Горящий куст в Коцке [2]

Тринадцать лет проучился рабби Мендл у рабби Бунима. Ученик был предан своему раву, связан с ним всеми фибрами души. Ему и только ему поверял рабби Мендл всё, что было у него на душе.

Странным было расставание великого ученика с великим равом. Хасиды рассказывают так:

-Состояние здоровья рабби Бунима всё ухудшалось. Врач сказал, что положение критическое. Многие хасиды начали читать "Теилим". Рабби Мендл не проронил ни слова. Он ринулся в бейт-мидраш, и там ходил из угла в угол. Его лицо было словно охвачено пламенем. Он знал, что приговор уже подписан. Сегодня десятое элуля, а свадьба сына рабби Мендла, Давида, назначена назавтра, на одиннадцатое элуля, в местечке Опочня. Рабби Мендл предпочёл остаться со своим равом в его последние минуты. Его сын сможет сам, без него стать под хупу. Но рабби Буним позвал его и приказал ему немедленно ехать в Опочню и ввести сына под хупу.

Ученик выполнил приказ своего рава. Через 2 дня, 12 элуля, рабби Буним скончался.

Рабби Мендлу сообщили о кончине его рава в тот же день. Он поспешил в Пшиску, но на похороны не успел. Когда он вошёл в бейт-мидраш, он не сказал ни слова. Он попросил ключ от комнаты, в которой рабби скончался. Он вошёл в эту комнату и оставался в ней несколько часов. Рабби Мендл вышел оттуда и сказал товарищам: -Никто из вас не был на похоронах рабби, кроме меня...

Рабби Мендлу было 40 лет, когда скончался его второй рав, это было в 1827 году.

Осиротели хасиды после смерти своего рава. Пустота вошла в их сердца. растерянность воцарилась в Пшиске. Хасиды совсем отчаялись, потеряв надежду. Они ищут того, кто смог бы занять место рава - и их мнения расходятся. Ветераны, умеренные, с устоявшимися взглядами, во главе с рабби Ицхаком "Праведником, Обладающим Золотым Сердцем" склоняются избрать сына умершего рава, праведника и сына праведника рабби Авраама Моше. Молодые же, крайние в своих взглядах, напротив, ищут высшую цель, они хотят избрать самого лучшего из них - рабби Мендла. Но он, рабби Мендл, предупреждает их:

-Вы предполагаете, что и дальше дела пойдут тем же образом, как они были раньше. Рабби будет работать за вас, а вы будете подбирать остатки?! Рабби один будет прикладывать усилия в духовной работе, а вы спрячетесь в его тени?! Он будет служить Творцу, а вам это принесёт спасение?! вы хотите рабби, который держал бы в руках ключи от Небес и раздавал бы вам заработок согласно вашим желаниям. Вы продолжите варить кашу и есть её все вместе, а ваш рабби будет молиться.

Нет! Я не пеку баранки, Творец не дал мне корзинку бубликов, которую бы я мог раздать вам. Я не пастух, ищущий пастбище для своего скота. Человек рождён для работы! У меня вам придётся самим заботиться о себе, и о материальном, и о духовном. Каждый о себе.

Хасиды испугались и отступили. Они знали точность рабби Мендла. Они знали, что он - "Пылающий Огонь". Знали они, что их попытки являются наглыми. Поэтому они решили выбрать рабби Ицхака Меира, единственного кто был похож на рабби Мендла, но более умеренного, более сдержанного, имеющего более спокойные черты характера. Но он тогда не был в Пшиске. Было известно, что он находится в Самоте, маленьком местечке, прилегающем к Томашову. Группа хасидов, среди которых был и рабби Мендл, отправилась туда.

Хасиды остановились на постоялом дворе. и двое кандидатов на место Ребе - рабби Ицхак Меир и рабби Мендл уединились во внутренней комнате.

С первым лучом солнца они вдвоём вышли в комнату, где хасиды всю ночь не смыкали глаз. Не сказав ни слова, рабби Ицхак Меир зашёл во вторую комнату и вынес оттуда сосуд для омовения рук и полотенце.

Он подошёл к рабби Мендлу, вылил ему на руки воды из сосуда и подал полотенце. Хасиды поняли, что рабби Ицхак Меир показывает этим, что он принимает руководство рабби Мендла и всё это он сделал - для того, чтобы услужить ему.

После молитвы "Шахарит" и утренней трапезы Рабби Мендл и рабби Ицхак Меир снова закрылись в отдельной комнате до самого захода солнца. Из комнаты раздавались голоса двух гигантов духа.

Они спорили, причём о вещах, которые далеко не каждый человек может выдержать. Во время заката несколько хасидов прижали уши к закрыли двери.

И услышали, что рабби Мендл спрашивает рабби Ицхака Меира:

-Если так, или ты ко мне, или я к тебе!

Рабби Ицхак Меир вышел из комнаты один и сказал присутствующим:

-Подготовьтесь к молитве "Минха", сейчас ребе выйдет молиться. Наш Ребе - истинный еврей. Он выделил слово "истинный". Вся группа продолжила свой путь в Варшаву, в дороге всё ещё шли споры.

Между хасидами явно были серьёзные разногласия. Вечером в шабат собралось большое количество хасидов в бейт-мидраше в Варшаве. Приготовились к шабатней трапезе. Во главе стола, вокруг которого разместились величайшие знатоки Торы и хасиды, сидят двое - рабби Ицхак Меир и Рабби Мендл. Вдруг рабби Ицхак Меир встал со своего места, открыл бутылку вина, налил его в бокал и поставил его на ладонь рабби Мендла. Этим шабатним вечером судьба была определена. Рабби Мендл стал вождём общины. О том случае рабби Ицхак Меир сказал хасидам так:

-Я увидел пламя живого огня и я преклонился перед ним!

Рабби Мендл и его община вошли в Томашов под шум и бурю. Возле дома Ребе хасиды построили большой серый барак, без какой-либо краски снаружи или украшений внутри. Хасиды создавали хорошо организованную общину.

Это были дни весны рабби Мендла и его группы, дни расцвета нового хасидизма, построенного на чистой Каббале, т.е. духовной работе, служению Творцу.

Над теми, кто остался в Пшиске смеялись, так как в Пшиске остались "сын-праведник, заработок и глоток водки". Этим они хотели сказать, что в Пшиске всё осталось по-старому, как в любом другом хасидском дворе, без всяких изменениё, а здесь всё было по-новому.

Однажды встретил хасид рабби Мендла другого хасида, который похвалялся могуществом своего Ребе. Выслушав его рассказы хасид рабби Мендла сказал:

-Действительно, твой Ребе может воскресить мёртвых, но мы удовлетворяемся Ребе, который может воскрешать живых людей. Оживлять мёртвых мы оставляем на долю Творца..."

В это время рабби Ицхак Меир пишет рабби Ханоху Гейнеху из Александра:

"Знай, так же как были звуки грома и молнии во время получения Торы, так же и сейчас в Томашове происходит получение Торы со звуками грома и молниями".

Когда они потом встретились, то рабби Ицхак Меир так объяснил свои слова, сравнивающие Томашов и стояние возле горы Синай:

-Известно, что во время получения Торы Творец заставил евреев сделать это. Почему? Ведь евреи уже сказали: "сначало сделаем, а потом услышим"? Но когда народ стоял возле горы синай и слышал повеления: "Не убей, не укради" - добропорядочные евреи переглянулись. они спросили себя - ради чего привёл их Моше сюда? Мы ожидали услышать какие-то откровения, а нам говорят прописные истины - "не укради", "не возжелай"! И это говорят нам?! И они начали отступать от горы Синай. Тогда Моше заставил их остановиться и закричал: "Не двигайтесь!

Эти высказывания относятся и к вам тоже, добропорядочные знатоки Торы. Ведь если вы хорошенько себя проверите, то обнаружите, что внутри каждого из вас скрыто и желание убивать, и желание украсть, и, разумеется, желание к чужой женщине. Только на первый взгляд кажется, что у вас всего этого нет. Заповеди, которые вы слышите должны вырвать из вас даже малейшую мысль о краже, скрытую в глубинах сердца".

Рабби Ицхак Меир продолжил: наш Ребе в Томашове заставляет нас помнить об этом и не даёт нам врать самим себе. "Не укради" - это относится ко внутреннему вору, тому, который сидит глубоко-глубоко внутри человека.

В Пшиске рабби Авраам Моше не удостоился долго занимать место отца - он умер вскоре после того, как был избран Ребе. С момента смерти рабби Бунима один из его учеников - рабби Ицхак всё время скучал по рабби Мендлу. Между ним и рабби Мендлом существовала духовная связь. после смерти рабби Авраама Моше, рабби Ицхак во главе большой группы хасидов поехал в Томашов.

Он вошёл к рабби Мендлу и сказал ему, что они все хотят, чтобы он стал их Ребе. Правда, они просят его, чтобы, он, рабби Мендл был связан с ними, вмешивался в их дела, прислушивался бы к их просьбам и советовал бы им в делах этого мира. Но именно это условие противоречило самой сущности рабби Мендла:

-Ицхак, мне не нужны люди у которых нет собственного мнения - их полно вокруг, мне не нужно много хасидов. Мне нужно 300 молодых парней, каждый из которых одел бы лист капусты на голову, подпоясался бы набедренной повязкой из соломы, поднялся бы на вершину мира, поднял бы палец вверх и провозгласил бы: "Вся земля и всё её содержимое принадлежит Творцу!"

