Барух Шалом Алеви Ашлаг (Рабаш)
И был вечер, и было утро
Статья 36, 1985
О стихе: «И был вечер, и было утро»1 говорит книга Зоар: ««И был вечер», как говорит Писание, – происходит от тьмы, то есть малхут. «И было утро» происходит от света, то есть Зеир Анпина. Поэтому сказано о них: «День один»1 – чтобы показать, что вечер и утро – как одно целое, и вместе они образуют день. Рабби Иеуда сказал: «Почему?» Он спрашивает: «Раз «и был вечер, и было утро» указывает на единение ЗОН, и от них обоих выходит свет дня, в таком случае после того, как Писание сообщило это в первый день, зачем каждый день написано: «И был вечер, и было утро»?» И отвечает: чтобы знать, что нет дня без ночи, и нет ночи без дня, и они не расстанутся друг с другом. Поэтому Писание снова и снова сообщает нам об этом каждый день, чтобы показать, что невозможно, чтобы когда-либо случилось так, что свет дня будет без предварительной тьмы ночной. Также и не наступит тьма ночная, не неся за собой света дня, ибо не расстанутся они друг с другом никогда»2. Конец цитаты.
И следует понять вышесказанное в отношении работы: что означает «свет», и что означает «тьма»? И почему день может состоять только из них обоих? То есть из света и тьмы у нас выходит один день, то есть из них обоих образуется один день. Отсюда следует, что день начинается с того момента, когда начинается тьма. Тогда уже начинается порядок рождения одного дня. И следует понять, как можно сказать «день», говоря о тьме: ведь, когда начинается тьма, я уже могу начать считать время дня.
Известно, что после сокращений и исторжения света, которые произошли в высших мирах, и после Второго Сокращения, и после разбиения вышла система клипот, вплоть до того, что место БЕА разделилось на две части, то есть от середины и выше были БЕА святости, а от середины и ниже возникло место постоянного пребывания клипот, как выясняется в ТЭС (ч. 16, п. 88).
И следствие этого внизу, в этом мире, что «диким ослом рождается человек»3, и нет у него никакой потребности в духовном. Выходит согласно этому – откуда у человека появляется потребность в духовном, пока у него не возникает, допустим, ощущения тьмы, называемое у нас ночью, от того, что он чувствует, что он далек от Творца? Ведь следует знать, что в то время, когда он начинает чувствовать, что он далек от Творца, он уже в какой-то степени начинает верить в существование Творца. Иначе, как же можно сказать, что он далек от чего-то, чего не существует в мире? Но он должен сказать, что у него есть какое-то далекое свечение, которое светит ему в такой мере, чтобы он почувствовал, что он далек от Творца.
Согласно этому получается, что как только начинается тьма, то есть [он начинает] чувствовать существование тьмы, свет тотчас же начинает в какой-то степени светить [ему]. И мера свечения дня воспринимается только из негатива. То есть он чувствует хисарон – что у него нет света Творца, который светил бы ему как позитив. А свет светит ему в виде хисарона, то есть сейчас он начинает чувствовать, что ему недостает света Творца, который называется «день».
В то же время тот, кому не светит свет дня, вообще не знает, есть ли такая реальность, когда человек должен чувствовать потребность в свете Творца, называемом «день». И, скажем, в одном человеке, то есть в одном теле, иногда бывает, что он чувствует тьму, то есть что он далек от Творца и стремится приблизиться к Нему, и ощущает страдания от того, что он далек от Творца.
И вопрос, кто заставляет его беспокоиться о духовном. И иногда он ощущает тьму и страдания, когда он видит, что другой преуспевает в материальном – в плане собственности и в плане душевных [потребностей], а он испытывает недостаток, как в отношении заработка, так и в отношении уважения. И он сам видит, что, по правде говоря, он достойнее второго, как в отношении таланта, так и в отношении семейных уз, ему положено большее уважение, а на самом деле он стоит на много ступеней ниже второго, и это ему очень больно.
И нет у него тогда никакого отношения к духовному, и он даже не помнит, что когда-то было так, что он сам смотрел на всех товарищей, с которыми учился вместе. И когда он смотрел на них и видел их страдания, вызванные заботами о том, как прийти к совершенству в этой жизни, они казались ему малыми детьми, которые не могут произвести рациональный расчет. И всё, что видят они, – к этому они и стремятся. То они понимают, что главное в жизни – это деньги, то понимают, что главное в жизни – получить должность, уважаемую людьми, и т.п. А сейчас он пребывает именно в том, над чем он смеялся, и теперь он чувствует, что у него нет смысла в жизни, если он не обретет надежду во всем ее совершенстве и душевный покой на том же уровне, как обрели они. И это называется целью жизни.
И в чем же состоит истина? А дело в том, что сейчас Творец пожалел его, и посветил ему свойством дня, и этот день начинается с негатива. То есть с того, что в сердце его начинает светить состояние тьмы. Это называется началом свечения дня. И тогда в нем начинают образовываться келим, готовые к тому, чтобы день светил в них в виде позитива, то есть как свет Творца, то есть он начинает ощущать любовь Творца и начинает ощущать вкус Торы и вкус заповедей.
