Мы говорили о том, как их организовать, привить высокие ценности, освободить их сознание от влияния общества, раскрыть в них ту точку, из которой развивается собственное Я, а затем объединить в едином желании. Было сказано, что после всех этих этапов нужно привлечь девочек к практической деятельности с помощью различных дискуссий и занятий. В сегодняшней передаче мне хотелось бы раскрыть понятие "занятие".
М. Адмони: Мы говорили о том, что дискуссии и ролевые игры помогают детям уяснить их место в мире и в коллективе.
М. Лайтман: Большую роль в этом играет театральное искусство.
М. Адмони: После этого вы сказали, что следующим этапом являются игровые занятия – вплоть до игр с элементами напряженности, опасности. Не могли бы вы пояснить, что это значит? Зачем нужна опасность?
М. Лайтман: Человек так устроен, что его поведение и поступки определяются теми образцами, которые он видел в жизни. Он усвоил, что в одних случаях надо вести себя и реагировать так, в других иначе. Человек все время извлекает из своей памяти различные шаблоны и воплощает их в реальность. Поэтому, чем больше мы будем работать над этим с детьми, в особенности с девочками, тем больше у нас будет шансов достичь желаемых результатов в воспитании. При этом мы не "посягаем на права" и не ограничиваем поведение детей какими-то конкретными рамками. Что такое, в сущности, воспитание? – Это всегда набор образцов поведения, которые человек получил от общества. Согласно этим образцам он живет, постоянно копируя в своем поведении некие формы из окружающей среды. Это и есть воспитание. Я понимаю, что вам не терпится спросить: а где же права индивидуума? Неужели мы не оставляем человеку никакой свободы действий?! Где он сам? Ответ: никакой свободы нет.
Л. Софер-Петман: Помнится, вы говорили о необходимости учить ребенка тому, как работать с шаблонами поведения, обучать гибкости в поведении, придавать ребенку чувство уверенности в себе, чтобы мог распознать, какое поведение адекватно конкретной среде. Все это не происходит автоматически.
М. Лайтман: Это не происходит автоматически оттого, что в нашем арсенале есть множество образцов. Поэтому весь наш выбор заключается в том, какой из образцов стоит или не стоит использовать в соответствии с внешней обстановкой. Этому мы и обучаем. Иными словами, существует некое число поведенческих шаблонов для каждой ситуации, а я должен выбрать наиболее подходящий.
Э. Винокур: Психология говорит то же самое. В соответствии со многими теориями, ребенок, сам того не понимая, повторяет различные модели поведения, виденные им ранее. Так утверждал Скиннер.
Л. Софер-Петман: Сказанное вами ни в чем не противоречит существующим в психологии теориям.
М. Лайтман: Дети также учатся, глядя на нас. Например, ребенок кричит. При этом он ждет от тебя определенной реакции, проверяя, как ты отреагируешь на его крик, на его требование. Нам кажется, что он делает это просто так. Это неверно. Ребенок воспроизводит одну и ту же модель поведения, потому что он не знает заранее, чего ожидать в ответ. Он должен получить от нас пример поведения, подход, связь с ним. Поэтому он так себя ведет. Мы думаем, что дети снова и снова ведут себя плохо. Нет, для ребенка это не "снова". Он не чувствует контакта, четкой реакции, а потому продолжает ее искать. Дети непрерывно учатся и постоянно испытывают нас.
М. Адмони: Мы говорим о девочках в возрасте 12-16 лет. Вы сказали, что после обсуждений есть этап игр, которые могут содержать элементы опасности и нервного напряжения. Могли бы вы пояснить, зачем нужно чувство опасности? Что дает ребенку ощущение опасности? И какими должны быть подобные игры?
М. Лайтман: В природе мы наблюдаем, как львица берет своих детенышей на охоту, учит их преодолевать различные препятствия и опасности. Детей необходимо подготовить к жизни. Как можно иначе? Если ребенок не знает, что такое опасность, чего стоит остерегаться, что же он тогда вообще знает? Как он может быть готовым к жизни? Он будет принимать "за чистую монету" то, что видит в фильмах, думая, что так и надо. Но необходимо научить ребенка правильной реакции, анализу и синтезу события, чтобы был психологом самому себе в каждой ситуации. Он должен знать, как помочь людям в конкретной ситуации, нужно или не нужно вмешиваться. Мы должны подготовить его ко всему, что бывает в жизни, а жизнь, как известно, не всегда "сахар".
М. Адмони: Верно. Опасность может возникнуть со стороны природы, и тогда нужны навыки выживания, и на улицах города.
М. Лайтман: Эта опасность реальная.
М. Адмони: Вопрос в том, какие занятия вы рекомендуете проводить с детьми, чтобы помочь им приобрести необходимый опыт?
Л. Софер-Петман: Я подумала о вопросе ориентации. Многих родителей беспокоит вопрос, насколько 12 летнему ребенку можно позволить самостоятельно ездить в транспорте, куда и как. Можно, к примеру, дать девочкам задание: оставить их в каком-то месте, чтобы сумели добраться домой. Разумеется, делать это днем, а не ночью. Можно ограничить их во времени и в денежных средствах. Это подходит?
М. Лайтман: Можно и так. В качестве игры это может быть хорошо. Своеобразная игра на выживание.
Л. Софер-Петман: Конечно. Ведь мы выживаем в условиях города, а не на лоне природы.