Рабби Ицхак, праведник с добрым сердцем почувствовал, что их пути расходятся, набрался смелости и сказал:

- Ты не добудешь 300 таких, а даже если и добудешь все они будут как Мендл, а 300 Мендлей - это ещё не весь народ Израиля!

В то время рабби Мендл нёс в своём сердце великую идею и великую веру в то, что духовное освобождение мира придет с помощью духовного исправления человека. верящего в свою способность исправиться и освободиться. Средние, посредственные люди, которые не освободились от забот материального мира, никогда не смогут осуществить эту мечту.

Более того, рабби Мендл искал молодых парней, которые были бы готовы пожертвовать ради Истины всем, которые бы смело пытались найти ответы на вечные вопросы, -" Для чего я живу? Что дают эти так тяжело проходящие годы моего существования, за которые так дорого мне приходится платить, где множество страданий никак не перекрываются немногими радостями, пока не заканчивает человек в полном изнеможении своё существование."

На это отвечал рабби Мендел: - Написано в Торе: " Познай Творца и увидишь, как это прекрасно. "

Рабби Мендл был последователен на всех этапах своей жизни. Он всегда ходил по лезвию бритвы. Он не придерживался жизни полупраздник-полубудни, и не любил сумерки и переходные этапы. Или - или. Или будни, или праздники; или свет, или тьма; или всё, или ничего; или освобождённый мир, или выжженная пустыня.

Словом, он был ярко выраженным максималистом. Человеку, не имеющему сильного собственного желания, нечего было делать у рабби Мендла. Колеблющийся человек, человек склонный к компромиссам не мог задержаться в группе Рабби Мендла, которая хотела преобразить весь мир.

С другой стороны, рабби Мендл был готов поделиться мудростью с другими, помочь своим "тремстам молодым" подняться в высшие духовные миры, к Творцу.

Рабби Мендл говорил:" Наша работа - это работа над собой. До последнего вздоха бороться с эгоизмом и тогда в тебя. освобожденного от эгоизма, войдет Творец. Творец - он подобно великому властителю, сидит в центре своего дворца. Он возвел много стен и препятствий на пути к Нему, разбросал между стен своего дворца богатство, раздает почести и посты тем, кто преодолевает препятствия. Человек, получая их, успокаивается. Но только тот, кто отказывается от всего, желая быть рядом с Творцом, удостаивается войти к Нему.

Однажды к рабби Мендлу пришёл в первый раз парень, известный в своём городе как большой знаток Торы и возвышенный человек. Как только он переступил порог комнаты рабби Мендла, тот тут же сказал ему:

-В Торе ты возвышен, но в духовной работе это не играет роли. В духовной работе ты должен прикладывать усилия, как кузнец кующий деталь...

В те же дни рабби Мендл как-то позвал одного из своих любимых учеников и сказал ему:

-Если ты согласишься не иметь даже ломаный грош в кармане, чтобы купить кусок хлеба, то я готов поднять тебя в духовный мир и ты увидишь оттуда, что об этом вообще не стоит стонать.

В другой раз. стоя в поле, окружённый своими хасидами, рабби Мендл сказал:

-Я могу взять любого из вас, погружённого в страсти этого мира, и сделать так, что он даже не захочет слушать о них, а если услышит об этих страстях, то его стошнит.

Подобно мудрецам древности, рабби Мендл представлял мир как сон. Он смотрел на жизнь человека как на падающий лист, как на тающее облако, как на молнию, сверкнувшую на минуту и чей свет исчез во мраке ночи.

Словом, в те дни рабби Мендл верил в возможность создать ядро из отборных людей и что из этого ядра взойдёт росток, из которого вырастет новый мир.

Рабби Мендл был тогда как неиссякаемый источник. Он часто гулял со своими учениками по полям и там беседовал с ними о духовных мирах. Нередко эти беседы длились по 10 часов - и все они были на уровне "сод" - т.е. на уровне Каббалы, внутреннего понимания Торы.

В этот период в их бейт-мидраше, т.е. большом сером бараке каждый вечер были трапезы. Во время этих трапез выковывались души учеников и из них образовывалась группа единомышленников, знающих на что они идут. Все ученики рабби Мендла в Томашове жили коммуной. У них была общая касса из которой брались деньги на все их трапезы, которые всегда были совместными. Они зарабатывали себе на хлеб простым тяжёлым физическим трудом.

Каждый день несколько десятков учеников выходили на работу и к вечеру приносили свой заработок. Все деньги передавались ответственным за кассу и каждый вечер они ели скудную трапезу, состоящую из куска хлеба из непросеянной муки и водки. Рабби Мендл сидел вместе с ними за столом, щедро делясь тем, что у него было - духовной пищей, духовным изобилием.

Равенство между членами группы было абсолютным и в материальном, и в духовном. Они делили не только материальное, но и, что разумеется более важно - все свои духовные приобретения. Все заповеди и все прегрешения членов группы они делили поровну. Они постановили, что и доля каждого в грядущем мире у всех будет одинаковой.

- То, что может сделать группа, никогда не сможет сделать одиночка, - говорил тогда рабби Мендл, - Только объединив вместе страстное желание каждого приблизиться к Творцу, только без лжи, объединившись, возлюбив один другого, мы продвинемся, только так услышит нас Творец и примет в своём царском дворце...

Рабби Мендл и его ученики прожили в Томашове около двух лет. Это были годы огромного духовного взлёта. По местечкам Польши пошёл слух о необыкновенном молодом человеке, который живёт в Люблинском воеводстве, который превратил искру, зажженную в Пшиске в мощное пламя. Раздавались голоса:

"Огонь горит в городе Томашове, новый свет исходит оттуда".

Рабби Мендл притягивал сердца хасидов, слетавшихся к нему, как бабочки на свет. Молодые парни приходили в Томашов, как будто притянутые волшебными канатами. Желание познать сокровенное, внутреннюю часть Торы, т.е. Каббалу гнало людей в Томашов. Их воображение разгоралось от рассказов о рабби Мендле, о ярком черноволосом человеке, покоряющем всех - и гениев, великих знатоков Торы и простых людей.

В Томашов ехали знаменитые раввины, известные знатоки Торы, которые сами были духовными руководителями целых хасидских направлений. Некоторые из них уже сами были в духовных мирах.

В этот период духовное напряжение хасидов достигло кульминации. Рабби Мендл видел, что он приближается к цели. С такими людьми можно прорваться в духовные миры.

Об этом периоде рассказывает преданнейший ученик рабби Мендла, рабби Ицхак Меир:

-Работа спорилась. Все томашовские хасиды оказались способными достичь высочайшего духовного уровня, уровня самого Бааль-Шем Това, но...

Но... и тёмные силы ("ситра ахра") не сидели сложа руки. Тут стоит напомнить, что никакой "самостоятельности" у тёмных сил нет. Бааль-Шем Тов говорил:

-Тот, кто говорит, что в мире существует другая сила, например, у "клипот" (т.е. у "тёмных сил"), тот является идолопоклонником... Только Творец управляет миром (см. Шамати, статья 1).

Великий каббалист нашего времени рав Барух Ашлаг пишет:

-Нет никакой другой силы в мире, у которой бы была возможность что-либо делать против воли Творца (там же).

Чем выше поднимались хасиды, тем больше искушал их Творец, желая проверить насколько они сильны.

И вот, появилась причина, заставившая рабби Мендла задуматься о перемене места. В Томашове поселился один из учеников "Провидца из Люблина", рабби Йосеф из Ярчева. Ещё будучи в окружении Провидца в Люблине, рабби Йосеф противился новому пути "Святого Еврея". Он был одним из тех, кто требовал от старого рабби Авраама Йешуа отлучить от синагоги рабби Бунима и его учеников.

Ещё больше он противодействовал рабби Мендлу, чья концепция была ещё более радикальной, чем у его учителей Несмотря на то, что рабби Йосеф тоже был хасидом, а не "миснагедом" он решительно боролся с этими хасидскими равами. Он спинным мозгом благообразного, добропорядочного еврея почувствовал, что "Святой Еврей", рабби Буним и особенно рабби Мендл вышли уже за рамки хасидизма - они проповедовали чистую Каббалу, поэтому он и ополчился на них.

Времена Бааль-Шем Това прошли. Хасидизм всё более приобретал внешнюю челуху и мишуру, постепенно отдаляясь от внутреннего понимания Торы - Каббалы. Этот процесс продолжается и в наши дни. Хасидские адморы не очень-то жалуют Каббалу, забывая, что хасидизм возник именно как массовое каббалистическое течение.

Рабби Мендл собрал своих учеников и сказал им:

-Вы помните, что сказано в Талмуде: "Два мудреца живут в одном городе и не довольны друг другом в вопросах Алахи - один из них умер, а второй был изгнан". Я, - намекнул рабби Мендл, - предпочитаю быть изгнанным.

Ученики поняли его намёк. За считанные дни они собрались и переехали из Томашова в Коцк. Это произошло в 1829 году, когда рабби Мендлу было 42 года.

Почему они выбрали именно Коцк? Одна из версий гласит, что это произошло потому, что один из учеников рабби Мендла, рабби Матитьяу Ковнер из Косова был в Коцке главным раввином. Он-то и пригласил своего рава в Коцк. Но хасидам всегда больше нравилась другая версия, согласно которой, всё было как раз наоборот:

...Рабби Мендл и его хасиды скитались из местечка в местечка в поисках нового пристанища. И везде рабби Мендл говорил - нет!