И отсюда поймем вышеупомянутые слова книги Зоар, что именно между двумя этими состояниями рождается «день один», как сказано: «Поэтому сказано о них: «День один»1 – чтобы показать, что вечер и утро – как одно целое, и вместе они образуют день»2. А также рабби Иеуда сказал, что «поэтому Писание снова и снова сообщает нам об этом каждый день, чтобы показать, что невозможно, чтобы когда-либо случилось так, что свет дня будет без предварительной тьмы ночной. Также и не наступит тьма ночная, не неся за собой света дня, ибо не расстанутся они друг с другом никогда»2.
То есть как сказано выше:
-
согласно правилу: нет света без кли,
-
чтобы создать кли, тоже нужен свет, называемый «день».
Однако следует понять: если человек уже удостоился некоторого [света] дня в виде негатива, то есть он чувствует, что вся его жизнь зависит только от того, удостоится ли он слияния с Творцом, и потому он начинает чувствовать страдания от того, что он далек от Творца, как сказано выше; в таком случае, кто же заставляет его падать из состояния подъема, – то есть когда вся жизнь должна быть только в духовной жизни, и в этом все его надежды, – и вдруг он упал в состояние низости, в состояние тех людей, над которыми он всегда смеялся из-за того, что все жизненные чаяния их состоят в достижении наполнения, утоляющего животные страсти. А сейчас он сам пребывает вместе с ними в их месте и питается той же пищей, что питаются они.
И еще более удивительно, как забыло сердце его, что когда-то он [был] в состоянии подъема, как сказано выше. [Настолько,] чтобы сейчас он был в состоянии забвения до такой степени, что в памяти его не всплывает, что он смотрел на этих людей, среди которых он находится сейчас, и сейчас у него есть только их устремления на таком низком уровне, и ему не стыдно за себя, насколько они заполонили его сердце, чтобы он вошел в такую атмосферу, от которой он всегда бежал, – то есть от этого воздуха, которым они дышат полной грудью. Ведь он всегда говорил, что это воздух, который душит святость. А теперь он пребывает среди них и не чувствует в них никакого недостатка.
И ответ в том, что говорит Писание: «Счастлив человек, который не следовал совету грешников»4. И нужно понять, что такое «совет грешников». Известно, что вопрос грешника, который приводится в Аггаде, звучит: «Что это за работа такая у вас?» И мой отец и учитель объяснял, что это́ означает, что когда человек начинает работать ради отдачи, возникает вопрос грешника, который спрашивает: «Что будет тебе от того, что ты не работаешь ради собственной выгоды?»
И когда человек получает такой вопрос, он начинает размышлять: может быть, действительно, он прав? И тогда он попадает в его сети. Получается, что следует понимать слова: «Счастлив человек, который не следовал совету грешников»4 так, что когда к нему пришли грешники и посоветовали ему, что не стоит работать, если он не видит, что от этого будет выигрыш для его собственной выгоды, – он не слушается их, а укрепляется в работе и говорит: «Сейчас я вижу, что иду истинным путем, а они хотят запутать меня». Получается, что когда этот человек преодолевает [их], он счастлив.
А потом Писание говорит: «И на пути грехов не стоял»4. И следует объяснить, что такое «путь грехов», на котором оно говорит, что он «не стоял». Грех, как мы выяснили в предыдущей статье [ст. 35, 1985 г.], состоит в том, что он преступает [заповедь] «не прибавь», то есть истинный путь заключается в том, что нужно идти выше знания, что называется свойством веры. А обратное этому – свойство знания, ведь тело понимает, что до тех пор, пока у него нет выбора, [приходится] лишь верить в свойстве выше знания.
Поэтому в тот момент, когда он чувствует некоторый вкус в работе, и он принимает это в виде поддержки, говоря, что сейчас ему уже не нужно свойство веры, ведь у него уже есть некоторая основа, он тут же падает со своей ступени. А человек, который остерегается этого, и «не стоял» ни мгновения, чтобы посмотреть, сто́ит ли и можно ли поменять свою основу, – это называется, что он счастлив, поскольку «на пути грехов он не стоял», чтобы взглянуть на путь их.
А потом Писание говорит: «И в собрании насмешников не сидел»4. И следует знать, что такое «собрание насмешников». Это те люди, которые проводят дни свои впустую, то есть не принимают свою жизнь всерьез, чтобы дорожить каждым мгновением, а сидят и думают о других, в порядке ли другие люди и насколько эти другие должны исправить дела свои. А себя они не жалеют – чтобы позаботиться о своей жизни. И это явилось причиной всех их падений. А Радак объясняет: «Насмешники изощрены злонамеренным умом и выискивают изъяны и пороки у людей, и раскрывают секреты друг другу, и это относится к людям праздным и ленивым. И поэтому сказано: «И в собрании насмешников не сидел»4»5. И это является причиной этих падений.