М. Адмони: Как же дать детям возможность встретиться с настоящей жизнью и чему-то научиться?
Э. Винокур: Не подвергая их опасности.
М. Лайтман: Я думаю, что это возможно в ходе совместных походов. Я слышал, что сегодня утром наши ребята ходили на экскурсию в суд. Очень интересны их впечатления! Сначала был процесс по делу об изнасиловании, и детей удалили из зала заседания. Затем начался другой процесс, и им позволили зайти. Представьте себе: большая группа наших ребят присутствовала в судебном заседании!
Л. Софер-Петман: Это может многому научить.
М. Лайтман: Я думаю, что можно устроить игру на "выживание", но только как игру.
Л. Софер-Петман: Вообще, приемлемо придумывать им такие игры?
М. Лайтман: А почему бы и нет?
М. Адмони: Например, во время экскурсии или в летнем лагере.
М. Лайтман: Конечно. Их нужно научить способам ориентации на местности – по солнцу, луне и т.д.
Э. Винокур: Но в этом нет ощущения опасности и насилия, о котором мы говорили.
М. Лайтман: Относительно опасности и насилия будет достаточно, если мы покажем детям полицию и тюрьму. Они будут знать, чего надо остерегаться. Это максимум, что мы может сделать со своей стороны.
Л. Софер-Петман: Мы показываем им последствия неосторожности, в том числе больницу или реабилитационный центр.
М. Лайтман: А все остальное можно изучить в процессе ролевых игр - эта форма помогает человеку стать гибче, легче адаптироваться в любой среде.
Л. Софер-Петман: Я хочу поделиться ощущениями от занятий актерской игрой с девочками. С одной стороны, эти занятия доставляют огромное удовольствие, как детям, так и взрослым. С другой стороны, после эмоционального возбуждения, которое сопутствует этим занятиям, бывает очень сложно сконцентрироваться и организовать обсуждение. Девочки начинают общаться между собой, часть из них слушает воспитателя, часть нет. Стоит ли вообще пытаться организовать дискуссию после такого мероприятия, или оставить все как есть? В чем причина эмоционального возбуждения и повышенной разговорчивости?
М. Лайтман: Нужно дать детям успокоиться. Я сомневаюсь, что дискуссия сразу после занятия может быть продуктивной.
Л. Софер-Петман: Мы, воспитатели, чувствуем, что принуждаем детей к дискуссии.
М. Лайтман: Вот видите! Я считаю, что в процессе самих занятий дети постепенно обретают опыт. Самое важное – это время до занятия. Стоит объяснить группе, что сейчас мы будем разыгрывать такой-то случай. Какие у вас предложения? Кому подходит та или иная роль? То есть мы все планируем заранее, а также обговариваем, как будем реагировать на неожиданные повороты в игре. Мы настолько все обыгрываем, что человек, который затем в жизни будет попадать в самые различные ситуации, будет точно знать, как себя вести.
Л. Софер-Петман: Кроме того, ребенок приобретает знание: что именно он думал и чувствовал в той или иной ситуации.
М. Лайтман: Он может представить себя в любом состоянии - от самого низменного до самого высокого, от самого постыдного до самого почетного, насколько хватит его фантазии. И ребенок будет знать, как подобает вести себя в каждой ситуации.
Однако главный вопрос состоит в том, для чего нужно уметь себя вести? Или для того, чтобы сохранить самоуважение, – это наше автоматическое естественное стремление, природная склонность. Нам ясно, что мы в первую очередь стремимся не уронить себя, каждую секунду выбираем, как нам "держать себя" с остальными. Или же я в каждом действии буду играть с иной целью.
Детям можно объяснить просто: сейчас мы играли так, чтобы не "уронить себя", а теперь давайте сыграем так, будто нам не важно чувство собственного достоинства, а важно, чтобы меня поняли. Тогда каждая девочка должна немного поступиться своим чувством гордости в пользу общения и связи с другим человеком. Ей придется в чем-то пойти на уступки. А потом от нее требуется еще больше: быть вместе с партнером.
Например, кто-то сильно разозлился на меня, потому что я его обидел. Я очень сожалею и хочу подойти к нему, быть с ним вместе, снова наладить связь. А он не может, потому что я поступил с ним крайне плохо. Что мне делать в такой ситуации?
Постепенно мы показываем ребенку разные формы поведения: от "оксфордского" стиля, когда для меня главное "не уронить себя", до искреннего и дружеского поведения, когда я отменяю себя, и единственное, что для меня важно – это единство с другим человеком. Мы даем ребенку пройти многочисленные промежуточные состояния, почувствовать каждое из них и понять, где оно в нас находится.
Л. Софер-Петман: В игровой форме?
М. Лайтман: Да. Ребенок при этом осознает, какие внутренние ресурсы он может задействовать в каждом конкретном состоянии. Игра на самом деле больше, чем просто игра - в игре мы познаем себя. Я не просто играю относительно кого-то, а постоянно извлекаю из себя различные образы самого себя. В некоторые из них я позволяю себе облачаться в реальной жизни, а в некоторые – нет.
М. Адмони: Игра позволяет мне нарушить запрет?
М. Лайтман: Да. В этом вся суть.
Л. Софер-Петман: Чему это учит детей? Не стесняться? Обрести уверенность? Распознавать различные роли в обществе? В чем смысл прохода через различные промежуточные состояния, о которых вы упомянули?