Однажды они пришли в маленькое местечко Коцк. Жители, зная о странном поведении рабби Мендла и его хасидов, встретили их градом камней и спустили на них собак. Рабби Мендл увидев это вскинул свои брови, улыбнулся и сказал ученикам:

- Мне нравятся жители этого местечка - они умеют постоять за то, что они считают Истиной. Город, в котором бросают камни - это действительно город! Остаёмся здесь!

С тех пор, как рабби Мендл избрал Коцк местом своего пристанища, он превратился из серого дремлющего местечка в символ духовности, в символ Каббалы, известный всему еврейскому миру. По сей день короткое сочетание букв - "Коцк", будоражит сердце и воображение, хотя с тех пор прошло более полутора веков.

В Коцке нет системы и нет формул. В Коцке всё находится над любой системой и выходит за рамки любой привычной схемы. Не придаётся никакой важности одежде (традиционным чёрным одеяниям) и внешней форме бейт-мидраша. Вообще не уделяется никакого внимания ничему внешнему.

Бейт-мидраш в Коцке был высоким, длинным, лишённым всяких украшений. Он стоял в центре пустого двора. Стены стояли с облупившейся штукатуркой. Окна летом - пустые, а зимой затянуты тряпками. Длинные столы из неоструганных досок стоят покосившись, шатаясь при малейшем прикосновении. Книги, которые лежат на столах порваны, без обложек.

По вечерам хасиды собирались все вместе, ели кусок хлеба и пили немного водки. Водку пили для того, чтобы ещё больше сблизиться. Деньгам в Коцке не придавалось никакого значения. Богатым считался не тот, у кого было много денег, а тот у кого было много знаний (точнее духовного постижения, близости с Творцом).

В Коцке существовало правило - каждый хасид в первый раз переступивший порог бейт-мидраша должен был дать деньги на покупку водки на всю братию. Но если приходил богач и открывал кошелёк и хотел дать большую сумму, то у него деньги не брали - чтобы у группы не появлялись деньги. Они хотели всё время быть без денег, чтобы полагаться только на Творца. Более того, когда хасиды Коцка пили водку, то они заворачивали бутылку в тряпку, чтобы никто не видел сколько осталось драгоценного напитка в бутылке.

В Коцке полностью отменили все социальные, возрастные и прочие перегородки, отделяющие человека от человека. Коцкие хасиды не придерживались правила "не выделяйся из общества". У них был целый ряд признаков обособления. Их путь был "цна лехет" - скромно себя вести. Они скрывали свои действия, особенно хорошие. Всё делалось скромно и скрыто. Никто внешне не проявлял тёплые чувства, и на первый взгляд казалось, что коцкие хасиды равнодушны ко всему. Никаких гримас, никакой жестикуляции. Внутри горит испепеляющий огонь, всё бурлит - а человек даже глазом не моргнёт.

Рабби Мендл однажды намекнул:

-Сказано о времени стояния возле горы Синай: "И увидел народ и задвигались" - Задвигались - так как стояли далеко - если человек двигается, шевелится чтобы лучше увидеть - значит он стоит всё ещё далеко.

Словом, у коцких хасидов служение Творцу внешне никак не проявлялось, из их уст не слышались речи из Торы (диврей Тора), их служение Творцу было глубоко запрятано в потайные комнаты сердца.

Однажды рабби Мендл сказал своим ученикам:

-Пророк рассказывает про жителей Ниневии, что когда на них обрушились неприятности, они громко позвали Творца. Служение жителей Ниневии было грубой работой, работой крестьян. Обращение ко Всевышнему не должно быть громким, а должно рваться изнутри, из глубин сердца, незаметно для посторонних. Посторонний не должен ничего знать о том, что у меня в душе, в сердце.

Коцкие хасиды были людьми внутренне очень серьёзными, но они умели скрывать свою серьёзность под маской легкомысленности.

В Коцке было широко распространено выражение - "Во всём мире заповеди выполняют открыто, а проступки (грехи) совершают тайно. а у нас в Коцке, всё наоборот, мы выполняем заповеди скрыто, а проступки совершаем открыто".

Коцкие хасиды умели молчать. Рабби Мендл говорил: "истинный мудрец молчит в сердце".

Публично, днём никто не видел коцких хасидов учащими Тору, они учили Тору по ночам. Бейт-мидраш в Коцке не был погружён во тьму по ночам. Всегда в его окнах горел свет. Ученик мог всю ночь простоять возле книжного шкафа, читая в одиночестве, а потом на рассвете помолиться утреннюю молитву и лечь после этого в постель и притвориться спящим. Когда все вставали, он тоже вставал. Но когда все начинали молиться он уже начинало работать.

Коцкие хасиды хорошо умели скрывать свои намерения от посторонних. На первый взгляд они выглядели проказниками, но их озорство всегда содержало глубокий смысл. Внутри внешнего озорства была заключена внутренняя серьёзность.

Коцкие хасиды оставались такими же и в старости. Умирает старый коцкий хасид, он лежит на смертном одре, окружённый близкими, такими же как и он коцкими хасидами. Вдруг он открывает глаза и говорит: "Друзья, а я ведь первый раз в жизни лежу на кровати. Согласно Алахе я должен сказать благословение "Шееэхияну", ведь тот кто пробует что-то в первый раз должен сказать это благословение. Исчезла серьёзная атмосфера в комнате умирающего и вместо неё засверкали улыбки.

Разговор в молчании

"В Коцке живёт поколение знания. Там ничего не видят и ничего не слышат. Тем не менее, тот у кого есть глаз, тот видит, а тот у кого есть ухо -- слышит". Это высказывание было широко распространено среди хасидов рабби Мендла. В Коцке ничего не видели и ничего не слышали. Там говорили на языке намёков. У них не было свободного времени, чтобы читать лекции.

Каждую свободную минуту старались использовать для того , чтобы углубиться в свои мысли. человек должен был пройти много испытаний прежде. чем его принимали в группу учеников в Коцке. После того, как он проходил их всех, к нему подходил один из членов группы, хлопал его по плечу и говорил:

-Теперь ты один из нас, ты поймёшь намёк...

Посредственность не могла проникнуть в Коцк. Ученик рабби Мендла должен был быть выдающимся.

В те дни каждый день в комнате у рабби Мендла собиралась маленькая группа для совместного изучения Торы. Ученику, не участвовавшему в обсуждениях в течении 3-х дней намекалось, что он может вернуться домой.

Но кроме учёбы коцкий ученик должен был понимать намёк. В Коцке нет бесед и нет рассказов. Музыка тоже не занимает важное место.

Вместо всего этого царит намёк, т.е. тайный, каббалистический смысл. Не сказанное ценится выше, чем сказанное. Целые миры заключены в краткое, как молния, как удар грома, высказывание, состоящее из считанных слов.

Коцкие хасиды, в отличие от других, не рассказывали истории о величии своего Ребе, и тем более истории о "сотворённых" им чудесах. Они скупились даже на передачу слов рабби Мендла о Торе. Там царило строжайшее ограничение на разговоры. В Коцке выражали мысль словом-намёком, а иногда даже лишь выражением лица. Это касалось и рава, и хасидов. К разговору в стиле "умному достаточно намёка" рабби Мендл был привычен ещё со времён юности.

Как-то, в молодые годы, рабби Мендл ехал вместе с "Чёрным Ицхаком" (рабби Ицхаком из Верки) в Пшиску к своему раву - рабби Буниму. Уже прошло изрядно времени и они проголодались. Когда телега приблизилась к местечку, они увидели женщину несущую корзину с бубликами. Рабби Ицхак слез с телеги, а рабби Мендл остался в ней. Рабби Ицхак подошёл к женщине и начал торговаться - та хотела пять монет, а рабби Ицхак предлагал ей четыре. Рабби Мендл не выдержал, высунулся из телеги и сказал:

-Ицхак, разве: "Не разговаривай не стоит монеты?" - он имел ввиду заповедь: "Не разговаривай с женщиной чрезмерно".

Да простят нас женщины, на языке Каббалы под "женщиной" подразумевается эгоизм человека, его желание наслаждаться ничего не отдавая взамен. Следовательно, на языке Каббалы эта заповедь звучит так: "Не прислушивайся к эгоистическим желаниям".

Однажды в бейт-мидраш рабби Бунима в Пшиске приехал один большой знаток Торы из Литвы. Поговорив с ним о Торе, рабби Буним посоветовал ему подойти к рабби Мендлу из Гураи. В ходе беседы с рабби Мендлом литвакский мудрец заявил, что он сможет разрешить любой трудный вопрос из Талмуда, какую только ему предложит хасидский мудрец (т.е. рабби Мендл). Рабби Мендл, который ненавидел хвастовство такого рода, спросил его:

-Объясни мне вопрос о "капитане".

Литвакский мудрец не понял о чём идёт речь и рабби Мендл пошёл своей дорогой. Один из хасидов Пшиски объяснил ему, что речь шла о капитане корабля на котором плыл пророк Йона. Вопрос заключался в том, что же спросил капитан Йону, в тот момент когда разбушевавшаяся пучина могла поглотить корабль. А спросил он: "Ты что? Уснул? Встань и обратись к Б-гу твоему..."

Рабби Мендл передавал своим ученикам знание как выражать свои мысли с помощью интонации и пауз. Однажды в шабат, в который читали недельную главу из Торы "Святыми вы будете", один из старейших коцких хасидов не выдержал и спрятался возле двери в комнату рабби Мендла он хотел подслушать как рабби Мендл трактует эту недельную главу.

До него донёсся глухой голос рабби, который проворчал с вопросительной интонацией: "...И возлюби ближнего как самого себя...- А? как самого себя?" И после длительной паузы продолжил: "-Ага, как самого себя!"

Подслушивавший хасид не понял, что имел в виду рабби. Он рассказал то, что слышал рабби Гиршу, одному из самых близких раву людей. И тот объяснил ему, что сначала рабби спросил - Тора обязывает любить товарища так же, как ты любишь себя - "как самого себя". Но разве человеку разрешено любить самого себя? Ведь это идёт вразрез с тем, что говорит Каббала, что всегда учили в Коцке - корень всего плохого заключается в любви к себе, в эгоизме; именно эгоизм приводит к самообману, к фальши.

Разве любовь к себе, эгоизм это не тот самый "вор", который скрыт в каждом человеке, каждый из нас должен его поймать и исправить. Ответ рабби: "Как самого себя!" Именно в этом и заключается задача человека в этом мире исправить себя, исправление за исправлением, пока не достигнешь совершенства - только тогда ты сможешь любить своего товарища как себя.

Рабби Мендл пользовался языком тонких намёков и этим же языком пользовались его хасиды. Одним из старейших хасидов в Коцке был рабби Залижель из Пшитика. Когда он состарился, старость притупила ему зрение, согнула его, но он не потерял сияние Коцка. Он и в старости обладал острым и язвительным умом. У рабби Залижеля было своё постоянное место в конце одного из столов, там он обычно сидел и учил.

Однажды он увидел, что молодой ученик вошёл в бейт-мидраш и с зазнайством и высокомерием молодого бунтовщика начал шагать из угла в угол, погружённый вроде бы в свои мысли. Старик встал со своего места, спокойно подошёл к молодому ученику, подозвал его пальцем и шепнул на ухо: "Парень, посмотри на меня, у меня тоже когда-то была жена и свадебная ночь..." Сказал то, что сказал и спокойно пошёл на своё место возле стола.

Коцкий хасид как-то объяснял противнику хасидизма разницу между ними в служении Всевышнему:

Вы, миснагдим, противники хасидизма, служите Творцу по часам. Всё у вас идёт по распорядку. Утром - утренняя молитва. Когда стрелки часов приближаются к полудню - вы молитесь минху, когда приближаются к ночи - вечернюю молитву. Мы же служим Творцу сдельно - заканчиваем одну работу и когда нам хочется начать новую работу мы с радостью её начинаем. В Коцке нет часов, в Коцке есть душа. Конечно, заповедь молиться в миньяне очень важна, но если в данное время сердце не пробуждается для молитвы? Мы молимся в ту минуту, когда сердце пробуждается. Если молитва в одиночестве может углубить намерение (кавану), то мы молимся в одиночестве. Если сокращение молитвы приводит к увеличению концентрации - то можно сократить молитву. Лучше меньше, но с намерением, чем больше без него.

В Коцке молитва была короткой. Одевали затасканные талиты и быстро ходили по бейт-мидрашу из угла в угол молясь. Во время молитвы "Шмона эсрэ" стояли в углу или возле столба минуту-другую, и быстро снимали тфилин. Даже в Йом-Кипур вечером они молились обычную вечернюю молитву без праздничных добавок. В молитве "Дней Трепета" они опускали пиютим. В их бейт-мидраше вообще практически не было махзоров. Пиют "Унтане токеф", который во всех общинах произносят очень громко, в крике, голосами раздирающими сердце, в Коцке произносили шёпотом и с огромной скоростью.

Те хасиды, которые пришли в Коцк вместе с рабби Мендлом, привязались к нему всем сердцем. Коцк был для них высокой стеной, которая скрыла их от внешнего мира. Ученики рабби Мендла создали сплочённую когорту хорошо обученных воинов. Их девизом был: "Трус не выходит на войну! Мелкий и трусливый - пусть возвращается домой!"

Что же притягивало людей в рабби Мендле? В силу чего рабби Мендл превратился в магнит, притягивающий людей со всех сторон Великой Польши? Где спрятано то очарование, с помощью которого он брал людей в плен?

В длинной череде великих людей духа которыми так богат народ Израиля, рабби Мендл занимает особое, уникальное место. Он отличается от всех течением своей мысли и образом жизни. Это отличие проистекает только из одного источника - рабби Мендл был источником Правды. Правда. вот что связывает все остальные звенья, характеризующие образ рабби Мендла. Он был самим воплощением Правды. Любая ложь больно ранила его душу.

Мидраш рассказывает, что когда Творец решил создать человека Он "посоветовался" с ангелами при этом их мнения разделились. Ангел Милосердия сказал, что стоит создать человека, потому что он будет заниматься милосердием. Ангел Правды сказал, что не стоит создавать человека, потому что человек это сплошная ложь. Ангел справедливости сказал - стоит, т.к. человек будет совершать справедливые дела. Ангел Мира сказал - не стоит, т.к. человек любит ссоры. Что сделал Творец? Взял Правду и послал её на Землю. Наверху осталось большинство тех ангелов, которые были за создание человека - Милосердие и Справедливость против Мира, оставшегося в меньшинстве.

Рабби Мендл спросил - почему Всевышний отправил вниз именно Правду, а не Мир, он ведь тоже противился созданию человека? Потому что, - ответил рабби Меир (который сам был очень правдивым человеком), если бы Правда осталась наверху она никогда не покорилась бы мнению большинства. Мир же всегда миролюбив, скрепя седрце - "ради мира" он всё же согласился. Голос ангела Правды, что человек это сплошная ложь был бы более истинным и звучал бы убедительнее, чем голоса большинства - Милосердия и Справедливости, даже если бы ангел Правды остался бы в одиночестве, без ангела Мира.

У Творца вроде бы не было выбора, только отправить Правду вниз, на Землю, а в её отсутствие другие ангелы готовы на компромисс...

Этот Ангел Правды, посланный на Землю в момент создания мира один раз в несколько поколений воплощается в человека, точнее это существо не является ни человеком, ни ангелом. В результате рождается человек, спорящий со всем, противостоящий всему, который идёт и кричит, что человек - это сплошная ложь... Этот человек всегда очень крайний в своих суждениях, для него всегда либо всё, либо ничего. Ему бросаются в глаза все, даже самые мелкие дефекты в человеческом обществе. Там, где обычный человек всё видит совершенным, человек Правды находит недостатки и борется с ними. Ведь любой компромисс и соглашение ведут к отклонению от Истины.

Отличие рабби Мендла от всех остальных людей как и заключалось в его непрерывном поиске правды, в том, что он был Человеком Правды, это и привело к его крайним взглядам, но именно это и притягивало людей к нему.

В один из первых дней их пребывания в Коцке рабби Мендл зашёл в бейт-мидраш, и увидел молодого ученика, быстро шагающего из угла в угол. Он был погружён свои мысли и не замечал, что его шляпа сдвинута набок. Рабби Мендл остановил его и сказал:

-Парень, я не люблю дымную трубу без горящей печки. Ты сегодня молился?

-Да, - ответил ученик с дрожью в сердце.

-Говорил ли ты в молитве "Шмона Эсре" - "И на милосердие твоё великое...полагаемся".

-Да, - сказал ученик и дрожь в сердце усилилась

-Посмотри мне прямо в глаза и скажи мне правда ли это? Действительно ли ты полагаешься только на милосердие Творца? Как ты можешь стоять пред Всевышним и врать Ему прямо в лицо?

Этот вопрос рабби Мендла нанёс сильнейший удар по сердцу ученика и заронил в него мысль о том, что нужно всегда взвешивать истинность того, что он думает и слов, которые он говорит.

Один из молодых хасидов, острый умом, ходил во время молитвы в рассеянности по бейт-мидрашу, как, впрочем и многие другие молодые коцкие хасиды. Рабби Мендл подошёл к нему, поймал его за одежду и закричал:

_Что ты мелешь, парень?! Слова, слова. с рассветом ты сказал "Благодарю я Тебя". Ты подумал кто это "я" и кто это "Ты"? Ведь сказано "предпочитает стихам мелодию" - Творец предпочитает песням мелодию, т.к. не всё можно описать словами. Чувства словами не выразишь. Творец выбирает абстрактное понятие, отделённое от любой шелухи; мысль, стоящую выше любого выражения. Творец требует молитву, идущую из внутренней точки в сердце.

В механическом, рутинном исполнении заповедей, в привязанности к постоянным, заученным формулам, лишённым всякого смысла, рабби Мендл видел большую степень фальши, граничащую с ложью.

Рабби Мендл пользовался своим уровнем правды не столько для достижения вершин духовного мира, а для проникновения в глубины души человека. пока человек не исправил своё "я", пока есть в нём зёрна любви к себе - он не сможет приблизиться к Истине, к Творцу.

Рабби Мендл говорил о себе:

В течении своей жизни человек попадает в три положения. Положение зависти, положение страсти и положение почёта. В первых двух состояниях я не был долго, я быстро прошёл эти этапы, но третье состояние - состояние почёта...Я потратил много сил, чтобы подчиниться и вырвать это желание с корнем. В молодые годы, когда я был в Люблине, Провидец уделил мне много почестей. Он пригласил меня молиться вместе со своей святой группой. Годы я работал над тем, чтобы исправить это.

Действительно, вначале в Коцке среди учеников была группа, доступ в которую был очень ограничен. Эта группа каждый день учила вместе с рабби Мендлом Гмару и Рамбама. Они учились много часов подряд, в основном ночью. Учились когда были голодны, и чем больше голод усиливался - увеличивалось желание и увеличилась глубина постижения. Хасиды рассказывали, что после такого урока, после нового сказанного рабби Мендлом, вставал каждый из учеников с чувством, что его больше нет. Только после глотка водки они достигали подъёма и начинали чувствовать, что верно сказано: "ради меня был создан мир".

Узкий путь, выбранный рабби Мендлом не был гладким и ровным...Для человека, чья цель жизни достижение абсолютной Истины, обязательно будут отклонения с правильного пути, ведущего к Ней. Обязательно будут подъёмы и падения. Эти подъёмы и падения являются признаками усилий и признаками правильности пути. Их не надо бояться. Более того, к ним надо стремиться и знать, что за падением обязательно следует подъём на более высокую духовную ступень. И подъём этот нельзя сравнить ни с чем в жизни, все земные радости, всё земное счастье меркнут перед ним.

Одной из неразгаданных загадок личности рабби Медла является то, что даже его ближайшие друзья не понимали его до конца. В рабби Мендле чётко выделялись две черты. С одной стороны бесконечная наивность в вере, полное слияние с Творцом. Рабби Мендл не ездил в большие города. он говорил: "Стены больших городов скрывают Небеса". с другой стороны - стремление к доскональному исследованию и скептический, аналитический склад ума. На первый взгляд кажется, что эти две черты несовместимы. Но то, что кажется противоречивым и даже несовместимым обычному человеку, выглядит совершенно иначе для человека страстно жаждущего Истины.

У рабби Мендла эти две черты - наивная вера и стремление к доскональному, педантичному исследованию происходили из одного источника - Правды, поэтому у него они не только не противоречили одна другой, но и дополняли друг друга.

Из этого же источника берут начало и сомнения, но тем не менее эти сомнения не мешают вере. Они дают возможность бороться с ними. Если природа человека - Правда, то он не подавляет ни одного своего желания, даже готового выплеснуться наружу. Свет Творца, свет Правды сжигает все ограничения в душе, т.к. в противном случае Правда перестала бы быть Правдой.

Идущий к Творцу ищет среднюю линию, соединяющую веру и сомнения. Рабби Менделе знал это, как никто другой. Пред Б-гом ходил рабби Мендл все дни своей жизни. Доскональное исследование всего, сомнения - только усиливали веру. Обычно у рабби Мендла разум был холоден и беспристрастен."Холод царил в чертоге его мозга". Его логика была острой, как бритва. Но, рабби Мендл, развивший логику до максимума, сначала согрел одну из стен "чертога" - веру. Он разжёг в мозге пламя души.

Страстно стремиться понять, познать то, во что веришь не только не вредно, но и полезно для веры. Сомнение росло из того же корня, что и вера, поэтому оно поглощалось верой, как звено в цепочке. С одной стороны пламенная решительность, потому что нет места в мире, которое бы Творец не заполнил бы Собой. С другой стороны желание всеми силами ощутить Его внутри себя, в своей душе. Человек Истины не может согласиться с мыслью о том, что человек не сможет постичь чего-либо, даже того, что всеми считается "непознаваемым". Он всегда стремится познать это самое "непознаваемое". Таким был рабби Мендл.

Однажды, ещё будучи в Пшиске, рабби Мендл увидел одного ученика читающего книгу Рамбама "Морэ невухим". Он подошёл к нему и сказал:

- Знай, для того кто уже полон Торой эта книга - "Морэ" ("Учитель"), а для того, кто ещё нет - "невухим" ("растерявшиеся"). Исследование, если оно не связано с верой только увеличивает растерянность. Но если сомнение переплетено с верой, идёт с ней рука об руку - сомнение становится учителем...

До нас дошёл диалог между "Святым Евреем", когда он был ещё молод и рабби Бунимом:

-Буним, откуда ты берёшь вдохновение для служения Всевышнему? - спросил как-то "Еврей" своего ученика.

-Из написанного: "Поднимите глаза свои ввысь и посмотрите Кто создал это", - ответил ученик.

"Еврей" продолжал:

-Из этого высказывания каждый человек может черпать силы для веры вО Всевышнего. Что же является специфическим для веры еврея в Творца? Ведь еврей основывает свою веру на чуде Исхода из Египта (который символизирует освобождение от собственного эгоизма). Когда евреи видели собственными глазами "Что Я Господь Б-г твой".

Рабби Мендл не удовлетворился поверхностным исследованием первопричины существования мира. Зная "первичное" звено, на которое подвешена цепочка мира, он начал копать в глубину, стремясь постичь "последнее" - Цель всего Творения, и Смысл. Он не удовлетворился знанием ответа на вопрос "Кто создал это?", он хотел знать "Почему создано это?"

Рабби Мендл был не из тех цадиков, которые призывали к спокойствию. Он был из тех гигантов духа "которым нет покоя в этом мире и не будет в грядущем". Они всегда в движении и нет силы, которая могла бы остановить их.

Образ рабби Мендла воплощал собой идею, которая вдохновляла великих духа. Это идея осознания зла в человеке и в мире, ведущая к освобождению мира. Как и все великие искатели Правды, рабби Мендл впитал в себя всю мировую скорбь. Подобно им рабби Мендл ощущал её как свою личную боль. Но он отличался от них определением причин отрицательных явлений в человеке и обществе.

Как личность совершенно духовная, рабби Мендл полагал, что материальные условия не являются причиной всех несправедливостей в обществе. Он считал, что корнем зла является любовь к себе, эгоизм. Человек порабощён не обществом, а самим собой, своим эгоизмом, желанием получить наслаждения, ничего не отдавая взамен.

Эгоизм сковыает человека, привязывает его к земле. Человек сам накладывает на себя эти путы. мир не будет исправлен, пока не будет исправлен человек. исправление человека - это поиск Творца в себе, стремление узнать в чём смысл жизни. Только человек, который найдёт ответ на этот вопрос, то есть человек, который сможет исправить себя, сможет исправить и весь мир.

В бейт-мидраше рабби Мендла больше, чем в других местах уделялось внимание развитию личности каждого человека. Освобождённый человек - это человек, который смог освободить свою личность, свою душу от эгоизма.

Существуют и другие дороги, ведущие к освобождению человека от эгоизма, проложенные другими каббалистами, но дорога, которую предлагал рабби Мендл была особенно тяжела. Но и прекрасна.

Великие гиганты духа возносятся на крыльях орлов, достигая духовные миры, срывают там звёзды и приносят их всем остальным людям. Есть и такие, кто входит в сады высших миров и приносят оттуда цветы.

Но рабби Мендл не был таким как они. Его спуск из духовного мира был как возвращение с поля битвы и приносил он оттуда не звёзды или цветы, а мечи и стрелы. Жёсткими были требования рабби Мендла к ученикам, - ведь они должны были смочь вырвать с корнем свой эгоизм. Великими были испытания перед которыми рабби Мендл ставил своих учеников.

В Коцке возникла уникальная манера выражения мыслей. Рабби Мендл не пользовался заимственными выражениями. И ход его мысли, и способ её выражения - всё было уникальным, присущим только ему, рабби Мендлу. Его высказывания были испепеляющими, все они основывались только на правде. Эти высказывания были порождены острым умом и пламенной душой. Мысли рабби Мендла превращались в короткие, жёсткие, без прикрас, высказывания, содержащие глубочайший смысл. Это были молнии, сопровождающиеся громом. Каждое высказывание несло на себе личную печать рабби Мендла.

Слова рабби Мендла не содержали тайн Торы, которые были бы не понятны другим людям. В них нет загадок. слова рабби Мендла проникали прямо в сердце слушающим, вызывая душевную боль.

Однажды хасид рабби Мендла встретился с хасидом Любавического Ребе Менахема Мендла. Они разговорились о путях по которым идёт каждый из них. Хабадник восхвалял систему своего Ребе, которая полна высказываний и полна страстного желания постичь Творца. Коцкий хасид сказал коротко и остро:

-Ученик твоего Ребе взмывает до Небес, а ученик нашего Ребе спускается до самого низа.

В высказываниях рабби Мендла делалось ударение на Правду, а не на красоту. Рабби Мендл делал упор на внутреннее содержание того, что говорил, а не на внешнюю форму. Каждое его высказывание исходило из глубин его души. Пламенная душа рабби Мендла зажигала костёр в сердцах других. Его высказывание было угольком, искрой, зажигающей этот костёр. Речь рабби Мендла была шероховатой, так как слова выходили из головы и сердца напрямую, без всякого фильтрования. Красота выражения его мысли была похожа на природный водопад, на бурю, вырывающую деревья с корнем.

Намёк или даже меньше чем намёк

Рабби Мендл избегал пользоаться сладким языком в котором есть позорная лесть. Он видел в возвышенных словах, отточенных предложениях некую разновидность лжи, некое желание что-то скрыть. Подобно мудрецам прошлых поколений он выражал свои мысли очень малым количеством слов. Рабби Мендл никогда не говорил вокруг да около. Всё что он говорил было конкретным и лаконичным. Он выражал свою мысль с помощью намёка, а иногда ещё меньше чем намёк. Часто рабби Мендлу было достаточно вскинуть свои длинные чёрные брови, и сердце слушавшего мгновенно уходило в пятки.

Рабби Мендл не сказал ни слова своему ученику Якову Ицхаку, но он излучал невидимые лучи Правды. которые проникали в любого переступившего порог его комнаты. Он излучал также и страх, излучал всей своей сущностью, своим молчанием, своим взглядом.

Его ученик, раби Ицхак так говорил о своём учителе:

-Среди трёх патриархов, от которых пошёл еврейский народ, только Якову присущ гнев. причина этого в том, что Яков символизирует голую правду. Человек, чья сущность правда не может дышать в атмосфере, которая кажется ему лживой. Злость, раздражение против лжи и несправедливости в мире прорываются у такого человека наружу. Только человеку, имеющему чувство правды в такой степени, как рабби Мендл,позволено гневаться. Он знал когда и как пользоваться гневом.

Рабби Мендл чувствовал огромнейшую ответственность, доходящую до страха за каждое слово, вышедшее у него из-под пера. причиной этой ответственности была вся та же правдивость, столь присущая рабби Мендлу. Он не оставил после себя ни строчки. Когда его душа не могла больше терпеть, то он изливал свои мысли и чувства на бумагу или пергамент, но потом всё тщательно уничтожал.

Перед каждым Песахом во время поисков хамеца рабби Мендл искал по всем закоулкам любой кусочек бумаги, где было бы им что-нибудь написано. Если он такой обрывок находил, то сжигал его вместе с хамецом. Он не хотел показывать свои рукописи другим, так как боялся, что недостойные смогут их прочитать. Но ещё больше он боялся, что достойные люди прочтут и не правильно поймут или истолкуют его слова и навредят этим себе. Поэтому он не хотел писать книги.

В духовном мире царит молчание. В том мире ещё не созданы словесные одеяния, в которые это молчание могло бы облачиться. Слово - это материальное одеяние мысли, но оно не может выразить чистую духовность, заключённую в нём. слово дотрагивается до мысли, но не содержит её. Духовный мир - это мир чувств, а чувства нельзя передать словами.

Но возможно есть ещё более скрытый смысл в сжигании рукописей рабби Мендлом. Рабби Мендл, будучи человеком правды, не мог удовлетвориться тем, что он написал. в глубине души он всегда считал - это написано недостаточно хорошо, это не правда. Точнее, это не та правда, которая сидит в глубине его души, а её передать, записать невозможно.

Чувства передать нельзя. Буквы могут передать логику мысли, но не душевную бурю. Человек может перенести на бумагу своё учение, своё знание, но ни свою душу, ни те душевные страдания, которые породили ту или другую мысль. получается, что Правда в написанном ущербна, и поэтому рабби Мендл приговаривал её к огню. Он предпочитал, чтобы его слова оставались в сердцах учеников, а не на бумаге.

Согласно одной из версий, рабби Мендл десять лет писал книгу, которая содержала бы лишь одну страницу и называлась бы она "Книга человека". На этой единственной странице рабби Мендл хотел выразить мысль о цели существования человека в мире, с его страданиями, о цели Творца при создании человека. Но и эту книгу рабби Мендл не пощадил. Огнь пожрал эту единственную страницу, как и все другие его рукописи.

Жажда правды толкала рабби Мендла проникнуть в глубины каждого явления в жизни и переосмыслить любые привычные штампы и стереотипы. Зрение человека, ищущего Истину не притупляется со временем. Взгляд такого человека всегда хранит самостоятельность и оригинальность идеи. Человек Правды проникает сквозь оболочки, которые время пытается набросить на идею. Рабби Мендл никогда не придерживался общепринятых мнений. У него были силы сбросить с любой идеи оболочку рутины и представить её во всём великолепии. Он нередко говорил:

-Они замарали хасидизм!

Он проник в корень хасидизма - Каббалу. Он стремился вернуть хасидизму его первозданную суть. суть основанную на Каббале, без внешних прикрас, которые были добавлены потом.

В тот период, первый период Коцка, рабби Мендл требовал от своих учеников хранить внутреннюю точку хасидизма, его главную сущность - Каббалу и не делать из внешних атрибутов хасидизма культа.

Однажды, когда рабби Мендл стоял в кругу своих учеников завязалась беседа о получении Торы на горе Синай. Рабби Мендл намекнул:

- Об этом событии сказано: "И весь народ видел голос". Большинство народа видит только внешнее то, что может увидеть обычный, "физический" глаз, поэтому большинство народа впечатлилось от голоса, молний и т.д., то есть от внешнего, не связанного с сущностью дарования Торы. Только единицы не обратили внимание на голос и прочую внешнюю мишуру, они сосредоточились на внутреннем смысле Торы.

В другой раз рабби Мендл объянил рассказанное в Торе про действия Йешуа и Калева, в то время, когда их товарищи рассказывали о невозможности получения Земли Израиля. В Торе сказано, что услышав это они порвали на себе одежды. Рабби Мендл так объяснил причину того, что они порвали одежды:

-Все двенадцать посланцев, которые шли разведать Землю Израиля были руководителями еврейского народа. Они были одеты в соответвующую одежду, подобающую вождям и священникам. Когда Йешуа и Калев увидели, что можно клеветать на Землю Израиля и при этом быть одетым в одежду священника, то они порвали свои такие же дорогие одежды священников. Зачем нам штреймел и белые одежды, если это внешние сосуды, которые не могут сохранить чистоту содержимого?

Когда отмечают величие человека, то в большинстве случаев не перечисляют все черты его личности. величие, которое впечатляет нас, не охватывает всех сторон его жизни. Ведь кроме великих деяний, великий человек живёт и обычной жизнью и делает обычные действия. Но не таким был рабби Мендл. Величие пронизывало всю его жизнь, у него не было ничего будничного, не великого. Он всегда жил в своём внутреннем мире и ничего не делал, выходящее за его рамки. Поэтому обычные люди мало что понимают в жизни рабби Мендла. Они не видят внутренних причин того или иного его действия. Редкими были моменты, когда рабби Мендл спускался на землю.

Душа, чей корень Правда, такая которая была у рабби Мендла, никогда не останавливается на середине пути. Он не хотел останавливаться на какой -либо ступени духовного мира, он хотел подняться до самых вершин. Он не считался ни с какими препятствиями на своем пути. Силой духа он преодолевал любую черту в себе, которая могла бы задержать его.

Но тем, кто удостоился быть его учениками, было тяжело с ним. Ещё в Томашове рабби Мендл знал, что его путь не предназначен для многих. Он заранее отказался от всех посредственных, средненьких, слабохарактерных. Их душа всё время болтается в непрерывной борьбе сил тела которые опускают её вниз, на землю, и скрытыми силами, которые толкают её вверх. Душа должна не болтаться, а участвовать в этой войне. Только люди цельные в своём желании могут победить свои слабости. И только таких людей рабби Мендл принимал к себе в ученики. Ещё в Томашове рабби Мендл сказал ученикам окружившим его:

- Тот, кто готов положить свою смешную жизнь на великое дело соединения с Творцом, только тот пусть идет со мной. Я хочу, чтобы он спросил сам себя, подумал, неторопясь, и решил...готов ли он идти со мной. И если да, пусть произнесёт: " Я готов."

В Коцке требования рабби Мендла к своим ученикам ещё более усилились. Он не мог слушать просьбы хасидов, связанные с их материальными нуждами. Хасиду, который передавал Ребе записку с просьбой о заработке, о том, чтобы дочери вышли замуж, рабби Мендл говорил:

-Такому еврею как ты нужно сидеть за печкой в бейт-мидраше и читать "Теилим", а не совать свой нос в Коцк.

Один хасид приехал к рабби Мендлу и начал жаловаться о нужде в доме:

-Я остался без заработка.

-Молись Творцу, чтобы он помог тебе, - ответил рабби Мендл.

-Я не знаю как молиться, - сказал хасид.

-Если так, то у тебя есть проблемы поважнее, чем заработок, - ты должен хотя бы научиться молиться...

В другой раз, когда к рабби Мендлу пришёл один из учеников рабби Шломо Лейба из Лечена, то в ходе беседы с ним рабби Мендл сказал:

- Спроси своего Ребе, почему он так сотрясает миры и кричит Творцу, чтобы Он послал Машиаха, почему он не кричит евреям, чтобы те вернулись к Творцу и этим заслужили приход Машиаха...

Природная склонность рабби Мендла к крайностям увела его с протоптанной дорожки на тропинку, по которой большинство людей пройти не сможет. Рабби Мендл следил, чтобы эта тропинка так и осталась тропинкой для избранных, а не торной дорогой, по которой могли бы идти все. По этой тропинке могут идти лишь люди, которые действительно хотят познать Творца.

ТУЧИ В НЕБЕ КОЦКА.

Прошли недели, потом месяцы, в Коцке.

Ученики напрягали свой мозг, своё сердце чтобы постичь Творца.: "В Коцке нет часов, в Коцке есть душа", - говорили они. - Душа жаждущая слиться со своим корнем, Творцом от которого она быля отсечена.

Однажды, ещё в Томашове, рабби Мендл и его ученики, захваченные мечтаниями вышли в горы. Когда рабби Мендл стоял у подножия горы к нему присоединилась большая группа. Рабби Мендл карабкается и поднимается всё выше и выше, гора становится всё круче и круче. Ноги хасидов начинают скользить. Они поднимаются и падают, пытаются карабкаться, снова и снова падают. У слабых начинается головокружение уже на первых шагах. Более сильные постепенно тоже начинают уставать и даже самые крепкие и выносливые отчаиваются достичь вершину.

Слишком велика мысленная напряжённость, которорую рабби Мендл требует от них. Недели и месяцы бродят они во дворе рабби, в их сердцах укореняются семена разачарования. Ради чего до предела напрягать свою мысль, если рано или поздно придётся отступить. Рабби требует от них невозможного. Для рабби нет ничего невозможного, но есть невозможное для других.

Меланхолия пришла в Коцк. Отчаявшись в пути своего рава, хасиды начинают вспоминать дворы других раввинов, где климат мягче.

В других местах образ рабби излучает любовь. Его слова успокаивают и наслаждают душу. в сердце просыпается грусть по нежной мелодии, сопровождающей стол Ребе, по веселью и кругу танцующих хасидов, по ласкающей руке Ребе, по приятному слову, которое успокоит сердце, нуждающееся в усилении. Они тоскуют по тёплому взгляду, по улыбке на лице у Ребе. Они тоскуют по рабби, простирающем над ними крылья любви. А что тут, в Коцке? Узкая тропинка, проложенная рабби Мендлом, полна острых камней, ходьба по ней больно ранит ноги идущего.

Рабби Ицхак Меир часто говорил:

-Наш Ребе - это ангел, спустившийся в этот мир. Лестница Якова, по которой поднимались и опускались ангелы одним концом всё же касалась земли. Лестница же рабби Мендла вообще земли не касалась. Он поднял всю лестницу вместе с собой. Если бы это было в его власти он вообще отрезал бы себя от всех материальных потребностей. Рабби Мендл призывал и нас преодолеть все трудности, но разве Творец дал нам хоть намного такой силы? Тропинка, по которой шёл рабби Мендл была проложена только для него и нет у обычного смертного сил, не только присоединиться к нему в пути. но и вообще прикоснуться к нему.

Один из учеников зашёл как-то в комнату рабби и попытался раскрыть ему свои чувства и сомнения, грызущие сердце. Вскинул рабби Мендл свои чёрные брови и проворчал:

- Сердце разобьётся, крылья разобьются, небо и земля исчезнут, но человек от своего не отступится!

Чистая правда, которую воплощал собой рабби Мендл не знала отступлений и компромиссов, поэтому в сердца других, не привитых достаточно, согласно требованиям атмосферы, царившей во дворе рабби Мендла, закрадывалась мысль покинуть Коцк. Черта Истины, заложенная в личность рабби Мендла, черта которая очаровывала и притягивала людей, она же теперь отталкивала их от него. Правда волшебна, но как тяжело оставаться в её власти до конца! Но не так-то легко оставить Коцк. Тому, кто хотя бы один раз прикоснулся к ручке двери за которой сидел рабби Мендл, тяжело было уйти, так велика и чиста была его личность. Также, как нужно было приложить усилие, чтобы приехать в Коцк, также нужно было усилие, чтобы оставить его.

На рабби тоже сошла печаль. Он всё больше видит как увеличивается разрыв между между тем как он представлял себе в Пшиске и Томашове духовное развитие, и между тем, что происходит в повседневной жизни. Он видит как растёт стена отчуждения между ним и его учениками. Его сердце тоже гложут сомнения. В вере тоже возникли трещины. В вере, которая у него была во время мечты, что он сможет воспитать триста учеников, которые пойдут вместе с ним по пути, который он проложит перед ними. Рабби Мендл не видит их. Они не выдерживают даже лёгких испытаний и отступаютперед трудностями, которыми изобилует новый путь.

-Нет у меня сил для вас, - сказал однажды рабби Мендл, - вам нужен рабби сильный как Эсав!

-Что вы хотите от меня? - спросил он в те дни рабби Ицхака Меира, - всю неделю каждый из вас делает что хочет, а перед встречей шабата, вы одеваете штреймел, шелковую одежду и думаете. что вы уже посватаны с "Леха Доди". но я говорю тебе, то что вы делаете в будние дни, тоже вы делаете и в шабат.

Постепенно рабби Мендл разочаровывался в людях и начал отдаляться от своих учеников и хасидов. Он не принимает больше участие в совместных трапезах. Целые дни и даже недели он проводит один в своей комнате. Даже субботние и праздничные трапезы он ест в одиночестве. Месяцами он не говорил ничего. Ни слова. туча омрачила лицо рабби Мендла. Сначала это было лишь лёгкое облачко, но со временем оно всё больше сгущалось, превпащаясь в тучу, скрывшую лицо рабби Мендла от Людей.

Рабби Мардехай Йосеф Лейнер был моложе рабби Мендла на четырнадцать лет. Несмотря на разницу в возрасте его душа привязалась к душе рабби Мендла ещё в то время, когда они оба были под крылом рабби Бунима. Уже там, в Пшиске Мардехай Йосеф был в числе самых острых умом, среди избранных, которые были в группе рабби Мендла. После кончины рабби Бунима, Мардехай Йосеф был одним из тех, кто добивался избрания рабби Мендла руководителем. Он полностью разделял мечту рабби Мендла создать маленькую группу избранных, которые учили бы только Каббалу. Эта группа разобьёт оковы материальности и поднимется в духовные миры.

Рабби Мардехай Йосеф пережил вместе с рабби Мендлом все превратности судьбы. Он поднимался за ним ступень за ступенью и достиг вместе со своим равом самой вершины лестницы. Но уже здесь, на вершине лестницы Рабби Мардехай Йосеф вспомнил о своих товарищах, которые также как и он хотели подняться вверх. Он посмотрел на них с высоты птичьего полёта и ... Ой! - Как велика бездна, отделяющая руководителя, приблизившегося к вершине лестницы, который уже держит в руке ключ от Небес, от тех , кто идёт позади, от тех, кто из последних сил борется, чтобы подняться на самые нижние ступени лестницы.

В сердце рабби Мардехая Йосефа проснулось сострадание, простое земное сострадание к товарищам, которых раздирают на части природные человеческие желания, которын не дают им подняться вверх.

Вдруг рабби Мардехай Йосеф почувствовал тонкую перегородку, которая поднимается между ним и его равом, рабби Мендлом святым и очень уважаемым им человеком. К своему удивлению он обнаружил, что стоит на перепутье. Его рав будет продолжать идти по своему пути, а ему, рабби Мардехаю Йосефу нужно отклониться и выбрать себе другой путь, спуститься к идущим вслед за ним, помочь им.

Его рав, рабби Мендл, не может дышать загрязнённым воздухом мира. По рабби Мендлу - или добро, или зло. Или, или, третьего не дано. Более того, его рав не терпит даже лёгкое облачко, застилающее синь Небес. Он жаждет лишь чистое небо. Всю свою жизнь рабби Мендл искоренял зло, чтобы изгнать ИЗ СЕБЯ грешника. Он хотел силой искоренить даже искру нечистоты, зла. Чистый должен оставаться чистым как снег.

Мордехай Йосеф вспомнил, как его рав однажды спросил:

- Почему когда нечистая сущность касается чистой, то чистая становится нечистой, а не наоборот? Почему если чистый коснётся нечистого, тот не становится чистым? - и он же ответил:

- Знай, Мардехай Йосеф, что чистый по своей природе просто не сможет дотронуться до нечистого, даже если они близки друг к другу. Он не может быть вместе с ним даже одно мгновение. Сущность истинно чистого противоречит всему, что не так чисто как он...

И вот он, рабби Мардехай Йосеф считает иначе.

Он тоже чувствует всю грязь в которой живёт человек, он тоже видит, что правда и ложь перемешаны и люди пользуются только этой смесью, но согласно его мнению всё в этом и заключается, именно так и должно быть. Творец специально так создал мир. Очень важна игра свет - тень. смешение чёрного и белого. Именно этим и отличается мир человека от мира ангелов. Мир ангела это прямой, плоский мир. Ведь ангел это сам свет, без малейшего пятна тени, он весь правда, без пятнышка лжи. Он весь послушание, без малейшего собственного желания. Человек же наоборот, ему предопределено жить в мире с размытыми границами, в мире подъёмов и спусков. Тесто нашего мира замешено из непросеянной, грубой муки, муки пополам с отрубями. Творец дал человеку мир для того, чтобы он отделил добро от зла. Чтобы он нашёл тот тонкий луч света, скрытый во тьме.

-Стань похожим на Творца! Как Он - так и ты. Как Он - Творец "находится вместе с вами в вашей нечистоте" - так и ты. Предопределено тебе жить в мире произрастающем из зёрен нечистоты и искр сияния. Задача человека в этом мире спуститься на самый низ, в самую бездну и поднять оттуда искры света, упавшие туда.

- Путь нашего рава не годится для обычных людей, - сделал вывод Мордехай Йосеф.

Он чувствовал, что контакт между рабби Мендлом и его хасидами с каждым днём ослабевает. Более того, возникла перегородка между ним и хасидами. Его мир далёк от их мира. Рабби Мендл изгоняет из головы любую мысль, касающуюся потребностей человека в повседневной жизни. Он видит в таких мыслях лишь препятствие на пути духовного продвижения. Это путь по которому идёт рабби. Рабби стоит на страже с мечом в руке и внимательно следит за тем, чтобы пыль случайных прохожих не скрыла эту дорогу. Тот, кто хочет идти вместе с равом должен оставить все склонности, которые тянут человека вниз. Рав требует всего человека, всё его существо, он приказывает тому, кто хочет быть с ним очистить свои мысли от всего постороннего и сосредоточиться лишь на одной точке - на Творце.

И вот, его хасиды, которые слились с ним всё же не выдерживают давления материальной жизни.

Рабби Мардехай Йосеф видит как всё больше разверзается пропасть между рабби Мендлом, который находится на небе и между его хасидами, прибитыми к земле.

Рабби Мардехай Йосеф знал истинные возможности обычных людей, их ограниченные силы и пришёл к выводу, что духовный руководитель, которому Творец дал высшее предназначение, обязан спускаться к другим людям. Спускаться - чтобы поднять других.

Он обязан иметь связь с ними, чувствовать их земные проблемы, даже если эти проблемы выглядят в его глазах ничтожными. ещё рабби Мардехай Йосеф пришёл к выводу, что его рав, рабби Мендл. единственный, у которого желание и возможность совпадают, а у других смертных возможность меньше, чем желание.

Сущность человека - вечная борьба между желанием и возможностью. Поэтому рабби Мардехай Йосеф выбирает более лёгкий путь, более понятный, соответствующий требованиям хасидов и их способности постичь духовное. Вместо узкой нехоженной тропинки, усеянной многочисленными острыми камнями, режущими ноги идущих, он предлагает широкую мощёную дорогу, продвижение по которой безопасно. Эту дорогу проложили наши предки. Тора, "Шульхан Арух", хасидизм без углубления в его внутренний смысл - Каббалу, словом, путь приятный и дающий уверенность в сердце.

Постепенно эти пути разошлись. Рабби Мардехай Йосеф чувствовал всё больше и больше, что перегородка, отделяющая его от рабби Мендла растёт превращаясь в непреодолимую стену намертво отделившую его от рава. Хасиды, в чьих сердцах угнездились сомнения, начали постепенно переходить на новый путь рабби Мардехая Йосефа.

В то время, когда рабби Мендл уединился в своей комнате, уйдя в свой духовный мир в одиночку, хасиды начали собираться вокруг рабби Мардехая Йосефа. Они жаждали поддержки от кого-нибудь сверху. Сначала только единицы осмеливались приходить к нему, но постепенно, по мере того, как атмосфера в Коцке становилась всё более гнетущей (рабби Мендл всё больше отворачивался от своих учеников), число приверженцев рабби Мардехая Йосефа росло.

Рабби Мардехай Йосеф умел красиво говорить. Он любил гулять с хасидами по берегу реки, беседуя с ними. Он создал отдельный постоялый двор, где накрывался стол, там проходили трапезы и рабби Мардехай Йосеф сидел вместе с хасидами, поднимая их дух речами из Торы. Слова рабби Мардехая Йосефа маслом разливались в душах хасидов, истосковавшихся по общению с рабби. Снова в Коцке были слышны песни, снова начались танцы. Веселье вернулось в Коцк.

Рабби Мендл, будучи человеком очень последовательным и к тому же крайних взглядов, не знал, что такое отступление, соглашение, компромисс. Он с сожалением смотрел на своего великого ученика, который после совместного восхождения на вершину, покорился действительности, влиянию и запросам хасидов. Этот ученик ищет промежуточную дорогу, дорогу "балабайтим" - мелких хозяйчиков.

Раньше рабби Мардехай Йосеф был главой группы собственных учеников - с полного одобрения рабби Мендла, который сам посылал к нему лучших людей. В сердцах у членов этой группы, как и у самого рабби Мендла, горел огонь "Святого бунта". Рабби Мардехай Йосеф успешно учил и воспитывал их в духе правды, желания постичь Творца, пренебрежения к желаниям материального мира. Ещё в самом начале, рабби Мендл отправлял своих хасидов к рабби Мардехаю Йосефу получить "браху" (благословление)!

Рабби Мендл всячески приближал к себе рабби Мардехая Йосефа, как самого избранного из учеников. Ему, рабби Мардехаю Йосефу, во время их прогулок наедине, он поверял все тайны, ему он рассказывал о своей духовной работе. Рабби Мендл надеялся, что по крайней мере рабби Мардехай Йосеф поднимется с ним до самого верха и там останется.

Однажды, рабби Мендл рассказывал рабби Мардехаю Йосефу:

-О Моше Рабейну сказано: "И сказал Творец: Моше, поднимись на гору и будь там". Зачем нужно было добавлять "и будь там", ведь понятно, что если Моше поднимется на гору, то он там "будет"? Это следует понимать так: человек может заставить себя подняться на вершину высокой горы, и тем не менее не быть там. Он стоит на вершине, а его мысли, его намерения совсем в другом месте... Ты понимаешь, Мардехай Йосеф? Человек, поднявшийся на гору должен остаться там, он должен "быть там" всем своим существом...

Что же делать, если даже такой ученик, на которого я полностью полагался и считал, что он будет с мной до конца, даже он покорился действительности, заботам человека о материальном? Даже он выступает за облегчение пути. Вместо того, чтобы поднять других, он спустился к ним и к их ничтожным желаниям - приблизительно такие мысли посещали рабби Мендла.

В то время, когда рабби Мендл прикладывал усилия, чтобы поднять своих учеников на самый верх, объявился он, самый лучший из них и пытается всё перевернуть.

Росло негодование рабби Мендла поведением своего ученика. Он видит в этом поведении отклонение от своего пути, отклонение, которое может уничтожить основы идеи, которую рабби Мендл несёт в своём сердце с юности. Рабби Мендл хотел, чтобы его связь с учениками была духовной, основанной на постижении Творца, родстве душ, на близости ни от чего не зависящей, а он, Мардехай Йосеф, просит у Творца доходы для своих хасидов, молится за них, чтобы у них всё было хорошо в материальном мире.

Рабби Мендл как-то сказал в гневе:

-Мардехай Йосеф, что за базар ты тут развёл? Этому мы учились в Пшиске? Зачем возник Коцк? Во имя чего вся наша борьба, страдания? Чтобы создать ещё один обычный хасидский двор, каких десятки развелось в последнее время? Мелких хозяёчиков и выразителей их интересов хватает во всём мире. Зачем я вам нужен?

Мордехай Йосеф так рассказал своим хасидам о беседе с равом Мендлом :

-Солнце всегда делает одно и тоже. Оно посылает свои лучи в мир. Но одному оно просто греет, а другому слепит глаза. Одного солнце лечит, другого испепеляет как огонь. Разве всегда человек может стоять под солнцем? Намёк был понятен. В Коцке назревал бунт "Святому бунту".

Скрытое напряжение в Коцке нарастает. Приближается столкновение двух противоположных миров. Мира вечного шабата, чистой духовнорсти, и мира, где шабат и будни перемешаны (духовное и материальное). Столкновение между миром одной души, поднимающейся с одной духовной ступени на другую и желающей достичь самого верха и миром тех, чьи ноги прикованы к земле.

На первый взгляд кажется, что все находящиеся в Коцке привязаны к своему раву, жаждут каждого его слова. Но это только внешне. Нак самом деле между ним и хасидами пролегла пропасть. Он, одинокий, погружённый в мир вечного шабата, не выносит ничего материального, омрачающего сияние его мира. Он видит в своём предвидении освобождённый мир, а они не могут терпеть муки, в которых рождается освобождение. Он занимается пророчеством, думает как сорвать путы с Машиаха, сидящего в вышине и привести его на землю, а они думают о пропитании.

Рабби тоже чувствует, что преграда между ним и его хасидами растёт. Небеса иногда могут поднять человека к себе, но сила притяжения всё равно тянет к земле. Требования хасидов о том, чтобы Рабби позаботился об их материальном благополучии усиливаются. Но рабби Мендл не из тех людей, которые уступают. Чем больше усиливается на него давление хасидов - тем больше растёт буря в его душе. Он с каждым днём всё больше молчит, избегает смотреть на лица своих хасидов. Он всё чаще уединяется в своей комнате.

Один хасид, по виду которого видно, что он один из старейших в Коцке, вошёл в комнату рабби Мендла с просьбой:

-Рабби, помолись за меня и за членов моей семьи - я нуждаюсь в милости Творца.

-Разве ты сам не можешь помолиться? - упрекнул его рабби Мендл.

-У меня нет даже талита для молитвы, - оправдывается хасид.

Он надеялся в тайне, что такой ответ смягчит сердце рава и тот помолится о его пропитании - ведь у него действительно ничего нет. Но вместо этого он услышал от рава:

-Вместо четырёх концов талита укрываются четырьмя концами земли - и молятся! Если нет талита, одевают вместо него Творца... Наши мудрецы сказали: "Ворота слёз не закрыты никогда". Если эти ворота никогда не закрываются, то зачем они вообще существуют? Чтобы ты вошел через них с настоящей молитвой, от сердца. И тебя услышит Творец. Тебе не нужны никакие посредники. Молись!

Рабби Мендл хотел подвести своих хасидов к последнему экзамену, проверяющему их на преданность его пути. Время проверки готовности к этому экзамену пришло.

<< [1]  [3] >>